Крах Красински

– Папочка, а почему Томми больше не хочет с нами играть?

Овчарка тихо скулила, беспокойно озираясь. Затем она падала и крутилась по траве, вскакивала и снова скулила в пустоту.

– Давно она так?

– Да нет, – развела руками дочка. – Она была очень веселая.

– Наверное, она просто устала. Пойди поиграй в городке, но никуда не прячься. Возможно, мы скоро уедем.

– Мэтт! Вы закончили? Иди к нам, – из увитой цветами беседки выглянула жена, а за ней хозяйка дома.

Послышался звон бокалов.

Когда он подошел, наигранное веселье плескалось через край, а вот глазах женщин читалась явная тревога.

– Все так ужасно? – спросила Мэг. – На тебе лица нет.

– Вы не в курсе?

– Мы договорились не брать в руки телефоны.

– С минуты на минуту Билл объявит эвакуацию всего штата.

Его окликнул появившийся из боковой двери губернатор.

– Мэттью, мне с тобой надо посоветоваться. Давай не будем портить дамам вкус мартини.

– Сейчас вернусь, – повернулся сенатор к жене.

Когда он подходил, группа ученых вместе с офицерами ФБР выбежали из дома и, быстро покидав вещи в багажники, спешно укатили на двух машинах прочь.

Хозяин проводил их взглядом.

– Отпустил к семьям…

Носком ноги он рассеянно расчищал плитку перед дверью от мертвых муравьев.

– Ты посмотри, какая туча их здесь полегла. Слушай, Мэтт, – поднял он голову. – Бери своих и дуй домой.

– Я же нужен тебе здесь. Здесь штаб…

– Не глупи. Никакой организованной эвакуации не будет. У нас нет ни ресурсов, ни времени обеспечить выезд шести миллионов человек.

Они встретились взглядами. Губернатор медленно, как ребенку, процедил сквозь зубы:

– Собирай вещи… И, главное, прихвати все самое ценное: деньги, украшения. Сейчас полдень, через два часа приезжай в местный аэропорт. Полетим на юг в Хьюстон.

– Но как же люди?

– Кто? – Желваки губернатора нервно заходили. – А где ты их видишь? Сынок, их больше нет! Остались только дикие животные, которые начинают битву за выживание.

– Но они же все умрут.

– Или погибнет твоя семья.

Мэттью нервно схватил губернатора за руку.

– Билл, но слухи не утаить!

– Да, но слухи – еще не паника. А иначе через пять минут после моего обращения произойдет мгновенный коллапс на дорогах. Многие даже не успеют выбраться из крупных городов: Канзас-Сити и Сент-Луиса.

– Но другие штаты объявят чрезвычайную ситуацию.

Рамзи печально покачал головой.

– Ты ошибаешься. Осведомленные уедут первыми, остальные… Как повезет! Не знаю, кто это заварил: китайцы или наши что-то натворили. Или природа очищается от нас. Но привычного нам мира больше нет, а, возможно, его никогда и не было.

Он посмотрел на небо с обидой.

– Где наш президент? Где армия? Мы один на один со стихией. Так и скажи мне, зачем нам тащить в Техас всю эту бесполезную оголтелую массу? А?

Мэттью опустил голову.

– Спасать китайцев, индусов, латинос? У нас мало что ли своих отморозков? Демократы раздавали визы, чтобы нарастить голоса и перевезли весь Мумбай в Калифорнию. Что ты думаешь, индусы стали калифорнийцами? Куда там. Они превратили Кремниевую Долину в Индию. Грязь, крики, хаос.

– Ну среди них есть неплохие врачи и ученые…

– Да брось, – отмахнулся рукой глава штата. – Они как сорняк. Лезут и тащат своих, выталкивая белых с работы. А профсоюзы утешают всех хворых и убогих.

