Цепь

Отец не разговаривал с Денисом уже почти год. С момента того происшествия. За это время не обменялся с ним даже словом. Но когда нужно было помочь, все же помог. Дистанционно.

Отец злился на Дениса не за то, что тот послужил причиной смерти ребенка. А за то, что сын избежал наказания. Поднял все свои связи, «подтянул» друзей и знакомых, использовал на полную мощность все доступные коррупционные механизмы и остался-таки на свободе. Ситуацию признали несчастным случаем. Все доказательства того, что Денис проехал перекресток на красный свет, куда-то магическим способом исчезли. Сам Денис уверял, что проехал на желтый.

В то время он был уверен, что делает все правильно. Мальчика к жизни уже не вернешь. А Вера и девочки могли остаться без мужа и отца на долгие годы. Кому бы от этого было хорошо? Денис не учел одно. Собственную совесть. Она не давала ему спать, радоваться жизни, думать о будущем. Ее голос приходилось заглушать и заливать алкоголем каждый день.

В итоге он и оказался в той точке, на том краю пропасти, от которого ему и помогли отойти отец и Аркадий Вячеславович.

Но не только чувство благодарности держало его на этой работе. В первые дни и недели своей новой службы у него часто возникала мысль все бросить и снова вернуться в загул, который так хорошо заглушал все мысли и главное – чувство вины. Он и от алкоголя-то в то время так и не отказался. Да, все ограничивалось только парой бутылок пива в день или одной-двумя рюмками чего покрепче. Но снова пуститься во все тяжкие ему почти ничего не мешало.

Альтернатива алкоголю, конечно же, была. Это петля. Или пистолет, приставленный к виску. Или включенная духовка. Все это тоже бы помогло заглушить голос совести. Уже навсегда. И Денис несколько раз уже был на грани принятия рокового решения. Но всегда останавливал себя в последний момент. Хотя понимал, что рано или поздно он все же перешагнет через эту черту.

Как-то раз он уже собирался писать заявление об увольнении и бежать в алкомаркет отмечать это событие. Но ровно в тот же день его отправили проведать одну слепую женщину, которая накануне чуть не попала под машину. Этой женщиной оказалась Оксана.

Абсолютно ни во что не верующий Денис, относящийся ко всему мистическому с недоверием, тут же забыл все свои убеждения – точнее, их отсутствие – и воспринял это не иначе, как знак. От кого? Он не знал. Но понимал, что такие совпадения просто так не случаются.

С того дня к алкоголю он больше не прикоснулся. И к своим должностным обязанностям стал относиться куда ответственней. Он собирался оставаться участковым в этом районе как можно дольше. Только это позволяло ему оказывать помощь Оксане и не вызывать при этом сильных подозрений с ее стороны. Поддержку от местного стража закона она приняла без лишних возражений. А вот убийцу своего маленького сына, и причину своей слепоты, она и на порог даже не пустила бы. Денис делал все, чтобы Оксана никогда не догадалась, что он и первый и второй человек одновременно.

Изначально Денис не планировал обманывать Оксану. Он даже назвал ей свое настоящее имя. Но женщина, наверное, даже представить себя не могла, что убийца ее сына может заявиться вот так запросто. А может уже и не помнила, как зовут причину ее главного несчастья в жизни. Да и вообще знала ли когда-нибудь? Выясняла? Денис в этом не был уверен. Приход участкового ее не удивил. Вероятно решила, что это и правда такая обязанность по службе – проведывать инвалидов. К тому же Оксана успела совершить две попытки самоубийства. И вполне могла подумать, что ее посещение полицейским просто один из вариантов профилактики.

Так что лишний раз перечить начальнику Денис не хотел. Все-таки он был сильно неправ – пропустить планерку и проигнорировать должностные обязанности. Да, наверняка он не один такой. Скорей всего, многие его коллеги пожелали остаться с семьями, чем бежать на работу. И, наверное, его это как-то оправдывало. Но испытывать терпение Аркадия Вячеславовича на прочность было чревато.

К тому же Денис был уверен, что девочки прекрасно справятся без него. После того, как Алиса объяснила сестре что происходит в мире, показала ей кучу постов и роликов из интернета и окончательно уверила ее, что это все не розыгрыш, присутствие Дениса в квартире стало, мягко говоря, необязательным. Обе его дочери уселись на диван и стали мониторить соцсети и телеграм-каналы, не обращая на отца никакого внимания. Что-то подсказывало Денису, что так они проведут весь день. Да и оберегать их было не от кого. Люди не паниковали, не бегали по улицам с криками и визгами, не переворачивали машины, не вламывались в магазины и чужие квартиры – каждый переживал случившееся внутри.

