Секс с жизнью

Пёрло пацана на таких раскладах – он стал ходить, как хозяин, по территории церкви, ему никто слова не мог поперек сказать. Одним словом, поповский сын рулил процессами с гордостью.

Мама тем временем, питаясь неврозами и психозами, как хлебом, сильно заболела.

У нее, не переставая, шли месячные.

А ведь когда у женщин эти «дни очищения», по-церковному им нельзя прикасаться к иконам, святой воде. И вообще имеется много видимых окружающим ограничений.

Гриша не знал, что такое месячные, но видя, что мама недели напролет не притрагивается к святыне, и наблюдая регулярно кровяные сгустки, плавающие в их туалете, стал задавать много вопросов.

И однажды мать рассказала сыну, что это за период такой странный…

Рассказ звучал так: «Эти «дни очищения» даны женщине в наказание за то, что Ева в раю откусила запретный плод и соблазнила Адама».

Она так гнусно описала процесс месячных, что Гришу аж передернуло, а это и было целью!

Итог рассказа был таким, что «любая женщина–это зло и скверна, и чем меньше будешь с ними контактировать, тем лучше!».

Заброс такой ненависти к женскому, скверному, грешному роду в голову мальчика у Ирины имел еще одну вескую причину и осязаемую цель…

Помните ее подругу из Якутии, Людмилу?

Она же в итоге за полгода взяла и перетащила всю свою семью в село Небесное.

Они также, отказавшись от всех благ земных, купили дом и жили под чутким руководством Ноя.

Конечно, их семье, жившей ранее в хорошем достатке, было трудно привыкать к суровым условиям подготовки к концу света. Ее муж был не молод, в отличие от Лёши, а дети ходили в школу, все достаточно взрослые, со своим укладом жизни, не то, что пятилетний Гриша.

Так вот одна из ее детей – Света – являлась ровесницей Гриши. Симпатичная, живенькая, курносая девчонка с голубыми глазами. Со Светкой Гриша заигрывал и явно испытывал к ней симпатию.

Так вот мать, боясь «имеющихся в своем сыне ее развратных генов», решила таким образом отбить все желание общаться с девочками у своего мальчика. И ей удалось. Какое-то время он смотреть на них не мог, представляя, как из этих наказанных Богом существ, течет мерзкая вонючая кровь.

Поскольку, он был не приучен к манерам, один раз даже спросил молодую прихожанку, увидев, что та стоит при входе в храм, не заходя в него: «А ты чё, сейчас скверная, из тебя кровь течет?», – смутил и обидел он ее, конечно, знатно.

И снова болезнь мамы приплеталась к плохому поведению отца, хотя позже мы узнаем истинную причину. Холодность и безразличие папы к болеющей маме сильно удивляла ребенка.

Хотелось докопаться до истины и понять, куда же его хромающий папаня с клюшкой уходит на весь день. И Гриша начал следить за отцом, выслеживать его перемещения, лазать по карманам, по сумкам, обыскивать его комнату и машину. Для такого «богоугодного дела» мама ему даже купила первый в жизни красный велосипед. И он колесил по Мрачному, патрулируя папины передвижения.

Папа злился на него за это, и периодически заставая сына, копающимся в его вещах, причинял ему боль, но не как раньше ремнем, а, зная приемы восточных единоборств, нажимал на болевые точки и очень пугал его этим.

С каждым днем папа превращался во «врага народа», особенно когда Гриша запалил его, гуляющего с одной молодой девушкой – тут у него все внутри закипело. Он гадил и отравлял ему жизнь, как мог: спускал колеса, прятал ключи, воровал сумки с документами, ломал диски и аудиокассеты, сжигал его антимасонские книги. Все это делалось по благословению и с большим одобрением батюшки Ноя.

Отец Алексей стал похож на тень, изредка появляющуюся на приходе.

Он молча проходил мимо жены и сына, общался с ними, как с чужими, и даже еду забирал к себе в комнату, ибо за общим столом его кормили претензиями и обвинениями. Ужасная картина… Их семья была похожа на бочку с крысами, в которой они остервенело грызли до смерти друг друга.

