Крах Красински

В отражении потолка она увидела, как в соседнем ряду парень в кепке ударил свою жертву в лицо, но буквально через минуту сам без видимых причин согнулся пополам.

 Мужчина бросился на него, но грабитель уже успел прийти в себя.

– Стой, где стоишь! – прохрипел он, тряся пистолетом. – Ты меня уже конкретно бесишь. Еще одна попытка – и тебе конец.

 Его противник поднял руки в успокаивающем жесте.

– Постой! Я просто хотел помочь. Ты болен?

– Не твое дело. Тебя уж точно переживу.

Сабрина припомнила передачу на Нетфликсе, где рассказывали, что заложникам нужно держаться дружелюбно и важно войти в контакт с террористом. Видимо, мужчина тоже знал, что знакомство – лучший способ.

– Мы неправильно начали. Все на взводе. Как тебя зовут?

– Ну, Джо…

– Хорошо. Я – Мэттью.

– А мне плевать. Хоть Белоснежка. Не надо со мной в эту дурацкую психологию играть.

– Джо, я просто хочу разобраться. Ну чего ты хочешь? Убить нас? Зачем? Ты получил деньги. Убегай.

– Опять ты о своем. Но знаешь, я не спешу. И вообще, кто ты такой, чтобы мне указывать? – рассвирепел Джо и принялся тыкать в лоб Мэттью пистолетом. – У тебя башка что ли особенной формы, которая дает тебе право лезть с никчемными советами, кому как жить и что делать?

– Я просто хотел, как лучше… – отступил на шаг назад сенатор.

Парень истерично расхохотался.

– Откуда ты знаешь, как лучше? Я вот думаю, что лучше тебе дырку в виске проделать и спасти мир от нудного учителя жизни.

Сабрина посмотрела на часы. Ровно час дня.

Часовой кукушкой звякнул колокольчик входной двери. Спиной в магазин протиснулся грузный водитель-поставщик и потащил за собой тележку с пивными коробками. Одно колесико застряло в дырке порога и отказывалось двигаться.

Все молча застыли, наблюдая, как бедняга, изнемогая под тяжестью груза, пытался расшатать и освободить пленницу из проема двери.

“Сейчас!” – решилась Сабрина.

Парень в кепке первым из застывших зрителей среагировал на шум позади. Он развернулся, испугался от неожиданности чей-то тени и дернул спусковой крючок.

Нет, у него не было никакого плана или намерения кого-то убивать. Он вовсе не был на такое способен.

“Джо Мердок – повелитель мух, – подшучивали над ним девчонки в школе. – Ведь он и мухи не обидит”.

Отец бросил семью в девятом классе, и это было лучшее, что он мог сделать в своей жизни. Прекратились бесконечные побои и пьяные “воспитательские” беседы допоздна.

Джо с матерью сразу воспряли духом, как деревья после долгожданного дождя, сбросили пожухлые листья и расцвели. Мама стала чаще улыбаться, а паренек прекратил заикаться, будто и не страдал этим недугом.

Он учился хорошо. Звезд с неба, конечно, не хватал, но в школе были довольны его успехами. Больше всего, душа его лежала к животным. Ребята со всей округи прознали про его любовь, тащили к нему домашних потеряшек и диких зверьков при смерти. А он не отказывал в помощи, приспособил отцовский сарай в саду и выхаживал всех.

Молодежь крутила первые романы, нешуточные шекспировские страсти кипели на школьном дворе, но они обходили Джо стороной.

Нет, он не был чудным. Слишком уж укоренил в нем папаша чувство никчемности, поэтому Джо не верил в себя и в свою способность нравиться другим. Тем более, девушкам.

А вот животные – другое дело. Они же не люди и не осознают человеческих страхов, христианских моралей и внутренних комплексов. Ласка и добро – вот верный способ заслужить их дружбу. А если уж они тебя полюбили, то не предадут никогда.

Он получил льготный студенческий кредит и поступил на ветеринарный факультет. Ему приходилось подрабатывать рейнджером в парке, чтобы помогать матери. Она уже год как оставалась дома и проходила химиотерапию.

Джо взрослел и становился истинным сыном штата.

Люби своих, не доверяй чужакам!

Это не было продиктовано ненавистью к другим. Нет, это было скорее правилом этой земли. Здесь нельзя иначе. Мы – дух от духа республиканцы и не жалуем здесь болтунов-демократов.

