10 комнат

– Это очень любезно с вашей стороны проявить интерес к нашей гостинице, – спокойно ответил он.

Голос его звучал ровно, без эмоций, но в то же время располагал к доверию. В нём не было ничего угрожающего, но этот тон заставлял чувствовать себя под пристальным, невидимым взглядом.

– Позвольте, я поделюсь с вами историей этого места, – предложил управляющий с едва заметной улыбкой.

Сделав плавный жест рукой, он направился вперёд, словно приглашая Демьяна следовать за ним. Их шаги эхом отдавались по коридору, а полумрак ламп создавал ползущие тени на стенах. Демьян почувствовал, как его внутренняя тревога чуть ослабла, но ощущение чего-то неуловимо странного не исчезло.

– Этот дом был построен много лет назад, – начал управляющий, ведя его дальше. – В те времена он принадлежал одному из уважаемых дворянских родов. Однако, как вы понимаете, судьба не всегда благосклонна к людям…

Он развернулся и, небрежным жестом приглашая Демьяна следовать за ним, повёл его обратно в зал.

– Возможно, вам будет любопытно взглянуть на тех, кто владел этим домом в разное время, – продолжил управляющий, указывая на картины, развешанные вдоль стен.

Картины были на любой вкус: на одной изображён пожилой мужчина с суровым взглядом в военном мундире; на другой – дама в богатом платье с хитрым прищуром, её бледные пальцы покоились на рукояти изящного веера. На ещё одной картине Демьян увидел молодого человека с высокими скулами, одетого, скорее, по европейской, чем по русской моде.

– Любопытно, не правда ли? – управляющий слегка склонил голову, глядя на Демьяна. – Все эти люди владели этим домом. Разные эпохи, разные судьбы… И, казалось бы, ничто не должно было связывать их между собой. И всё же этот дом принадлежал им какое-то время.

Он говорил загадочно, будто что-то умалчивая. Демьян почувствовал, как в груди снова сжалось неприятное чувство. Он взглянул на ближайший портрет – взгляд изображённого мужчины, казалось, следил за ним…

– Сколько лет этому месту? – спросил Демьян с поддельным интересом.

Управляющий усмехнулся, не сводя с него внимательного взгляда.

– Больше, чем мне, – ответил он с улыбкой.

– Я даже не знаю вашего имени, – сменил тему Демьян.

– Все зовут меня Лука, – ответил управляющий с лёгкой улыбкой. – Без фамилии и отчества. Думаю, оно ни к чему. Не люблю помпезностей и искусственной любезности.

Они вышли в коридор, спустились по лестнице. Демьян шагал рядом, пытаясь нащупать ниточку в этом странном разговоре, но Лука будто ускользал от любых попыток понять его по-настоящему. Он говорил плавно, размеренно, как человек, который не привык торопиться.

Демьян решил сменить тему.

– Последний гость, что поднялся, почему он не спускается к ужину?

Лука на секунду замер, будто бы взвешивая ответ, затем слегка пожал плечами.

– Он любит тишину и покой.

Больше он ничего не добавил, а Демьян почувствовал, что если задаст ещё один вопрос, то Лука просто не ответит.

Когда они спустились в зал, часть гостей уже разошлась. Остались лишь врач, девушка и старушка, которая всё так же с трудом ела. Врач пытался завести с ней беседу, но казалось, его слова разбивались о пустоту.

Демьян молча налил себе вина, сел за стол и ненадолго задержал взгляд на враче.

– Иван Андреевич, – произнёс он спокойно. – Не составите ли мне компанию?

Врач вскинул на него взгляд, в котором мелькнуло удивление.

– Откуда вы знаете моё имя? – спросил он с лёгким прищуром.

Демьян быстро оценил ситуацию, не позволив себе выдать замешательство.

– Управляющий вас представил как надежного собеседника, – небрежно ответил он, отпивая глоток вина.

Врач кивнул, словно это объяснение его устроило.

– Тогда не буду подводить его доверие, – непринуждённо ответил Иван Андреевич.

Но в его глазах оставалось что-то настороженное, словно ответ Демьяна его не до конца убедил.

Тишина в гостиной была густой, прерываемой лишь негромким потрескиванием догорающих поленьев в камине. Пламя лениво облизывало угли, бросая на стены причудливые тени. Старые массивные шкафы вдоль стен были заполнены потемневшими от времени книгами и, казалось, хранили в себе древние истории и забытые судьбы. Воздух был пропитан смесью воска, древесного дыма и чего-то едва уловимого – может, пыли, может, старых духов, оставшихся здесь от прежних владельцев.

