Город из стекла

Город из стекла

Мия Велизарова

Сон кончился. Пора браться за дело

Джон Леннон

Дизайнер обложки Нина Александровна Иванова

Иллюстратор Мия Велизарова

© Мия Велизарова, 2025

© Нина Александровна Иванова, дизайн обложки, 2025

© Мия Велизарова, иллюстрации, 2025

ISBN 978-5-0067-7074-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На крышах

Море виднелось справа сверкающей рассветной полосой. Рядом колесо обозрения утопало в густой зелени, которую не подпортил даже внезапный снегопад в конце апреля. Кое-где яркими всплесками благоухала сирень, смешиваясь с тонкими нотками цветущих вишен и ранеток. Приятно было так перевести дух после долгого бега, вдыхая весенний аромат и оглядывая спящий город.

Несмотря на ранний час, до мальчика донеслись приглушенные звуки стройки: рабочие облагораживали набережную, спешили закончить к годовщине Победы. Шум спугнул голубей, и теперь группы сизарей собирались в одну большую стаю, кружа над плоскими крышами пятиэтажек, среди которых кое-где попадались двускатные кровли фахверковых домов. Обычно, будучи пешеходом, Лёка любил рассматривать снизу похожие на пряничные игрушки фасады. Но теперь, сверху, дело обстояло совсем иначе.

Сейчас опытный взгляд фрираннера оценивал площадку исключительно с позиции забега. Архимедовское «дайте мне точку опоры» приобретало новый смысл, ведь удачное приземление открывало возможность для нового отрезка пути.

Пока что его бег еще нигде не прервался. Из десяти человек отступило уже больше половины. Кто-то не туда свернул, кто-то просто выдохся. А вот Олегу с утра сопутствовала удача, и ноги будто сами несли вперед, к заветной часовой башне на площади.

Забег, прыжок – зацепиться за выступающий из щербатой стены кирпич, подтянуться. Вверх, вниз, протиснуться через узкий, пахнущий кошачьей мочой проход – и снова простор, воздух, и кажется, что небо близко-близко, а город – вот он, весь как на ладони!

Лёка еще ни разу не пожалел, что вступил в клуб паркура. Дома, правда, тетка долго ахала, что он переломает себе руки-ноги, а то и шею, но за все время тренировок дело обошлось лишь парой ушибов. Зато напрочь пропал страх высоты, а на уроках физкультуры одноклассники завистливо подвывали, глядя, как он в пару касаний взмывает по канату и лихо карабкается на опутанные сеткой стены под истошные свистки преподавателя.

Всю зиму приходилось тренироваться в зале, лишь изредка выбираясь на оттаявшие турникеты или гаражи. А сегодня они впервые решили устроить большой забег, благо погода стояла сухая, и подошвы не скользили на крутых виражах.

– Эй, Цветочек Аленький!

Серега из параллельного класса лихо прошелся колесом, едва не задев Лёку по носу новенькими кроссовками. Уступая в скорости, Серый компенсировал нехватку умений модными шмотками. Обычно Лёка все его выпады благополучно игнорировал. Но вот свое прозвище терпеть не мог.

– Просил же меня так не называть!

Друг в ответ показал язык и шлепнул себя по тощей заднице. Ах, так, значит?

Соседний дом подходил совсем близко к их площадке. Оценив ширину проема, Лёка прикинул место приземления. Крытая гудроном кровля обещала мягкую посадку, а с прыгучестью у парня все было окей: хоть где-то пригодились вытянувшиеся за последний год несуразно длинные ноги.

Серый явно просчитал его планы, потому что перестал кривляться и напряженно наблюдал. У Лёки предательски засосало под ложечкой, когда он брал разбег. Страшно, опасно, да. Но зато от того дома до башни рукой подать. Ничего не поделаешь, придется рискнуть.

Риск, конечно, дело благородное. А вот ни с того ни с сего хватать за шиворот – это уже подлинное оскорбление! Изворачиваясь, Лёка разглядел черную толстовку с Imagine Dragons и насмешливую ухмылку. Дядя Игорь, блин…

– Пусти! Да пусти же!

Но тот в ответ лишь схватил его под коленки, как барышню, и отнес подальше от края крыши. Плакал его рекорд…

Серый в стороне покатывался от хохота. Наверняка еще и в школе теперь всем расскажет. Раздосадованный, парень хотел было со всей силы лягнуть противника, но дядя Игорь уже успел его опустить и предусмотрительно сам отпрыгнул в сторону. Вот ведь, знает все его приемы наизусть. И силищи хоть отбавляй – сграбастал его как кутенка. И хотя Лёка с недавних пор тоже записался в спортзал, до накаченных бицепсов ему было еще пиликать и пиликать на тренажерах как пешком до Луны.