– Это правда, – горько согласился Мэтт. – В какой-то миг мы даже решили, что у цветных больше прав, чем у белых. Все боимся их обидеть. Вот и получаем…

– Да дело не только в их раздутых правах. Я скажу тебе больше. Все эти узкоглазые – тайные агенты Китая. Если война или еще что… – губернатор осекся. – Хотя какая теперь война.

Он озадаченно почесал голову.

– Мы с Сибиллой познакомились на отдыхе во Флориде с одним профессоришкой из Гарварда. Из ирландцев. Сперва показался нам славным парнем. Пригласили его с женой на ужин в ресторан. Приходит, с кем ты думаешь?

– С китаянкой? – догадался Мэттью.

– Ага! “Вот”, – думаю, – “профессор, а дурак. Она же тебя по приказу Пекина без всяких сомнений ночью грохнет и не вспомнит!”. Короче, спрашиваю ее, откуда она, мол? Отвечает так уверенно с улыбочкой, что из Бостона. Да мне-то интересно, не где ты сейчас прижилась, а откуда сама или твоя семейка к нам явилась. Считают, что синий паспорт им кожу отмыл и мозги добавил. Американцы!

Рамзи раскраснелся от стресса и выпитого алкоголя и уже не просто говорил, а выкрикивал свои мысли.

– А все это Голивуд поощряет. Если бы сейчас переснимали “Унесенные ветром”, Скарлетт О’Хара была бы китаянкой, а Ретт Батлер – индусом. Толерантность, мать их.

Он плюнул и растер плевок по серой плитке.

– В общем, сынок, если уж кого и спасать, так только тех, кто потом и кровью создал эту страну. Нас! В тебе и во мне течет кровь победителей, и мы еще отстроим нашу жизнь заново. Дай только время. А все эти бесполезные просители пособий будут нам только мешать.

Он положил руку на плечо сенатора и тихо сказал:

– Сейчас запишу обращение и отпущу остальных. Транслировать видео начнут в два часа. Не опоздай в аэропорт, а то потом будет ад. Ты понял?

Мэттью благодарно кивнул.

– Спасибо, Билл. Я не забуду твоей помощи.

– Давай, парень. Поторопись.

Губернатор пожал ему руку и скрылся в доме.

Мэттью наспех поцеловал хозяйку дома, сослался на срочные дела дома перед остальными и увел жену.

– Быстрее в машину, расскажу все по дороге.

Они выбежали на лужайку перед домом, где играла Стейси с Томми.

На собаку было больно смотреть. Она вся дрожала, тяжело, прерывисто дыша. Шерсть ее взмокла и вздыбилась комками. Прихрамывая, она подбегала к калитке, жалобно скулила.

“Ну что же вы? – пыталась она объяснить детям. – Я чувствую, что идет Великое Горе. Я хочу вас спасти. Только не задерживайтесь.”

Затем возвращалась к ним, рычала и глухо лаяла, умоляя довериться ей и бежать к выходу.

В какой-то момент она догадалась, что они не собираются уходить. Собака обреченно опустила морду и, прижимаясь к земле, вернулась к детям.

Овчарка улеглась у ног Стейси и положила голову на передние лапы.

“Человек заботился обо мной, и теперь я не брошу его детенышей ради спасения своей жизни. Ведь это обет нашей дружбы встречать беду вместе”, – казалось, говорили ее наполненные тоскливым смирением глаза.

Она показала свое равнодушие к грядущей опасности большим зевком и задумчиво уставилась в небо, стараясь разглядеть духов великих псов в очертаниях голубоватых облаков, пока дети гладили и почесывали ее тело.

Мэттью на бегу подхватил дочь и через несколько шагов закинул ее на заднее сиденье их автомобиля.

– Томми! Я не простилась с Томми, – запротестовала девочка.

– У тебя было достаточно времени, а сейчас нам некогда.

Не дожидаясь, пока остальные пристегнут ремни, он резко развернул машину и выехал за ворота.

