Не надоело. Клуб счастливых гештальтистов

Не надоело

Клуб счастливых гештальтистов

Надежда Зейглиш

Иллюстратор Уна Андерсоне

Дизайнер обложки Уна Андерсоне

Корректор Сергей Ким

© Надежда Зейглиш, 2025

© Уна Андерсоне, иллюстрации, 2025

© Уна Андерсоне, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0067-7065-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Он играет им всем, ты играешь ему,

Так позволь, я сыграю тебе.

Борис Гребенщиков. Контрданс

Предисловие

Новая форма книги найдена, и найдена, мне кажется, вовремя.

Во-первых, это книга-приглашение «в клуб» любящих нашу удивительную профессию, чтобы осмыслять терапевтическую практику вместе, с дружелюбием и взаимной поддержкой. И такое возможно! Вы удивитесь, но можно и группы вести так, что за всей их пресловутой «динамикой» главной ценностью будет способность к контактному высказыванию, учитывающему Другого. Надежда так делает – и в книге раскрывает, как.

Во-вторых, это книга-workshop, встроенная в повествование мастерская – приглашение непосредственно переживать теорию. Именно так и Перлз с Гудманом начинают «Теорию гештальт-терапии», помните? С первого же параграфа нам предлагается пропускать через себя то, о чем думаем: если говорим о единстве «организм/среда», то это не должно быть абстракцией; ведь вот предметы в овале нашего зрения обретают ясные очертания не иначе как проходя через включенность Self – и так весь наш мир структурируется («гештальтируется») вместе с нами, проходя наше форматирование. Self оказывается связующим элементом бытия, вовлекающимся в формирование осмысленных структур жизни.

Надежда – практик с серьезным опытом работы в гештальт-подходе, индивидуальной и с группами, терапевтической и супервизионной – щедро делится своими наработками. Важно, что это не просто «полезные техники», а глубокое осмысление метода и выстраивание мостов между современными практическими методиками и революционной новизной мироощущения, заданного нашей базовой теорией. Я покажу эту намеченную в книге связь более отчетливо. Знакомя со своей методикой написания терапевтических сказок, автор упоминает «зону комфорта», столь полюбившуюся популярной психологии, плавно подводя к пониманию, что анекдот «Призывающие выйти из зоны комфорта, подскажите, как в нее сначала попасть?» – сущая правда. Ведь человек живет, по Перлзу-Гудману, в хронической аварийной ситуации низкой интенсивности, ощущая ее как аварийную и при этом цепляясь за привычную нераскрытость ее опасности. На терапевтической сессии мы предлагаем в безопасных условиях раскрыть то, что поднимает тревогу, позволив себе поискать лучшую форму. Но раскрыть не насильно, не вламываясь, «круша сопротивления топором», а – пробуждая живой интерес человека к самому себе, разворачивая его любопытство к тому, как устроено его сопротивление. Автор подчеркивает, что мы с уважением относимся к нежеланию клиента куда-то идти. Сопротивление указывает нам, где именно спрятано вытеснение, оно чрезвычайно ценно! Так мы увидим, где нужно поддержать внимание человека к его обычно прикрытым процессам, и сможем возбудить любопытство к его уникальному Self.

Книга поднимает важные и тревожные темы: что мы передаем студентам гештальта, как мы, тренеры, супервизоры – профессионалы, которые должны наш метод любить и хорошо понимать – можем развивать его, оставаясь верными его сути, а не выдавая за него шаблонные техники, от которых приличные люди вздрагивают при слове «гештальт».

Один из центральных вопросов: как трансформировать позицию наблюдателя, оценивающего цикл контакта клиента, в бытие вместе? Уже это делает книгу ценной, а в ней много такого. Автор предлагает задуматься, как именно преподавать гештальт, ведь его теория предполагает принципиальную перестройку мировидения, а это не происходит быстро и, главное, требует вчувствования и системного пересмотра всего, что привычно. Нам стоит вместе об этом думать.

