Невероятный Адам

Алена Парфенова

Невероятный Адам

О молодом священнике

О древнем, наполненном богатой историей городе среди священников часто ходили мрачные слухи. Город дьявола – говорили в церковно–приходских школах и монастырях юные послушники. Существование церквей в городе доказывалось только постоянными прошениями послать из соседних городов священников, с которыми позже связаться уже не получалось. Город был маленький, далекий от всего мира, и власти долго закрывали глаза на странные исчезновения и суеверные слухи. Пока жертв не стало слишком много. Прошло целое десятилетие с момента пропажи первого священника, но большие начальники из Москвы, почему-то хотели разобраться с этим делом тихо, без лишней огласки.

Адам прилетел поздно. Сентябрь в городе был холодным и давил на грудь, пришлось кутаться в шарф по нос и греться надеждами на скорый сон. Отец Владимир, принявший Адама на работу, даже увидеться с ним не захотел, по телефону объяснил, что делать нужно будет. Адам заехал в съемную квартиру, забрал ключи, оставил вещи, и поехал по приказу отца Владимира работать. Странная работа – в морг ходить и за усопших молиться.

Расплатившись с таксистом, Адам поднялся по ступеням, миновал стоящую на крыльце пепельницу с тлеющим окурком, и вошел внутрь.

Морг выглядел так, как Адам его себе и представлял. Бетонные серые стены коридора принимали на себе тени пустующих каталок, ледяной свет в совокупности с низкой температурой заставлял продрогнуть, а в углу, за широким столом сидел молодой человек возрастом где-то двадцати лет. На спинке его стула покоился больничный халат. Заслышав скрип дверей и аккуратную поступь священника, молодой человек поднял глаза от конспекта, старательно списанного с экрана телефона.

Из вежливости Адам сделал несколько шагов ему на встречу. Вопрос был излишен. Пальто священник не застегивал и под ним можно было заметить сутану с белым квадратом на воротнике. Молодой человек тут же кивнул, разглядев одеяния и закатал рукава толстовки в, казалось бы, привычном жесте.

– Вы здесь работаете, – догадался священник, – меня зовут Адам…

– Максим, – коротко ответил молодой человек, – а я все думал, кого на этот раз отправят выполнять эту грязную работу.

И Максим протянул руку в знак приветствия, не поднимаясь со стула. Адам ее пожал.

– Любая работа достойна уважения, – нравоучительно ответил священник.

– Да, только с церкви никого сюда палками не загонишь, понаберут брезгливых святош.

Он взял в руки телефон и начал водить по экрану пальцем.

– На вашу работу тоже не стоит очереди.

– Дверь за твоей спиной, – Максим кивнул и вновь уткнулся в конспект, пытаясь не глядя найти пальцами ручку, – там их пять или шесть…не помню. Все трупаки, кто в сто первом, на кладбище поедут завтра, не ошибешься.

Когда стало очевидно, что большей информации от Максима Адаму ждать не следует, священник направился в кабинет сто один.

Стоило ему отвернуться, как воздух вылетел из легких, сжав их, будто бы пакет. На секунду в груди Адама образовался вакуум, будто бы кто-то стоит прямо за его спиной и тянется к его шее.

Адам почувствовал холодное дыхание на своей шее, потерял воздух вокруг себя, и резко обернулся, вытащив из карманов руки. Максим, нахмурив рыжие брови, листал конспект и нецензурно выражался одними губами, пока его пальцы все еще искали ручку, заправленную за ухо. Ничего пугающего за спиной не было.

Должно быть, предрассудки об этом городе измотали Адама, довели его до нервного состояния. На протяжении всего полета он думал о своих предшественниках, пропавших священниках. В результате, Адаму действительно стало казаться, что вокруг него таится какая-то опасность.

Но морг был тих и одинок, каким и должны быть морги. Слишком мрачен, слишком уныл, не более того. Сделав глубокий вдох, Адам успокоился и вошел в кабинет.

На железных столах, накрытых белыми простынями, лежали покойники.

