По твоим следам

– Ау, Земля вызывает Аврору. Ты за? Такси ждать десять минут. Думай быстрее, – Кэт махала передо мной телефоном.

Я не ответила сразу. Вместо этого спросила то, что интересовало меня с самого начала:

– Почему ты стояла там одна? Одетая не по погоде и с разряженным телефоном.

Кэт сложила руки на груди, хмуро посмотрев на меня:

– Ты же детектив. Вот и расскажи. У тебя наверняка есть пара теорий. Если, конечно, считаешь, что это вообще тебя касается.

В её словах был вызов. Она – сплошное противоречие. Я не знала, чего Кэт от меня ждёт. Так что, решила просто сказать, как думаю:

– Что ж, учитывая всё, что я знаю об этом отеле. То, что ты местная. Наряд. Язык тела. Грусть в голосе, когда ты говорила о бабушке. Я думаю, ты – чья-то любовница. Скорее всего, обеспеченного человека. Это место было вашей точкой встречи. Но сегодня что-то пошло не так. И он в спешке тебя выставил.

Я задержала дыхание. Попала? Обидела? Или, наоборот, угадала и этим – задела?

Кэт какое-то время молчала. Потом, разгладив лицо, сказала:

– Вообще-то, из номера меня выгнала его жена. Отследила его по геолокации. Всё накалилось так быстро, что я даже не успела взять пальто. Хорошо хоть сумочку с телефоном захватила.

– Сочувствую, – только и смогла прохрипеть я.

– Не стоит. Он так себе человек. И она, к слову, тоже.И если тебе интересно, до сегодняшнего дня, я не знала, что он женат. – Я решила не задавать дальнейших вопросов на эту тему – Так ты едешь ко мне или нет? У тебя, конечно, мило, но я нуждаюсь в еде.

– Эм, да, давай, – неуверенно ответила я и направилась переодеваться.

Уже в гардеробной услышала, как она подошла вплотную и тихо сказала:

– Можешь гордиться собой, Мурр. Не думаю, что со смерти бабушки кто-то по-настоящему увидел меня. Это, знаешь ли, освежает. Ты и правда очень наблюдательная.

Улыбка тронула мои губы:

– Лучшие слова за весь день.

Оставшееся до приезда такси время мы провели в тишине.

Когда мы с Кэт сели в машину, я решила, что мы едем к причалу – она ведь говорила, что жила там с бабушкой. Однако, мы поехали в сторону сияющих огнями башен. Стеклянный район.

Для понимания общей картины важно пояснить несколько деталей касательно города, в котором я живу.

Греймонт – город на берегах медленно текущей реки Сиены, которая вилась сквозь него, как мысль сквозь сознание. По утрам она обволакивала набережные густым туманом, который в определённые часы становился настолько плотным, что буквально скрывал улицы у самой воды. Узкие мосты перекидывались через реку, а высоко над ними тянулись трамвайные провода и кружили чайки – такие же свободные, как ветер, вечно меняющий направление.

По утрам Греймонт пах кофе и мокрым кирпичом. Днём он становился серым – не тусклым, а насыщенно-серым, как будто этот цвет был в его днк. А по вечерам город по-настоящему просыпался: неоновые вывески, музыка из подвалов, звон каблуков по мокрой брусчатке и бесконечный шорох дождя. Это был город теней и отражений, старого и нового, влажных подвалов и ослепительных витрин. Он либо влюблял, либо отталкивал – другого не дано.

Архитектура Греймонта была настоящим винегретом стилей: башни с часами спорили со шпилями соборов, рядом прижимались обветренные пятиэтажки с облупленной лепниной и граффити. Над всем этим – высился небоскрёб, отражающий в себе свинцовые небеса. Первый шаг к модернизации города. Со временем он оброс меньшими башнями, и район стал именоваться "Стеклянным район" – почти весь уставленный небоскребами с панорамными окнами.

Всего в городе было шесть главных районов. Старый город – сердце Греймонта, точка начала. На старинных картах видно, как город рос именно отсюда. Здания здесь имели богатую историю, но нуждались в ремонте. Некоторые, красивые снаружи, внутри были на грани обрушения. Тем не менее, те, кто искал относительно доступное жилье, шли именно сюда. Как и я.