Нельзя не сказать о мастерстве автора в работе с метафорами. Я сама побывала на тематическом курсе Надежды и видела, как она ловит их с чуткостью истинного филолога и предъявляет тебе с деликатной живостью включенного в тебя друга, это тонкое и сердечное мастерство.

Я не все перечислила – читайте, это книга дивной щедрости!

Яна Ларионова

Книга-workshop: творческий путь гештальтиста

Дорогие коллеги, я впервые оформляю свои профессиональные идеи в виде книги. Мой любимый формат – мастер-класс на конференции. Мне нравится, когда все можно проверять на практике и смотреть: работает – не работает? И без диалога – никуда! Скучно говорить не получая отклика. Онлайн-семинары годятся. Даже когда мы разбросаны по всему миру, практику и диалог организовать легко: нужно лишь включить камеру и микрофон.

А тут – книга… Я чувствую, что говорю-говорю-говорю. Не могу отделаться от ощущения, что книга звучит, упорно оставаясь рассказанной, а не написанной. Но это мелочи. А вот по-настоящему мне не хватает именно вас! Закрываю глаза и вижу, как мы беседуем на кофе-брейке крутой конференции с офигенными спикерами: делимся своими впечатлениями, говорим о том, что зацепило, вдохновило или выбесило. По-всякому же бывает.

Есть важные для меня темы в нашей профессиональной жизни, которые хочется обсудить.

Каждая находка, каждая идея, метод или упражнение, которыми я делюсь в этой книге, начинались с трудностей и тупиков: не работает, не получается, мы никуда не двигаемся с клиентом… Можно сказать, что трудные клиенты «вынудили» меня найти и осмыслить все то, чем я сейчас делюсь с вами.

Найти выход из тупика – хорошо, но недостаточно. В изоляции ни один профессионал долго не протянет. Моя книга – это шаги навстречу. Мне важно знать, как вам мои идеи. Я надеюсь на ваш отклик!

Начну с размышлений о терапевтических отношениях. Нет отношений – и все остальное становится лишь имитацией процесса. Отношения в нашей работе – как базовая техника шага в танго: можно шлифовать бесконечно.

Во второй части будет много практики по работе с клиентскими метафорами: индивидуально, с парой и в группе. Навык замечать метафоры дает нам очень много: метафора снимает противоречие между вербальным и телесным. Метафора клиента позволяет не только услышать его рассказ, но также увидеть и ощутить ситуацию так, как она переживается говорящим. Телесность и уникальность клиентских метафор приводят к точным и элегантным решениям, идеально подходящим человеку в его конкретной ситуации, как костюм, сшитый на заказ. Это гораздо лучше, чем «масс-маркет»!

Рассказывать об «инструментах» гораздо проще, чем о непростом становлении в профессии. Но ведь я приглашаю вас в гештальтистский клуб, а не просто предлагаю «каталог методик». Поэтому не стоит избегать острых и болезненных тем.

А под занавес я предлагаю вам то, что для себя называю «музыкальность терапии» в противовес терапевтичности музыки. Как увидеть привычный процесс построения контакта с клиентом через призму того, что вы любите вне работы? Маргерита Спаньоло Лобб не устает говорить о танце терапевта и клиента. Мне нравится образ совместного музицирования в стиле джазовой импровизации. А что ближе вам? Изобретать свое может каждый, но особенно интересно может быть опытным терапевтам, со своим стилем и обширной практикой. Последняя часть книги посвящена поискам ответа на вопрос: куда идти, когда все хорошо?

Тут собран материал, которого бы хватило на десятки мастер-классов. Но все так и останется лежать мертвым грузом, если не делиться, не обмениваться с коллегами. Поэтому я приглашаю вас на кофе-брейк со мной: реальный или виртуальный. Давайте говорить друг с другом о нашем любимом деле!

Надежда Зейглиш, гештальт-терапевт, супервизор

[phone]

[e-mail]

Часть I

Терапевтические отношения: благодаря чему терапия работает?

