Трёхглавый змей: проклятие семьи Мор

– Дамиан, – Весперис шагнул ближе, – хватит. Не дави на неё.

Но Дамиан не слушал его. Он смотрел только на Мару – упрямо, отчаянно. И в его голосе вдруг не осталось ни злости, ни укора.

– Может, ты уже можешь сделать это. Просто попробуй. Пожалуйста.

Она встретила его взгляд. И впервые не увидела в нём огня. Только пустоту и боль. Что-то в этом взгляде заставило её дыхание сбиться. Это был не каприз, не давление. Это крик о помощи. Его последняя надежда.

Мара выдохнула и медленно подняла руки.

Её пальцы помнили движения лучше неё самой. Эфир отзывался мгновенно – лёгкий, ледяной, готовый к прикосновению.

Между её ладонями вспыхнула звезда.

Свет был холодным. Чистым. Он залил пространство белым сиянием, как в заснеженной пустыне под полной луной. В классе стало светло – неуютно, нереально, почти священно.

Но что-то пошло не так.

В следующую секунду звезда взорвалась безжалостным, беспощадным ослепительно-белым заревом.

Она погасила звезду сразу, как только поняла. Но было поздно. Всё исчезло. Пространство вокруг растворилось в жёлтых пятнах, в рези в глазах, в беспомощной пустоте.

– Дьявол… – простонал Дамиан справа. – Я ничего не вижу!

Весперис слева глухо выругался.

Мара протянула руки и нащупала их запястья.

– Мы ослепли?! – срывающимся голосом закричала она.

Весперис перехватил её руку, взяв в свою.

– Скорее всего только временно, – он старался звучать спокойно. – Арианвен говорил быть осторожнее с огнём и глазами. Слишком яркие вспышки могут вызвать ожёг сетчатки, но это пройдёт. Должно…

– Должно? – обеспокоенно переспросил Дамиан.

– Ну… – неуверенно отвечал Мор. – Нужно просто посидеть в темноте и дать глазам восстановится.

Он махнул рукой и погасил светильники, а затем потянул обоих друзей к дивану. Мара села между мальчиками, всё ещё намертво вцепившись в их руки.

– Расслабьтесь, – мягко сказал Весперис, вернув самообладание. – Закройте глаза. Просто посидим здесь, отдохнём.

– Легко тебе говорить… "расслабьтесь"… – ворчливо передразнил Дамиан. – Как ты всегда такой спокойный?

– Это я виновата… – дрожащим тоненьким голосом пролепетала Мара.

Её эфирная звезда, из которых она складывала созвездия в прошлом году, превратилась в оружие массового поражения.

– Перестань, – сказал Дамиан уже мягче. – Ты просто давно не практиковалась… Но смотри какая ты стала сильная!

Однако Мару это ничуть не успокаивало. Что будет с остальной её магией? Что будет, если она попытается создать немного воды? Затопит всю академию? А что будет, если она попытается снять проклятие с Веспериса?..

– Дамиан прав, – согласился Весперис. – Просто в следующий раз будем осторожнее и подготовимся к возможным… эм… последствиям.

Мара шумно выдохнула через нос, пытаясь взять себя в руки. Может быть и правда она паникует слишком сильно. Было глупо полагать, что её магия останется прежней.

Большой палец Веспериса успокаивающе поглаживал её руку, и она вдруг ощутила приливающий к щекам жар.

– Так… что нам делать? – спросила Мара, радуясь, что никто из них не мог видеть цвета её лица сейчас. – Просто ждать?

– Просто ждать, – подтвердил Мор почти лениво и не убирая руки. – Можем поспать.

– Прекрасно… – пробормотал Дамиан, сползая ниже по дивану.

***

Мара проснулась от того, что ей было неудобно. Слишком жарко. Слишком тесно.

Под её щекой мерно поднималась и опадала в такт спокойному дыханию чья-то грудь. Под ней билось сердце – ровно, размеренно. Мара осторожно втянула носом воздух. Стиральный порошок, лосьон для бритья, ничего лишнего… Весперис.

Мара затаила дыхание, только теперь осознавая, в каком положении она находится. Её ладонь покоилась на его животе почти касаясь ремня брюк. Его руки – на её плече. Она чувствовала тепло его тела, мягкость его расслабленных мышц под пальцами.

Мара зажмурилась, пытаясь не двигаться. Лучше всего ей было бы заснуть снова, лишь бы не стать той, кто первой разрушит эту идиллию. Но непрошенные мысли уже заполнили голову.