Старый город отделял от деловой части огромный парк "Железная арка". Назван он был, как ни странно, по большой железной арке у входа. В солнечные дни, редкие для Греймонта, казалось, что в него съезжается весь город. И, скорее всего, это было правдой. Изобилие зелени, озеро, карусели, уличная еда – настоящий оазис среди урбанистической суеты.

На вершине холма, соединенный мостом с городом, располагался "Тихий остров" – или, по-другому, "Тихая гавань" – фешенебельный район с самой желанной недвижимостью в городе, лучшими школами, ресторанами, бутиками. Почти отрезанный от остального города, он был одновременно роскошен и удушающе отстранен. До своего переезда я жила именно там. Это был дом, собравший лучшие и худшие моменты моей жизни.

Был ещё Молодёжный район – наполненный университетами, клубами, театрами и барами, которые не смолкали до утра.

Окраина – промышленная зона с фабриками, заводами и причалом, важным для экономики города. Там были и жилые дома, но их было немного.

И, наконец, трущобы. Район, начинающийся без объявления – просто дорога становилась хуже, фасады облезлыми, вывески – тусклыми. Говорили тут в основном: о долгах, о пропавших людях, о выживании. В окнах – рваные занавески, на углах – пивные, парикмахерские, гаражи. Этот район просыпался раньше других – от лая собак, криков в подъездах и грохота дверей. А засыпал под включённый телевизор и звук текущей по трубам воды.

Мне случилось побывать там единожды. Родители не разрешали мне гулять одной дальше парка, я не понимала почему. Так что порой, я нарушала их запреты и добиралась дальше разрешенных границ. Однако, оказавшись в трущобах, мне сразу стало ясно почему девочке подростку в одиночестве там делать нечего. Меня тогда обокрали, ребята не сильно старше и мне неизвестно чем бы дело кончилось, если бы мне не помогла женщина, что вышла покурить неподалеку и разогнала ту шайку.

– Ты явно не местная, девочка. Таких, как ты тут едят на завтрак, убирайся пока не попала в еще большие неприятности. – Сказала женщина мне в тот день. Быстро поблагодарив ее, я убежала и не переставала бежать пока не оказалась, как можно дальше от трущоб.

– Куда мы едем? – спросила я отвлекаясь от своих мыслей.

– Эм… ко мне домой, – ответила Кэт.

– Просто я подумала, что ты живешь у причала.

– Когда-то жила. Теперь – здесь, – сказала она, снова повернувшись к окну.

– Забавно. Я тут уже второй раз за день, – сказала я поежившись, вспоминая странное утро в офисе компании Астор.

– И что ты тут делала?

– Работала, – мягко ответила я, и в этот момент машина остановилась у высокого здания.

Раздвижные двери. Элегантная вывеска: Апарт-комплекс "Северный Ветер". Мы нырнули внутрь, спасаясь от ливня. Фойе кипело жизнью: администраторы, постояльцы, пара с кучей чемоданов, пытались затолкать все в один лифт. Тёплый свет, пол под камень, мягкие тона. Кэт прошла мимо и нажала кнопку лифта. Я замерла рядом, с удивлением осознавая, насколько, правильно чувствую себя рядом с ней. Мы – почти незнакомки. Но с момента, как я увидела её под окнами, что-то в мире сдвинулось. Что-то пошло иначе. В хорошую сторону.

Лифт прибыл и мы зашли внутрь.

Кэт нажала на 20-й этаж из 25. У меня был лёгкий страх высоты. Чем ближе к земле, тем спокойнее. Но я не могла отрицать: виды отсюда наверняка потрясающие.

– Это только поначалу непривычно, – сказала Кэт, заметив мою реакцию. – Потом не замечаешь, как пролетаешь двадцать этажей.

– Поверю тебе на слово, – сдавленно ответила я.

Она рассмеялась.

– Есть предпочтения по еде?

– Мой желудок уже готов сам уйти на поиски еды. Так что – всё, что угодно.

Мы прошли по коридору с кофейным ковролином и бежевыми стенами, стены украшали изящные бра, что рассеивали мягкий свет в разные стороны. Апартаменты 813. Кэт открыла дверь электронным ключом, и мы вошли.