Точкой кипения стала пара выдающихся случаев…

За хорошее служение отца Алексея наградили золотым крестом.

Священники на груди поверх одежды носят крупные кресты – это знак их сана, как погоны на плечах офицера, показывающие его ранг. Золотой крест – это значимая награда, повышение для священника. Он радовался.

Но Ной считал этот знак отличия, не заслуженно врученным, бодающемуся с ним непокорному чаду. «Гордость он развивает в нем», – говорил он.

В итоге старец Ной дал задание Грише выкрасть наградной крест у отца.

А поскольку этот предмет всегда лежит на престоле, в алтаре, пришлось мальчику брать длинную свечу, и чтобы не задеть руками святое место, стаскивать крест оттуда. Помните же историю про страшное прикосновение к этой святыне маленького Гриши?

Когда отец Алексей обнаружил исчезновение креста и узнал, каким образом это было сделано, он схватился за голову от ужаса, на что способны его, типа, близкие люди.

«Это же святотатство!», – прошептал он, ошарашенный случившейся ситуацией…

Вторым происшествием, показавшим необратимость происходящего пиздеца, стал случай, когда, пытаясь взять власть над общиной, настоятель отец Алексей собрал прихожан и начал обсуждать дела. Но матушка Ирина при всех унизила его и сказала, что «наш настоятель, мой муж, находится в неадекватном состоянии и идет против Ноя, поэтому все, что он сказал сейчас, не имеет смысла!» Настоятель потерял дар речи от такой прилюдной наглости жены…

Он молча сел в машину и поехал в г. Ссыль к владыке Христофору.

Со слезами, стоя на коленях, он рассказал ему ситуацию, как Ной разбивает их семью и нарушает все каноны церкви и заповеди Божии, где сын должен чтить отца и мать, а жена слушаться мужа своего. Он искренне просил его перевести куда-то, как можно дальше от этого ядовитого паука, обвившего их своей плотной паутиной.

Владыка считался опытным руководителем, повидавшим многое, да и про характер Ноя прекрасно знал.

А отец Алексей был на хорошем счету, ибо приход в Мрачном он привел в новый вид за короткий срок. Да и любил архиерей образованных священников. Алексей являлся именно таким.

Он сказал: «Батёк, не унывай. Бери семью в охапку, я назначаю тебя в деревню Колос. Там будешь нести свое служение мирно и спокойно!» И выписал документ о переводе.

С облегчением ехал отец Алексей в Мрачный в уверенности, что скоро закончатся его мытарства, и он выхватит семью из лап коварного Ноя.

По приезде он собрал семью, не взирая на злобный взгляд Иры и Гриши, и оповестил об их переводе.

Ответ жены его убил: «Я никуда не поеду с тобой. И Гришу не отдам, пока не попросишь прошения у Ноя!». Естественно, он даже и не думал вставать на колени перед этим уродом и наотрез отказался делать это.

Тогда мать полетела на всех парусах к владыке с качественно подготовленной речью от Ноя.

Она много плохого рассказала ему про мужа. Особенно ярким аргументом стали его замашки сжечь паспорта, хотя Ной и сам был их проводником в жизнь против антихриста, но в такой войне все методы хороши, как говорится.

На все это Христофор ей ответил: «Женщина, покоряйся мужу своему, а в вашем грязном белье я копаться не буду! Я вас перевел уже на другой приход, поезжай, помогай своему священнику сумки паковать».

Разводиться матушке с батюшкой – это вообще невозможное… Ну, вот нет даже понятия такого в церкви.

Единственным законным разъединением мужа и жены были либо смерть одного из супругов, либо уход в монастырь.

Наша покорная своему духовнику Ирина, конечно, с радостью приняла «волю Божию» – уйти в женский монастырь.

А поскольку в монастыре четкое разделение полов, Гришу автоматически сдавали в мужской.

Ее глубоко сидевший с его рождения план теперь легально и четко сложился. Естественно, поехать с мужем-предателем в это проклятое село Колос она категорически отказалась, объявив о своем решении уйти в монастырь. На ее слова Алексей безжизненно ответил: «Делай, как знаешь, это на твоей совести!». Не имелось у него сил более воевать с этой страшной женщиной.