Тел действительно оказалось шесть и Адам не мог понять, как Максим мог забыть такую простую цифру. Но шестое тело было каким-то не таким. Его колени были согнуты, спина сгорблена, руки, как можно было судить по силуэту, выпирающему из-под ткани, скрещены, а голова, будто бы чуть приподнята. Встав рядом с ним, Адам некоторое время думал, стоит ли ему сначала прочесть молитву или привести усопшего в должный вид. Ему не хотелось выполнять работу Максима или кого-то еще из сотрудников морга, не из-за брезгливости, а из-за ненависти к любому пренебрежению своих обязанностей. Однако, если для церкви положения тела окажется принципиальным, придется возвращаться или еще хуже, ехать за телом на кладбище и молиться у его могилы. Адаму этого не хотелось, у него была другая работа помимо постоянного общения с мертвецами.

Приняв решение, священник аккуратно поднял край ткани и откинул его от лица трупа.

Это была девушка. Чуть бледная, но в остальном практически живая. Хорошо накрашенная, совершенно неподготовленная к погребению, девушка была в одежде, в которой, скорее всего, умерла. Адаму показалось, что ее рот и глаза даже не были зашиты. Он взял тело за плечи и положил его на спину.

И в тот момент тело поднялось. Село на стол, впилось в Адама мертвенным взглядом, и открыло рот.

Пронзительный крик эхом пролетел по комнате. Тело спрыгнуло на пол, запуталось в ткани, свалилось, не переставая при этом извиваться и визжать.

Быстро обогнув его, Адам видел, как мертвая девушка приподнялась на локтях и наблюдала за ним.

– Вы кто? И почему вы меня лапаете?

Сев, девушка разгладила черное тонкое платье и смущенно прикрылась тканью. От неожиданности у Адама не было слов ответить.

– Что там происходит? – из коридора послышались шаги. – Кто там опять орет? Всех соседей перепугаете!

Дверь в кабинет быстро открылась, впустив внутрь Максима. Его взъерошенные волосы и хмурый, сонный взгляд, обрамленный кругами под глазами, прошелся сначала по Адаму, потом по девушке, которая все еще удивленно хлопала глазами.

Максим обошел Адама и развел руками.

– Лиля! – гневно произнес он, – опять?

И студент направился к девушке, чтобы помочь ей подняться. Адам наблюдал, как Максим распутывает белую кань, освобождая ноги Лили от плена и ставит ее на ноги.

– Кто просил спать в сто первом? Напугала бедного святошу! – Максим обернулся к Адаму, – Я надеюсь, ты над ней не молился? Потому что она не мертвая. Это Лиля. Я пускаю ее ночевать иногда, пока ей комнату в общаге не выдали.

Адам медленно выдохнул и прикрыл глаза. На несколько секунд ему действительно показалось, что перед ним был труп.

– Не молился. – прошипел он сквозь зубы. – Здравствуйте, Лилия.

– Можно Лиля, – кивнула незнакомка, смущенно улыбнувшись, – извините, пожалуйста, я не хотела вас пугать.

У Лилии были очень тонкие черты лица и какая-то божественная, неописуемая красота, нарушенная лишь спутанными волосами, но это нисколько не убавляло ей изящества. У Лилии были темные волосы и ледяные глаза, от которых Адам чувствовал холодное покалывание в пальцах.

– Не могли бы вы в следующий раз спать в другой комнате? – попросил Адам. – Чтобы в случае моего появления, мы не мешали друг другу.

Лилия сконфужено кивнула и спряталась под густыми ресницами, будто бы ее ругали. Адаму стало чуть совестно, так что он быстро попытался исправиться.

– И давно вам не могут выдать комнату? – поинтересовался он.

Бедная девушка, напуганная больше, чем сам священник, подняла свои ледяные глаза и застенчиво улыбнулась.

– Три года.

Лили поправила кардиган на плечах и застегнула две пуговицы. Ладони от холода спрятала в рукава.

– Помимо Лили, – ворчливо напомнил о себе Максим, проверяя время на телефоне, – ты за всех помолился? Если да, то вали давай. Нам завтра еще на учебу.

Сжав зубы, Адам улыбнулся Максиму и застегнул пальто. Он и сам не желал оставаться в морге слишком долго, а бестактность студента дала ему возможность побыстрее уйти от бессмысленной работы. Придумали ведь, за упокой мертвых молиться! Очевидно, усопшим уже все равно, стоит над их телами Адам или нет.

– Конечно, – сказал он кратко. При общении с таким человеком как Максим соврать было не грех, – обо всех пяти покойниках. До свидания.

Коротко кивнув обоим, священник развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Странная была ночь.

– Еще раз извините, – прощебетала в след Лиля.

