Кровавые сумерки над Невой

– Уходи, – резко бросил Дмитрий Анне, его голос стал жёстким, а глаза полыхали алым, как угли. – Немедленно.

Анна хотела возразить – не привыкла она, чтобы ей приказывали, – но что-то в его взгляде заставило прикусить язык. Она подняла нож и отступила, сердце колотилось, как бешеное.

Дмитрий повернулся к поднимающемуся Павлу, клыки которого блестели в свете фонаря.

– Передай своему хозяину, – сказал Дмитрий голосом холодным, как сталь, – что Анна теперь под моей защитой.

Павел рассмеялся, но смех получился болезненным.

– Теркин тебя не забудет, предатель, – прохрипел он. – И девчонка всё равно не спасётся. Шуйские уже всё знают. – С этими словами он растворился в тени, оставив лишь эхо своего голоса.

Анна стояла, тяжело дыша, пальцы сжимали остывающее Кольцо Дня. Дмитрий повернулся к ней – глаза медленно возвращались к обычному серому цвету, но тревога в них никуда не делась.

– Ты цела? – спросил он, делая осторожный шаг ближе.

– Кто такой этот Теркин? – она проигнорировала его вопрос. – И откуда ты знаешь про моё Кольцо? Про семью Волковых?

Дмитрий помолчал, взгляд скользнул туда, где исчез вампир.

– Виктор Теркин – вампир, который меня ненавидит всеми фибрами души, – сказал он наконец. – А про тебя он знает, потому что Шуйские ему всё рассказали. Они используют его как инструмент, чтобы добраться до твоей крови.

– И зачем ты меня защищаешь? – голос дрогнул, но она не отступила ни на шаг. – Ты ведь тоже вампир. По идее, я не должна тебе доверять.

Он улыбнулся той же грустной улыбкой, от которой что-то переворачивалось в груди.

– Ты абсолютно права, – согласился он. – Но я не с Шуйскими. И не с Теркиным. Я… – он замолчал, подбирая нужные слова. – Я знаю, кем были Волковы в прошлом. И понимаю, что твоё Кольцо – единственное, что стоит между Древними и нашим миром.

Анна смотрела на него, в голове боролись разум и чувства. Дед Пётр всю жизнь твердил ей не доверять вампирам, но Дмитрий только что спас ей жизнь. И всё же его слова породили новые вопросы.

– Что ты знаешь о Древних? – спросила она.

– Больше, чем хотел бы, – ответил он мрачно. – И меньше, чем необходимо. Но одно я знаю точно – ты пока не готова к тому, что тебя ждёт. Тебе нужны союзники, Анна. Орден охотников мог бы помочь, но…

– Орден? – переспросила она, вспоминая обрывки дедовых рассказов.

Он иногда упоминал группу охотников, которые защищали мир от нечисти, но говорил о них с подозрением – мол, сбились с правильного пути.

Дмитрий кивнул.

– Орден всё ещё существует, но сильно изменился за эти годы. Некоторые его члены… скажем так, служат не тем хозяевам. Если хочешь выжить, нужно найти тех, кому действительно можно доверять. И никогда не расставайся с Кольцом.

Анна сжала цепочку, чувствуя успокаивающее тепло металла. Но в груди поселился страх – не только перед Шуйскими или Теркиным, но и перед самой собой. Во время схватки Кольцо дало ей невероятную силу, но она чувствовала, как оно дрогнуло, когда сердце захлестнул ужас. «Оно слабеет, если ты сомневаешься в себе», – говаривал дед Пётр, и теперь она начинала понимать, насколько это опасно.

– Почему ты всё это делаешь, Дмитрий? – спросила она тихо, встретившись с ним взглядом. – Зачем рискуешь из-за меня?

Он посмотрел на неё, и в глазах мелькнула боль – древняя, глубокая, как корни самого города.

– Потому что когда-то не смог спасти человека, которого любил, – сказал он. – И не хочу, чтобы история повторилась снова.