Не сбавляя скорости, он вылетел на ближайший перекресток, где едва не столкнулся с серым пикапом с чикагскими номерами и яркой наклейкой на багажнике ”Америка – круче всех!” Резко засвистели тормоза.

 Пикап перепрыгнул через бордюр, зацепил по касательной пожарный край и снес мусорную урну на тротуаре. Его водитель вырулил на дорогу и проорал матом все, что он думал о езде “придурка в белом БМВ”.

Меган укоризненно посмотрела на мужа.

– Думал, успею проскочить на желтый, – пробормотал он и помахал обиженному водителю.

Тот высунулся в окно и швырнул бутылку пива в дверь Мэттью, после чего умчался с перекрестка, на прощание показав обидный жест рукой.

Мэттью выдохнул и медленно поехал дальше. Внимательно следя за движением, он поделился разговором с губернатором.

– Надо успеть к двум в аэропорт. Позвони твоим родителям, пусть выезжают в Сан-Диего. Часов за десять доберутся из Сакраменто.

Он молчал, пока она бледная и со слезами на глазах разговаривала по громкой связи с матерью, которая наотрез отказывалась ехать.

– Бабушка, а я играла с овчаркой Томми сегодня, – похвасталась Стейси.

– Стейси, не лезь, – грубо оборвала ее Меган. – Мама, прошу тебя!

Мать вздохнула.

– Милая, ну, куда нам уезжать? Твой папа уже давно принимает нашего чистильщика бассейна за своего усопшего дедушку. Я останусь с ним. Помнишь: “И в горе, и радости”.

– Я вызову вам Убер такси.

– Не надо, Мэг. Прошу тебя! А вот, кстати, и папа. Джон, Мэг звонит…

– Кто? – раздался ворчливый голос отца.

– Мэгги.

– Не знаю, никакой Мэгги. Почему опять не приходил молочник?

– Он не приходит уже лет десять, дорогой. В общем, доченька, удачи вам всем. Стейси, Мэттью.

– Да, я здесь. Привет, Барбара, – осипшим голосом пробормотал зять.

– Мы любим вас.

– Мы тоже!

Телефон умолк.

Меган закрыла лицо руками и разревелась.

Сенатор погладил жену по голове и задумался:

“А что я делал бы, если бы мои родители были живы?“

У самого дома, когда Меган немного успокоилась, он спросил:

– Мэг, нам нужно прихватить побольше наличных. Сколько у нас денег дома?

Она постаралась припомнить.

– Около пары тысяч.

– Мало. Я подброшу вас домой. Вы начнете собираться, а я съезжу и сниму наличные.

– Рядом с нами есть банкомат. В магазине 7-11.

– А, точно.

На подъезде к дому их поджидал сосед Барни со своей женой.

– Я говорил, что она похожа на пуделя, который постоянно выпрашивает еду? – едва слышно прошептал сенатор, натягивая благодушную улыбку и паркуясь у ворот гаража.

– И не раз, – ответила в тон ему Меган. – В принципе, она милая женщина. Ну, может быть, излишне болтливая.

Меган поцеловала мужа в щеку и вместе со Стейси скрылась в доме, коротко махнув соседям.

– А мы ждем вас, – подбежал Барни, преданно заглядывая в глаза и улыбаясь. – По телику никакой информации. Дружище, ты же обещал!

– Барни, я помню. Но пока ничего не известно. В 2 часа выступит губернатор. Видишь, мы вернулись домой. Будем ждать новостей. Ты прости, я хочу заскочить сейчас в 7-11. Голова раскалывается – куплю ибупрофен.

– Мы можем поделиться.

– Ничего, мне не трудно!

Он включил заднюю передачу, но Барни успел схватить его за руку через окно.

– Но люди созваниваются и рассказывают ужасы.

– Ты же адвокат. Сам знаешь, как людям свойственно преувеличивать… Хорошего мало, скажу тебе честно. Но вроде все стабилизировалось.

