Тропа между тенями

– Не стой, иди! – прошипел он. – Хочешь, чтобы стража тебя срисовала? – Я споткнулся, но пошел за ним. Ткань прилипла к спине, и я вздрогнул – словно почувствовав на себе чей-то взгляд. Да, глупо здесь стоять.

Мы добрались до гостиницы. Улица была тихой, тени от высоких домов с балконами и хлопающими на ветру простынями падали на булыжники. Над входом поскрипывала вывеска «Приют Последнего Шанса» – потемневшая от времени, но с яркими красными буквами и мелким узором, нацарапанным, словно кинжалом. Сама гостиница, двухэтажная, с потемневшими деревянными стенами, выглядела старой, но крепкой, ее узкие окна тускло блестели в свете дня. Мы вошли, и мелодичный звон колокольчика над дверью эхом отозвался в холле. Запах старого дерева и пыли ударил в нос. Зал был пуст, лишь грубо сколоченная стойка темнела в углу, а за ней скучал Дарин. Это было не удивительно. Все те, кто должны были занимать комнаты наверху, сейчас прятались в убежище. Спали, разговаривали, ругались, играли в карты… Дарин молча кивнул и указал на заднюю дверь. Мы прошли через нее, миновали тесный двор и спустились по железной лестнице в люк.

В пещере было тепло, но я дрожал. Моль ждал у костра, ухмыляясь, как кот над мышью.

– Эй, Тень, ну что, обобрал какого-то ребенка или пузом в лужу шмякнулся? – хмыкнул молодой вор, скалясь.

Он кинул мне корку хлеба, но я не поймал – она упала в солому. Воры засмеялись. Лина, сидевшая поодаль, лишь криво усмехнулась. Похоже, кого-то выходки Моли ещё веселили… Я мельком поймал взгляд Иглы. Она не улыбалась, а лишь едва заметно качнула головой, снова возвращаясь к своему стилету. Я сел у стены, глядя на плакат с моим лицом, стараясь спрятаться от то и дело изучающих меня взглядов. «Мальчишка-убийца». Если стража найдет амулет, они найдут и меня. А если Лорн узнает, что я его не выбросил, то может и выгнать. Или… Нет, в такое я не верил. Я сжал мешочек с семенами, чувствуя, как руны впечатываются в кожу. Теперь, без амулета, они остались моим последним имуществом.

Костер трещал, воры шептались, играли в кости, ругались. Я смотрел на плакат, на свои нарисованные глаза. Тень. Может, Лорн был прав. Может, я и правда теперь только тень – не Крас, не сын Габа и Мари, а призрак, что крадется в темноте, боясь света.

Глава 2 – Плакаты и замки

Запах плесени и земли мешался с чем-то новым – ароматом свежего хлеба, жареного мяса и тушеных овощей, доносившимся от грубо сколоченных столов у стены. Дарин, хозяин «Приюта Последнего Шанса», снова прислал еду: корзины с теплыми булками, куски копченой свинины, котелки с похлебкой, где плавали морковь и лук, и даже горшок меда, который воры тут же размазали по хлебу. Я пробовал мед в детстве. Отец дважды приносил его, опухший от пчелиных укусов, но довольный собой. Мне было интересно, как тут, в городе, Дарин достал мед…

Люди жевали, хохотали, передавали друг другу ложки, и даже Моль, обычно злой, сегодня выглядел довольным, облизывая пальцы.

– Дарин знает свое дело, – фыркнул Крот, отрывая кусок булки. – Лорн угадал, что без его стряпни мы бы тут на одной плесени чахли.

Я сидел на койке, укутавшись в плащ, что пах чужой жизнью. Моя выбритая голова мерзла, сквозняк пробирал до костей, напоминая, кем я стал. Тень. Просто тень, что вчера чуть не угодила в лапы стражи на рынке. Запах еды манил меня к столу. Я взял кусок хлеба, разломил его. Корочка хрустела, а мякоть была нежной, с привкусом трав. После болот, где мы с мамой пекли хлеб из рогоза, это было почти чудом. Воры вокруг ели, чавкая, стуча ложками. Я заметил, как Нут, обычно бледный, раскрасневшись, быстро уплетал похлебку из простой глиняной миски.