Девушка исподлобья посмотрела на Демьяна, затем на врача, и в её взгляде читалось облегчение. Похоже, она предпочитала оставаться рядом со старушкой, чем быть вовлечённой в общий разговор, и продолжала медленно подносить ложку ко рту старой женщины. Половина еды неизменно скатывалась обратно в тарелку, и девушка терпеливо вытирала ей губы, не проявляя раздражения.

– Тогда и вы назовитесь. – Врач сел рядом, наклонив голову, и глянул на Демьяна с лёгким вызовом.

Демьян выдержал его взгляд, чуть усмехнулся и, отставив бокал с вином, спокойно произнёс:

– Николай Алексеевич Стрельцов.

Имя прозвучало в тёплом воздухе зала, словно вплетаясь в старый узор этого места, и на секунду показалось, что оно ему действительно принадлежит. Врач чуть кивнул, принимая ответ, и между ними завязался неторопливый разговор.

Сначала речь шла о часах – тема, которую Демьян разыгрывал безупречно. Он говорил о тонкостях механики, о том, как важно уметь замечать мельчайшие детали, как каждая шестерёнка в часах связана с другой, а значит, одно неверное движение может нарушить целую систему. Иван Андреевич слушал внимательно, задавал вопросы, иногда задумчиво улыбался, кивая в такт словам собеседника.

Где-то в углу старые напольные часы из красного дерева отбили очередной час, их глубокий размеренный звук эхом прокатился по залу. Демьян посмотрел на них мельком и будто невзначай перевёл разговор в другое русло.

– Скажите, доктор, – его голос стал чуть тише, – вам когда-нибудь приходилось испытывать странное чувство… когда кажется, что уже проживал определённую ситуацию?

Иван Андреевич замер на миг, затем наклонил голову, скрестив руки на груди. Пламя в камине отразилось в его глазах, как отблеск далёкого воспоминания.

– Занятный вопрос, Николай Алексеевич. Это явление называют promnesia, хотя в народе его чаще именуют дежавю. Французы, как водится, дали ему романтическое название. Уверен, каждому из нас хотя бы раз в жизни казалось, будто он уже проживал тот или иной момент. Признаюсь, даже со мной случалось подобное.

– И как вы это объясняете? – спросил Демьян, заинтересованно склонившись вперёд.

Иван Андреевич усмехнулся.

– Наш мозг – удивительное устройство, куда сложнее, чем самый искусный часовой механизм, но, как и любая сложная конструкция, иногда даёт сбои. Некоторым учёным кажется, что дежавю – это результат ассоциаций. Например, вы могли раньше видеть похожее место, слышать похожие слова, переживать схожие ощущения. И вот мозг, склеивая эти образы, решает, что событие уже происходило.

– Или мы просто проживаем одно и то же снова, – бросил Демьян с лёгкой усмешкой.

– В таком случае позвольте вас спросить, – Иван Андреевич прищурился, – если мы действительно проживаем один и тот же момент снова и снова, почему никто из нас не может предугадать его заранее?

Демьян задумался. Вопрос казался логичным, но не давал ощущения уверенности.

– А что, если кто-то может? – осторожно спросил он.

– Что же, тогда этот человек должен быть либо великим ясновидцем, либо жертвой собственного воображения. – Врач рассмеялся и покачал головой. – Я знал одного пациента, который был уверен, что может предсказывать будущее. Утверждал, что точно знает, что скажет человек в следующую секунду. Однажды он так разошёлся, что сам ответил на вопрос, который ему ещё не задали.

– И что же случилось? – спросил Демьян.

– Он запутался, – врач весело повёл плечами. – Человек настолько увлёкся игрой в предсказателя, что в конце концов перестал понимать, где настоящее, а где его догадки. Так бывает, когда слишком доверяешь собственному уму.

– Значит, по-вашему, это всего лишь иллюзия? – Демьян сделал глоток вина, обдумывая сказанное.

– Иллюзия, ошибка памяти, обман чувств – называйте, как хотите. Но точно не знак судьбы или заговор мироздания. – Врач посмотрел на него внимательно. – Если, конечно, у вас нет причины верить в обратное?

Демьян почувствовал, как его пальцы сильнее сжали бокал. Он отвёл взгляд, делая вид, что не расслышал вопроса. Что-то внутри него не давало поверить в объяснение врача.