Дьявол…

В памяти всплыли строчки из молитвенного свода, которые вбивали с детства: «Плоть до брака – грех, объятия без обещания – бесчестие». Её стоило бы отправить в монастырь навсегда уже очень, очень давно.

Особенно если бы кто-то увидел всю картину…

На её коленях, обняв её ноги, словно мягкую игрушку, спал Дамиан. Мара чувствовала его горячее, влажное дыхание на своём бедре.

Ей было всего семнадцать, но по ощущениям она была близка к разрыву сердца. Оно то пропускало сразу несколько ударов, то пускалось в пляс. Руки онемели. Спина ныла от неудобного положения. Но сильнее всего она боялась пошевелиться. Сделать вдох не в такт и разрушить это странное, тёплое равновесие.

Маре уже почти удалось снова провалиться в сон. Тело наливалось тяжестью, дыхание Веспериса убаюкивало.

Но вдруг он вздрогнул, проснувшись.

– Который час?.. – хрипло пробормотал Весперис.

Он отнял руку от её плеча чтобы, по-видимому, взглянуть на часы. Её тут же пробрал холод там, где только что лежала его ладонь.

Весперис выругался сквозь зубы. Похоже, рассмотреть циферблат в темноте ему не удалось. Его рука вернулась на то же место.

Но затем он замер.

Мара почувствовала, как бешено заколотилось его сердце под её ухом. Словно запоздалое осознание догнало его только теперь. Она услышала едва уловимый запах свежего пота.

Он не пошевелился. Только спросил, почти не дыша:

– Вы спите?

Дамиан что-то недовольно заворчал сквозь сон и устроился на её коленях удобнее. Его руки обхватили её крепче.

– Нет, – шёпотом ответила Мара.

Весперис сделал паузу, и его голос стал мягче, тише:

– Как твои глаза?

Мара несколько раз моргнула.

– Пятен уже нет. Но… будто бы в них насыпали песка.

– Попробуем зажечь свет? – осторожно предложил он.

И, не дожидаясь её ответа, щёлкнул пальцами.

Несколько старых светильников со свечами, которые в забытом классе магии крови так и не заменили на электрические, вспыхнули тусклыми огоньками.

Мара зажмурилась. Даже этот слабый свет больно полоснул по глазам. Всё вокруг немного расплывалось, но… она видела.

– Ну вот, мы не ослепли, – заключил Весперис с облегчением. – Всего пара часов целебного сна творит чудеса.

Свет от старых свечей дрожал на стенах. Всё было смутным, затуманенным, словно через грязное стекло.

Маре стоило бы отстраниться. Стоило хотя бы убрать руку с его живота. Весперис был таким худым, и его сердце стучало так гулко, что она чувствовала, как пульсирует какая-то крупная артерия в глубине его тела. Ей стоило хотя бы попытаться соблюдать правила приличия. Но она не могла. Не хотела.

Он не шевелился тоже и старался дышать как можно ровнее.

– Я бы отпустила тебя… – прошептала Мара, – но на мне спит Дамиан. Мне не хочется его будить.

Она почувствовала, как напрягся Весперис – совсем чуть-чуть, как бывает, когда кто-то в последний момент отказывается от движения. А потом он, как будто с облегчением, выдохнул:

– Тогда не буди. Он плохо спит в последнее время. Пусть хоть немного отдохнёт.

И в этих словах слышалась благодарность, и он вцепился в этот повод, как утопающий за соломинку.

Мара закрыла глаза.

Пускай поспит. Пускай все поспят.

***

На следующий же день Дамиан явился в класс магии крови с важным видом и сверкающими глазами. В руках у него были три массивные пары защитных очков, какими пользовались на десятом курсе при работе со сверхвысокими температурами.

– Вуаля! – торжественно произнёс он, раздавая очки. – Теперь мы точно не ослепнем.

Мара с сомнением повертела в руках громоздкое устройство.

– Ты снова давишь на неё, – спокойно заметил Весперис, принимая свой экземпляр. – Мара, ты не должна…

– Должна, – отрезала она. – Но, если уж мы действительно собираемся это повторить… нужно предусмотреть другие побочные эффекты.

– Какие, например? – осторожно спросил Мор.

– Ну… – Мара сглотнула. – В прошлый раз это был только свет. Но… а если в следующий раз он сожжёт всё вокруг?