Лорн вышел из туннеля, шурша сапогами по соломе. Он остановился у стола, взял булку и кивнул, будто проверяя ее на вес.

– Дарин молодец, – сказал он, и его голос заглушил прочие звуки. – Гостиница, что не кормит постояльцев и не заказывает провизию, выглядит странно. Стража рано или поздно бы заинтересовалась. А так – и мы сыты, и никто к нам не лезет.

Воры загудели, кто-то хлопнул ложкой по столу, Игла даже улыбнулась, что было редкостью. Моль, жующий свинину, фыркнул:

– Да я бы Дарину руки целовал за эту похлебку! Лорн, гений, что его подтянул.

Мне стало интересно, насколько хватит его хорошего настроения. Может, сегодня он не будет меня задирать?

Я смотрел на Лорна, чувствуя, как холод в груди мешается с теплом от еды. Он держал гильдию в тени, подальше от глаз стражи. Сейчас эти люди не ругались и отчасти стали похожи на семью. Пускай злую, с ножами за поясами, но семью. Улыбающийся Нут сидел рядом с Линой. Крот вспоминал, что ему удалось попробовать во время его странствий в Восточные Королевства… Но плакат с моим лицом висел на стене, и каждый звук напоминал мне, что я здесь не дома. Амулет с короной пропал – может, сирота его срезал, а может, сорвал купец, пока тряс меня как яблоню. Только бы он не привел ко мне…

Лорн оглядел сытых, расслабившихся воров, и его взгляд остановился на мне, будто прицениваясь.

– Тень, – его голос прозвучал неожиданно серьезно. – Быть сытым – это хорошо, но это не поможет, если завтра окажешься в клетке. Мало уметь резать кошельки. Ты должен понимать, кому их режешь. Знать, кто в этом городе друг, кто враг, а кто продаст тебя за медяк. Видеть, где стража смотрит сквозь пальцы, а где за каждым твоим шагом следят. Это важнее любого замка. Крот, – он кивнул старому вору, – займись им. И не только по части замков. Покажи ему ошибки людей со стены. Пусть послушает, как ловкие и умные до него на плаху попадали.

Крот важно кивнул, откусывая от булки. Его борода дрогнула, когда он ткнул палкой в угли.

– Понял, Лорн. Хватит ему без дела сидеть. Иди сюда, малой. И ты, Нут, подойди. Будешь показывать.

Моль оскалился, но промолчал – Крот был опытнее, и его слово значило больше. Ему явно не понравилось, что показывать будет Нут, а не он. Я встал и подошел к старику. Крот сидел у старого сундука, покрытого царапинами и ржавыми петлями. Нут топтался рядом, приглаживая ладонью волосы, будто боясь, что Крот его отругает.

– Взлом – это не просто тыкать отмычкой в дырку, – важно начал Крот. – Это разговор. Ты должен слушать замок. Каждый щелчок, каждый звук – он тебе что-то говорит. Если будешь ломиться силой, он просто «замолчит», и ты останешься с носом. Сломаешь отмычку и все… Нут, покажи.

Нут, бледный, несмотря на сытный ужин, присел у сундука, держа пару тонких отмычек. Его пальцы подрагивали, но он вставил инструмент в замок, повозился, и через минуту раздался щелчок. Крышка скрипнула, открывая кучу разнообразного хлама – перчатки, ремень, ржавые ножи. Нут выдохнул, будто пробежал через весь Велград.

– Неплохо, – хмыкнул Крот. – Но медленно. Твоя очередь, Тень. И помни: замок не заорет «Держи вора!». Действуй пока моей, пока на свою не заработал.

Крот сунул мне отмычку – небольшую и холодную, с зазубринами. Моль хохотнул, и я стиснул зубы, чтобы не огрызнуться. Сглотнул, щеки горели. Присел у сундука, вставил отмычку и попытался нащупать штифты. Пальцы не слушались, замок издевательски молчал. Нужно было собраться. Не спешить, иначе опять посыплются насмешки.

