Книга

Ира бросилась ко мне, обвила руками. Она дрожала, но не от страха. От облегчения. От истощения. Ее слезы текли по моей грязной шее, горячие и живые.

«Леша… Леша…» – она повторяла мое имя, как молитву.

Я обнял ее, осторожно, боясь сломать. Мой взгляд упал на гитару. Дерево было покрыто свежими сколами. Но струны… Кровь. Темная, почти черная кровь Глеба, Мордана и Рипперта. Она впиталась в них, как в губку. И струны… напряглись. Сами собой. Стали тугими, как тетива. Готовыми к игре. На них не было ржавчины. Они блестели, как новые, но черные от впитавшейся крови Гробманов. Инструмент Хора был восстановлен. Усилен. Кровью Маэстро.

Я взял гитару из рук Иры. Она дрожала в моих пальцах, излучая темную силу. Я поднес ее к уху. Сквозь гул Колодца и шепот Хора (где теперь реял и голос Рипперта) я услышал… новую мелодию. Мрачную, торжественную. Похоронный марш для Гробманов. И начало чего-то нового.

«Идем», – прошептал я Ире, крепче прижимая ее к себе. – «Нам нужно выбраться. Пока Маяк не рухнул нам на головы».

Мы двинулись назад, к заваленному проему. Я шел первым, расчищая путь, чувствуя, как Ира цепляется за мою спину. Гитара в моей руке тихо напевала – уже не вой, а глубокий, вибрирующий гул, который заставлял камни под ногами резонировать и отгонял остатки духов места. Мы прошли часовню, где тени успокоились, мимо каменного стола, который казался теперь просто камнем. Поднялись по лестнице, мимо конвейера, который стоял – рабочие разбежались, почуяв гибель хозяев. Вышли на пирс.

Туман Септима принял нас, как старых знакомых. Он был все таким же холодным, гнилым. Но в нем чувствовалось… изменение. Словно огромный гнойник прорвался. Маяк "Слеза Моряка" стоял мрачно, но его зловещее давление исчезло. Где-то внутри рвануло – то ли старые котлы, то ли сложенные припасы Рипперта. Стена обрушилась в воду с оглушительным плеском, подняв волну грязи и пены. "Слеза Моряка" плакал черными слезами, умирая.

Ира прижалась ко мне, дрожа от холода и пережитого. Я обнял ее, чувствуя хрупкость ее жизни, ее теплоту на фоне моей вечной мерзлоты. Спасение. Но какой ценой?

Я посмотрел на гитару. На черные от крови струны. На гриф, хранящий память о боли тысяч. Голос Рипперта в Хоре тихо шептал что-то о "неэффективности" и "непредвиденных переменных". Я был Проводником. Я нес в себе Хор мертвых. И я нес в руках инструмент, требующий вечной крови. Я спас Иру. Но Септим еще не знал, что империя Гробманов пала. И что на ее руинах встал новый Маэстро. Маэстро похоронного марша.

Мы шагнули в туман, навстречу новому дню. Или новой ночи. Гитара тихо заныла, словно предчувствуя, что симфония еще не окончена. Она только сменила тональность.

Глава 10: Шествие Мертвых под Кровавыми Струнами

Туман Септима обнял нас ледяными, влажными пальцами. Он впитывал запах гнили канала и… новый запах. Запах разрушенной империи. Запах пепла, который только начал тлеть под обломками Маяка "Слеза Моряка". Он стоял позади, громадный и мрачный, но его зловещее давление, его каменный вздох – исчезли. Как будто выключили сердце чудовища. Глухие взрывы и грохот обрушений из его недр звучали похоронным салютом.