Как работает гештальт-терапия? Что является движущей силой терапевтического процесса? Что способствует тому, чтобы терапия имела смысл для клиента? Полагаю, что эти вопросы возникают у всех, кто… Тут я приторможу. Интересно, как вы для себя формулируете то, чем занимаетесь? Что говорите клиентам, если они спрашивают? Как звучит ваше профессиональное: «Я тот, кто…»?

_________________________________________________________

_________________________________________________________

Самое важное для меня на данный момент: воспринимать и откликаться. Восприимчивость – это особый вид чувствительности. Просто чувствительный человек может утонуть в своих переживаниях, становясь импульсивным. Такая захваченность эмоциями не дает увидеть другого. Терапевт способен оставаться в контакте, испытывая порой очень сильные чувства. А отклик… Это уникальный сплав личного и профессионального в терапевте, рожденный в непосредственном контакте с клиентом. Что, когда и в какой степени будет включено в наш отклик – зависит от ситуации. Если мы начинаем откликаться шаблонно, значит, костенеем, и терапевтические отношения становятся безжизненными.

Излагать в виде готового текста теорию, методологию и философское обоснование гештальт-терапии гораздо проще, чем говорить о терапевтических отношениях. Понятия – универсальны, а отношения – уникальны. Кем вы себя видите, когда задумываетесь о терапевтических отношениях?

Тем, у кого только что прошла первая настоящая сессия с так называемым «клиентом с улицы»?

Или вы тот самый клиент, который не очень еще понимает, как тут все работает?

Или вы матерый клиент, прошедший все и вся и уже сам готовый объяснить терапевту, что ему следует делать?

Или вы тот, к кому пришел на супервизию студент, воодушевленный своими первыми самостоятельными шагами в профессии? Или вы уже давно работаете и как-то все стало повторяться и утомлять?

Как же по-разному воспринимается терапевтический процесс в зависимости от точки зрения. Я буду учитывать эти различия, усаживаясь по очереди на разные «стулья». Какой фокус вам ближе сегодня?

Что острее всего волнует студентов, которые только начинают осваивать профессию?

О чем задумываются опытные коллеги в периоды кризисов? Не секрет, что работа с трудными клиентами отлично стимулирует профессиональный рост.

Как процесс построения терапевтических отношений видят преподаватели, которые помогают студентам шаг за шагом продвигаться к овладению нашей прекрасной, но непростой профессией?

Есть любопытство и у клиентов: а как это работает? Поможет ли мне? Что такого делает этот терапевт, чего не могут мои друзья или chat gpt? Зачем мне ходить на терапию? В чем ее уникальность?

Терапия – это про изменения. Человек, которого все устраивает в жизни, вряд ли захочет тратить время и деньги на регулярные визиты к специалисту.

Но что именно и как меняется в процессе терапии? Мне нравится краткое и емкое определение Елены Петровой, которая считает, что цель терапии – это восстановление способности к контакту. Чем терапевт может быть полезен или не полезен в этом процессе? Какие наши профессиональные установки могут быть разрушительны для контакта? Обо всем этом пойдет речь в главе, посвященной входу в профессию. Как мы обучались? С чем вышли из обучающих программ? Что прошло проверку практикой, а что мешает работать? За что наши клиенты могут быть благодарны нашим преподавателям, а за что – нет?

Пора от вопросов переходить к ответам.

Глава 1. Экспертность или взаимодействие: стратегии обучения и работы

Когда мы интерпретируем происходящее как прерывание контакта, это всегда субъективное, оценочное суждение по поводу другого вовлеченного человека.

Джордж Воллантс. Терапия ситуации

Давайте посмотрим на то, как содержание учебных программ может влиять на стилистику терапевтических отношений. Казалось бы, все просто: теоретическая база гештальт-терапии достаточно хорошо разработана, и каждый интересующийся может получить четкое представление о том, что такое цикл контакта, из каких этапов он состоит, какие способы срыва контакта наиболее характерны для каждого этапа. У студентов, которые знакомятся с этим пластом теории, постепенно вырисовываются в голове две картины:

• как оно должно быть «по учебнику»;

• какие отклонения от «должно быть» встречаются у клиентов.