Однако его слова всё же немного успокоили Демьяна. Мысли больше не скакали в хаотичном беспокойстве, сплетаясь в тревожный узор. К тому же он уже выпил два бокала, которым любезно угощал управляющий. Напиток согревал, расслаблял, растапливал напряжение в теле, делая его чуть более покладистым. Разговоры за столом текли размеренно, словно в уютном доме добропорядочной семьи, а не в гостинице, окутанной мраком непонятных совпадений.

Но стоило напольным часам в углу комнаты отбить десять ударов, как это зыбкое спокойствие рассыпалось в пыль.

Каждый удар резонировал в воздухе, отдаваясь в груди странным глухим эхом. Демьян вздрогнул. Холодная волна пробежала по спине. На секунду ему показалось, что шум в зале стих, словно гостиница замерла в ожидании.

Слишком ярко он видел перед собой мёртвого врача. Лицо, искажённое безмолвием смерти, с чуть приоткрытым ртом, будто в попытке сказать последнее слово. Глаза – стеклянные, пустые, погасшие. Руки раскинуты в нелепой, нечеловеческой позе, как у сломанной куклы. Всё это вспыхнуло перед ним в чётких деталях, как вспышка воспоминания, которого не могло быть.

Он моргнул и резко перевёл взгляд.

Иван Андреевич сидел рядом. Живой, общительный, с искренней улыбкой, с глазами, полными жизни. Он что-то рассказывал, с увлечением жестикулируя, но слова не доходили до сознания Демьяна. Ему казалось невозможным совместить эти два образа – человека, которого он видел в смерти, и того, кто сидел сейчас рядом, смеялся, пил вино, перебрасывался шутками.

Он почувствовал, как сердце в груди сжалось. Ноги словно налились тяжестью, а на губах появился привкус металла. Что, если всё это не сон? Что, если врач не должен был дожить до следующего утра?

Демьян не мог больше находиться здесь. Внутреннее противоречие становилось невыносимым – будто он одновременно знал и не знал, что должно случиться. Вино больше не согревало, разговоры казались пустым фоном, голоса смешивались в гулкий вязкий шум.

Он поднялся, отодвинув стул.

– Уже уходите? – врач посмотрел на него с лёгким удивлением.

– Думаю, мне стоит отдохнуть. – Демьян постарался говорить спокойно, но голос его звучал натянуто.

– Надеюсь, ещё увидимся, – с улыбкой сказал Иван Андреевич.

Демьян не ответил. Девушка проводила его взглядом. В её глазах читалось что-то похожее на осуждение, будто она знала, что он убегает.

Поднимаясь по лестнице, он чувствовал, как неровные ступени скрипят под его шагами. В голове гулко отдавались мысли, которые он не хотел формулировать вслух.

Войдя в комнату, он сразу подошёл к саквояжу. Расстегнул его, сунул руку внутрь и нащупал футляр. Он так и не спрятал его. Лёгкий, но ощутимый вес металлической коробки в руке заставил сердце забиться быстрее. Он аккуратно отложил его в сторону, затем вытащил пистолет. Холодная сталь привычно легла в ладонь. Демьян проверил заряд, щёлкнув затвором, и глубоко вздохнул. Он должен быть готов.

В коридоре послышался грохот. Демьян замер. Приглушённые голоса пробрались сквозь толстые стены. Кто-то разговаривал в соседних комнатах, но слов было не разобрать. Он медленно положил пистолет на стол, прижался спиной к спинке стула и решил не спать.

Но время текло вязко, незаметно. Демьян не помнил, когда именно это случилось, но явно глубоко за полночь. Ощущение тревоги нарастало, как накатывающая волна.

Он сидел, чувствуя, как его одолевает сон. Веки тяжелели, мысли путались. Он, пытаясь прогнать сон, глубоко вдохнул, провёл руками по лицу. Вставая, шагнул к окну, надеясь, что свежий воздух прольёт ясность в сознание.

Ночь за окном казалась гуще, чем обычно. Чёрные силуэты деревьев стояли, будто стражи, не шелохнувшись. Вниз от гостиницы тянулась дорога, уходящая в темноту. Где-то далеко виднелись огоньки, возможно фонари небольшого посёлка и чьи-то поздние окна.

Но что-то заставило его задержать взгляд. В темноте, между деревьями, двигалась фигура. Она шла медленно, размеренно, словно высматривала что-то. Демьян напряг зрение, но его скрывали тени.