Когда силуэт Адама в стекле двери скрылся из виду, Лиля осторожно подошла к Максиму.

– Я не виновата, – заявила она.

– Ты никогда не виновата. – со вздохом студент выпустил изо рта немного пара.

За их спинами раздалось какое-то шуршание. Обернувшись, Максим с Лилией увидели, как одно из тел поднялось с железного стола и, оглядевшись, огорченно выдохнуло.

– Он соврал. – поговорило оно печально. – Он за нас не помолился.

– Не переживай. На кладбище ты его еще увидишь. – Заверил Максим.

Мимо них, неспешно шагая, прошел босой человек в больничной пижаме. На плечах его была старая, измазанная в чем-то красном куртка, а в правой руке пачка сигарет «Парламент».

– Куда? – строго спросил Максим.

Человек повернул к нему голову.

– Можно покурить, шеф?

– Нельзя. Еще и двух часов ночи нет, только стемнело. Давай обратно в холодильник. И ложитесь обратно, до часу ночи чтоб я никого из вас не видел!

Разочарованно опустив взгляд в пол, труп засунул сигареты в карман куртки и поплелся обратно по холодному коридору.

О звонке

Работать в ночную смену – утомительное занятие, а в этом городе еще и опасное. Тем не менее лучше быть утопленным или заживо закопанным, чем вставать в девять утра пять дней в неделю, а то и все семь, чтобы развозить таким же смертникам–работягам, как ты, еду.

Так считал Влад – высокий темноволосый ловелас проклятого города, который, в свободное от общения с девушками время развозил пиццу и был, что важно, единственным ночным доставщиком. Не нашлось еще одного такого высокомерного дурака на целый город, которому жизнь была не дорога.

Иногда Влада удручало его положение. Конечно, от своей любимой работы он никогда бы не отказался, да и не мог, потому что в любое другое место его бы не взяли, но порой, сидя в машине возле ресторана и ожидая доставки, ему становилось до смерти скучно. В такие ночи Влад был единственным, кто проводил время в одиночку. Мимо, маняще мигая, проносились кареты скорой помощи и полицейские машины. Им точно было не скучно ехать по работе со своими напарниками. В такие смены даже катафалки вызывали приступы душащей завести.

Но у Влада была его машина и, провожая глазами проезжающий мимо бездушный катафалк, Влад ласково погладил руль прежде, чем уйти к ресторану, в котором он работал. Повара особо не разбавляли его тоску. Словно призраки, они ходили по кухне, убирая посуду, и при первой удобной возможности валились на стулья, будто кто-то вытащил из них батарейки. Повара были хуже покойников, но они делали кофе.

– Опять? – крикнул кто-то недовольный с кухни, когда Влад открыл дверь черного хода, – опять мыть за тобой кружку?

– Уж будь добра, дорогая, – ухмыльнулся доставщик и напрямую прошел в зал, попутно расстегивая куртку, – сегодня на шестом канале ночь живых мертвецов, и я надеюсь…

Звонок, оповещающий о новом заказе, раздался прежде, чем Влад успел закончить.

– Оп, – голос с кухни повеселел, – я налью тебе кофе с собой.

Адрес доставки, к которому на огромной скорости ехал Влад, чтобы развеять скуку, показался странным еще в ресторане. Не то чтобы доставлять пиццу ночью приходилось в обычные дома, Влад несколько раз заезжал даже в морг, но ни разу в отделение хирургии.

В попытках припарковаться, доставщик то и дело краем глаза улавливал прозрачные силуэты, бродящие между корпусами единственной в городке больницы, но уже не обращал на них никакого внимания. Стоило лишь повернуть голову, как силуэты исчезали, а голову тут же посещала мысль о медленно ползущей в сторону безумия крыше.

Вытащив ключи, Влад вышел из машины и хлопнул дверью. Закрывать ее не стал, уверенный, что его девочка ни за что не подпустит к себе незнакомцев.

За стойкой регистратуры, сопела медицинская сестра с отвисшими щеками. Ее усталое, но смиренное лицо расчертили морщины вдоль и поперек, а круглые очки грозились упасть с носа и разбиться об пол.

Заметив старушку еще с улицы, через окно, Влад аккуратно приоткрыл дверь, зашел внутрь, надел бахилы и на цыпочках подкрался к стойке регистратуры, стараясь не шуршать ногами. После чего громко и с наслаждением ударил термосумкой по столу.