Все беды от них. По всему миру свой нос суют, деньги налево-направо тратят, а пора бы уже в своей стране наводить порядок.

И вот наступило долгожданное время больших перемен. Люди штата возликовали. Теперь-то осталось совсем немного потерпеть, и все наладится!

Но радость нежданно прервалась. И вчера Джо получил две новости. Ему отменили льготы по кредиту, а всех рейнджеров в парках штата сократили.

Сегодня добавилась третья новость. Матери пришло письмо с отказом в страховом покрытии расходов и счетом из больницы за проведенные процедуры на 12 тысяч долларов.

Он схватил пистолет и, не видя ничего перед собой, понесся по дороге. Так-то и попался ему этот злосчастный магазин 7-11.

 Без всякого плана, как безумный, он бросился внутрь…

А теперь он падал от удара тяжелыми дровами по затылку, а в голове звучал презрительный крик отца: “Какой же ты бесполезный, никчемный бездарь!”

Теряя сознание, Джо увидел, как рядом с ним почти синхронно валится беременная женщина, а ее белая майка наливалась багряным пятном на груди.

– Как же так? Сыночек… – прошептала она и застыла.

Мэттью ударом ноги отбросил валявшийся пистолет под стеллаж. К нему подбежал продавец:

– Вы в порядке, сэр?

Сенатор ничего не ответил, а только, словно оглушенная рыба, открывал-закрывал рот. Рукой он лихорадочно тер лоб, соображая, что делать дальше.

“Как это все не вовремя. Я не могу задерживаться до приезда полиции, иначе мы точно опоздаем… Да и приедет ли эта полиция? Нет уж, пусть сами разбираются. Черт меня дернул заехать в этот бандитский притон.”

Он наклонился к грабителю и вытащил пачку банкнот из кармана его рубашки.

– Это мои деньги, – вызывающе сказал он.

Сикх, сгорая от стыда, отвел глаза. Завибрировал чей-то телефон на полу. Продавец двумя пальцами подобрал его и прочитал на заблокированном экране сообщение:

“Сюрприз! Вернулся с Аляски раньше. Где вы? Жду дома!”

Мэттью поднялся и побежал к двери.

– Это моя тысяча! – повторил он уже себе.

Он убеждал себя, что деньги им не помогут, потому что их время уже остановилось. Оттолкнув растерянного поставщика в дверях, он перескочил через тележку и выскочил вон.

– Пару долларов во имя Иисуса Христа, сэр! – не узнал его нищий.

– У, сволочь, напугал! – шарахнулся Мэттью в сторону от бездомного и запрыгнул в машину.

Последнее, что он разглядел в стеклянном окне магазина: сикх с водителем стояли на коленях перед женщиной и куда-то звонили.

4.

Дрожь от шока улеглась, лишь когда Мэттью Красински подъехал к дому.

“Загоню машину в гараж, чтобы не привлекать внимания соседей”, – решил он.

– Мама, папа приехал! – через боковую дверь заглянула в гараж Стейси и тут же скрылась.

Мег сидела на кровати в их спальне.

По всей комнате были разбросаны вещи, бумаги, коробки с обувью. Один чемодан – раздутый, словно съевший бизона крокодил, стоял у двери уже закрытый. Пасть второго была еще распахнута, но забита до отказа.

Мэттью переступил через ворох джинсов.

Она встрепенулась, с тревогой и надеждой заглядывая ему в глаза.

– Почему так долго? Снял деньги?

 Он поцеловал ее протянутые к нему руки и сел рядом.

– Попал в переделку. Но все в порядке.

Он коротко рассказал ей о происшествии в магазине, опуская детали и параллельно отыскивая пульт от телевизора.

– Эта женщина погибла? – Брови Меган взмыли вверх. – Зачем же она напала на этого бандита?

– Не знаю, – развел он руками. – Глупая затея. Наверное, нервы не выдержали… Я думаю, он и так бы нас вскоре отпустил. Правда, времени не так много оставалось.

Он удивленно умолк и задумался: “А что если она пыталась нас спасти?”

От этой очевидной мысли ему сделалось не по себе. Беременная женщина будет рисковать своей жизнью и жизнью своего ребенка ради спасения незнакомого человека? Она в своем уме?