Затем фигура остановилась.

И подняла голову, будто глядя прямо на него.

Стоило Демьяну моргнуть – фигура исчезла, слившись с ночной тьмой. Мгновение назад она была там, а теперь – пустота. Только ветви деревьев медленно качались под ночным ветром, словно подмигивая заговорщически.

Он отступил от окна, сжимая челюсти. Что бы это ни было – человек, видение, игра воображения, – оно не предвещало ничего хорошего.

Медленно он спрятал пистолет во внутренний карман, провёл пальцами по холодному металлу, словно убеждаясь, что оружие по-прежнему здесь, и вышел в коридор.

Гостиница ночью жила другой жизнью. Её привычный шум исчез, будто сам дом задержал дыхание. Воск на свечах уже застыл, коридор тонул в полумраке, освещённый лишь тусклым, едва дрожащим светом одинокой керосиновой лампы в конце прохода. В воздухе витал слабый запах дыма, прогорклого воска и чего-то ещё неуловимого – старой пыли, влажных досок, воспоминаний.

Пол скрипел под его шагами, звук был слишком резким в этой тишине, будто разрезал её на части. Двери комнат стояли плотно закрытыми, но за некоторыми слышалось дыхание сна – редкое, размеренное. Где-то далеко раздался тихий, едва слышный стук, словно кто-то пробовал открыть засов, но передумал.

Лестница вниз растворялась в темноте, словно вела в пустоту. Демьян шагнул вперёд, затаив дыхание.

Что-то было не так.

Гостиница должна была жить, даже ночью. Где-то внизу должен был потрескивать огонь в камине, доноситься приглушённые шаги портье, редкое позвякивание посуды на кухне или скрип несмазанных дверных петель. Но ничего этого не было. Дом застыл, будто ожидал чего-то. Тишина была настолько плотной, что звенела в ушах, будто сама ночь натянулась невидимой струной.

Демьян посмотрел в обе стороны. Коридор второго этажа вытянулся в полумраке, тени дрожали на стенах, словно колеблясь между явью и сном. Шесть дверей. Шесть комнат. За каждой – чья-то история. За каждой – чужая судьба. Кто-то за этими дверями спал, кто-то, возможно, прислушивался, затаившись в темноте. А кто-то, возможно, уже мёртв.

Он перевёл взгляд вниз. Первый этаж. Четыре двери. Четыре пути, которые привели сюда своих хозяев. Демьян сжал кулаки. Среди них должен быть один, кто оставался жив, даже когда все остальные погибали. Один, кто не был жертвой.

Убийца.

Демьян поднял голову. Комната незнакомца находилась в другом крыле. Возможно, сейчас он был там. Возможно, ждал. Или уже исчез в тени, слился с этим домом, стал его частью.

Демьян решился на вторую попытку. Той ночью, последовав за ним, Демьян остановился. Теперь могло уже не быть другого шанса. Но если он снова рискнёт – заметят ли? Подозрение, даже самое слабое, могло обернуться опасностью.

Демьян стоял на месте, слушая тишину. Мысль о встрече с управляющим пронзила его, как ледяная игла. Лука появлялся слишком невовремя, словно чувствовал каждое движение гостей.

Демьян развернулся и тихо спустился вниз. В вестибюле у стойки дремал портье. Его веки медленно поднимались и опускались, но при появлении Демьяна он встрепенулся, сонные глаза на мгновение расширились.

– Доброй ночи, господин, – голос его звучал приглушённо, словно он не до конца проснулся.

Демьян кивнул, склонившись на стойку, и внимательно посмотрел на него.

– Простите за беспокойство, но мне не спится. – Он сделал вид, что колеблется, будто ищет слова. – Вот решил узнать… скажите, кто в каких комнатах остановился?

Портье нахмурился, сон сразу слетел с него.

– Это довольно… необычный вопрос, господин. Постояльцы ценят уединение.

Демьян усмехнулся, чуть опустив взгляд.

– Конечно, конечно. Просто… – он сделал паузу, будто смущён. – Мне приглянулась одна девушка. Я подумал, может быть, мне повезёт узнать о ней чуть больше? В какой она комнате?

Портье чуть расслабился, уголки губ дрогнули в тени улыбки, но взгляд оставался настороженным.

– Ах, вот оно что, – произнёс он задумчиво. – Девушка, значит? Какая именно?

– Та, что остановилась с милой старушкой, – пояснил Демьян.