– Не дергай, – буркнул Крот, наклоняясь. Его борода пахла дымом и супом. – Чувствуй. Каждый штифт – как голос. Слушай и чувствуй, где поддается.

Я кивнул, пот стекал по спине. Моль, развалившись на ящике, фыркнул:

– Да он этот сундук до зимы ковырять будет! Эй, Тень, может, купца проще зарезать, чем замок открыть?

Воры засмеялись, Нут опустил голову, пряча улыбку. Я стиснул отмычку, пальцы побелели, и огрызнулся:

– Оставь немного свинины другим и не мешай мне учиться.

Пещера затихла, а потом Крот усмехнулся, хлопнув меня по плечу:

– Щенок кусается! Давай, Тень, покажи, что не зря Лорн тебя сюда притащил.

Я вернулся к замку, кровь стучала в висках. Внезапно штифт поддался, потом второй, но третий застрял. Я дышал ровно, как учил отец, ставя капканы, и наконец услышал щелчок. Крышка скрипнула. Нут присвистнул, а когда Моль отвернулся, ободряюще кивнул мне с настоящей, открытой улыбкой. Крот кивнул, и мне показалось, что в его взгляде я увидел облегчение. Старик как будто воспрянул духом. Неужели, не справься я, меня бы ждало что-то плохое? Меня бы выгнали? Но я ведь знал, где их убежище…

– Для первого раза сойдет, – сказал он. – Будешь практиковаться каждый день.

Он махнул к стене, увешанной плакатами. Желтые листы, старые и новые, лепились как рыбья чешуя. Мой – «мальчишка-убийца» – горел свежими чернилами. Крот ткнул в него палкой:

– Ты уже в истории, Тень. Но история – не только про тех, кто запятнал себя кровью. Ошибки других – вот что ценно. Смотри.

Он указал на плакат с мужчиной, чей шрам пересекал лицо. «Гарн Кровавый, убийца и вор».

– Гарн, – сказал Крот, ткнув пальцем в один из выцветших листов. – Легенда. За одну ночь вынес из спальни мэра все ценное, пока тот пьяный спал в соседней комнате. Город о том деле гудел неделю. Гарн решил, что поймал Сагота за бороду, и полез в замок лорда Эймара. Думал, провернет то же самое. Не учел, что у лорда после истории с мэром будут его поджидать. Сняли его прямо со стены. Через день уже болтался в петле. А вот эта…

Он ткнул в плакат с женщиной, чьи глаза казались живыми. «Лира Песня, шпионка и воровка».

– Или взять Лиру. Певица из «Золотого кубка», у которой голос был слаще меда. Один из ее хахалей, писарь из канцелярии, по пьяни сболтнул ей про тайный караван мэра с контрабандой. Она и решила, что это ее счастливый билет – не всю же жизнь глотку драть для пьяных торговцев. Думала, что знать такой секрет – это уже половина дела. Но она не была воровкой. Она не понимала, что одно дело – услышать звон золота, и совсем другое – суметь его забрать и ноги унести. Ее повесили на главной площади.

Крот помолчал, его взгляд скользнул по стене, и он ткнул в старый, потрепанный лист, где был нарисован молодой мужчина с острыми скулами и короткой бородой. «Крот, вор, разыскивается за кражу у торговца. Награда: 50 серебряных».

– Это я, – грустно усмехнулся Крот. – Молодой был, глупый. Срезал кошель у торговца на рынке да разболтал об этом по пьяни в трактире. Уж больно хотелось похвастаться, сколько золота я унес. Мой лепет услышали и донесли… Но, как видишь, не все с плакатов заканчивают в петле. Нужно учиться на чужом опыте, Тень. Можешь и на моем…

Нут закивал, а я уставился на плакат. Мужчина, молодой и дерзкий, смотрел с листа, будто смеялся над теми, кто будет его ловить.