– Ты, Олененок, выше головы не прыгай, я за тебя своей поручился!

– Никто и не просил! – огрызнулся Олег, с тоской глядя в сторону Часовой площади. Ведь чуть-чуть оставалось…

– Не скули, еще наделаешь селфи, успеешь. – Игорь беспардонно взъерошил Лёкины волосы, которые и без того пушились во все стороны, несмотря на щедрую порцию геля по утрам. – И умбикулус свой прикрой, старушки внизу смотрят. Все, пацаны, закругляемся! Кому на работу, кому в школу пора!

И, не дав им опомниться, сгреб парней за шкирку и затолкал обоих в черный зев вентиляционной шахты. Так-так, значит, мухлюем, Игорь Семенович, поднялись спокойненько на лифте и поджидали их тут все это время?

– Кто последний – лох! – заорал Серега, пускаясь вниз через три ступеньки. Лёка догнал его уже на втором пролете, правда, чуть не поскользнулся на развязавшемся шнурке.

– А серебристая ива цветет в апреле! – донесся до них ворчливый бас дяди Горы, как они его между собой называли, с ударением на последний слог. – Расшибетесь – я добавлю!

Не добавит. Лёка с малых лет это знает, ведь Игорь – папин брат. Подзатыльник дать – то да, это он может. Ну, лбами друг друга стукнуть, если мальчишки слишком разошлись и слов не понимают. В остальном он хороший, и в академию паркура посоветовал пойти именно он.

– Тебя сегодня тоже отпросили?

– Ага, с английского и технологии, – вот англичанка обрадуется, что его нет. За это снова стоит сказать спасибо дяде Игорю: устав смотреть, как его племянник зевает от скуки на занятиях с репетитором, он подсунул парню словарь молодежного сленга. И посулил новенький мотоцикл, если Лёка все добросовестно вызубрит. А тот возьми и выучи – только вот учить взялись на пару с Серегой, и друг не раз пожалел, что начал учить с начала: с конца слова попадались куда интересней. По крайней мере, судя по растерянному взгляду англичанки, она о таких и не догадывалась.

Ну, а насчет уроков труда – с этим у Игоря не заржавеет, причем буквально. У них дома вся сантехника сверкает, и обои Лёка научился клеить сам, а еще приготовить обед из трех блюд плюс десерт из местной пекарни, коих в последнее время расплодилось на каждом углу.

Серый глядит с откровенной завистью, аж позеленел, под цвет своей новой неоновой куртки. Еще бы, у него же нет такого удобного родственника. Да и работы настоящей пока нет. А у Лёки есть.

– По литературе чтоб двойку исправил, позорище, – напутствовал его вдогонку дядя. – И смотри, не опаздывай потом.

– А можно с Тоней поехать?

Спросил и тут же пожалел – ведь дурачина Серый немедленно присвистнул: «Жени-их!» и припустил вдоль дома, чтобы не словить леща. Ладно, ему еще перед родителями дома отчитываться за рассеченную губу и неудачное приземление на копчик, так что можно его сегодня и пожалеть.

– На троллейбусе доедешь, у Антонины сегодня художка, – отрезал Гора. И пошел своей покачивающейся походкой – и впрямь, как скала, под два метра ростом.

В школе у Лёки только с математикой было полное взаимопонимание и твердая пятерка в четверти. С физикой дела обстояли не так гладко, пока парень не смекнул, что некоторые формулы неплохо применялись к трюкам фриранинга, и дела с тех пор пошли на лад. Ну, а хуже всего было с литературой – 18 век, балы, кринолины, любовь, тайные послания и все дела. Да еще и училка была под стать, в нафталиновой блузке с рюшами и вечно поджатыми губами. Слушать ее скрипучие рассказы, как кто-то кого-то застрелил на дуэли из-за случайного танца на балу – то еще удовольствие.