Его слова повисли в воздухе между ними, и Анна почувствовала, как что-то отозвалось в сердце. Она всё ещё не знала, кем он был на самом деле – врагом, союзником или чем-то большим, – но в этот момент почувствовала между ними связь, словно их судьбы переплелись намертво.

Взгляд упал на стену, где исчез Павел, и она заметила что-то странное – руну, вырезанную прямо в кирпиче. Выглядела как когти, обведённые кругом. Кольцо дрогнуло, отозвавшись на знак, и она вспомнила строчку из той книги: «На каналах, мостах, в переулках – их метки повсюду». Анна не знала, что означает этот символ, но нутром чувствовала – он как-то связан с каналом Грибоедова, тем местом, о котором нашёптывал весь город.

– Пора уходить, – сказал Дмитрий, возвращая её к реальности. – Здесь больше небезопасно.

Анна кивнула, пальцы всё ещё сжимали Кольцо. Она пошла за ним следом, шаги отдавались эхом в тишине переулка. Петербург наблюдал за ней из каждого окна, его тени что-то нашёптывали друг другу, и она знала – схватка с Павлом была только началом. Шуйские, Теркин, таинственный орден – все они были частями огромного лабиринта, в который она ступила. А где-то в глубине этого лабиринта ждал канал Грибоедова – место, где её кровь могла стать ключом. Или проклятьем.

Глава 4

Санкт-Петербург купался в белых ночах, но Анна Волкова видела только тени. Она сидела в своей комнатке в общежитии на Васильевском острове, смотрела, как луна отражается в оконном стекле, а мысли скачками прыгали с одного на другое – переулок у Эрмитажа, где она дралась с вампиром Павлом, архив с той самой книгой о Волковых, канал Грибоедова, где встретила Дмитрия. Его слова – «Ты под моей защитой» – крутились в голове, словно пластинка с царапиной, но вместо спокойствия рождали только новые вопросы. Да кто он такой? С каких пор вампиры защищают охотниц? И почему от его взгляда – серые глаза с красноватым отливом – у неё сердце готово было выпрыгнуть из груди, хотя дед Пётр учил её совсем другому?

Кольцо Дня лежало у неё на ладони. Тёмный металл с золотыми прожилками казался живым, но холодным, почти мёртвым. Анна чувствовала, как внутри всё сжимается от тревоги. Вчера, когда она билась с Павлом, Кольцо полыхнуло, дало ей силы, но в момент страха она почувствовала, как его тепло исчезло. «Оно слабеет, когда ты сомневаешься», – говорил дед Пётр, и теперь она поняла, насколько он был прав. Только вот в чём она сомневается? В том, что делает? В себе? Или в Дмитрии, который ходит за ней, как тень?

Она встала, пытаясь прогнать мысли, и собралась в Эрмитаж. Работа никуда не денется – нужно водить туристов, показывать им красоты, но Анна знала, что вернётся в архивы. Та книга о Волковых, которую она вчера нашла, – только начало. Дед Пётр учил её искать следы: письма, символы, всякие артефакты, которые могли бы рассказать больше о Древних и о том, зачем она вообще нужна в этой борьбе. Она натянула чёрную водолазку, спрятала Кольцо под воротником и вышла в город, где белая ночь всё ещё обнимала Петербург.

На Дворцовой площади дул ветер с Невы, пах водой и солью. Зимний дворец стоял, как древний страж, его зелёные стены и золотые узоры блестели в молочном свете. Анна почувствовала, как Кольцо чуть дрогнуло, словно откликнулось на что-то в воздухе. Петербург был не просто городом – он был живым существом, его каналы словно что-то нашёптывали друг другу, мосты хранили секреты столетий, и она знала: где-то в этом лабиринте улиц спрятаны её ответы.