Крот ткнул в другой плакат, побольше, с четкими линиями, будто рисовал мастер. На нем был темноволосый с ехидной ухмылкой, отдаленно похожий на Лорна. «Разыскивается вор банка, столица. Награда: 200 золотых».

– А это наш магистр, – Крот рассмеялся, хлопнув по колену. – Не местный, как видишь, из столицы. Обчистил банк, полный стражников и банкиров. Знаешь, что такое банк? Там люди деньги хранят. У нас в Велграде тоже такие есть. Да, Лорн не какой-то деревенщина. Но громкие дела, Тень, иногда вынуждают съезжать.

Я взглянул на Лорна, сидевшего у туннеля. Его лицо было непроницаемым, но уголок рта дрогнул, будто он нас услышал и не возражал. Нут же от волнения не знал, куда деть руки, его глаза бегали по плакатам.

– А этот? – спросил я, ткнув в выцветший лист, где угадывался мужчина с бородой.

Крот нахмурился, сжал палку. Его лицо помрачнело.

– Клык. Мой… друг. Был лучшим взломщиком и до того болтлив, что, говорят, язык на плече носил. Но вот попался на складе Гедрика. Его и взяли люди лорда. Пытали, говорят. Никто не знает, где он теперь. Может, сгнил в камере. Может, еще жив. Может… не хочу знать. Гедрик следов не оставляет.

Гедрик. Имя, от которого по спине пробежал холодок. Тот день на дороге в Велград всплыл в памяти, будто вчера. Мы с Лорном ехали в повозке, колеса скрипели по грязи, а я мечтал о том, что увижу в городе нового. Вдруг из-за деревьев показались три всадника, их кони фыркали, поднимая пыль. Первый, в черном плаще с вышитой на груди желтой короной на черном щите – гербом лорда Эймара, как я узнал позже, – смотрел так, будто мог разрезать взглядом. Его лицо, худое, с короткой седой бородой, казалось вырезанным из камня, а глаза, серые, холодные, оценивали меня, как рыбу на рынке. Это и был Гедрик. Он представился человеком лорда Эймара, но Лорн позже сказал, что Гедрик сам по себе и служит тому, кто больше платит, или тому, кто в данный момент для него выгодней. Они искали сборщиков налогов, пропавших с казной. Гедрик говорил тихо, но каждое слово сквозило угрозой. Лорн отвечал спокойно, но я видел, как напряглись его руки на вожжах. Всадники ускакали, оставив за собой облако пыли, а я все смотрел им вслед, боясь, что Гедрик обернется. Его взгляд до сих пор стоял у меня перед глазами.

Я сглотнул, Крот отвернулся, ковыряя угли.

– Хватит баек, – буркнул он. – Замок ждет. Но помни, Тень, – добавил он тише, глядя мне в глаза, – и Гарн, и Лира совершили ошибку: у них появилось имя, которое все знали. А лучший вор – это… ну, ты понял. Никто. Пока ты остаешься тенью, ты жив. Никто не знает, как ты выглядишь, какого ты возраста, какого цвета у тебя волосы на голове… А теперь замок.

Мы с Нутом вернулись к сундуку, но мысли путались. Плакаты смотрели, будто живые.

Днем, когда мы в очередной раз тренировались с отмычками над замком Крота, в пещеру заглянул Лорн.

– Тень, – позвал он, его голос был холодным. – Оставь пока железки. Раз ты не можешь работать сам, будешь смотреть, как работают другие. Пойдешь с Молью. И будешь таскать за ним мешки, если понадобится. Он покажет тебе Йорга, нашего скупщика. Присмотрись, как Моль ведет дела, как общается. И главное – понаблюдай за самим Йоргом и за обстановкой вокруг его лавки. Ты должен научиться видеть всю картину целиком. Не только кошелек, но и руку, что его держит, глаза, что следят за тобой с другого конца улицы, и нож, который уже точат в подворотне по твою душу. Учись видеть опасность до того, как она увидит тебя. Моль болтлив, но город знает. Возможно, узнаешь что-то полезное и о том, как такие, как Йорг, выживают в Велграде под носом у стражи и… прочих.