Позади них по дороге с воем пронеслась большая стая домашних собак. В красивых ошейниках и с ухоженными стрижками. Последней бежала белая миниатюрная собачонка в розовой курточке, за которой волочился блестевший стразами поводок.

– Стабилизировалось, говоришь?

– Жди обращения губернатора, – сухо сказал сенатор и сдал назад.

– Да пошел ты, Мэтт, – зло выкрикнул ему вслед Барни и стукнул в сердцах по капоту.

“Второй раз за день мне суют неприличный жест в лицо. Что творится с этими людьми?” – Мэттью раздраженно стукнул по рулю.

Резче чем следовало, он вывернул на грязную парковку.

У дверей магазина, раскидав свои грязные пожитки, прямо на тротуаре сидел бездомный и вяло орал что-то о конце света, прихлебывая из банки “Гиннеса”. Заметив нового посетителя, он оживился и достал картонку с описанием его беды.

– Пару баксов, сэр! На еду!

– Найди работу! – брезгливо огрызнулся Мэттью.

Осторожно миновав подозрительные лужи на асфальте, он пропустил беременную девушку вперед и зашел в магазин следом за ней.

Он мельком отметил время на часах. 12:40.

“До аэропорта меньше 15 минут езды. Значит, на сборы дома около получаса, чтобы приехать с запасом.”

Внутри пахло прогорклым кофе и несвежими хот-догами. Он осмотрелся кругом.

– Эй? Где у вас банкомат?

 За стойкой стоял высокий сикх в синем тюрбане и обслуживал какого-то белого парня в клетчатой рубахе и дранных джинсах. Покупатель натянул кепку-бейсболку на самые глаза, перегнулся через прилавок и что-то тихо втолковывал продавцу.

– Неужели так сложно ответить? Где…

– Деньги хочешь снять, мудила? Это ты вовремя зашел.

Парень в бейсболке повернулся к Мэтту лицом и выбросил левую руку вперед.

 “Пистолет!” – похолодел Мэттью.

– Да нет, приятель, я… за таблетками. Дочурка приболела.

– Ага. Ну давай я тебе сперва помогу деньги снять, а потом уже займемся лекарствами.

Грабитель направил пистолет на сикха.

– Смотри мне, цыпленок карри. Дернешься – и я вышибу этому мудаку мозги. Ты никогда их не отмоешь, понимаешь? Ты вообще по-нашему сечешь? Стой смирно, чтобы я видел твои руки.

Сикх медленно кивнул.

– Нам не нужно насилие, брат. Бог в тебе не хочет этого.

– Чего? – загоготал парень. – Что ты понимаешь в нашем Боге? На кой ты вообще к нам приперся? Здесь у нас свой Бог, твоего нам не надо.

Сикх, не отрывая глаз от грабителя, твердо сказал.

– Мудрецы говорят, что каждая отдельная вера это лишь кусочек общей мозаики. И только все вместе они описывают суть Создателя.

– Да мне все равно, что ваши йоги в позе собаки рассказывают. Чего ты несешь?

Продавец вздохнул и спокойно предложил:

– Брат, смотри. Вот у меня 64 доллара, бери и уходи с миром.

– Захлопни свой рот!

Парень ткнул в него пистолетом. Сикх отступил на шаг, но деньги все-таки высыпал из кассы на прилавок.

– Людей не было с утра, мало наторговал. Возьми, а, брат? Ну зачем нам ссориться. Может, у тебя беда какая?

– Ага. Беда. Понаехали сюда, советы как жить нам даете. Это только вы живете без бед на наших шеях.

– У меня дочь вчера от порока сердца умерла.

Все остолбенели.

– Как? В смысле, дочь? Чего ж ты на работу приперся? – задохнулся от удивления парень.

Сикх покачал головой.

– Не могу пропустить смену. Хозяину позвонил, а он – ни в какую. Заупрямился. “Увольняйся. У меня очередь из таких как ты на улице стоит”. А как я уволюсь, у меня же еще трое детей? И жена прибаливает, не может работать.