В Эрмитаже утро прошло как обычно – она водила туристов по залам, рассказывала про историю, но мысли были внизу, в архивах. После обеда, улучив момент, она снова пробралась туда, обошла охрану с той лёгкостью, которой научил дед Пётр. Полумрак архива встретил её запахом старой бумаги и сырости, полки с книгами казались бесконечными. Кольцо Дня потеплело, словно показывало дорогу к дальней стене, где стояла коробка с надписью «1960-е. Выставки».

Анна открыла коробку, пальцы дрожали от предчувствия. Внутри лежали пожелтевшие фотографии и документы о выставках Эрмитажа. Она перебирала снимки, пока не остановилась на одном. Чёрно-белая фотография, 1963 год, на ней стоял мужчина в тёмном костюме, и лицо его было до боли знакомым. Дмитрий. Те же волосы, падающие на лоб, те же серые глаза, смотрящие прямо в камеру. Только одежда и причёска выдавали время. Анна замерла, сердце пропустило удар. Он совсем не изменился за шестьдесят лет. Ну конечно. Вампир же. Бессмертный. Но что он делал в Эрмитаже тогда? И что скрывает сейчас?

Кольцо Дня остыло, и Анна почувствовала, как внутри всё сжимается от сомнений. Дмитрий спас её от Павла, рассказал про Шуйских и Теркина, но в его словах всегда было что-то недосказанное. Он слишком много знал о Кольце, о Волковых, о Древних – слишком много для случайного союзника. А что, если он играет в свою игру? Что, если он с Шуйскими? Она вспомнила строчку из книги: «Кровь Волковых открывает врата». Если Шуйским нужна её кровь, может, Дмитрий – их шпион?

Она спрятала фотографию в рюкзак и покинула архив, мысли путались в голове. Вернувшись в зал, она механически закончила экскурсию, но взгляд всё время скользил к окнам, где за стеклом горела белая ночь. Петербург смотрел на неё своими тысячами глаз, и казалось, что город чего-то ждёт от неё.

Вечером, когда она вернулась в общежитие, Анна замерла у двери своей комнаты. Дверь была приоткрыта, хотя утром она точно её заперла. Кольцо Дня полыхнуло, послало волну тепла по телу, и она осторожно зашла внутрь. На столе лежала записка, написанная чёрными чернилами на старой бумаге: «Твоя кровь нужна нам». Подписи не было, но Анна поняла, от кого это. Шуйские. Пальцы задрожали, Кольцо тут же остыло, словно отразило её страх. Она осмотрела комнату – ничего не пропало, но ощущение чужого присутствия висело в воздухе, как холодный сквозняк.

Анна села на кровать, сжимая записку. Слова Павла, того вампира от Теркина, всплыли в памяти: «Шуйские уже знают». Они следили за ней, знали, где живёт, знали про Кольцо. Но как они так быстро её нашли? И почему Дмитрий, который обещал защищать, не предупредил? Она вспомнила его взгляд – грустный, но что-то в нём скрывающий. Фотография 1963 года жгла рюкзак, как доказательство его обмана. Он был в Эрмитаже десятилетия назад. Что искал? Кольцо? Кровь Волковых? Или что-то ещё?

Она достала нож деда Петра, серебряное лезвие блестело в свете лампы. «Никому не доверяй, Анна, – говорил он. – Даже тем, кто кажется другом». Но Дмитрий и не казался другом – он был загадкой, смесью опасности и притяжения, и это пугало её больше Шуйских. Она чувствовала, как кровь в жилах откликается на его присутствие, словно между ними была какая-то связь, древняя, как сам город. Но что, если эта связь – западня?

Анна подошла к окну, смотрела на Васильевский остров, где дома словно призраки растворялись в белой ночи. Канал Грибоедова, где она встретила Дмитрия, был совсем близко, и она вспомнила руну, которую видела в переулке после драки с Павлом – когти в круге, символ, связанный с Волковыми и местами силы. В книге из архива говорилось, что каналы Петербурга – это жилы города, где кровь Волковых звучит особенно громко. Что, если Шуйские об этом знали? Что, если они уже готовили какой-то ритуал?