Лорн выразительно посмотрел на меня, и я понял, что «прочие» – это в первую очередь Гедрик.

Моль, услышав свое имя, поймал меня у стола, козыряя ухмылкой шире обычного. Видать, слова Лорна очень ему понравились. Я же ждал новых издевательств и глупых шуточек. На большее он вряд ли был способен.

– Эй, Тень, хочешь увидеть, как воры дела обделывают? – сказал он, ткнув локтем. – Пойдем, покажу, кто в Велграде реальные деньги зашибает. Лорн велел тебе поучиться у мастера!

Я бы хотел отказаться, но Лорн не оставил выбора. Мы прошли к колодцу, перекладины липли ржавчиной к пальцам. Во дворе Дарина пахло гнилью, но я заметил корзину с хлебом у люка – Дарин снова постарался. Моль двигался быстро, его сапоги чавкали по не успевающим высохнуть лужам.

– Йорг – наш человек, – хвастался Моль в переулках, пока мы шли. – Все скупщики у гильдии в долгу. Без нас они бы с голоду сдохли.

Переулки Велграда жили своей жизнью. Дома, люди, запахи, цвета… Я натянул капюшон, стараясь не привлекать внимания и постоянно оглядываясь – слова Крота крепко засели в голове. Моль же шел как хозяин, расталкивая прохожих и громко приветствуя каких-то сомнительных личностей в темных подворотнях. Пару раз мне показалось, что за нами кто-то идет – неясные тени мелькали на пересечении улиц, но Моль лишь отмахивался, когда я пытался ему на это указать.

– Расслабься, Тень, – фыркал он. – В этих трущобах все друг за другом следят. Обычное дело.

Но мне спокойнее не становилось. Я видел вдали высокие купола храмов. Резные шпили высоко простирались над каменными домами нашего района. Интересно, как люди живут там? Там тоже воняет и улицы полны содержимого ночных горшков?..

На рынке толпа текла, торговцы орали. Солдаты мэра в серых плащах лениво осматривали прохожих, а одинокий гвардеец в цветах лорда о чем-то спорил с торговцем, тыча пальцем ему в грудь.

– Видишь? – фыркнул Моль. – Псы грызутся, а мы крадем.

Мы свернули в еще более узкий и темный переулок, пахнущий кожей и дегтем. Лавка Йорга была низкой, с маленькими, забранными решеткой окнами и тяжелой дубовой дверью. Над входом висела ржавая вывеска-наковальня. Прежде чем войти, Моль огляделся и понизил голос:

– Тут потише, Тень. Йорг не любит шум. Особенно в последнее время. Говорят, люди Гедрика стали чаще наведываться в этот район. Теперь все соседи дерганные…

У меня мороз пробежал по коже при упоминании Гедрика.

Внутри лавки было сумрачно и тесно. Полки ломились от самого разного товара: горшки, ножи, веревки, инструменты, старая одежда и даже несколько ржавых доспехов. Йорг, толстый, с сальными волосами и бегающими глазками, сидел за прилавком и медленно пересчитывал горсть мелких монет. При нашем появлении он вздрогнул и быстро сгреб монеты в ящик. На его лбу блестели капли пота, хотя в лавке было прохладно.

– Это Тень, новенький, – ухмыльнулся Моль, подталкивая меня вперед. – Не боись, Йорг, он только спотыкается пока. Лорн велел ему посмотреть, как делаются дела.

Йорг нервно облизнул губы, его взгляд быстро метнулся к двери и обратно.

– Спотыкайся сколько угодно, главное, стражу мне сюда не притащи, парень, – буркнул он глухо. – И поменьше болтай языком. Нынче за лишнее слово можно и головы лишиться. Я ценю тишину. А от вашего шепота на улице у меня в лавке чуть кружки не попадали.

Моль фыркнул, но как-то неуверенно.

– Да ладно тебе, Йорг, не кипятись. Мы ж свои.