Даже больше, Денис ощущал, что его нахождение в той квартире нежелательно. Происходящее вокруг нисколько не сблизило его со старшей дочерью. Сколько бы раз Денис ни обращался к Олесе, она так ему и не ответила, ни словом, ни взглядом.

Да и Алиса принялась уговаривать отца отправиться на работу. Она в очередной раз говорила разумные, логичные вещи. Что где-то в Денисе сейчас действительно нуждаются, кому-то наверняка нужна его помощь. А он сидит здесь и караулит двух взрослых «дылд». Денис не мог не согласиться. Младшенькая вновь показала себя просто эталоном здравомыслия.

В отличие от своей матери. Уже через несколько минут после того, как Денис вышел из квартиры, на его мобильный поступил звонок от Веры. Она была в гневе от того, что Денис «бросил девочек одних». Денис как будто бы перенесся на несколько месяцев назад, когда их ссоры с Верой были обычным, ежедневным явлением. Ну как ссоры? Скорее односторонние потоки оскорблений. Денис в тех случаях был настолько пьян, что ничего вразумительного ответить, и уж тем более хоть как-то аргументированно парировать, был просто не в состоянии. Теперь ему опять приходилось выслушивать, какой он бестолковый, безответственный, никчемный человек. Что ему нельзя доверять. Как он вообще может называть себя отцом? И все в том же духе.

Дав бывшей жене выговориться, Денис все же постарался оправдаться и донести до нее те аргументы, с помощью которых его самого выпроводила из квартиры Алиса, но Вера ничего не хотела слушать. Она демонстративно разъединила связь и больше не брала трубку.

Именно в таком настроении, после двух неприятных звонков, участковый сейчас и подходил к своему месту работы.

Он вышел из-за угла и увидел, что перед дверьми его пункта уже собралась толпа. Человек из двадцати. У каждого на лице была либо черта, либо круг. Люди переговаривались и были явно недовольны.

– Ну наконец-то!

– Где вы ходите?

– Сколько ждать можно?

– У него тоже! Вон, смотрите, на лбу!

– А вы чего думали, полицейских это не коснулось?

– У меня там дети одни остались.

– Точно. Линия. Как у меня.

– И где вы пропадаете?

– Никто работать не хочет.

Именно этими возгласами встретили люди младшего лейтенанта Дениса Смирнова, участкового уполномоченного полиции по району. Он вполне мог оправдаться, что собираться здесь не следовало. Что сегодня даже не приемный день. Но не стал этого делать. Прекрасно понимал в каком состоянии сейчас все находятся, и что их как минимум нужно было выслушать.

Денис попросил собравшихся выстроиться в очередь, уверил, что примет каждого, и не без труда пробрался к дверям.

Войдя в свой небольшой кабинет, Денис скинул с себя куртку и уселся за стол. Здесь он работал один, без помощника и напарника. Еще пару месяцев назад он сам был помощником участкового. Но тот уволился, на его место никого не назначили – опять же сказалась нехватка кадров, на маленькую зарплату никто не хотел идти – Дениса тут же повысили, и вот теперь он здесь главный. Без необходимой подготовки, практически без опыта, но с огромным желанием удержаться на этой должности как можно дольше.

– Войдите, – громко произнес Денис.

Начался нескончаемый поток сменяющих друг друга посетителей. Все хотели одного: чтобы им объяснили, что происходит. Почему у них на лбах появились эти рисунки? Что собирается делать власть и когда им помогут от этих рисунков избавиться?

Как понял Денис, каждый из пришедших сначала звонил в полицию. Но там им отвечали, что ничем помочь не могут, что звонков очень много и отправляли к участковому.