– Принимайте! – сказал он так торжественно, как полагалось очень истосковавшемуся хоть по какому–то общению человеку.

Медсестра от шума, мгновенно проснулась и, будто по инерции, перекрестилась. Почему-то костяшками пальцев. Потом поднялась со стула и посмотрела на Влада сквозь толстые очки, распахнутыми испуганными глазами.

– Здесь нельзя шуметь! – Выкрикнула она, – нельзя, молодой человек! Имейте совесть! Никакого уважения к больным! Вы кто?

Доставщик озадачено почесал левую бровь, после чего вытащил пиццу, два салата и большую бутылку вишневой газировки.

– Доставка. Обо мне должны были предупредить.

Глаза, увеличенные через стекла окуляров, удивленно захлопали.

– Как это? Какая доставка? Кому?

Влад похлопал ладонью по коробке.

– Пиццы. Нам звонят, мы привозим. Откуда я знаю, кому? Пациенту, наверно…

– Здесь нельзя пиццу! – Пропищала медсестра, ударив указательным пальцем по своему столу. – Нельзя. Имейте совесть! Здесь лечатся! Здесь диеты! Имейте совесть, не искушайте пациентов! Как можно быть таким циничным мальчишкой? Это вам шутки?

Мальчишка чуть неловко потрогал свою щетину на подбородке и через стекло оценил свою двадцативосьмилетнюю рожу.

– И врачи не заказывали? – Уточнил он.

– Имейте совесть! – Воскликнула медсестра, будто бы говорила с Владом на другом языке. – Врачи не травят себя так безбожно! Они все взрослые умные люди! Поучиться бы…

Удерживаясь от того, чтобы спросить, как божно себя травят врачи, Влад залез в карман рукой, вытащил оттуда телефон и принялся проверять номер заказа, адрес доставки и имя заказчика.

– Неужели разыграли? – пробурчал он себе под нос. – Не пойму…

– Что бы вы понимали! Немедленно уберите телефон! – Медсестра начала краснеть от возмущения и ткнула карандашом в упаковку салата. – И отраву свою забирайте! И сумку! Имейте совесть, здесь стерильно!

Из-за угла со стороны лестницы вышел мужчина в больничной пижаме и банковской картой в руках. Шоркая тапочками, он спокойно, но немного неуверенно, шел в сторону медсестры и Влада.

– Наконец–то! – доставщик нетерпеливо сунул телефон в куртку, – заказ ваш?

– Мой, – кивнул мужчина подходя ближе.

– А что тогда не предупреждаете этого… цербера… – Влад развернулся к медсестре и тут же прогладил свои слова.

Старушка быстрым движением сняла очки и начала безостановочно креститься. Опять костяшками пальцев.

– Спаси и имей совесть, спаси и имей совесть…– зашептала она под нос, после чего без сознания упала на пол.

Влад сразу же бросился к ней, желая помочь, но удар лбом о кристально чистое стекло, заставил доставщика отшатнуться.

– И часто так?

Заказчик лишь махнул рукой.

– Она у нас вообще странная. Куда прикладывать? – И помахал картой в воздухе.

Достав терминал, Влад протянул его пациенту, а сам не сводил глаз с медсестры. Ждал пока пойдет кровь, чтобы можно было спокойно и непринужденно поднимать на уши всех, только задремавших врачей.

Тем временем терминал брезгливо думал, стоит ли ему проводить оплату, после чего противно запищал и объявил о какой-то ошибке. Влад развернул его к себе.

– Карта заблокирована, – он чуть напрягся, – может быть, наличка есть?

– Есть, – опечаленно кивнул мужчина, – в палате. Только меня туда не пускают, почему-то.

Влад снова почесал левую бровь, после чего следка дернул за пирсинг, чтобы взбодриться. Боль дала ему ясность ума на несколько секунд и доставщик заметил в компьютере медсестры лицо заказчика. Боясь подтвердить свои худшие опасения, Влад просунул руку в окошечко и развернул монитор к себе.

На документе с именем, возрастом, группой крови и диагнозом стояла красным шрифтом впечатанная дата смерти.

– Э, мужик…– Влад развернул монитор к заказчику, – ты прости, но ты вроде уже три часа как мертв.

Мужчина обернулся к монитору.