– Сегодня «свои», а завтра в петле мне одному висеть, – проворчал Йорг, но все же достал из-под прилавка небольшой мешочек и высыпал на стол несколько монет перед Молью. – Вот, за последнюю партию. И передай Лорну, что цены растут. И риски тоже.

Я внимательно наблюдал за Йоргом. Его страх был почти осязаем. Он то и дело косился на дверь, а его руки мелко дрожали.

Моль, забрав монеты, потащил меня за дверь, снова напуская на себя хвастливый вид, как только мы оказались на улице.

– Йорг платит лучше всех, – заявил он, хотя только что сам видел, как торговец был напуган. – А знаешь, кто его крышует? Гедрик.

Я замер. Гедрик. Тот самый Гедрик, от одного имени которого стыла кровь в жилах у Крота и других воров, теперь оказывался «крышей» для скупщика краденого. Голова шла кругом. Это нарушало все понятные мне правила, которые я успел выучить. Если Гедрик против воров, то почему он защищает Йорга? Или он защищает не Йорга, а свой доход от его делишек?

Моль расхохотался, увидев мое лицо:

– Коленки трясутся, Тень? Пока ты с нами, Гедрик не тронет. Наверное. Он умный, Лорн. Знает, с кем дела иметь. А Гедрик… он тоже не дурак. Деньги не пахнут, а?

Мы вернулись в пещеру. Слова Моли и испуганное лицо Йорга не выходили из моей головы. Моль знал больше, чем говорил, но и боялся не меньше. А я начинал понимать, что Велград – это клубок змей, где каждый может оказаться и хищником, и жертвой, и все гораздо сложнее, чем просто «воры» и «стража».

Ночью, когда большинство воров уже спали или тихо перешептывались в своих углах, я не мог уснуть. Костер в центре пещеры потрескивал, отбрасывая пляшущие тени на стены, увешанные плакатами. Капли воды монотонно падали с потолка. Я все думал о словах Моли, о нервном Йорге, о Гедрике, который, казалось, был везде и нигде одновременно. Крот сидел у костра, подбрасывая сухие ветки, и задумчиво жевал корку хлеба. Лорн неподвижно стоял в тени у входа в туннель, ведущий наружу, его силуэт едва угадывался. Тишина давила.

– Крот, – не выдержал я, мой шепот прозвучал слишком громко в тишине пещеры. Старый вор обернулся. – Почему Гедрик… почему он так поступает? Если он ловит воров, как Клыка, то зачем ему защищать Йорга, который скупает краденое?

Крот усмехнулся, но без веселья, и посмотрел на Лорна, который медленно подошел к костру. Его лицо в неровном свете пламени казалось высеченным из темного камня.

– Не все так просто, мальчик, – ответил Крот, бросив очередную ветку в огонь. – Велград – это не шахматная доска, где есть только черные и белые. Тут все смешалось. Мэр раздает приказы от имени короля, лорд Эймар считает эти земли своими и вешает тех, кого захочет, не спрашивая разрешения. Их стража и гвардия грызутся, как псы за кость на каждом углу. Серые солдаты мэра шныряют по рынку, пытаясь урвать свое, черные гвардейцы лорда Эймара допрашивают всех подряд, наводя ужас.

Лорн сел на подвернувшийся ящик. Его нож блеснул в свете костра, когда он принялся вырезать что-то из куска дерева.

– Мэр клянется, что подчиняется только королю, – продолжил Крот, сплюнув в угли. – А Эймар твердит, что его земли – его закон. Не первый год они выясняют, кто главнее, кто больше урвет власти и денег. Мэр шлет письма в столицу, жалуясь на самоуправство лорда, Эймар точит меч и собирает вокруг себя верных псов. А стража с гвардией только искры высекают, когда нос к носу сходятся. Они ненавидят друг друга больше, чем нас, воров.