Если совсем упростить, то получается всего два слова: норма и патология. Как в медицине.

Опираясь на собственный студенческий опыт и супервизируя студентов, которые сейчас обучаются в программе подготовки гештальт-терапевтов, могу сказать, что формирование представлений о сути терапевтического процесса начинается вот с таких установок:

• цикл контакта – это путь, который должен быть пройден от начала и до конца;

• проблемы клиента заключаются в том, что он на это не способен, застревая на каком-то этапе.

Следовательно, у терапевта две важнейшие задачи:

• определить, где именно клиент застревает (диагностическая);

• помочь ему осознать свое застревание и продвинуться дальше (собственно терапевтическая).

Грубо говоря, пройденный от начала до конца цикл контакта является хорошим, правильным, а прерванный – соответственно, плохим и неправильным.

Это очень упрощенная схема. Ее плюсы в четкости, ясности и наглядности. Минусы – в оценочности и нереалистичности. Терапевт может легко уйти в позицию наблюдателя, внимательно следящего за процессами клиента. Если при этом сравнивать контактирование клиента с «эталонным» процессом из учебника, то оценочность и объектность – неизбежны.

Так формируется медицинская модель отношений, в которой терапевт – оценивающий диагност, а клиенту (тогда уже пациенту) – отводится роль объекта наблюдений. Любая схема упрощает реальный процесс. Обучение закономерно требует такой схематизации, так как сложно сразу увидеть множество взаимосвязанных и взаимовлияющих факторов. Но если речь идет о гештальт-терапии, которая опирается на теорию поля, творческое урегулирование и диалог, то нужно идти дальше, покидая ясность простых схем ради живого процесса.

Психотерапия от медицины отличается тем, что не существует психотерапевтического морга, куда можно отвести студентов и, расчленив на составляющие, наглядно продемонстрировать, как устроены отношения. Но наглядность нужна. Для этого создают схемы. Разложить на составляющие можно только неживое. Живое – целостно. Это всегда я-и-другой, я-и-среда. Целостное взаимодействие и взаимовлияние в терапии немыслимо из позиции терапевта-наблюдателя. Все, что происходит здесь и сейчас в кабинете, – это про нас обоих, а не только про клиента.

К нам может прийти клиент и начать жаловаться на тех, кто плохо с ним поступает: игнорирует, обесценивает, отвергает. От терапевта он будет запрашивать инструкции, как изменить проблемное поведение близких. Классическая фраза: «Хочу, чтобы он (она)…»

Придется потрудиться, чтобы трансформировать жалобы на других в интерес к собственному росту. Легко ли это? В теории – да, нужно лишь помочь клиенту осознать его собственную роль в происходящем и взять на себя ответственность за собственную жизнь.

А на практике? Каково это – быть тем, кого приглашают в отношения по типу Треугольника Карпмана? Какие тут есть искушения и ловушки? Вы никогда не злились на тех, кто обижает вашего клиента, а потом и на него самого? Никогда не обнаруживали себя втянутыми в привычный для клиента сценарий отношений? Нейтральность возможна, когда занимаешься консультированием или исследованиями. Глубокая работа – требует включенности в то, что происходит здесь и сейчас. Нейтральность и отстраненность терапевта будут «защищать» терапевтические отношения от живой актуальности: в них никогда не проявятся боль и проблемы клиента. Получить новый опыт в том, что мучительно и непреодолимо, с нейтральным терапевтом невозможно. Понимание про там и тогда полезно, но его недостаточно. Если мы не можем откликаться живо и целостно на происходящее здесь и сейчас, то chat gpt – отличная нам замена.

Клиенты, склонные к самообвинениям, тоже не редкость. Они приходят в терапию «исправляться», считая себя корнем всех проблем. Есть те, кто винит себя за разрушенные отношения, забывая, что для танго нужны двое. Из позиции наблюдателя мы прекрасно видим все механизмы прерывания контакта. Перед нами как на ладони их переносы и сопротивления. И клиенты сами просят сказать, что же с ними не так. Соглашаться ли на такой запрос, подкрепляя самообвинения? Будут ли в такой ситуации наши наблюдения полезны для развития терапевтических отношений? Или мы просто впишемся в существующую картину мира клиента, подпитав его гиперответственность своими «объективными наблюдениями»?