Парень присвистнул.

– Вот мудак.

– Да нет. У него своя правда. Аренда, франшиза, налоги. У каждого своя боль. Вот я и спросил, что у тебя?

Парень ожесточился.

– Не лезь ко мне в душу. Все вы так несчастненькими прикидываетесь, чтобы помощь выпросить. Нет у меня к тебе жалости. Нету. Меня самого в родной стране никто не жалеет, чего я должен-то?

– Да я и не прошу! Просто увидьте во мне человека, а не преступника. Работать и заботиться о семье без страха – это все, что мне нужно.

– Куда это ты собрался? – прикрикнул грабитель на Мэттью, который хотел незаметно улизнуть. – А ну, стой!

Парень подошел к входной двери и перевернул табличку на “Закрыто”.

– Твой БМВ? – спросил он, разглядывая улицу через стеклянную витрину.

– Да.

– Ага, – задумчиво кивнул парень. – Ну пойдем проверим твой счет.

 Он ткнул в него пистолетом, велев двигаться вдоль рядов в конец магазина.

Мэттью совершенно не беспокоился о деньгах. На карте у него лимит в одну тысячу долларов. Конечно, изначально он собирался позвонить в банк и снять больше. На кону стояло больше, чем тысяча.

“Да я готов дать в десять раз больше тому нищему на улице, лишь бы выпутаться и поскорее”, – он чуть не расхохотался, как сумасшедший, от иронии судьбы.

Нет, деньги – не проблема. Все его мысли крутились вокруг минут и секунд. Голова превратилась в точный хронометр, отмеряя равные отрезки. 12:45. Затем 12:50. Он даже к разговору продавца с грабителем особенно не прислушивался. Да и что они могут рассказать?

Он рассчитывал дорогу в аэропорт, рисовал маршрут из улиц, чтобы сократить это ценное время.

“Время, время, время! Именно оно – наш Бог! А все мы – лишь минутная отсечка на часах. Как щедро разбрасываемся мы им, полагая, что оно бесконечно. И как хватаемся, цепляемся всеми клетками тела за каждую секунду, когда его не хватает.”

– Пришли. Куда ты? – дернул грабитель его за плечо у банкомата, затерянного среди длинных рядов.

Мэттью непонимающе огляделся и вдруг заметил в зеркальном отражении потолка притаившуюся за соседними полками беременную женщину, о которой все забыли в суматохе.

Зазвонил телефон. Парень нервно облизнул губы и спросил:

– Кто?

– Жена…

– Сбрось!

Мэттью покачал головой:

– Она будет звонить и звонить. Если я не отвечу, она наберет полицию. Она точно знает, где я.

Он медленно нажал на кнопку ответа.

– Да, Мэг.

– …

– Здесь плохо ловит. С банкоматом небольшое затруднение. Думаю, минут через пять освобожусь.

Он кинул вопросительный взгляд на грабителя. Тот в ответ мерзко осклабился.

Сенатор вдруг осознал, что у человека с оружием есть свои планы, которые ничего хорошего жертвам не сулят.

Он замялся и совершенно угасшим голосом сказал:

– Я люблю вас, – и выключил телефон.

– Ну ты явно торопишься, дружище, нас покинуть, – противно подмигнул грабитель.

– Слушай, парень, ты не понимаешь, что происходит.

– Очень даже понимаю. Не хочешь расставаться с денежками?

– Что? А, нет!

Он быстро всунул карточку в отверстие и ввел пинкод. Машина недовольно задребезжала, не желая расставаться с купюрами.

Мэттью почувствовал, как вспотел.

12:55.

“Вдруг он пустой? Этот придурок точно взбесится.”

Он нервно застучал по экрану указательным пальцем, умоляя в душе автомат заработать. Наконец тот сдался и выкинул со скрипом тысячу долларов.

– Вот держи. Больше он все равно не даст – у меня лимит на снятие. Давай теперь мы разбежимся. Мы тебя не видели, и ты – нас. Идет?