Портье заглянул в тетрадь с записями, пробежал пальцем по строчкам. Демьян тоже попытался украдкой посмотреть, но почерк был неразборчивым, а лампа отбрасывала слишком много теней. Да и портье, заметив его заинтересованный взгляд, тут же прикрыл страницу ладонью.

– Анна Сергеевна, – наконец произнёс он. – С матушкой путешествует. Увозит её в… – он сделал паузу, затем добавил: – в тёплые края. В Крым, кажется. Для поправки здоровья.

Он посмотрел на Демьяна с лёгким укором и чуть сжал уголки тетради.

– Прошу вас, господин, не беспокойте их до утра. Дорога выдалась тяжёлой, пожилой даме требуется отдых.

Демьян кивнул, сохраняя на лице безразличное выражение, хотя внутри чувствовал странное беспокойство. Анна Сергеевна. Крым. Для поправки здоровья.

Интересно, так ли это было на самом деле?

Демьян мельком бросил взгляд на тетрадь. Мысль вспыхнула мгновенно: ему нужна эта книга. Не просто увидеть – переписать имена, узнать больше о людях, что поселились в этих стенах. Истории за каждой дверью, судьбы, переплетённые странным образом. И где-то среди этих страниц должно было быть имя незнакомца.

Он не мог позволить этой информации остаться под прилавком. Вопрос был в том, как её достать.

Часы пробили полночь. Их звон раскатился по гостинице, растворяясь в тяжёлой тишине. Демьян поднял взгляд на портье и заметил, как изменилось выражение его лица. Вежливость не исчезла, но появилась какая-то настороженность, словно в этот час действовали иные правила.

– Господин, думаю, вам лучше вернуться в свою комнату, – сказал портье ровным, но чуть более холодным голосом. – Час поздний.

Снаружи послышался шум. Демьян вздрогнул, рука сама собой скользнула к внутреннему карману, где лежал пистолет. Но портье не пропустил этого жеста. Его глаза сузились, но он тут же снова натянул дежурную улыбку.

– Завтрак накрывают не раньше девяти, – любезно повторил он. – Вы наверняка утомились в дороге.

Демьян кивнул, понимая, что настаивать бессмысленно. Он поднялся обратно в свою комнату, запер дверь и задумчиво оглядел пространство. Всё выглядело так же, но он не мог отделаться от ощущения, что за ним наблюдают. Он выждал некоторое время, изучил каждый угол комнаты, потом подошёл к окну.

Решение пришло само собой. Если он хочет разобраться в том, что происходит, ему нужно взглянуть на гостиницу снаружи. Посмотреть, что окружает особняк. А заодно попытаться заглянуть в комнату незнакомца.

Он бесшумно открыл створку окна, и ледяной воздух тут же полоснул по лицу. Демьян задержал дыхание, позволяя глазам привыкнуть к полумраку. Деревянная рама заскрипела, но тишина вокруг была такой густой, что этот звук прозвучал оглушительно.

Мороз пробрался под воротник, холод цеплялся за пальцы, сковывая их, когда он ухватился за оконный карниз. Выступ был покрыт тонкой наледью, и, когда он перенёс вес на руки, ботинки предательски скользнули. Сердце ухнуло в пятки, пальцы сжались до белизны, но он успел найти опору, вцепившись в грубый камень стены. Несколько секунд он просто висел, глубоко дыша, пока не почувствовал, что может спускаться дальше.

Выбравшись наружу полностью, он аккуратно ступил на узкий карниз. Ветер жёстко бил в лицо, холод пробирался в грудь, но Демьян сосредоточился. Спустившись, он ощутил под ногами влажную землю, покрытую тонкой коркой льда. Гостиница возвышалась перед ним, её массивные стены казались ещё более зловещими снаружи.

Он двинулся вдоль фасада, ощущая, как темнота давит со всех сторон. Ни единого шороха, ни звука ночных птиц или далеких шагов, будто небо накрыло землю плотным стеклом, а он, Демьян, находится под водой – в глухом, неподвижном пространстве.

Остановившись, попытался мысленно представить коридор гостиницы. Его комната находилась здесь, а комната незнакомца должна быть в другом крыле. Направившись туда, он шагал осторожно, изучая одно за другим окна. Лёгкие отражения свечей танцевали на стекле, в некоторых окнах были плотно сдвинуты шторы. Но одно оставалось чуть приоткрытым.

Остановившись под ним, Демьян поднял голову, ощущая, как что-то внутри сжалось от нехорошего предчувствия.