В прихожей горел спокойный свет от напольного светильника. Слева от меня – зеркало в золотой раме, напротив – комод-обувница цвета индиго и пуфик того же оттенка. Над ним – кованая вешалка. Я разулась, сняла пальто и повесила его. Быстрый взгляд в зеркало: волосы у лица сбились в кудри, джемпер помятый, но не критично. Внешний вид соответствовал насыщенности сегодняшних событий.

Я прошла дальше – в просторную кухню-гостиную. Кэт уже раскладывала ингредиенты на островке. Интерьер был как с обложки: панорамные окна, тёплый деревянный паркет, стены молочного оттенка. Большой диван изумрудного цвета, напротив – огромный телевизор. Между ними – белый пушистый ковёр, в который сразу захотелось зарыться с руками и ногами.

С потолка свисали дизайнерские светильники, зонируя пространство. В углах и на поверхностях стояли живые растения. У правой стены – настоящий музыкальный алтарь: проигрыватель, пластинки, колонки, яркие постеры. Рядом – приоткрытая дверь, вероятно, в спальню.

Кухонный гарнитур был глубокого зелёного цвета, столешница – из темного дерева. Я уселась на барный стул и с интересом наблюдала за Кэт.

– Если ты не вегетарианка, могу приготовить нам пасту с говядиной. – сказала она, набирая воду в кастрюлю.

– Хорошо, мне подходит. У тебя красивая квартира.

– Спасибо. Когда я впервые её увидела – она была как космический корабль. Всё серое и металлическое. Очень неуютно. Но дизайн – моя тайная страсть. Так что, я занялась этим сама.

– Почему тайная? – осторожно спросила я. – Не хочу лезть не в своё дело, но твой талант – Я обвела комнату рукой – его не стоит прятать. У тебя дар.

Кэт на секунду замолчала. А потом, сменив тему, сказала:

– Мне ещё нужно минут тридцать. Вон дверь – она указала на ту, что я приняла за спальню. – Там шкаф с одеждой. Выбирай, что подойдёт.

Мне было чертовски любопытно узнать, почему она так сдержанна в своих увлечениях. Но злоупотреблять ее доверием не хотелось. Кивнув, я пошла в комнату – искать себе подходящее платье.

Комната оказалась продолжением всего, что я уже увидела в этой квартире: тёплые оливковые стены, темные полы, зелень по углам. Я огляделась, но шкафа не увидела – дверь справа от кровати вела в ванную. А вот и ещё одна, напротив. Потянув за ручку, я шагнула внутрь – и замерла.

Свет вспыхнул автоматически. Передо мной предстала гардеробная размером с небольшую спальню.

– Чёрт возьми… – выдохнула я.

Когда-то у меня в родительском доме тоже была гардеробная, но по сравнению с этой – просто кладовка. Все стены были забиты одеждой от пола до потолка. Сумки, туфли, очки, украшения. В центре – мягкий круглый пуф, усыпанный платьями различного оттенка красного. Видимо, выбор пал на то, в котором я ее увидела сегодня.

Подойдя к одному из рейлов с платьями, я провела пальцами по плечикам. Вещи висели аккуратно – отсортированы по цветам и, как я ощутила, по фактурам: от плотных тканей к более воздушным. Если Кэт организовала это сама – снимаю шляпу. Мне едва удается удержать порядок в собственном шкафу, а вещей в нем вдвое меньше.

Из гостиной доносилась музыка – легкий, ритмичный мотив, Traitor – Zoe Wees, как я узнала. Так Аврора, сосредоточься на поиске платья. Голубые и зеленые оттенки шли мне больше всего – подчеркивали глаза. Таких здесь было немного: гардероб Кэт состоял в основном из чёрного и красного – под её контрастную внешность. Но кое-что мне приглянулось. Отобрав пару моделей, я аккуратно разложила их на пуф. Время примерки.

Мы с Кэт были разного телосложения: я – выше и скромнее в бюсте. Но в остальном – пропорции похожи. Шанс найти что-то подходящее вполне имелся.

Пятнадцать минут спустя я сидела на полу в нижнем белье, прислонившись спиной к пуфу, поверх которого теперь лежала беспорядочная зелено-голубая куча. Ни одно платье не село как надо. С горечью я подумала, что утро придется посвятить утомительным походам по бутикам. Тоскливо.