Кольцо Дня дрогнуло, и Анна почувствовала, как её сомнения его ослабляют. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить уроки деда Петра. «Вера – твоя сила. Сомнения – твоя слабость». Но как верить, когда вокруг одна ложь? Дмитрий, Шуйские, даже орден, о котором он упоминал, – всё покрыто тайнами. Она вспомнила его слова о продажном ордене и подумала: если охотники предали свою миссию, на кого ей рассчитывать?

Она спрятала записку в ящик стола и легла на кровать, но сон не шёл. Вместо него приходили видения: чёрная вода канала Грибоедова, руны, горящие на камнях, и глаза – белые, как у Павла, и красные, как у Дмитрия. Кольцо Дня нагрелось, и Анна поняла: её миссия становится опаснее с каждым днём. Шуйские где-то рядом, Теркин следит за ней, а Дмитрий… Дмитрий был ключом, но к чему? К спасению или к погибели?

За окном Петербург словно звал её по имени, тени сгущались, и Анна знала: лабиринт, в который она попала, просто так её не отпустит. Она сжала Кольцо, пытаясь найти в нём силу, но сердце было полно сомнений. И где-то в глубине города, у канала Грибоедова, ждала правда – или ловушка, которую она пока не могла разглядеть.

Глава 5

Санкт-Петербург укутала белая ночь, но для Анны Волковой этот свет был лишь тонкой плёнкой, скрывающей тьму. Она сидела на скамейке у Фонтанки, смотрела на чёрную воду, где отражения фонарей дрожали, как звёзды в бездонном небе. Записка Шуйских – «Твоя кровь нужна нам» – жгла карман, а фотография Дмитрия 1963 года из архива Эрмитажа лежала в рюкзаке, как доказательство его бессмертия и обмана. Кольцо Дня, висевшее на шее, было холодным, и Анна чувствовала, как сомнения, словно яд, отравляют его силу. Она вспоминала драку с Павлом, вампиром Теркина, и слова Дмитрия: «Ты под моей защитой». Но какая защита нужна охотнице, которая даже себе не может доверять?

Мысли вернулись к деду Петру, его голос всё ещё звучал в памяти, как эхо из другого времени. Когда ей было шестнадцать, после смерти родителей в той ужасной автокатастрофе, он забрал её к себе в подмосковную деревню. Пётр Волков, старый охотник с глазами, в которых читалась усталость столетий, учил её не просто выживать – он учил её воевать. «Ты – Волкова, Анна, – говорил он, голос твёрдый, как закалённая сталь. – Наша кровь – оружие против Древних, но она же делает нас мишенью». Он рассказывал о Кольце Дня, которое выковал их предок Иван Волков в XVI веке из металла, найденного в месте силы на берегу Невы. Кольцо защищало от Древних – тварей, чья жажда крови питала хаос в мире, – но его сила зависела от веры того, кто его носил. «Сомнения – твой главный враг», – предупреждал дед Пётр, передавая ей Кольцо перед смертью год назад. Теперь, в свои восемнадцать, Анна понимала, как правдивыми были его слова.

Она встала, шаги отдавались эхом на пустынной набережной. Петербург словно разглядывал её своими тысячами окон, вода в каналах тихо плескалась, мосты хранили секреты веков. Она знала, что должна найти Дмитрия – не только чтобы задать вопросы, но, и чтобы понять, почему сердце тянется к нему, несмотря ни на что. Кольцо чуть дрогнуло, словно предчувствуя что-то, и Анна пошла к каналу Грибоедова, где впервые его встретила. Не знала, будет ли он там, но что-то влекло её туда, как магнит.

У канала воздух был густой, пропитанный запахом воды и старого камня. Особняк медового цвета, где она видела Дмитрия, стоял в тишине, тёмные окна смотрели, как глаза, следящие за каждым её движением. Анна остановилась у чугунной ограды, пальцы сжали Кольцо. И тут услышала его голос.