Денис выслушивал каждого очень внимательно. Делал пометки в блокноте. Даже зачем-то составил специальную таблицу – в левую колонку записывал фамилии посетителей, а в правой выводил либо окружности, либо черточки, в зависимости от рисунков на лицах. Старался всех успокоить. Уверить, что скоро все выяснится и решение проблемы в ближайшее время найдется. При этом каждый раз ловил себя на мысли, что просто повторял слова эпидемиолога. Потому что больше ему нечего было сказать. Возможно, он бы узнал что-то конкретное во время утренней планерки. Но он ее пропустил. А названивать сейчас Аркадию Вячеславовичу не хотелось. Наверняка, у того и так было дел по горло. А если бы появилась какая-то важная информация, он бы и сам, скорее всего, набрал Дениса.

Поэтому участковому только и оставалось, что произносить общие фразы и раздавать всем телефон горячей линии. Когда ведущая новостей озвучивала номер, Денис, конечно, его не запомнил. Но на помощь пришел интернет, к которому слава Богу был подключен его старенький рабочий компьютер. Жужжа. Кряхтя и с трудом загружая каждую страницу, ПК все-таки выдал Денису нужную информацию, которой младший лейтенант сейчас охотно делился с каждым.

Через час подобного однообразного общения с посетителями Денису даже захотелось, чтобы пришел кто-то со старой доброй бытовухой. С жалобой на шумных соседей, на мужа, который снова напился и распускает руки, на подростков, которые снова «зассали» или изрисовали похабными надписями и картинками подъезд, на наркоманов, которые снова сделали в соседнем дворе «закладку» и т. д. Но он вовремя себя осек. У Дениса редко когда получалось решить хоть одну из перечисленных проблем. Поэтому уж лучше сидеть здесь и выдавать штампованные тирады, чем в очередной раз без особого успеха пытаться успокоить какого-нибудь буйного выпивоху.

Некоторые из посетителей приводили с собой детей. Одна молодая мамаша лет двадцати пяти даже принесла с собой грудничка. У него на лбу тоже красовалась маленькая черная черточка. Которая, казалось, совсем не докучала своему носителю. Но вот девушка была на истерике. «Что? Откуда? А если это скажется на его развитии? А почему линия? А у нее круг? А какая разница? А вдруг какой-то из рисунков опасней?» – вопросы посыпались на Дениса, как крупные градины. Денис не смог ответить ни на один из них. И он сработал привычно – попытался успокоить девушку и выдал ей номер горячей линии. Которая сейчас уже из просто «горячей», наверное, превратилась в «раскаленную».

Однообразие происходящего стало сильно докучать Денису. В конце концов, ему в голову пришла мысль, что можно выйти на крыльцо и просто поговорить со всеми собравшимися разом. Все равно у людей были примерно одинаковые вопросы. И как только он уже собрался вставать и исполнять задуманное, в кабинет ворвались две женщины примерно сорока и семидесяти лет. Старушка была в теплом халате, а та, что помоложе – в домашних лосинах и просторной, растянутой футболке. У обеих на ногах были домашние тапочки.

Рыдая, запинаясь и задыхаясь – сюда они явно бежали – женщины сообщили Денису, что на них накинулась их же домашняя собака. Бульдог. Псина всю ночь вела себя странно: скулила, царапала дверь, просилась на улицу, а утром стала рычать и пытаться укусить хозяек. Им пришлось даже выбежать из квартиры и закрыть собаку внутри. Но самое страшное: в квартире остался шестилетний мальчик. Когда бульдог начал бросаться и на него, тот заперся в одной из комнат, и так до сих пор там и сидел. Один. Мать и бабушка ребенка сквозь слезы умоляли Дениса сделать хоть что-то.

Денис усадил женщин на стулья, дал им воды, выпроводил из кабинета нескольких любопытных зевак, привлеченных рыданиями, выяснил, что женщины уже обращались в полицию, но им сообщили, что подобных случаев с домашними питомцами сегодня много, на каждый случай они среагировать не успевают, и, конечно же, попросили обратиться к участковому.

«Хотел веселья? Получай», – подумал Денис, накинул на себя куртку, придал себе максимально уверенный вид и попросил проводить его к нужной квартире. Фуражку он оставил на столе. По-видимому, она еще не скоро займет свое законное место на его голове.