В этот момент дверь распахнулась, и вошла Кэт.

– Боже, судя по твоим глазам, тут разверзлась трагедия вселенского масштаба, – усмехнулась она.

– Всё не то, – театрально вздохнула я. – Спасибо за помощь, но, кажется, мне ничего не подходит.

Кэт подошла ближе, склонилась над отобранными мной платьями.

– А что именно ты ищешь? – спросила она с искренним интересом.

– Мне нужно поговорить с той, чьё внимание на этом вечере хочет каждый, – ответила я, вставая.

Она посмотрела на меня – долго, оценивающе. Так, что мне захотелось прикрыться.

– Знаешь, Аврора, ты очень красивая. Просто сама, кажется, этого не видишь. Эти цвета тебе к лицу, безусловно, – она кивнула на кучу. – Но если хочешь быть замеченной – нужно нечто – она помолчала – более смелое.

Я смущенно обхватила себя за талию.

– Думаю, у меня есть вариант, – сказала она, направляясь к секции с чёрными платьями. Порылась, вытащила одно, оценила взглядом и кивнула. – Примерь.

Я бы сама такое не выбрала. Но примерить – не преступление, подумала я и надела платье.

Повернувшись к зеркалу – я замерла.

Черное кружевное платье сидело на мне как влитое. Оно выглядело как вечерний шёпот: дерзкое, притягательное, немного загадочное. Ткань обволакивала фигуру, как дым, оставляя простор для фантазии. Корсетный верх придавал образу уверенности, короткая юбка – игривости. Всё было в меру, оно – как тонкая грань между романтикой и смелостью, между утонченной женственностью и вызовом. Его хочется носить, когда ты знаешь, что будешь в центре внимания – и это тебе по душе.

Кэт подошла сзади и сняла крабик, что держал мои волосы, они мягкими волнами рассыпались по плечам и я увидела себя с другой стороны, я так усиленно подавляла свои чувства и придерживалась сухой логики в своих суждениях и действиях, но сейчас, стоя в этом платье мне захотелось сделать что-то выходящие за рамки морали, я выглядела дерзко, платье идеально подчеркнуло достоинства фигуры, а фасон раскрыл какую-то часть меня, что спала глубоко внутри. То что надо.

– Если в этом ты не добьёшься внимания, то я не знаю, в чём тогда, – сказала Кэт. – У меня, кстати, есть новая помада, оттенок наверняка тебе подойдет.

Девушка подошла к туалетному столику и достала тюбик глубокого, кроваво-красного оттенка.

– Идеально – протянула она.

Я взяла помаду, чуть неуверенно. Она добавила:

– Новая. Если брезгуешь.

Я кивнула и не говоря ни слова, накрасила губы. Кэт издала сдавленный визг.

– Прости… Просто тебе очень идёт. Оставь её себе.

Я посмотрела на отражение и снова – на неё. Кэт оказалась чертовски права, оттенок был идеальным, не сдерживаясь, я широко улыбнулась.

– Спасибо тебе. Ты меня спасла.

– Один-один, – подмигнула она. – Кстати, еда готова. Если, конечно, ты не насытилась позитивными вибрациями. – она обвела рукой гардеробную.

Мы засмеялись.

– Я смотрела в зеркало и представляла себя куском пиццы!

– Очень аппетитным, надо отметить, – ответила она. – Ладно, я накрою на стол, а ты переодевайся и приходи.

Я сняла платье и вернулась в свой обычный образ. То, что мне не подошло вернула на место. Помада осталась – и мне нравилось, как она смотрелась даже с джемпером. Пожалуй, немного изменений мне действительно не повредит.

Час спустя я ехала в такси – с платьем в чехле и контейнером пасты на коленях. Кэт почти силком всучила его мне, и я только надеялась, что она не подумала, будто я свожу концы с концами. Хотя, надо признать, в последние месяцы мое питание трудно было назвать сбалансированным. Кулинар из меня, мягко говоря, никакой – чего не скажешь о Кэт.

За полгода я сильно похудела, скулы стали острее, а ключицы сильно выпирали, мне хотелось вернуть свой прежний вес, в нем я нравилась себе больше.