– Тебе не стоит гулять по ночам одной, – сказал Дмитрий, появляясь из тени, словно материализовался из воздуха. Тёмное пальто развевалось на ветру, а серые глаза с красным отливом смотрели на неё с беспокойством. – После Павла они станут активнее.

Анна обернулась, сердце подпрыгнуло.

– Ты знал, что он за мной придёт, – сказала она, голос получился твёрже, чем чувствовала себя. – И ты знаешь, кто такие Шуйские. Почему не рассказал мне всё сразу?

Дмитрий шагнул ближе, движения были плавными, почти нечеловеческими.

– Потому что правда может быть опасной, Анна, – ответил он. – И потому что не хочу, чтобы ты смотрела на меня как на врага.

Она сжала кулаки, взгляд встретился с его.

– Тогда говори правду, – потребовала она. – Кто ты такой? Почему ты на той фотографии 1963 года? И чего Шуйские хотят от моей крови?

Он помолчал, глаза потемнели, словно он боролся с какими-то воспоминаниями.

– Хорошо, – сказал наконец. – Но не здесь. Пойдём.

Он повёл её в переулок за особняком, где тени были гуще, а воздух холоднее. Анна шла за ним, рука сжимала серебряный нож деда Петра в кармане. Дмитрий остановился у старого фонаря, его свет отбрасывал длинные тени, похожие на когти.

– Когда я был человеком, – начал он, голос стал низким, почти шёпотом. – У меня была невеста, Мария. Мы строили планы на будущее, но Шуйские… они её забрали.

Анна замерла, сердце сжалось от боли, которую услышала в его голосе.

– Что случилось? – спросила тихо.

– Шуйские – клан вампиров, служащий Древним, – продолжил он. – Они хотели моей преданности, моей души, но я отказался. Тогда они обратили меня против воли, а Марию… убили, чтобы наказать. С тех пор я их враг. – Глаза вспыхнули красным, но в них была не только ярость – там была тоска, древняя, как сам город.

Анна почувствовала, как сомнения борются с сочувствием внутри.

– Почему ты остался в Петербурге? – спросила она. – Почему не ушёл подальше от всего этого?

– Потому что этот город – их поле битвы, – ответил он. – И потому что я поклялся их остановить. Я долгое время работал искусствоведом в Эрмитаже, изучал архивы, документы. Когда узнал о тебе, о Кольце Дня, понял, что ты – их главная цель. Твоя кровь, Анна, – ключ к пробуждению Древних.

Она сжала Кольцо, его тепло вернулось, но слабо.

– Ты знал обо мне с самого начала, – сказала она, голос дрогнул. – Почему не сказал сразу?

– Потому что ты не была готова, – ответил он. – И потому что не хотел, чтобы ты меня боялась.

Его слова повисли в воздухе, и Анна почувствовала, как сердце разрывается между недоверием и притяжением. Хотела что-то ответить, но шорох в переулке прервал их разговор. Кольцо Дня полыхнуло, послало волну жара по телу, и Анна обернулась. Тёмная фигура выплыла из тени – высокий мужчина с длинными волосами, собранными в хвост, и глазами, горящими белым огнём, как у Павла. Улыбка у него была холодная, полная ненависти.

– Виктор Теркин, – сказал Дмитрий, голос стал стальным. – Я знал, что ты появишься.

Теркин рассмеялся, клыки блеснули в свете фонаря.

– Ты думал, что спрячешь её от нас, предатель? – прошипел он. – Шуйские хотят её кровь, но я хочу твою голову.

Анна отступила, рука сжала нож. Кольцо Дня нагрелось, но тепло было слабым – страх и сомнения в Дмитрии ослабляли его силу. Теркин шагнул ближе, движения были молниеносными, и Анна поняла: он гораздо сильнее Павла. Дмитрий встал между ними, глаза вспыхнули красным.