Грустно было Владу, паршиво на душе. Из ресторана не позвонили, а значит, других заказов не было, а единственный клиент за ночь оказался не способным заплатить за пиццу, которую сейчас доставщик лениво жевал, сидя на ступеньках крыльца хирургии. Еще и платить пришлось из своего кармана. Одни расходы с этой работой.

– Ты прости меня, – заказчик, поникнув, сидел рядом, – я правда не знал.

Влад отмахнулся. Что тут ответишь, тем более, рот занят.

– А я ведь столько не успел сделать…

Снова молчание.

– И куда меня теперь? В морг?

Доставщик лениво сделал один глоток вишневой газировки, омерзительной на его вкус.

– А оттуда на кладбище, – припомнил он.

Заказчик поджал уже синие губы и молча смотрел как ветер колышет деревья, по небу рассекают кометами самолеты и мелькают из-под темных облаков звезды. В некоторых окнах уже зажгли свет темные силуэты, город постепенно просыпался. Если бы заказчик мог, он бы наверняка сделал бы глубокий вдох, так по крайней мере сделал бы Влад. И кто сказал, что перед смертью не надышишься?

–Вкусно? – наконец спросил труп.

– Вкусно, – пессимистично ответил доставщик.

– Я рад.

Влад закрыл коробку и принялся за менее интересные для его желудка салаты. Тем временем заказчик взял полупустую бутылку газировки и потряс ей в воздухе. После прижался ухом и закрыл глаза.

– Интересно, как там на кладбище? – спросил он, будто бы Влад знал.

А Влад, по счастливому стечению обстоятельств действительно знал.

– Знаешь, – доставщик развернулся к трупу и забрал у него бутылку, –тебя если навещать никто не будет, ты возьми у сторожа телефон и позвони мне. А то ночью на работе так одиноко и тоскливо, хоть в гроб ложись. Тебе наверняка весело будет, может и не вспомнишь меня. Но если живые тебя не сильно достали, если захочется узнать, что происходит в мире… звони.

История о пистолете

Посещать морг и молиться над трупами усопших стало постоянным занятием Адама на протяжении двух первых недель пребывания в городе. Он несколько раз просил Отца Владимира дать ему любую другую работу, но тот лишь закатывал глаза. И вот, снова знакомый маршрут, снова поздно, по промозглым улицам, сквозь фонарный свет, Адам шел интуитивно, уже не разбирая маршрута. Таксист не останавливался возле морга, высаживал дальше, возле пустынной остановке. Боялся. Народ в городе был пугливый, вздрагивающий от малейшего шороха. Адам спокойный и настороженный одновременно, шел по улице и изучал редких ее обитателей – бродячих собак. Сегодня он шел в морг по собственному желанию, а не из-за поручения. В руках у него пакет, в пакете плед. Маленький подарок для Лилии. Адам решил за ней поухаживать.

Максим, стоявший на крыльце, заметил его еще на другой стороне улицы. Окрикнул и быстро замахал рукой с тлеющей сигаретой между пальцев.

– Иди сюда быстрей! – студент покрутил на пальцах ключи, нервно оглядываясь к дверям морга, – будь другом, присмотри тут за всем, я в магазин хочу сбегать.

Поднимаясь по ступеням, Адам обратил внимания на часы.

– Время раннее, – заметил он равнодушно, – еще восьми нет.

– А зачем ты тогда приперся? – огрызнулся студент, – Я только тебя ждал, спать не ложился. Ты, если кого-то там хотел чем-то удивить…

И Максим хитро кивнул на пакет.

–…то мог бы найти время попозже.

Он кинул в Адама ключами и начал спускаться вниз.

– Теперь есть хочется жуть, хоть трупы грызи. Посиди с ними минут двадцать. Лилю не буди, она только реферат закончила.

Священник выставил руку и поймал ключи в воздухе прежде, чем они успели врезаться ему в лоб, куда совершенно точно целился Максим. Посмотрел на сцепку. Четыре ключа, от главного входа, задних ходов, и подсобки, сопровождались грудастой блондинкой в красном купальнике, которая маняще подмигивала любому, в чьих руках оказывается.

– Я не соглашался помочь, – предупредил Адам, открывая дверь.

– Помоги ближнему, – Максим уже распутывал наушники.

Священник вошел в пустующий коридор морга и решил осмотреть пространство, в котором разместился Макс.