Кого бы клиент ни обвинял у нас на глазах, себя или других, выбор за нами: нейтральное отстраненное наблюдение или включенное взаимодействие на границе контакта? Хорошо, если у терапевта есть выбор и он делается осознанно. Хуже, когда нейтральность, безэмоциональность и аналитичность прописаны как норма, а живой отклик терапевта трактуется как ошибка и несдержанность.

Как могла возникнуть идея, что нейтральность терапевта – это хорошо? Могло сказаться влияние психоаналитического «чистого экрана». А еще? Возможно, не обошлось без любимой пищевой метафоры Перлза. В отношениях с едой вся ответственность за процесс целиком лежит на человеке, ведь еда – объект, а не партнер. Но разве терапия – это процесс манипуляций с объектами, который терапевт наблюдает и оценивает? Очень надеюсь, что нет. Тогда почему студентам до сих пор цикл контакта объясняют на примере яблока?

Так проще? Поглощение идей, теорий, концепций, так называемый «ментальный метаболизм» тоже объектен. Человек сам ответственен за то, как он обойдется с поступающей информацией: проглотит не жуя или осмыслит, присвоив ценное и отвергнув пустое?

Для первого знакомства с процессом контактирования пищевой метафоры достаточно, но останавливаться на этом нельзя. Вот грызу я свое яблоко, пережевываю, хорошо мне, готовлюсь проглотить, и тут звонок из школы: классный руководитель дочери хочет меня видеть. Заметьте, не я этот звонок инициировала. Это как-то не по учебнику! На лекциях ведь рассказывают, что цикл контакта начинается с того, что спокойный и расслабленный человек с нулевым уровнем энергии вдруг ощущает дискомфорт в глубинах организма. Пока идет скрупулезная дифференциация дискомфорта с целью обнаружения потребности, весь окружающий мир затаив дыхание ждет, когда же его заметят в фазе ориентации? Когда же можно будет поучаствовать в финальном контакте? В реальной жизни все гораздо сложнее, чем в ситуации с информацией или яблоком. Как минимум полезно различать, идет ли начало возбуждения изнутри или инициировано извне?

На одном из архивных видео Фриц Перлз говорит девушке-подростку: «Что ты видишь?»

Девушка отвечает: «Я вижу их враждебность».

Перлз конфронтирует с ней: «Ты их не видишь. Ты их воображаешь. Используй свои глаза!»

QR-код архивной видеозаписи сессии Перлза

Девушка поднимает голову и смотрит в зал. Можно увидеть ее глаза. Хотя бы один. Второй все еще скрыт челкой. Она улыбается и говорит: «Это просто люди, и они просто сидят!»

Куда делась воображаемая, но такая реальная для девушки враждебность окружения? Исчезла без следа, «как сон, как утренний туман». Что этому способствовало? Вера Перлза в клиентку и его прямое указание: «Используй свои глаза»?

Мы можем бояться мира и наделять его огромной силой, опасаясь поднять на него взгляд. И как же будет разворачиваться наш цикл контакта с таким «ужасным» миром? Какие потребности актуализируются? Когда безопасность превыше всего, нужно бежать, прятаться и замирать. Так что же делать: воображать враждебный мир и бояться того, что навоображаешь, или посмотреть вокруг, становясь… Какой? Полагаю, что новой и неизвестной себе, если привычно было бояться.

«Использовать свои глаза» – какая это фаза цикла контакта? Перлз предлагает ориентироваться в мире? Но ведь из состояния «бытия во враждебном мире» тоже происходила ориентация? Так что же изменилось? На основании какого опыта девушка смогла сказать: «Это просто люди, и они просто сидят»?

Обнаружение себя в контакте с другими Перлз назвал мини-сатори. Я бы назвала это Встречей, которая про Я-Ты-Мы.