Пройдя через толпу ожидающих приема посетителей, Денис сказал, что скоро вернется и быстро направился за двумя семенящими впереди женщинами. Они направились в соседний квартал и заверили Дениса, что идти недалеко. Та, что помоложе всю дорогу истерично жаловалась на внезапно сошедшего с ума пса. Удивлялась резкой перемене, которая с ним случилась. Раньше Потапка – очевидно, так звали четвероногого – не только никогда не бросался на хозяев, ни разу за всю жизнь даже не рыкнул ни на кого. А тут такое. Они его воспитывали с самого рождения. Так хорошо относились. Всегда кормили, выгуливали, все разрешали, к ребенку пускали, а он «вон чего». Старушка же вообще ушла в отвлеченные темы. Она начала разглагольствовать, что все происходящее – кара Божья. Что человечество это все заслужило. Что Всевышний не зря разделил всех на два лагеря этими отметками. Это он так пометил тех, кто вознесется, и тех, кто останется на грешной земле и станет свидетелем конца света. Правда она не уточнила, кто именно вознесется, носители черных окружностей, как у нее, или черных полосок, как у ее дочери. Дочь постоянно срывалась на старушку и требовала, чтобы та прекратила нести чушь. Женщину явно раздражала эта религиозная болтовня. Но старушка продолжала.

Наконец вся троица добралась до нужного дома. Здание было старым, пятиэтажным, не имело лифтов и даже замки на подъездных дверях не функционировали. За время своей новой работы Денис уже привык к таким развалюхам. В Москве подобные дома, наверное, уже давно посносили бы. А здесь, в провинции, в них по-прежнему жили люди. И даже не мечтали когда-нибудь отсюда съехать.

Денис дернул на себя уже приоткрытую дверь и все трое резво направились вверх по лестнице. Старушка отстала уже на втором этаже, прислонилась к стене и принялась тяжело дышать, периодически охая. Денис было дернулся ей помочь, но вторая женщина потащила его наверх.

На четвертом этаже у одной из дверей уже столпилось несколько человек. У всех на лицах были рисунки. Соседи о чем-то переговаривались. Узнать о чем именно, Денису мешал громкий собачий лай, доносившийся из-за железных дверей одной из квартир. Скорей всего люди искренне переживали за мальчика внутри, и уже разрабатывали планы его спасения, если вдруг полиция задержится.

– Вот. Здесь, – тяжело дыша, сказала женщина и указала на дверь.

Судя по лаю, пес был уже взрослым. Денис тут же представил себе огромную, зубастую псину, с острых зубов которой стекали обильная слюна и пена. В этот момент Денис снова пожалел о том, что не посетил планерку. Хотя бы потому, что после собрания участковые всегда шли получать табельные пистолеты. Сейчас Денис был полностью безоружен, а значит и беззащитен перед этой псиной.

– Ребенок там еще? – задал Денис глупый вопрос, просто потому что нужно было что-то сказать и нервно прочистил горло. Опять эта дурацкая привычка.

– Да, – ответил низким голосом один из соседей – невысокий мужчина с густой щетиной и окружностью на лице. – У нас окна как раз над его комнатой. Плачет, боится. Мы даже думали как-то его вытащить, может веревку какую-нибудь спустить. Но потом…

– Не надо. Тут лучше профессионалам довериться, – перебил его Денис. Каких именно профессионалов он имел в виду, не смог бы ответить и сам Денис. Вызванивать кинологов? Пожарных? Других полицейских? Денис не был уверен, что кто-то приедет. Точнее, был уверен, что никто не приедет. По крайней мере в ближайшее время. Сам Денис на звание профессионала не тянул. Но деваться было некуда. Нужно было что-то предпринимать. Можно было, конечно, подождать и не геройствовать. Может, через пару часов кто-то из «профессионалов» освободился бы. Но мальчика было жалко. Он явно был сильно напуган. Если прислушаться, в паузах между лаем можно было расслышать его плач. Денис невольно представил, что на месте мальчишки находится Алиса или Олеся. И тут же для себя решил, что ждать не будет.

Денис начал прокручивать в голове варианты.

– Где закрылся мальчик? – деловито уточнил он.

– В гостиной, – ответила женщина.

– Окна есть в комнате?

Опять ляпнул глупость. Ну, конечно, в комнате есть окна. Это же квартира, а не подвал. Еще пара таких вопросов и все поймут, что Денис растерян сильнее любого присутствующего. Даже маленькая девочка лет восьми, с любопытством выглядывающая из-за спины полной тетки с короткой стрижкой, казалась более спокойной.

– Я в том смысле: балконы рядом есть? Получится перелезть как-то туда? – поправился участковый.

– Нет. У нас на той стороне балконов вообще нет, – ответила хозяйка квартиры.