Наступила короткая тишина.

– Хорошая мысль, – наконец сказал Весперис. – Предлагаю разграничить помещение. Отдых – там, – он указал на диван, – а эксперименты – вот тут.

Они засучили рукава и в течение получаса превратили старый класс в два лагеря: в углу, ближе к потемневшим от времени книжным шкафам, осталась «зона отдыха» – с диваном, пуфиками и тёплым пледом. А у противоположной стены – «полигон»: чистое пространство, огороженное перевёрнутой на бок партой. Она должна была служить укрытием на случай, если снова произойдёт нечто непредсказуемое.

Спрятавшись за баррикадой, Мара пыталась снова и снова.

Закрывала глаза. Делала десять глубоких вдохов. Пятнадцать. Двадцать. Повторяла. Сосредотачивалась. Успокаивалась. Но ничего не менялось.

Безобидная в прошлом году звёздочка оставалась беспощадным светилом. Ледяным, молчащим, выжигающим. Она не гасла сама – только по команде, и даже тогда будто сопротивлялась, как дикий зверь.

Мара тяжело опустилась на пол и прислонилась спиной к перевёрнутой парте.

– Я больше не могу… – выдохнула она. – Всё. Хватит. У меня ещё куча домашних заданий на завтра.

– Плевать на домашние задания, Сейр! – возмутился Дамиан.

– Я не смогу помочь, если меня отчислят!

– Из Эльфеннау никого не отчисляют, – начал было Дамиан, но запнулся, наткнувшись на взгляд Веспериса.

Мор не сказал ни слова, но и не нужно было. Под его суровым взглядом Дамиан наконец пришёл в себя.

Он быстро отвёл глаза. Его плечи опустились.

– Ты права, – сказал он глухо. – Хватит на сегодня.

Спэрроу поднялся, отряхнул ладони о штанины, снял очки и повесил их на край парты.

Мара хмыкнула, не открывая глаз. Она чувствовала, как напряжение постепенно уходит, оставляя после себя усталость и легкое головокружение.

Дамиан махнул рукой и направился к двери, потирая шею.

Весперис остался. Он всё ещё смотрел на Мару, не сводя с неё внимательного, сосредоточенного взгляда. И наконец протянул руку.

– Пойдём, – сказал тихо. – Я помогу тебе с домашним заданием по алхимии.

Он держал её ладонь дольше, чем было нужно. Гораздо дольше. Так долго, что Мара почти поверила – он уже и не отпустит. И, к собственному удивлению, ощутила разочарование и тонкую, непрошеную тоску, когда он всё же разжал пальцы.

Глава 7. Репутационный ущерб

Тихий скрип перьевой ручки о бумагу заполнял пустоту секретного класса. Мара склонилась над своей тетрадью с домашней работой по алхимии. Профессор Прайс сказал, что больше не будет принимать её работы, если не сможет их прочитать, так что она продолжала методично выводить буквы, несмотря на затёкшие пальцы.

Мара устала, ей было скучно и неловко от долгого молчания. Она отложила ручку, потянулась, посмотрела на Веспериса, задумчиво читавшего книгу по истории.

Он сидел на диване, откинувшись на мягкую спинку, одной рукой держал раскрытую книгу, а второй привычно поигрывал с серебряным фамильным кольцом. Его длинные пальцы перелистывали страницы с небрежной элегантностью. Его серые глаза бегали по строкам.

Мара вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. От точёных черт его лица, от острых скул, белёсых ресниц… Конечно, ей и раньше было очевидно, что он красив, но эта красота была какой-то холодной, и как будто не предназначенной для неё. Он был как колье из драгоценных камней за стеклянной витриной: смотри сколько хочешь, но ты никогда не сможешь им обладать.

В этих чертах она искала хоть какой-то намёк на то, сколько времени у него осталось. Как должен выглядеть человек, в котором тикает смертельный механизм? Как должно проявляться проклятие, которое день за днём укорачивает жизнь? Станут ли его руки дрожать? Станет ли кожа серой, как у больных лихорадкой? Будет ли боль, о которой он не скажет?

Но Весперис сидел напротив, с той же невозмутимой грацией, что и всегда. Он и раньше не выглядел особенно здоровым – слишком худой, слишком бледный, с кожей, тонкой, как папиросная бумага. Её могли бы смутить синие венки, проступающие у висков, но она знала: они были всегда.

Будет ли хоть какое-то предзнаменование? Или однажды его просто… не станет?