Вот зачем, зачем доводить до крайностей, как любила повторять тетя, когда можно спокойно договориться? Лёка вот взял и написал Оксане в Телегу: «Давай встречаться?» Мог бы и не спрашивать, в принципе, и без того по ее сердечкам в комментариях было все понятно. А с ее бывшим ухажером, Сашкой, вопрос удалось уладить по-мужски, устроив незамедлительный бой в танки. Лёка тогда выиграл, Сашка остался жив, вот вам и дуэль. А с Оксаной они и без черевичек расстались через два месяца. Теперь его сердце замирает при виде другой одноклассницы.

– Сегодня снова спасаешь мир, герой? – Кристина мимоходом чмокает его в щеку, усаживаясь за соседнюю парту. Девчонки закатывают глаза, кто-то из парней присвистывает, но Олегу все равно. Они же встречаются, им можно. Ромео и Джульетта вообще в их возрасте уже были женаты, и ничего.

Кристина красивая. Ходит на переменах с распущенными локонами, и пахнет от нее апельсиновым шампунем и какими-то легкими цветочными духами. А на уроке собирает волосы в пучок, и тогда на висках видны аккуратные завитки – Лёка на них часами готов смотреть, и даже монотонное бу-бу-бу класснухи его не отвлекает.

– Жалко, мне с тобой нельзя.

Опять она за свое. Олег вздыхает, глубоко, чтобы она поняла – ему тоже жаль, очень. Но работа есть работа. Это вам не макулатуру вместе собирать.

К тому же, ее и не пустят. До конца дня еще три урока, а под окном уже маячит красная КИА с черной крышей, и рядом нервно курит Кристинина мать. Вроде они с ее отцом разводятся, из-за этого Тина частенько сидит одна на перемене, отгородившись от всего мира каштановой волной, а потом на уроке поправляет растекшуюся тушь, доводя преподавателей до нервного срыва. Она храбрая и терпеть не может, когда достают с расспросами. Лёка, в принципе, не особо любопытный. К тому же, у него самого отца давно нет, а мама…

С мамой все сложно.

– Я поговорю еще раз с тетей, может, разрешит, – предлагает парень, и лицо девушки озаряет улыбка. С тетей он, конечно, говорить не будет – там все решено раз и навсегда. Но пусть Кристина хоть улыбнется и еще раз посмотрит на него как на героя.

На уроке истории обсуждали прусский милитаризм. Лёка внимательно слушал, а сам тем временем нарисовал Отто Бисмарку колпак и жирные атаманские усы – это пришлось на выходных посмотреть Тараса Бульбу, чтобы подготовиться к контрольной по литературе. Тест он, к слову, успешно переписал, и теперь в самом приподнятом настроении шел по коридорам к выходу.

Вот в толпе мелькнул ярко-желтый рюкзак вкупе с кричаще-розовыми колготками. Олег прибавил шагу.

– Прогуливаем художку? – небрежно роняет он, поравнявшись с напарницей. Антонина, Тоня, Тонечка – девушка откликалась практически на любую форму имени, а вот за Тошку-картошку могла и в глаз засветить, с нее станется. Невзирая на регулярные беседы в директорской, Тоня всегда одевалась исключительно в яркие цвета и накручивала волосы на носочки до состояния необузданных кудрей. Еще она тайком набила татуировку, но взяла с Олега слово молчать, а на правой руке у нее столько фенечек, что под ними и не видно, что вместо кисти – уродливая клешня из двух изуродованных пальцев. Как эта болезнь называется, парень так и не смог запомнить, да и какая разница? Он и не замечает, если честно. Тонька хорошая, только язычок у нее острый.

– Ну и что? Надоело все. Яблоки-цилиндры, ничего нового. А ты опять с нами собрался, нахлебник? – она насмешливо щурит глаза, воспаленно-красные после очередной бессонной ночи. Одно из двух: или снова тайком смотрела аниме или читала мангу под одеялом.

Лёка молча глотает оскорбление. Ну а что поделать, если проехать на машине куда лучше, чем ждать троллейбус?

На стоянке на заднем дворе всегда много машин. Но Тонин отец – профессор, даже пару раз приезжал к ним лекцию читать, так что у него постоянное почетное место, рядом с директорским BMW.

Вообще-то Лёка еще помнит, как на месте стоянки была клумба и стояли турникеты. Но это было давно, еще до эпидемии. А потом все родители как один начали встречать детей после уроков. Всех, даже старшеклассников, и в дороге еще включали радио, чтобы те не думали дремать. Все из-за Хандры – болезни, когда очередной сон может растянуться на недели, а то и на месяцы.