– Я ж говорю, – снова вмешался небритый мужчина, – мы хотели сверху или спуститься, или что-то скинуть. Веревку, там, или…

– Не надо, – снова отрезал Денис. – А если мальчик сорвется? Он сейчас не в том состоянии, чтобы по веревкам лазить.

В этот раз Денис сказал вполне адекватную вещь. И даже похвалил себя за это.

– Так что делать тогда? – тяжело дыша поинтересовалась наконец-то поднявшаяся по лестнице старушка.

Денис на секунду задумался и снял с себя куртку.

– Конкретно вам – молиться, – сказал он старушке. – Лишним не будет.

Участковый намотал куртку на левую руку, завязал рукава узлом, чтобы она не слетела, и обратился к женщине:

– Ключи у вас? Как я скажу, открывайте.

Женщина охотно кивнула и приготовила ключи, которые все это время были зажаты у нее в руке. Сунув их в замочную скважину, она сделала два оборота. Лай тут же усилился. Пес начал скрести дверь когтями. Денис на всякий случай уперся в дверь носком ботинка.

– Расходимся, – через плечо бросил Денис собравшимся, и те торопливо посеменили с площадки, кто в свои квартиры, кто вверх и вниз по лестнице. Но ни те, ни другие не собирались лишать себя такого интересного зрелища. Из-за прикрытых дверей и перил соседних лестничных пролетов торчали головы с выпученными, любопытными глазами.

– Вы тоже уйдите, – сказал Денис пожилой женщине.

– Татьяна Ивановна, пойдемте к нам, – позвал старушку сиплым голосом усатый мужчина лет пятидесяти с окружностью на лице, торчащий из двери соседней квартиры. Татьяна Ивановна, пыхтя, крестясь и что-то бормоча себе под нос – может и правда молитву – направилась к соседу.

– Как его еще раз? – уточнил Денис у женщины, все еще держащей в руках ключ.

– Витенька.

– Я про собаку, – пояснил Денис, хотя имя ребенка ему тоже пригодится. Глупо, что он не узнал его до сих пор. Еще одна промашка.

– А… Потапка. Потап.

– Все, отпускайте ключ и тоже уходите, – сказал Денис женщине, кивнув в сторону квартиры усатого.

Мать мальчика осторожно, словно не решаясь, отпустила ключи и быстро скрылась за дверью соседа.

Денис выдохнул. Снова проверил, крепко ли держится куртка на руке. План своих действий он представлял смутно. В каком-то фильме или сериале он видел, как некто в защитной одежде осторожно подходит к овчарке, выставив вперед руку, обмотанную чем-то толстым и мягким, и собака в нее тут же впивается зубами. Денис надеялся, что сейчас произойдет что-то подобное. Ему хотелось верить, что выставленная вперед рука для собак является чем-то вроде красной тряпки для быков. Он совершенно не был уверен, что это сработает. Но других вариантов не было.

Хотя, нет. В голове крутился еще один вариант. Денис вспомнил фрагмент еще из одного фильма. Когда Шурик сует таблетки в кусок колбасы и бросает их агрессивному псу. Но, во-первых, этот план даже в кино не сработал. А во-вторых, Денис явно паниковал. А чем еще можно объяснить то, что в такой важный момент он вспоминает старую советскую комедию?

Откуда-то сверху раздался кашель. По-видимому, раздумья Дениса затянулись, и зрители уже заждались зрелища.

Громко прочистив горло, Денис еще раз тряхнул левой рукой.

– Потап! Фу! – громко рявкнул Денис, убрал от двери ногу и резко дернул на себя ручку.

Ничего не произошло. Дверь осталась на прежнем месте.

– Ой, там на три оборота, – послышался голос матери ребенка. – А я только два раза повернула, наверное.

Денис не стал оборачиваться, только сжал зубы и выругался про себя. Теперь снова придется настраиваться. Заставить себя войти в клетку с взбесившимся зверем – а примерно так он представлял себе нынешнюю ситуацию – было делом, все-таки, непростым.