– Почти. Ты же хотел мне что-то прояснить, мудила, – парень хлестко ударил Мэтта в зубы пистолетом.

Сенатор застонал и схватился за лицо. Сквозь пальцы потекла кровь.

– Ну, как, профессор, прояснили или еще нет?

– Я же отдал тебе деньги? Чего ты еще хочешь? – Мэтт сплюнул алый сгусток на пол.

– У вас все к деньгам сводится? – Он приподнял бейсболку и провел рукой по коротким мокрым волосам. – Вы себе и жен на аукционе покупаете? Как коров? Хотя бабы, они такие и есть, кто им сено кидает, тому и молоко дают.

– О чем ты?

– А что, не догоняешь сам? Приехал такой нарядный на своем белом БМВ. Эй, все сюда! Бросьте свои дела! Господин приехал!

Мэтт выглянул из-за полок и выкрикнул продавцу.

– Сэр, вы простите, если я вас обидел? Я просто торопился.

– Ничего, все нормально, – отозвался сикх.

– Во как! – загоготал парень. – Ты нашего цыпленка карри уже и сэром назвал. А чего так? Хочешь подружиться? На семейные обеды будешь звать?

– Приятель, ну я же объяснил. У дочери – температура…

– Ну, у него вообще умерла, но он же в скотину не превратился, – скривил губы грабитель и вдруг со стоном согнулся пополам.

3.

Суббота не заладилась у Сабрины Диас с самого утра. Муж обещал набрать ее, как только вернется из моря.

Не позвонил, что было очень необычно.

Ведь он сам придумал и ни разу не пропускал их “беседки по субботам”. Это было время их семейного союза, доверительных разговоров и будущих планов.

Ей казалось, что даже ребенок в животе успокаивался, когда слышал голос своего отца по громкой связи. Сегодня малыш злился и обиженно толкал мать ногой.

Она не находила места от беспокойства и ругала себя, что отпустила мужа на заработки в Аляску одного.

“Эта работа – то, что нам нужно. Вахтовый метод! Я даже успею вернуться к родам, – восторженно повторял Доминик. – Новый старт надежд! Но я не хочу, чтобы ты ехала со мной и рисковала малышом. Все эти перелеты и неустройство. Ни в коем случае! Да и потом – мне выделят спальное место в рыбацкой артели, а с тобой нам бы пришлось снимать жилье.”

Они лежали целыми вечерами перед его отъездом. Он слушал, как в ней вертится их малыш, а она клала левую руку на голову мужа, а правую – на живот, пытаясь объединить их в неразрывное целое.

А еще они мечтали, как обустроят детскую. Он радовался, как ребенок, что его будущий сын будет жить в отдельной комнате.

– Мы жили впятером в жутком подвале. Родители и еще два моих брата. Наши дети будут жить по-другому.

Она кивала, заражаясь его уверенностью.

Ничего, что денег нет. Это пока! Все переменится скоро. Надо мечтать и верить! Время же есть!

Америка – страна мечтателей. Поэтому все эти мечтатели с надеждой бредут вереницей по утрам в 7-11, чтобы купить лотерейный билетик. И с остервенением трут его, моля всех богов, наконец-то вырвать их из нищеты. Потом швыряют пеструю бумажку на тротуар и уходят, не оборачиваясь и проклиная в сердцах свою судьбу.

А на следующий день они возвращаются.

Человек устроен особенным образом: даже за секунду перед смертью он не теряет надежду.

Конечно, мечты и надежды – у всех разные.

Одни, как судья Мендес, стремятся в круг белых богачей, чтобы избавиться от клейма бедности предков. Другие – бедны сейчас и жаждут просто оплатить месячные счета, не помышляя о высоком статусе. Но и первые, и вторые борются и движутся к цели.

Остальные позволяют себе не мечтать, как и завещал Сиддхартха, плывя по течению на своих белоснежных яхтах либо выпрашивая милостыню на тротуаре.