Весперис вдруг поднял взгляд от книги, и его серые глаза на мгновение встретились с её.

– Тебя бабушка не учила, что пялиться на людей неприлично? – лениво поинтересовался он, тут же отводя взгляд.

Мара смущённо улыбнулась и пересела к нему на диван. Весперис отложил книгу и на мгновение замер, словно обдумывал что-то важное. Но прежде чем он успел заговорить, она тихо спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

Весперис нахмурился и пожал плечами:

– Как всегда.

– Это хорошо или плохо?

Он шумно вздохнул.

– Я знаю о чём ты, – его голос сквозил недовольством. – Но я в порядке настолько, насколько это вообще возможно. У меня ничего не болит, я… Я в порядке. Правда.

Мара ещё какое-то время вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, говорит ли он правду. Но Весперис либо был искренен, либо умел очень хорошо врать.

– Ладно… – сдалась Мара. – Я помню: “делать вид, будто никакого проклятия нет”.

Весперис удовлетворённо кивнул, но снова взглянул на неё серьёзно, даже немного напряжённо.

– Я тут подумал… – начал он. – Я ведь так и не поблагодарил тебя.

– За что? – растерянно спросила Мара.

– За то, что спасла мне жизнь тогда. В гроте.

Воспоминания хлынули на неё волной – мрак подземного озера, ледяная вода, мокрая, тяжёлая, липнущая к коже одежда, неподвижное тело Веспериса… Она вспоминала, как отчаянно умоляла его вздохнуть снова.

– Я не совсем понял, что произошло, – продолжил Весперис задумчиво. – Ты… вдохнула воздух в мои лёгкие?

Мара вспыхнула до корней волос.

– Ну… да, – пробормотала она, опустив взгляд.

Весперис чуть приподнял бровь, явно замечая её смущение.

– Никогда не слышал о таком способе, – признался он после небольшой паузы. – Но он, очевидно, сработал. Где ты этому научилась?

Мара сглотнула и заставила себя успокоиться. Она опустила взгляд и принять водить пальцами вдоль узора из золотистых драконов на обивке.

– Пару лет назад… – начала она медленно. – Я гуляла вдоль реки и увидела, как маленький мальчик упал в воду. Он барахтался, пытался плыть, но течение было слишком сильным. И тут какой-то юноша бросился за ним, вытащил на берег… и начал делать что-то странное.

Весперис слушал её, не перебивая, лишь внимательно смотрел.

– Он сначала надавливал мальчику на грудь, но тот не дышал. – Мара нахмурилась, вспоминая ту сцену. – И тогда юноша… приложил свой рот к его рту и начал вдыхать.

– И что было дальше?

– Сначала толпа возмутилась. Люди начали шептаться, что это какое-то колдовство или что он просто сумасшедший. Но тогда он крикнул, что он врач и знает, что делает.

Она сделала паузу, восстанавливая события в памяти.

– Через несколько повторений мальчик вдруг закашлялся и задышал. Все ахнули, откуда-то появилась его мама, а юноша… просто встал, улыбнулся и ушёл, как будто ничего особенного не произошло.

Весперис молча обдумывал услышанное, затем, словно вспомнив что-то, залез в карман пиджака, извлёк оттуда маленькую шоколадку и протянул Маре.

– Это тебе, – негромко сказал он. – За то, что спасла меня.

Мара удивлённо посмотрела на него, а затем перевела взгляд на шоколадку.

– Боюсь, одной шоколадкой тебе не отделаться, – проворчала она, разглядывая обёртку.

– Никакой шоколадкой невозможно компенсировать жертву, которую ты тогда принесла.

Мара недоумённо нахмурилась.

– О какой жертве ты говоришь? – спросила она с лёгким беспокойством.

Весперис вдруг приобрёл то выражение лица, которое всегда сбивало её с толку – на грани насмешки и абсолютной серьёзности.

– Скажем так… Ты провела довольно неортодоксальную реанимацию. В процессе которой, возможно, понесла… репутационный ущерб.

Мара ошеломлённо моргнула.

– Репутационный ущерб?

– Именно. – Мор кивнул. – Дело в том, что твои действия… технически квалифицируются как… ну… поцелуй.

Она замерла, пытаясь осознать услышанное.

– Ты ведь вдохнула воздух в мои лёгкие, так?

– Да… – медленно кивнула она, чувствуя, как её лицо снова начинает пылать.