Снова прочистив горло, Денис взялся за ключ, сделал еще один оборот и дверь сама, будто бы под действием пружины, вдруг подалась на него. Денис рефлекторно отступил назад, и увидел, как через образовавшуюся щель просунулась оскалившаяся собачья морда. Пес встретился с мужчиной глазами, рыкнул и тут же бросился на него. Денис чудом успел выставить левую руку, и пес остервенело впился в нее зубами. Участковый потерял равновесие и упал. Пес, рыча, мотал его руку из стороны в сторону. Денис семенил ногами и пытался найти опору, чтобы снова подняться. В голове промелькнула мысль, что пса надо бы ударить. Но он не решался. Не хватало, чтобы пес вцепился еще и в незащищенную руку.

– Потапка! Потап! Фу! – раздался со стороны знакомый женский голос.

– Да помогите ему уже! – донеслось откуда-то сверху.

– Фу! – крикнул какой-то мужчина.

Денис схватился за прут перил. У него наконец-то появилась хоть какая-то опора. Он попытался потянуть левую руку на себя, но пес был куда сильнее. Краем глаза участковый заметил тревожные лица соседей. «Почему они не помогают?» – промелькнуло в голове у Дениса. Чувство страха на секунду заменила какая-то детская обида. «Надо ударить! Сильно! Чем-то!» – снова пришло в голову Денису. Он потянул на себя железный прут, за который держался, но тот конечно же не поддался. «Пистолет», – промелькнула в голове спасительная мысль. Денис отпустил прут и стал шарить рукой в том месте, в котором у него всегда находилась кобура. Но там, конечно же, ничего не было. На панике все вылетело из головы.

Пес сильно дернул руку Дениса на себя, и тот завалился чуть вперед. Глаза зверя и человека снова встретились. Может, Денису показалось, но пес вроде как скользнул глазами по его незащищенной шее. Еще мгновение и он вопьется ему в горло.

Денис даже почувствовал, как псина ослабляет хватку. Участковый сжался, прикрыл лицо свободной рукой и зажмурился.

Из темноты донесся глухой звук, будто откуда-то с высоты упал нагруженный мешок. Грозный рык. Еще два таких же глухих звука. Денис приоткрыл глаза и увидел, что рядом с ним стоит тот самый небритый мужчина, который все порывался вытащить мальчика с помощью веревки. Он замахнулся ногой и сильно пнул пса в ребра. Так вот что это был за звук. Пес снова заскулил, на этот раз очень жалобно, выпустил руку Дениса и бросился вниз по лестнице. Он быстро пропал из поля зрения участкового. До Дениса донеслись испуганные вскрики людей, стоящих на нижней лестничной площадке, и затухающий торопливый цокот когтей по бетону. Хлопнула подъездная дверь. Паренек, стоящий выше по лестнице, прильнул к подъездному окну и радостно крикнул:

– Уматывает! Вон, по двору побежал. Как ошпаренный.

В подъезде воцарилась тишина.

– Витенька! – раздалось откуда-то из-за спины Дениса, и он увидел, как в квартиру вбежала мать ребенка. За ней проковыляла старушка. Из глубины квартиры донесся детский плач. Но это уже был плач облегчения.

Денис поднял глаза на небритого мужчину, все еще стоящего рядом с ним, и благодарно ему кивнул. Сказать он пока еще ничего не мог – мешало частое дыхание.

Денис посмотрел на левую руку. Куртка была в нескольких местах разодрана. Узлы выдержали, но сама она почти наполовину сползла с руки. Денис взялся за торчащий воротник и стащил ее с предплечья. Закапала кровь. Денис истерично хихикнул:

– Хреновый из меня кинолог.

До ближайшего травмпункта подвезти Дениса вызвался все тот же небритый мужик. По дороге выяснилось, что его зовут Руслан. Как бы ни нахваливали жильцы дома Дениса, как бы ни похлопывали его по плечу, ни удивлялись его смелости, как бы ни благодарили его за спасение ребенка, главным героем был, конечно же, не он. А что он сделал? Просто проявил глупость, возомнил себя укротителем бешеных собак и полез туда, куда не следовало. Он даже не додумался намотать на руку что-то потолще этой тонкой курточки. Можно же было спросить у соседей. Наверняка нашлось бы немало ненужных тряпок потолще.

Нет, главным героем был вот этот мужчина, который сейчас сидел слева от Дениса и вел свою старенькую иномарку по улицам города. Если бы не он, Денис сейчас, вполне вероятно, лежал бы посреди подъезда с разодранным горлом и дожидался бы скорой помощи. Вполне возможно только для того, чтобы они засвидетельствовали его смерть.