Ребенок пнул Сабрину ножкой и вырвал из задумчивости. Она тяжело вдохнула и погладила место удара.

– Что ж, папочка точно позвонит позднее, – фальшиво попыталась она успокоить их обоих. – А вот твоей мамочке врачи запретили волноваться.

Месяц назад она попала в больницу с нервным срывом.

У ее родителей не все было в порядке с легальными документами, и они с нарастающим ужасом большой семьей следили за ежедневными новостями. Дошло до того, что каждый звонок заставлял Сабрину вздрагивать от плохого предчувствия.

Врач осмотрела ее и сказала, что стресс может прервать ее беременность.

– Гуляйте больше и наслаждайтесь миром, а телевизор и интернет отключите! Не стоит изводить себя из-за того, на что вы не в силах повлиять.

Поэтому после утреннего звонка мужа, Сабрина “выкатывалась” – как она говорила про себя – на прогулку. Проходила пару кварталов и еще раз проживала мысленно их “беседку”. Затем забредала в 7-11, где тайком от мужа покупала тот самый лотерейный билетик.

– Ну-ка, дай “пять” и пойдем пройдемся! – сделала она жест, будто обменялась с сыном хлопком, и пошла одеваться.

В магазин ее пропустил перед собой высокий мужчина.

Но как только она вошла, сразу же уловила угрозу от белого парня. Он навалился всем телом на прилавок, пряча одну руку за пазухой, и что-то явно требовал от продавца.

Отец – беженец от преследования колумбийского картеля – постоянно повторял ей:

– No des papaya.

– Не давать никому папайю? – смеялась она, обнимая его.

– Нет, – серьезно возражал он. – В этой фразе сразу три правила колумбийца: следи за странностями, не доверяй никому и не становись легкой добычей.

Она пригнулась и скрылась с глаз в ближайшем ряду с товарами.

Притаившись в дальнем углу магазина, она осмотрелась и обмерла. В отражении потолка она разглядела себя, а затем преступника, который вытащил пистолет и направил на второго покупателя.

“Надо набрать 911”, – подумала она, непослушными руками доставая телефон.

Тишина. Вызов не проходил.

Она покрутила телефоном в разные стороны, но полосок сети не прибавилось. Сообщение для матери тоже не ушло и висело в статусе отправления.

“Подниму телефон повыше”, – Сабрина осторожно потянулась к верхней полке.

Что-то хлопнуло внутри женщины, и теплая жидкость потекла по ее ногам.

 Она непонимающе уставилась на лужу.

“Я что, описа?.. – она вздрогнула и закрыла рот рукой. – Воды!?”

Паника верткими змеями разбежалась по венам и заползла ей в сердце, разгоняя его. И тут же она почувствовала толчок внизу живота, а за ним тягучую боль, которая, будто судорога, опоясала ее.

– О-о-о! Мамочка! – застонала Сабрина и выронила телефон.

К счастью, за перепалкой никто не услышал ее шума.

– Родриго, сыночек, не спеши! – одними губами прошептала она, сползая в собственную лужу на полу. – Дыши! – приказала она уже себе и послушно втянула воздух через нос.

Ее скрутило следующей волной схватки. Она непроизвольно вонзилась ногтями в валявшуюся на нижней полке связку дров для барбекю, чтобы как-то сбросить мучительный шок и не заорать. Зубы ее сжались, а глаза налились кровью от сдерживаемой боли.

Парень, тыча пистолетом в спину, протолкнул мужчину к банкомату рядом с Сабриной. Она слышала их разговор и старалась не шелохнуться, пока новый человек внутри нее все настойчивее стремился на белый свет.

Наконец схватки прекратились, и по всему телу разлилось благодатное умиротворение.

“Может, ложные схватки? Да-да. Это все сейчас пройдет! – Она даже слабо улыбнулась, но тут же опомнилась. – Стоп, что я за дура! Воды же отошли. Все по-настоящему.”