Сейчас пик эпидемии спал, но некоторые особо тревожные родители, как Кристинкина мать, к примеру, продолжают нервно курить возле ворот школы. У Лёки к новоявленной болячке оказался иммунитет. У Тони, как выяснилось, тоже, отчего их обоих и призвали на службу в институт. Так уж совпало, что Тонин отец как раз занимался всеми этими разработками. У него самого, кстати, иммунитета нет, а потому вид вечно такой, будто он вообще не спит.

– Пришла? И Олег здесь? – Павел Алексеевич щурится из-за очков и жует кофейное зерно, чтобы перебить запах сигарет. Курить он тоже начал после Хандры, хотя даже Лёка понимает, что это решение – так себе. – Чудненько, тогда вас обоих сразу и отвезу.

Тоня молча устраивается на заднем сидении и достает наушники. Лёка несказанно рад, что ему снова досталось переднее. Честно говоря, каждый раз он надеется, что ему дадут поводить, но профессор непреклонен. Зато Лёка уже записался в автошколу с июня, а пока, научно выражаясь, тренирует визуальный опыт.

Удачно выехали, до пробок. Честно говоря, Лёка не против сделать еще пару кругов, но уже минут через десять авто сворачивает с шоссе в переулок. Вдоль тротуара выстроились в два ряда лады-калины, пару раз мелькают капоты иномарок. В сквере напротив все скамейки заняты, ровно как и студенты. Учатся различать на вкус пятьдесят оттенков кофе из ближайшей кофейни. Рядом с кофе-шопом – пекарня с деревянным макетом мельницы, благословение для гурманов и проклятье для сидящих на вечной диете сотрудниц.

– Павел Алексеевич, может, вам тоже кофе взять?

– Что? Нет, Олег, спасибо, воздержусь.

Тонин отец всегда называет его имя полностью, за что ему бесконечный респект. Вот Тоня где-то раскопала, что Олега можно сократить до Алика, да еще и умудрилась проболтаться об этом в школе. С тех пор одноклассники не дают прохода, чуть что, кличут Лёку цветочком аленьким, а Тоню – чудищем заморским, вот такие дела.

Многокорпусное здание вмещает в себя не только – внимание! – вторую по оснащенности лабораторию в стране, но еще и бассейн, спортзал и столовую. По сути, здесь можно преспокойно жить, отсыпаясь на расставленных в холле кожаных диванах. Игорь и Павел Алексеевич твердят в один голос, что для Лёки уже уготовано тепленькое местечко на факультете, так что после школы – прямиком сюда. Парень же не против переехать прямо сейчас, если только в общежитие пускают с попугаем. Хотя временами, листая теткины книжки по психологии, его начинают терзать смутные сомнения. Психфак – это неспроста, народ просто так говорящие названия не дает. Может, лучше стоит пойти по стопам отца и стать археологом? Или как мать, рисовать?

Хорошо, что в запасе еще пара лет, можно как следует все взвесить. И его работа, кстати, это тоже шанс узнать процесс изнутри, во всей красе и безобразии, как любит говорить тетя.

Охранник за стойкой здоровается с Павлом Алексеевичем, а их с Тоней окидывает ленивым взглядом, хотя парень добросовестно вытаскивает пропуск. Порой Лёка представлял, как здорово было бы иметь лабораторию под землей, в бункере, и чтобы добраться до нее можно было только через многочисленные пункты охраны, отсканировав сначала палец, потом сетчатку, а потом и всего себя целиком, сверху донизу, чтобы точно было видно: вот он, наш дорогой Олег Валерьевич, бесценный сотрудник, явился на работу.

Секретное задание

Пройдя по лабиринту коридоров, они остановились перед кабинетом с полустертой табличкой «Кафедра МОРФЕЙ», где каждое слово поочередно расшифровывалось в несуразно-громоздкий термин длинной в целую строчку и с обязательным дефисом посередине.

Игорь был уже здесь, со своим неизменным круассаном. Вечно он жует, вот только, непонятно, куда все девается – футболки сидели на его поджарой фигуре как влитые. Рядом за столом секретарша Светочка, разбирала документы. И хотя ей уже прилично за сорок, все называли ее исключительно Светочкой. Миниатюрная, светленькая, Светочка была счастливой обладательницей такого звонкого голоса, что какое-то время ей даже хотели запретить отвечать на звонки: еще подумает кто, что они нелегально используют детский труд.

Кто еще?