Приоткрытое окно вело в комнату, которая, насколько он знал, была на ремонте. Сквозь узкую щель пробивался слабый свет, но внутри царила тишина. Однако дальше, там, где, по его расчётам, должна была находиться комната незнакомца, обнаружилась глухая стена. Ни окна, ни даже намёка на проём. Словно той комнаты никогда не существовало.

Демьян нахмурился. Он ещё раз обошёл здание, двигаясь осторожно, стараясь держаться в тени, чтобы не выглядеть пугающе, если вдруг кто-то выглянет наружу. Но окна не было. Он сверялся с планом гостиницы в голове, проверяя себя. Нет, ошибки быть не могло. Там должна была быть комната.

Однако нечто другое привлекло его внимание.

У самого основания здания, чуть в стороне от главного фасада, Демьян заметил старый чугунный люк. Он был покрыт тонкой коркой льда, а на его поверхности скопились мёртвые листья, словно никто не прикасался к нему уже долгие годы. Но что-то было не так.

Из крошечных щелей между металлическими пластинами пробивался слабый свет. Он не мигал, не дрожал, а горел ровно, будто внизу кто-то держал фонарь. Демьян замер, прищурившись. Что за чёрт? Все окна гостиницы были уже тёмными, внутри давно воцарилась ночная тишина, а значит, этот свет исходил из места, о котором никто не говорил.

– Подвал, – прошептал он, – неужели ты забыл про подвал? Отличное место для укрытия.

Он осторожно приблизился, с каждым мгновением ощущая, как холод пробирается под одежду. Опустившись на корточки, он провёл пальцами по ледяной поверхности люка. Металл был промёрзшим, но под ним ощущалась едва заметная вибрация, будто внизу что-то двигалось.

Демьян задержал дыхание, прислушался. В абсолютной тишине раздался еле слышный звук – слабый, едва уловимый, похожий на скрежет или дальний шаг по каменному полу. Внутри неприятно сжалось. Он резко выпрямился, ощущая, как что-то неведомое следит за ним из темноты.

Этот люк вёл куда-то вниз.

Демьян медленно выдохнул, стараясь унять дрожь в пальцах. Всё это выглядело так, будто внизу кто-то затеял своё тёмное дело. Возможно, сумасшедший, поверивший в древние ритуалы. Или убийца, который действовал не просто из холодного расчёта, а следовал какому-то безумному, мистическому замыслу.

Он слышал истории о подобных людях – тех, кто слишком долго вглядывался в бездну, пока та не заглянула их в ответ. В революционных кругах ходили слухи о фанатиках, что верили во власть крови, в жертвы во имя тёмных сил, в заговоры и запретные знания. Вполне возможно, что здешний убийца был именно таким человеком – помешанным на оккультизме, проводившим свои ритуалы под землёй, в лабиринтах, о которых никто не говорил вслух.

Если это так, значит, убийства не просто цепь случайностей. Они могли быть частью чего-то большего, чего-то, что выходило за рамки обычного преступления. Демьян чувствовал, как в глубине его сознания шевелится нехорошее предчувствие. Если он окажется прав, значит, он столкнулся не просто с маньяком, а с кем-то, для кого смерть – это часть обряда, а не последствие.

Решив, что нужно действовать, Демьян направился к управляющему. Лука выслушал его внимательно, но выражение его лица оставалось неизменным, словно он заранее знал, что скажет Демьян.

– Подвал? – переспросил он, сложив руки за спиной. – Господин, там нет ничего, кроме бочек с провизией и старых инструментов. Вам незачем туда идти.

– Я хочу убедиться в этом сам, – твёрдо ответил Демьян. – Если там действительно ничего нет, значит, я просто успокоюсь. Вы же не боитесь?

Лука немного помедлил, затем, слегка пожав плечами, развернулся и жестом пригласил следовать за ним.

Подвал встретил их влажным запахом земли, приглушёнными тенями и тишиной. Каменные стены покрывала тонкая плесень, кое-где между кладкой виднелись застрявшие корни. По стенам висели старые фонари, дающие тусклый жёлтый свет. Вдоль стен стояли ряды бочонков с солониной, мешков с мукой и несколько ящиков с вином. В углу лежал старый инструментальный ящик с проржавевшими молотками, а рядом – плотно закрытый сундук. На одном из ящиков, покрытом пылью, лежал небольшой предмет – не то металлический цилиндр, не то часть механизма.