– Уходи, Анна, – бросил он, не оборачиваясь.

– Нет, – ответила она, голос дрожал, но подняла нож. – Я не сбегу.

Теркин кинулся на неё, но Дмитрий перехватил его, швырнул к стене. Камни треснули, но Теркин поднялся, глаза пылали.

– Ты её не спасёшь, – сказал он. – Как не спас Марию.

Упоминание Марии зажгло в Анне ярость. Она шагнула вперёд, Кольцо полыхнуло, и она ударила ножом, целясь в грудь Теркина. Серебро зашипело, он отшатнулся, но улыбка не исчезла.

– Кольцо слабеет, Волкова, – сказал он. – Ты не готова к настоящей битве.

Дмитрий атаковал, движения были быстрее, чем у Теркина, и они сцепились в тени, как два зверя. Анна пыталась помочь, но Кольцо остыло, страх нарастал волнами. Внезапно Теркин отступил, глаза сузились.

– Это ещё не конец, – сказал он, глядя на Анну. – Шуйские скоро придут за тобой. – Он растворился в тени, оставив только эхо своего смеха.

Анна тяжело дышала, рука сжимала Кольцо. Дмитрий повернулся к ней, пальто было разорвано, но сам он казался невредимым.

– Ты в порядке? – спросил он, голос смягчился.

– Почему он упомянул Марию? – спросила она, взгляд полон вопросов. – И почему ты так важен для него?

Дмитрий отвёл взгляд, лицо стало каменным.

– Потому что я виноват в её смерти, – сказал тихо. – И Теркин меня никогда за это не простит.

Анна хотела спросить ещё, но Кольцо дрогнуло, напомнив о её миссии. Она посмотрела на канал Грибоедова, где вода отражала звёзды, и вспомнила строчку из книги: «Каналы – жилы города, где кровь Волковых звучит особенно громко». Петербург словно звал её по имени, тени сгущались, и она знала: Шуйские и Теркин – только начало. Её кровь, её Кольцо, её судьба – всё вело к каналу, где ждала правда.

Или новая ловушка, которую она пока не могла разглядеть.

Глава 6

Санкт-Петербург в белую ночь казался городом-призраком, где свет не разгонял тьму, а лишь подчёркивал её. Анна Волкова шла по набережной канала Грибоедова – её шаги отдавались эхом в тишине, а Кольцо Дня, висевшее на шее, слегка дрожало, словно чувствовало пульс города.

После засады Виктора Теркина прошлой ночью нервы были на пределе, а слова Дмитрия о его прошлом – о Марии, убитой Шуйскими – только усилили сомнения. Он спас её от Теркина, рассказал о своей боли, но фотография 1963 года и записка Шуйских – «Твоя кровь нужна нам» – не давали покоя. Был ли он союзником или частью лабиринта, в который она попала?

Кольцо Дня остывало, когда мысли путались, и Анна вспоминала слова деда Петра: «Сомнения – твой враг». Она пыталась сосредоточиться на своей миссии – найти следы Древних, о которых говорил дед Пётр, и остановить Шуйских. Книга из архива Эрмитажа, найденная ею, упоминала места силы в Петербурге, где Волковы проводили ритуалы против Древних. Одно из них было у Казанского собора, в переулке, где камни хранили память о её предках. Анна знала, что должна проверить это место, и надеялась, что Дмитрий, несмотря на её недоверие, поможет ей.

Она нашла его у особняка медового цвета, где они встретились впервые. Дмитрий стоял у чугунной ограды канала, его тёмное пальто развевалось на ветру, а серые глаза с алым отблеском смотрели на воду, словно искали в ней ответы.

– Ты опоздала, – сказал он, не оборачиваясь. Голос звучал низко, с ноткой тревоги.

– Я не обещала прийти вовремя, – ответила Анна, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Но я здесь. Ты сказал, что знаешь о местах силы. Покажи мне.