Конечно же, его тетя. Они с Тониным отцом и затеяли свое исследование, когда по телевизору только-только начали передавать о первых случаях Хандры. В своем неизменном синем костюме-тройке, роговых очках и с волосами, пахнущими летом – тетка не признавала никакой химии и даже мыло варила сама, на травах. Агидель Чудимировна – вот такое у нее имя. Естественно, коллеги тут же его переиначили в Адель. Хотя летом впору было звать ее мамушкой Макданиэл из-за загоревшего дочерна пухлого лица.

– Ты поел?

Тетка ссегда всех подкармливает: бездомных кошек, редких студентов, забегающих на кафедру с зачетками, дядю Игоря. Вот и сейчас разогрела в микроволновке тарелку с котлетами. Дядя Гора тут же перестал болтать, пересел чуть поближе, подмигнув племяннику. Тоня демонстративно сморщила носик, а Светочка живо выставила на стол вазочку с конфетами: вы мне, я вам.

– Вы ешьте, я пойду отнесу Иван Иванычу, а после разберем дела, – отложив пару котлет, Адель зацокала каблуками по коридору. Иван Иваныч – мозг их лаборатории, а по совместительству – милейший человек и приятный собеседник. После встречи с ним Лёка наконец-то понял суть гоголевской фразы маленький человек. Ростом Иван Иваныч был парню по плечо, постоянно мазал вазелином свои маленькие руки – удивительно, как он вообще умудрялся печатать и собирать детали такими короткими, почти детскими, пальчиками; разговаривал исключительно простыми предложениями, да и одежду подбирал себе под стать: мышиного цвета брюки, серо-голубой свитер и неизменный потрепанный портфельчик в руке. Хоть картину маслом пиши. Да еще и на работу ездил… на самокате. Даже не на скутере, которых, к слову, побаивался и откровенно недолюбливал, а на стареньком, потертом самокатике, купленном задешево на Авито. Обычно Иван Иваныч день-деньской сидел у себя в лаборатории, тише воды и ниже отсвечивающего синими таблицами монитора, и даже забывал порой толком поесть. Так что если бы не домашние ланчбоксы тетки, давным-давно превратился бы в грустного призрака и витал по коридорам, пугая студентов.

Котлету Лёка съел: надо было подкрепиться перед работой. Вкусно, с луком, в меру перченые и с хрустящей корочкой. Да что там, даже Тоня в конце концов не выдержала и съела половину, которую ей заботливо протянула на вилке Светочка. Вдвоем они принялись оживленно щебетать, обсуждая очередной сериал. Лёка даже не пытался вслушиваться: Ли Дон Ук, Ли Мин Хо, Ли Су Хёк… Игорь вот слушал с интересом и даже спросил у дам, нет ли среди их знакомых храброго воина Чингачгука, но в ответ услышал возмущенное, что дескать, ничего не смыслит в дорамах и вообще нечего вмешиваться в женские разговоры.

Воистину, перст судьбы, что их айтишником оказался самый что ни есть настоящий кореец. К счастью, имя у коллеги оказалось вполне себе запоминающимся: Виен, на французский лад Вьен, а можно просто Веня. По-русски Веня говорил мало, но всегда в точку. Работу свою делал быстро, а в остальное время предпочитал медитировать на подоконнике, благо в офисе недавно вставили новые окна, и места хватало на всех, включая парочку китайских улыбчивых котиков, на счастье и финансирование. Рискуя нарваться на шлепок за неполиткорректность, Игорь изредка шутил, что им в команде не хватало только негра и краснокожего индейца.

На теткином столе красовались две яркие папки. Значит, на сегодня два клиента и снова придется делиться.

– На камень-ножницы-бумага? – предложил Игорь и первым протянул вперед свою громадную ручищу.

– Отставить, – отрезала тетка, зайдя в кабинет. – Будем решать по очереди.

– Изволь, – дядя Гора откинулся на спинке кресла, устраиваясь поудобнее. – Тогда огласите весь список, пожалуйста.

– Первое дело – девочка, двенадцать лет.

– Какой стаж?

– Четвертый месяц.

Конечно, до рекорда Спящей Красавицы еще далеко, но и не без году неделя. Проспать шестнадцать недель подряд – практически заново родиться, только в несколько ином, тонком мире. И порой связь с новой реальностью получалась настолько прочной, что выбраться самостоятельно клиент был уже не в силах. Объятия Морфея, путы сна – за пару лет работы Лёка успел насмотреться всякого, но все равно каждый вызов оказывался непохожим на предыдущий.