– И для этого… ты приложила свои губы к моим, верно?

Мара не выдержала и закрыла горящее лицо руками.

– Технически… – продолжал Весперис абсолютно серьёзно. – Это был твой первый поцелуй, если я правильно помню наш недавний разговор.

– Но… это же не считается! – простонала она сквозь сомкнутые ладони. – Я тогда вообще ни о чём таком не думала!

Он был непреклонен.

– Возможно. Но факт остаётся фактом: первый поцелуй состоялся. И я не уверен, что это можно исправить.

– Весперис Мор! – выдохнула она, поражённая его невозмутимостью.

Он всё так же спокойно смотрел на неё, но в его глазах плясали задорные огоньки.

– Прости. Мне просто кажется, что мы должны были прояснить этот момент. Ведь это… важное событие в твоей жизни.

Вдруг она отняла руки от лица, подалась вперёд и прищурилась.

– Постой-ка… – её губы растянулись в хитрой усмешке. – Для тебя это тоже был первый поцелуй!

– Эм… Ну, да… – осторожно ответил Весперис. – Но я был без сознания, если ты не забыла.

– Вот именно! – Она победоносно вскинула подбородок. – Значит, это я украла твой первый поцелуй! С кем бы ты ни поцеловался в будущем, я всегда буду первой!

Он ошеломлённо моргнул, всё ещё не до конца понимая, что только что произошло.

Мара же поднялась на коленях, упёрла руки в бока и закричала во весь голос:

– Я украла первый поцелуй Веспериса Мора!

Весперис, посмеиваясь закрыл уши руками.

– Боже, ты такая громкая!

– Хотя… – пробормотала Мара, опускаясь обратно, – эта мысль бы грела меня, если бы пришлось целоваться с Диланом.

Она осеклась, поняв, что сболтнула лишнего, и сделала вид, что её очень интересует узор из драконов на подлокотнике.

– Ты хочешь сказать… – медленно начал Мор. – … что предпочла бы думать, что это был я, а не Дилан?

Мара молчала, ковыряя шов.

– Предпочла бы думать, что это был я, а не самый красивый парень школы? – не унимался Весперис.

Она, не поднимая головы, встала и наскоро запихнула тетради и учебники в сумку.

– Я тут вспомнила, что у меня есть кое-какие дела, – пробормотала она, набрасывая её на плечо.

– Эй, мы не договорили! – в голосе Веспериса слышался нескрываемый триумф.

Так и не глядя на него, Мара направилась к выходу.

– Мара Сейр!

– Пока! Увидимся!

***

Что происходит?

Мара лежала в своей постели, наглухо задёрнув балдахин, и не могла заснуть уже которую ночь. На соседней кровати хихикали и шептались о чём-то Фей и Беатрис. А её не переставал мучить один и тот же вопрос:

"Что происходит?"

Ей ведь это не кажется. Нет, совершенно точно не кажется. Внимание, которое она получала от Веспериса выходило за рамки их привычных отношений. Он стал иначе смотреть на неё, иначе касаться – даже в мелочах, неуловимых, почти случайных. И каждый такой взгляд, каждый жест отзывался в ней странным, тревожным теплом. И ей это… нравилось?

Мара с досадой перевернулась на другой бок. В голове было так шумно, что мысли звучали громче голосов её подруг.

Но как же… Как это было возможно?

Во-первых, ей долгое время казалось, что она сама Весперису вообще-то совсем не нравится. Что он просто терпит её из-за Дамиана. Что он смирился с тем, что их теперь трое, но никогда не был в восторге от этой идеи.

А теперь? Теперь он приносил ей шоколадки, помогал с домашними заданиями, подолгу держал её за руку, не отводил взгляд, даже когда это становилось почти невыносимо. И от этого у неё внутри всё сжималось.

А во-вторых…

Мара шумно вздохнула и зажмурилась.

Если быть честной – по-настоящему честной – она знала это давно. Просто не хотела признаваться. Но летом, оставшись одна, закрывшись в своей комнате, она поняла.

Она скучала по Дамиану. Не только по их общим разговорам, не только по их тренировкам или перепалкам – по нему. По его запаху, по его смеху, по тому, как он всегда умел поддержать её, даже когда у него самого не оставалось сил. По его небрежной доброте, по тому, как он внимательно слушал, даже когда делал вид, что не слушает. По тому, как он смотрел на неё, когда думал, что она не видит.