Гриша, услышав все это, кинулся к папе в ноги, умоляя примириться с Ноем, но не отдавать его в монастырь.

В ответ он услышал:

– Ты же везде и всюду со своей мамочкой, вот и езжайте вместе к вашему любимому Ною!

– Я тебя ненавижу! Ты – урод! Ты – предатель! Ты – жалкое мерзкое существо, а не папа! – заорал в ужасе и злобе Гриша, но в ответ только хлопнула дверь и щелкнула задвижка замка, говорившая о том, что отец не хочет никого видеть.

Около часа парень бился в дверь, выкрикивая отчаянные проклятия самому худшему отцу в мире, но дверь так и не открылась…

Мама объясняла сыну, что отца у него уже давно нет. С тех самых пор, как он «попер» на батюшку.

Она говорила, что настоящий отец для него – Ной.

И единственный их вариант – уехать в монастырь, в котором он, собственно, и рос с пяти лет, что ничего так-то в его жизни не поменяется…

Опомнившись, Гриша с диким ужасом резко задал вопрос: «А как же Алмаз?!»

Мама со страхом ответила: «Мы его отдадим жить другим людям».

Тогда сын, еле-еле выговаривая слова от удушающей его злости, заявил:«Я никуда не поеду без собаки! Поняла меня? Никуда! Никогда! Ни за что! Алмаз только мой!» И убежал в вольер, где жил его лохматый любимец.

…Всю ту звездную, черную, полную безнадежных страданий ночь Гриша провел в собачьей будке, обливая слезами своего любимого мохнатого медведя. Взволнованный Алмаз смотрел на него большими умными глазами, слизывая своим теплым, мокрым языком горячие, соленые слезы с лица мальчика.

Как же Грише нравился запах этих густых слюней пса, он так привык к нему, он не мог представить жизнь без любимой собаки!

–Алмазушка, милый, я так тебя люблю! Я тебя никому не отдам, ведь я всю жизнь вымаливал тебя, мой единственный друг на земле! Я что-нибудь придумаю, обязательно! – говорил мальчик, не переставая гладить мощное, мускулистое тело волкодава.

Пёс нервничал, видя, как его маленький хозяин уже который час плачет и говорит о чем-то грустном, но помочь не мог. Только молчаливое махание маленьким, обрезанным хвостом показывало его сочувствие.

Садясь на попу, Алмаз часто подавал мальчику огромную лапу, зная, как ему нравится этот трюк, и как бы говоря безмолвно: «Не грусти, все будет хорошо!»

Но от этого жеста Гриша начинал плакать лишь сильнее, представляя, что скоро он лишится своего четвероногого сокровища, так удивительно чувствующего его.

–Почему все взрослые такие жестокие, Алмаз, ты не знаешь? Ну что ты вот мне свою грязную лапу подаешь, а? Морда ты моя мохнатая, иди сюда, блин. Что мы с тобой будем делать, если меня увезут в этот проклятый монастырь, сука? – диалог с животным длился вечно…

…Сумки был собраны, дела переданы, рабочие мужики пожали руку уезжающему маленькому боссу, курицы проданы – все произошло стремительно.

В «предсмертных конвульсиях» своей умной головушкой Гриша даже придумал гениальный план – поехать жить в большой дом к Людмиле и их семье. Они ж реально близко дружили. Могли бы забрать и Алмаза с собой – ведь эта задача являлась главной для него.

Но батюшка категорически не благословил…

Ной имел силу убеждать человека, и на одной из встреч с Гришей наобещал ему много чего и как-то сумел убедить упирающегося мальчика сдаться и смириться с мыслью, что монастырь и есть его кайфовая судьба.

Утром перед отъездом, когда наступил момент прощания, Гриша много чего сказал своему молчаливому другу Алмазу.

Он клялся, что никогда не забудет его, что придет время, и он его обязательно заберет, просил дождаться его. Но собаки чувствуют чаще лучше, чем люди. И в ответ на все слова Гриши пес уткнулся большой мордой между ног мальчика. И когда тот наклонился к нему, то увидел, как из этих карих, умных, неповторимых глаз выкатилась слеза…