Стоило взять в руки портфолио клиента, и Олег вновь ощутил приятное покалывание в пальцах. Сегодня им предстояло открыть дверь в еще один мир, созданный чужим подсознанием – и с этим никакой аттракцион виртуальной реальности даже близко не мог сравнится. Помнится, в детстве его поразил фильм с Лео ДиКаприо про перемещение во снах, но он и подумать не мог, что будет заниматься ровно тем же самым.

– Олег? – тетка хмурится, поправляет очки. Лека знает этот жест: волнуется. – Соберись, пожалуйста, ладно?

Она была против. Когда обнаружилось, что из всей семьи иммунитет был только у них с Игорем, долго не допускала племянника до испытаний. Павел Алексеевич тоже что-то бубнил про нестабильную психику подростков и нагрузки, но Олег точно знал: он будет участвовать.

Потому что только так он может спасти одного очень важного для него человека.

Четыре месяца, значит? Что ж, это еще не предел. Принц Халед, как известно, вообще спал двадцать лет, проснулся выспавшимся взрослым мужчиной.

– Думаю, ее можно доверить молодежи, они-то уж найдут общий язык, – тетка вопросительно взглянула на них с Тоней. Значит, сегодня они снова в паре. Впрочем, Антонина на это никак не отреагировала, как всегда.

– А причина есть?

– Прочерк.

Что ж, ничего удивительного. Необъяснимая сонливость, которую впору было считать новым бичом двадцать первого века, заявлялась без предупреждения и гостила сколько ей вздумается. Бытовала, правда, версия, что таким образом организм защищался от возрастающего в космической прогрессии ритма жизни. Как говорится, устал – отдохни, неделю-другую, а лучше возьми отпуск на год или два.

Портфолио оказалось совсем тоненьким, что одновременно обрадовало и напрягло. С одной стороны, не предвещало особых осложнений: некоторые, пока до них доберутся, успевают такое дело подшить – будто «Войну и миръ» заново перечитываешь. А с другой стороны, чтобы войти с контакт с клиентом, надо знать чуть больше его даты рождения и прописки.

Хорошо еще, что есть фото клиентки. Худенькая, одни глаза, вся в каштановых локонах. И платье под стать, эльфийское, с длинными серебряными рукавами. Наверное, сделали снимок на день рождения.

Так, что тут у нас… Естественно, круглая отличница, олимпиады, конкурсы, все дела. Любимые книги: приключения. Ну да, вполне возможно, что именно за ними она и нырнула в грезы с головой.

Ангельское личико и – неизвестная бездна.

То, что внешность обманчива, Лёка уже успел узнать на собственном горьком опыте. В мире подсознательного такие вот кисейные барышни частенько показывали свою бунтарскую сторону, в буквальном смысле устраивая резню бензопилой. И пускай полученные в сонном бою ранения наяву оказывались лишь мелкими царапинами и гематомами, все равно приятного было мало.

Анкету, судя по всему, заполняла мать: резкий угловатый почерк успел сказать многое еще до встречи в палате.

– И это все ваше оборудование?

Модная дамочка, брючный костюм в бежевых тонах, шарфик небрежно так перекинут через плечо. Уже поджала губки, оглядывая их скромный скарб: аппарат с подмигивающими лампочками, разноцветные провода с электродами, еще какие-то бесполезные штуки. Только генератора мыльных пузырей не хватает. На деле, все это – банальная бутафория, чисто для галочки. Фактически, если не вдаваться в объяснения, нужен особый импульс, связь с клиентом. И несмотря на десятки проведенных сеансов Лёка так и не мог отследить, когда этот импульс появлялся.

– Вы что, кто-то вроде медиумов?

– Так точно, хакеры сновидений, – Игорь украдкой подмигивает Олегу: не вздумай смеяться, испортишь весь эффект. – Проект Dormio, в основном работаем со случаями гипнагогии1. Раньше был филиал американской Dream Lab, а теперь вот, сами… На сайте все лицензии, можете сами посмотреть. Работаем за счет государства, не какая-нибудь частная контора.

Вот так.

И пока родственники усиленно гуглят все названия и штурмуют википедию, а Веня с серьезным видом разматывает провода, есть возможность спокойно оценить обстановку.

Проводить сеанс в больничной палате – дело привычное. По крайней мере, не нужно беспокоиться о порядке: кнопка вызова под рукой, и внизу дежурят дюжие молодцы. Всякое может произойти во время сеанса, были уже случаи.