Дамиан был с ней с самого начала. Он защищал её, шутил, спасал, знал, что сказать, и когда промолчать. В прошлом году, до того, как случился Ноксиан, она чувствовала, что между ними есть… что-то. Что-то кроме дружбы и общих тёмных секретов, что-то кроме магии крови, что-то гораздо большее.

Мара не знала, что собиралась с этим делать.

Она старалась не думать об этом. В конце-концов, им всем сейчас было не до того. Она обязательно разберётся с этим позже. Сейчас самое важное – спасти Веспериса.

Перед закрытыми глазами снова всплыл его образ. Его тонкие черты лица, высокая линия скул, лёгкая тень под глазами, которая почему-то только подчёркивала красоту, его улыбка только правым уголком рта, его тихий смех, от которого у неё каждый чёртов раз щемило в груди.

Дьявол, да что с ней такое?

Ведь и Дамиан не шёл у неё из головы. Его веснушки, лукавые искорки в его тёмных глазах, его неиссякаемый огонь и его горячие руки. Он был таким тёплым. Настоящим. Горячим – во всех смыслах этого слова.

Мара спрятала голову под подушку.

Нет, это просто невозможно. Этого не может быть. Только не с ней. Она бы не удивилась, если бы узнала, что у Дилана Айра сразу две пассии. Или у Лилиан Грэй. В конце концов, они были красивые, уверенные в себе, всегда знали, чего хотят от жизни и как этого добиться. Они были такими с детства – воспитаны, обучены и отполированы до блеска, как фамильное серебро. Но она… Она же просто… просто Мара. Самая обычная Мара. Мара, которая, ещё полтора года назад собиралась впервые поцеловаться только под венцом. И у этой самой обычной Мары не выходило из головы воспоминание о том, как она заснула на груди Веспериса, и как Дамиан обнимал её колени. И о том, как правильно она себя чувствовала – как будто так и должно было быть. Как будто она наконец-то оказалась на своём месте. Но разве это может быть правильным?

Глава 8. Серебряная ложка

Огромный фолиант приземлился на столешницу с таким грохотом, что Весперис вздрогнул, а мадам Розье зашипела на всю библиотеку.

– Извините… – прошептала Мара, заливаясь краской. Она села рядом, пытаясь спрятать лицо за волосами.

Весперис поднял бровь и склонился над книгой:

– Что это?

– Это, – торжественно произнесла Мара, – генеалогическое древо Айров. Тут все – портреты и имена, начиная от Дилана и его братьев и сестёр, и уходит… – она похлопала по тяжёлому переплёту, – на шестьсот лет назад.

Весперис изучил изящную обложку с укреплёнными серебром краями, а затем осторожно, с превеликим уважением, открыл первую страницу.

– Старинная работа, – пробормотал он, перелистывая пожелтевшие страницы. – Потрясающая каллиграфия. Смотри, даже чернила разные – в зависимости от века…

Они добрались до последней заполненной страницы. На ней – родители Дилана. Первое поколение, у которого вместо портретов фотографии. Ниже – имена детей. Фотографий пока не было: по всей видимости, они появлялись только после официального совершеннолетия.

– Отлично, – сказал Весперис. Его пальцы скользнули по последней строчке. – Попробуем найти твою заклинательницу.

Мара оглянулась.

– А где Дамиан? – спросила она, вертя головой.

Весперис пожал плечами.

– Не появлялся.

– Отыщу его, – бросила Мара, уже вскакивая. – Он должен это увидеть.

Мор только неопределённо махнул рукой, уже полностью погрузившись в изучение.

***

В комнате самоподготовки его не было. На тренировочных площадках – тоже. Не нашёлся он и в общей комнате. Мара даже порядком устала, оббегав всю академию, но оставалось только одно место, где он мог прятаться ото всех.

Дверь в забытый класс магии крови со скрипом распахнулась, впуская тусклый свет из коридора в полутёмное помещение. И тут же раздался шум – что-то упало.

– Дьявол, нельзя так врываться!

Дамиан стоял, явно только что вскочив с дивана, напряжённый, как подстреленный зверь. Одна его рука опущена вдоль тела, но слишком неестественно, слишком старательно. Он выглядел так, будто его застали за чем-то непозволительным. Виноватый. Опасный.

– Дамиан… – начала Мара, стараясь дышать ровно. – Я искала тебя, я… – она запнулась.

Её глаз зацепился за алую струйку, стекающую из-под наскоро натянутого рукава.