Как выяснилось за ужином, Кэт работает инвестиционным аналитиком. Сама бы я до этого не додумалась: от неё исходила совсем другая энергия – творческая, теплая, эмоциональная. Этот диссонанс между тем, кем она казалась, и тем, кем была, только усиливал мой интерес к ее личности.

Рискуя, я показала ей фото с графиками из конверта, украденного из сейфа Макса. Кэт не стала задавать лишних вопросов – просто внимательно рассмотрела оба снимка. По её словам, это данные по доходности компании за последние пять лет. Один график – уверенный рост. Второй – плавный, но очевидный спад. Контраст явный. Один из графиков – ложь.

Глядя в окно на промозглый ночной Греймонт, я прокручивала это в голове. Где связь? Что это значит? Мозг уже отказывался работать – было около одиннадцати, и усталость подкралась, как дикий зверь, аккуратно затягивая меня в свою нору. Мне требовался сон. Не абы какой, а полноценный, хотя бы шесть часов, иначе я просто не выдержу завтрашний вечер рядом с мамой, которая вряд ли ограничится светской болтовней.

Нужно было всё переварить. Мы с Кэт обменялись номерами – ради платья и контейнера, конечно. Но если честно, мне хотелось сохранить этот контакт. За ужином она словно раскрылась: больше не было той холодной сдержанности девушки из отеля. Мы смеялись, обсуждали нелепости, шутили. И в какой-то момент я поймала себя на мысли: а если бы мы были подругами?

Но тут же осеклась. Слишком опасная роскошь – сближаться, когда ты профессионально лезешь туда, куда не звали.

Вернувшись домой, я убрала пасту в холодильник, а платье повесила в шкаф. Затем впервые за весь день направилась в душ.

Горячая вода обволакивала меня паром. Мышцы постепенно начали расслабляться. Я и не заметила, насколько замерзла, пока горячие струи не начали обжигать пальцы. Я долго стояла, позволяя телу вернуться к себе. Намылилась гелем с запахом кокоса – сладким и нежным. После душа нанесла увлажняющий лосьон, переоделась в свежую пижаму, высушила волосы и забралась под одеяло. Тепло. Мягко. Безмятежно.

Сон настиг меня почти сразу.

Мне снилась встреча с Максом. Мы выходили из отеля, и я садилась в машину. Он наклонился ко мне и прошептал:

– Найди меня, Аврора… Скорее.

Он захлопнул дверь машины, и я тянулась за ним, но картинка смазывалась, распадалась.

А затем – кабинет отца. Он сидел за столом, печатал. Такой родной и… живой.

– Папа! – я бросилась к нему. – Папочка!

Он обнял меня одной рукой, продолжая печатать.

– Привет, дорогая.

Я повернула голову, взглянув на экран: на нем был открыт какой-то файл. Отец закрыл крышку ноутбука и обнял меня крепче.

– Неужели ты хочешь увильнуть от сегодняшнего семейного ужина? Такой номер не пройдёт.

– О чём ты?.. – я отстранилась. – Какой ужин? Я… я думала, я тебя уже не увижу…

Слёзы катились по щекам. Он встал, прижал меня к себе, поглаживая спину.

– Вот же я. Перед тобой.

Я подняла взгляд. Те же синие, как морские воды, глаза. Тёплые. Надёжные.

– Я не смогла, папа… Я не нашла того, кто это сделал. Я подвела тебя… и Макса, может быть, тоже.

– Аврора, ты – моё главное сокровище. Ты и Алекс – всё, что нам с мамой было нужно. Я горжусь тобой.

– А как же правда?! Как можно просто смириться, что тот, кто отнял тебя у нас, на свободе?!

– Правда всегда найдет выход. С твоей помощью или без. Но если уж ты решила её искать – используй свой талант. Заметь то, что другие упустили.

– Но… я всё сто раз проверила! В кабинете не было ничего, кроме разбитой вазы!

– Ты ищешь то, что появилось. А нужно – то, что исчезло.

– Я не понимаю… Почему я здесь?

– Аврора. Почему ты здесь? Что за день?

– Семейный ужин… – Я взглянула на календарь. 13 марта. За неделю до его смерти.

– Думай. – Голос отца становился всё тише. – Разгоняй свой мозг. Я знаю – ты сможешь. Я люблю тебя… мне пора идти.