– И все равно никто не знает, кому Гедрик верен на самом деле, – сказал Лорн, не отрываясь от своего занятия, его голос был холоден и резок. – Он как паук в центре паутины. Формально он служит лорду Эймару, но многие говорят, что у него свои интересы. Он играет на обе стороны, пока мэр с лордом грызутся. Использует их вражду, чтобы усилить собственное влияние. Для него такие, как Йорг, – источник дохода и информации. А такие, как Клык… – Лорн на мгновение замолчал, – расходный материал, если они переходят дорогу ему или тем, кто ему платит.

Я сглотнул, слова Лорна и Крота ложились на душу как камни. Город, который я начинал узнавать, оказывался еще более опасным и запутанным, чем я мог себе представить.

– А если король вмешается? – спросил я не сдержавшись.

Крот хохотнул, но это был сухой, безрадостный смех.

– Король? Он далеко, Тень. Ему плевать на наши мышиные разборки, пока налоги исправно идут в казну. А Гедрик не ждет королевских указов. Он чистит Велград от любого, кого посчитает угрозой своим планам или планам тех, кому он в данный момент выгоден. Он убийца. Если ты окажешься в его руках, то молись, чтобы смерть была быстрой.

Лорн резко поднялся, отряхивая плащ. Кусок дерева с глухим стуком упал на землю.

– Хватит разговоров на ночь, – сказал он без тепла. – Тень, спи. Завтра снова на рынок, и тебе нужны свежие силы и ясная голова. А то, что ты сегодня узнал, – Лорн пристально посмотрел на меня, – пусть будет еще одним уроком. В Велграде доверять можно только себе. И то не всегда.

Он вышел из пещеры. Моль пробурчал, пробираясь к своей койке:

– Спи, Тень. А то Гедрик приснится.

Я лег, но сон не шел. Когда пещера погрузилась в сон, я вытащил мешочек с семенами. В свете костра руны блестели, будто живые. Я вспомнил маму, ее голос: «Семена – жизнь, Крас». Она говорила о рунах, алхимии, но я не понимал. Если воры найдут мешочек, начнут спрашивать или попросту украдут его. Я сунул его в углубление под койкой, прикрыв соломой. Сердце колотилось, будто я обчистил купца. Но это было все, что у меня осталось.

Утром Лорн разбудил нас. Его голос резал тишину:

– Тень, Нут, Ветка – тренироваться на рынок. Моль – сегодня со мной.

Моль скривился. Крот хохотнул, жуя булку:

– Не давай Моли воли, Лорн. Он Йоргу хвастается, что первый вор в гильдии.

Лорн промолчал, холодно осмотрев собравшихся. Пока я натягивал плащ, мысленно прощаясь с оставленными под койкой семенами, ко мне подошел Нут.

– Не слушай Моль, – тихо сказал он. – Ты быстро учишься. Гораздо быстрее, чем я в свое время.

Я только кивнул, но его слова немного согрели холод внутри. Лица с плакатов наблюдали за мной, рынок ждал. А с ним – стража, Гедрик и тени.

Глава 3 – Друзья в тенях

Угли тлели, бросая дрожащие тени на каменные стены, усыпанные желтыми плакатами, что шелестели, будто шептались о чужих судьбах. Утро пришло с сыростью, сквозняк гулял по туннелю, цепляясь за солому и грязь на полу. Запах вчерашней похлебки все еще висел в воздухе, мешаясь с плесенью и дымом. Воры ворочались на койках, кто-то кашлял, кто-то бормотал во сне, а Крот, сидя у огня, ворчал о сырости, что пробирала его кости. Я натянул плащ и сглотнул, чувствуя, как сердце колотится. Может, Дарин поможет мне выстирать эти обноски?.. А пока город ждал, а с ним – стража, Гедрик и тени, что не отпускали меня ни на миг.

Лорн зашел в пещеру, шурша сапогами по соломе. Его плащ, потрепанный, но тяжелый, слегка колыхался, будто впитал тьму туннелей. Он кивнул, и его голос прорезал тишину:

– Моль, Нут, Ветка – на рынок. Тень, со мной.

Моль фыркнул. Его щербатая ухмылка мелькнула в свете костра. Он пробурчал что-то неразборчивое, но тихо – Лорн не терпел возражений.