В мире объектов человек одинок. Даже прекрасно удовлетворяя свои потребности, можно оставаться одиноким. Только способность встретиться с другим человеком позволяет выйти из рутины и одиночества, ведь встреча – это то новое, что рождается прямо сейчас: Я становлюсь тем, кто видит Тебя, а Ты становишься тем, кто видит Меня. Невозможно знать заранее, как эта встреча нас изменит.

Будь у клиента готовность к встрече, которая полна неопределенности, он бы к нам не пришел. Терапия, восстанавливающая способность к встрече, будет в корне отличаться от поддержки контролируемого удовлетворения своих потребностей с прогнозируемым результатом. Может быть, в учебных программах стоит поменьше внимания уделять интроспекции потребностей? Ведь так мы обнаружим лишь свой вчерашний день и себя вчерашних. А если посмотреть вокруг, можно заметить себя-в-мире-сейчас и довериться актуальному процессу.

Реальный мир непрерывно меняется, но наши представления о нем и о себе могут застывать. В терапии мы часто с этим встречаемся. Застыл ли человек в слабости и беспомощности или, напротив, героически справляется со всем в одиночку – оба в равной степени нуждаются в трансформации привычных схем. Ни за что не отвечать и отвечать за все – это крайности. Говорить о балансе в отношениях важно, но недостаточно. Необходимо прожить и ощутить это новое распределение ответственности, а не только обсудить его характеристики. Поэтому важно сделать наш рабочий альянс действительно новым опытом.

• Для этого придется отказаться от упрощенных схем, дающих иллюзию знания о том, «как правильно».

• Перестать сравнивать живого человека с эталоном из учебника.

• Выйти из парадигмы оценивания: «правильно-неправильно», отказавшись от роли «эксперта».

А с чем тогда остается терапевт, если от всего этого откажется? Не приведет ли это к дезориентации и утрате терапевтической позиции? На что сможет опираться терапевт, лишенный привычных схем и представлений о норме, с точки зрения которых привык наблюдать за клиентом?

• У терапевта остается он сам, со своим навыком осознанности и чувствительности.

• У терапевта остается его способность видеть клиента, чувствовать и осознавать себя, замечая происходящее «в пространстве между».

• И самое главное – остается интерес к терапии как к целостному процессу, в который он тоже включен.

Мне хочется поделиться вопросами, которые Лора Перлз считала полезными для терапевта. Процитирую их по книге Джорджа Воллантса «Терапия ситуации». Я бесконечно благодарна Елене Юрьевне Петровой, которая не только способствовала переводу этой книги на русский язык, но и привезла ее в Ригу. (Без нее я бы не стала тем, кто я есть сейчас, и не делилась бы с вами своим взглядом на терапевтические отношения.)

В 1992 году в интервью с Дэниелом Розенблаттом Лора Перлз подчеркнула, что важно «понимать сопротивления как содействия чему-то. В чем состоит функция сопротивления в данный момент? Что это дает? Или что это давало раньше и что хочется сейчас повторить? В чем цель подобного способа контактирования?»

Слова «в данный момент» выделены не случайно. В данный момент – это означает вот прямо здесь и сейчас, в этом кабинете, со мной. Что клиент пытается сделать? Чего он хочет? И как это откликается во мне?

Присутствие и включенность в такой процесс требуют от терапевта навыка замечать и использовать в работе свой телесный и эмоциональный отклик на происходящее в сессии. Быть в контакте с теоретическим материалом вместо идовских проявлений проще и спокойнее. Наблюдение за процессом работы с целью распознать и назвать то, о чем говорили преподаватели на семинаре, – прекрасное занятие во время демо-сессий на конференции. Но если мы продолжим заниматься тем же самым, сидя напротив своего клиента, это будет разрушительно для терапевтических отношений. Люди приходят к нам со своим опытом контактирования в надежде на изменения. Приходят потому, что их больше не устраивает то, как получается действовать в жизни. Как терапевт может способствовать изменениям?