Дмитрий повернулся, его взгляд встретил её, и она почувствовала, как сердце сжалось. В его глазах была смесь боли и решимости, и Анна не могла понять, чего боится больше – его или своих чувств к нему.

– Переулок у Казанского собора, – сказал он. – Там Волковы оставили свои следы. Но будь осторожна, Анна. Шуйские знают, что ты ищешь.

Она кивнула, пальцы сжали Кольцо Дня, которое слегка нагрелось, словно откликалось на его слова. Они направились к собору, чей купол возвышался над городом, как страж. Улицы были пустынны, белая ночь окутывала Петербург молочным светом, но тени в переулках казались живыми, шепчущими. Анна чувствовала, как её кровь отзывается на город, словно он звал её, и это пугало больше, чем угроза Шуйских.

Переулок у Казанского собора был узким, зажатым между старыми домами, чьи фасады потемнели от времени. Камни под ногами были неровными, покрытыми мхом, а воздух пах сыростью и чем-то древним, словно переулок хранил память веков. Кольцо Дня вспыхнуло, посылая волну тепла по её телу, и Анна остановилась у стены, где едва заметная руна – когти в круге – была вырезана в кирпиче. Она узнала этот символ из книги: знак Волковых, метка места силы.

– Здесь, – сказала она, голос дрожал от предчувствия. – Это их след.

Дмитрий подошёл ближе, его пальцы коснулись руны, и Анна заметила, как лицо напряглось.

– Это не просто метка, – сказал он. – Это указатель. Канал Грибоедова – место, где кровь Волковых звучит громче всего. Шуйские знают это.

Анна почувствовала, как её кровь похолодела. Книга упоминала, что каналы Петербурга – вены города, где сила Волковых может быть как оружием, так и проклятьем.

– Почему канал? – спросила она. – Что они хотят там сделать?

Дмитрий посмотрел на неё, его глаза потемнели.

– Ритуал, – ответил он. – Твоя кровь может открыть врата Древних. Канал Грибоедова – место, где их сила сильнее всего. Шуйские готовят его уже давно.

Сердце забилось быстрее, и Кольцо Дня остыло, отражая её страх. Она вспомнила записку Шуйских, бой с Павлом, угрозу Теркина.

– Ты знал об этом с самого начала, – сказала она, голос стал резче. – Почему ты не сказал мне сразу?

– Потому что ты не была готова, – ответил он, голос смягчился. – И потому что я не хочу, чтобы ты бежала в бой, не понимая, с чем столкнёшься.

Анна отступила, её рука сжала серебряный нож деда Петра в кармане.

– А если ты часть их плана? – спросила она, взгляд был полон недоверия. – Ты вампир, Дмитрий. Как я могу верить тебе?

Он шагнул ближе, его глаза вспыхнули алым, но в них была боль.

– Ты можешь не верить мне, – сказал он. – Но я не с Шуйскими. Я видел, что они сделали с Марией. И я не позволю им забрать тебя.

Его слова повисли в воздухе, и Анна почувствовала, как сердце разрывается между страхом и притяжением. Она хотела ответить, но шорох в переулке заставил её обернуться. Кольцо Дня вспыхнуло, и она увидела тень – быструю, нечеловеческую, скользящую вдоль стены.

– Они здесь, – прошептала она.

Дмитрий напрягся, его глаза сузились.

– Шуйские, – сказал он. – Они следят за тобой с тех пор, как ты приехала.

Анна посмотрела на руну, её пальцы коснулись холодного кирпича. Она почувствовала, как её кровь отозвалась, словно город звал её, и Кольцо Дня задрожало сильнее.

– Что это значит? – спросила она, голос дрожал. – Почему моя кровь… чувствует это?

Дмитрий положил руку на её плечо, его прикосновение было холодным, но успокаивающим.

– Потому что ты Волкова, – сказал он. – Твоя кровь связана с этим городом, с его местами силы. Канал Грибоедова – не просто место. Это сердце их ритуала.