Его дед – сын польского эмигранта из Кракова – создал бизнес в этой стране и ни у кого не просил помощи. Когда Мэттью учился в старших классах, дед частенько брал его с собой на рыбалку, где делился с пареньком своими премудростями.

– Знаешь, Матеуш, – по привычке называл он будущего сенатора на польский лад. – Величайший ум человечества – это старик Дарвин. Он отрезвил всех нас от пагубных идей. До его трудов все эти христианские морали не очень-то людям помогли. Грязь, нищета и красивые слова.

Старик опытным движением размахивал удочкой и далеко закидывал леску с крючком. Потом поворачивался к внуку и продолжал:

– Внезапно то, что незаслуженно порицалось веками, заняло верхнюю ступень смысла существования. В этом мире выживает самый верткий и скользкий, а не добрый. Все иное противоречит природе вещей, понимаешь?

– А как же “сам погибай, а товарища выручай”?

– Глупости. Вот, посмотри, рыбы в реке… Если они бросятся на выручку попавшим в сети – то неминуемо погибнут все, – объяснял он свою логику, хитро прищурившись. – Спрятаться за корягой – лучшая стратегия. Если бы я наслушался этих социалистов и помогал всем без разбора, у нас в кармане был бы не национальный бизнес, а дуля. Так что бейся, внучок, только за свою семью.

– Ну, а если кто попал в беду на твоих глазах?

– Во-первых, беда – неминуемая часть жизни. Она присутствует постоянно. Главное, не позволяй чужой беде стать твоей. Помогай, если тебе это ничего не стоит. И особенно помогай, если это еще принесет дивиденды.

– Это как?

– Ну, кто помнит безымянных и бескорыстных героев? Вечная история: храбрый пожарник спас двух котят из огня и погиб. Итог – семья осталась без средств.

– Ну, это его работа, – возразил Мэттью.

Дед махнул рукой.

– Да-да. Не совсем удачный пример. Хотя работа каждого – не быть дураком, в первую очередь. Соизмеряй риски, иначе твое самопожертвование люди забудут на следующий день, заедая попкорном на вечернем сеансе в кино.

“Чего же это женщина не отсиделась за своей корягой?” – не мог понять Мэттью.

Он отыскал пульт под книгой на тумбочке и, путая на кнопки из-за нахлынувших раздражения и спешки, долго не мог добраться до нужных телеканалов.

– Сейчас проверю новости и помогу тебе. Ты все документы собрала?

Она задумалась и кивнула.

– Точно? Паспорта, твои драгоценности, деньги?

– Да. Остались только вещи.

– Одежда не самое важное…

Он посмотрел на часы.

1:22.

– Минут через десять надо выезжать… А вот они. Федеральных каналов так и нет. А местные… транслируют архивные записи.

– Смотри, – заметила она, – бегущая строка об обращении к жителям губернатора в два часа дня.

Они переглянулись.

– Как Билл и говорил.

Эта маленькая деталь придала ему уверенности. Он глубоко выдохнул и потер глаза с облегчением.

– В рушащемся мире даже такие мелочи подпитывают надежду, – словно почувствовала жена его мысли. – Правда?

– Ага.

Он сгреб ее и поцеловал. Они посидели несколько мгновений обнявшись. На тусклом экране пошла новость недельной давности о победе Мэттью в выборах. Он выключил телевизор и посмотрел ей в глаза.

– Мы сможем! Ты слышишь?

Она кивнула ему сквозь набежавшие слезы и безвольным движением руки показала на чемодан.

– Ладно, застегни этого монстра.

Изрядно вспотев от борьбы с замком, он ехидно сказал.

– Узнаю свою жену. Хорошо, что мы летим на частном самолете, иначе плата за перевес нам была бы обеспечена.

И вдруг посерел, будто ночная тьма накрыла его.

“Это не поездка в отпуск: два набитых чемодана – последнее, что осталось от прежней жизни. От родного дома, гаража, лужайки. От всех этих безделушек-воспоминаний, любовно расставленных по полкам. Впереди – два чемодана, позади – вся безмятежная, сытая жизнь. Почему нельзя вместить наше прошлое в этот багаж?”

– Папочка, – дернула его за рукав прибежавшая из своей комнаты Стейси. – Возьми мистера Кролика с собой. Он не помещается в мой рюкзак.