Все предметы быта были поделены ровно на две половины. Половина прибывала в пыли, половина в хаосе. От этого священник чуть брезгливо поморщился. Он не был чистоплюем, нет, но любовь к опрятности ему прививали мальчишкой и теперь с этой навязанной чертой характера ничего не поделаешь. Не снимая перчатки, Адам стал раскладывать разбросанную канцелярию по краю стола.

Помимо него, стула и кресла, рядом стоял маленький холодильник, роутер и заваленный бумагами поднос для инструментов. Конспекты, курсовые, рефераты и контрольные яро захватывали все пространство.

Не в силах препятствовать любопытству, Адам заглянул и в холодильник. Достать до него было не трудно, кресло находилось как раз на расстоянии вытянутой руки от продуктов питания, розетки, маленькой тумбочки и радио. Помимо нескольких банок с энергетиками, в холодильнике стояло два молочных коктейля в маленьких коробочках, недопитая бутылка водки, пол буханки хлеба и пакет с творогом, скрепленный женской заколкой. Взглянув на белую лилию, прикрепленную к основанию крабика, Адам невольно улыбнулся. Заколка точно принадлежала Лиле и выглядела настолько новой, будто бы ни разу не закрепляла ее волос.

Где-то в коридоре хлопнула дверь. Адам тут же напрягся, но гордой осанки не потерял. Пора. Закрыв холодильник, он спрятал подарок за спину и вышел из угла охраны к дверям.

Дверь хлопнувшего кабинета, будучи чуть приоткрытой, слегка билась о собственный косяк, щелкая язычком замка. Рядом с ней находился человек с выпученными глазами и искаженным лицом.

Серокожий мужчина со швом буквой Y на груди, шатаясь, направлялся к выходу.

Адам на несколько секунд оцепенел. Некий животный ужас закрался внутрь него и не дал немедленно предпринять меры. Догадаться было легко – перед ним стоит труп.

Усопший сделал несколько шагов, после чего заметил священника и остановился. Зарычал в его сторону, но с места не двинулся. В ответ Адам спокойно поправил волосы, чтобы они не лезли в глаза, медленно убрал пакет на стол и периферийным зрением проверил, нет ли других приоткрытых дверей в коридоре.

Тогда с лестницы послышались шаги и вскоре на первый этаж спустилась Лилия с черной сумкой, перекинутой через плечо. В руках у нее была папка, которую она сосредоточено перелистывала, недовольно поджав губы.

Заслышав хрип, студентка подняла голову и наконец заметила усопшего. И он, заслышав шаги, тоже ее заметил. Обернувшись к лестнице, труп утробно зарычал, нервно дергая пальцами.

У Адама кровь отошла с лица в одно мгновение, и он был готов поклясться, что в первый раз за две недели работы мечтал, чтобы Лилии в морге не было.

Но она стояла. Безумно маленькая по сравнению с мертвым мужчиной.

– Куда собрался? – спросила она измучено.

Труп неразборчиво что-то прокряхтел, и у Адама сжалось что-то внутри. Сунув руку под пальто, он нащупал пистолет.

– Лилия, – предупредительно проговорил он, нахмурив брови, – отойдите.

Студентка его либо не услышала, либо проигнорировала, что было на нее не похоже.

– Зачем тебе главный? Комендантский час с шести утра, в одиннадцать вечера приходи. Сейчас видеть тебя не хочу.

Труп открыл рот и издал леденящий душу звук, после чего с ужасающей скоростью направился к Лилии, вытянув руки и растопырив пальцы, словно хочет выдавить ей глаза.

С молниеносной реакцией Адам вытащил пистолет и направил его на труп, но Лилия оказалась быстрее. Она замахнулась и ударила тяжелой папкой на шестьдесят страниц усопшего по голове, заставив его сменить траекторию движения и упасть на бок. После этого студентка спокойно взяла его за загривок, как котенка, подняла на ноги и потащила обратно в кабинет, из которого труп вышел.

Священник провожал труп прицелом, готовый в любой момент выстрелить. Но Лилия спокойно открыла дверь, из которой вышел мертвец, и толкнула его обратно. Адам не видел, что происходит в кабинете, но услышал тихо хихиканье нескольких голосов, и по спине побежали мурашки.

– Позакрывали рты! – прикрикнула студентка, – а то всех сожгу к чертовой матери в крематории!

И громко захлопнула дверь.

Обернувшись, Лиля хотела подойти к столу Максима, но, заметив Адама, испуганно взвизгнула и отшатнулась назад, будто бы собиралась сбежать в кабинет к трупам.