Идущий без знамени

Это была не просто крепость. Это была живая, дышащая цитадель, дом для целой армии. Вдоль одной стены тянулись длинные приземистые казармы из темного дерева. Напротив них стояло высокое каменное здание – видимо, покои офицеров или зал для собраний. У дальней стены я заметил кузницу, где молот звонко бил по наковальне, рассыпая вокруг снопы искр.

Солдаты были повсюду. На стенах над нами я насчитал не меньше дюжины арбалетчиков, которые лениво наблюдали за двором. Внизу, на земле, было еще человек тридцать. Некоторые чистили оружие у костров, другие тренировались на деревянных манекенах, третьи просто шли по своим делам, неся охапки дров или ведра с водой. Они не были похожи на городскую стражу. Их движения были отточенными, а взгляды – холодными и оценивающими. На всех была практичная броня: кольчуги поверх кожаных курток, усиленные стальными пластинами на груди и плечах. Цвета чистого, смертоносного металла. Символ Железного Кулака был выбит на каждой нагрудной пластине.

Это была не банда разбойников и не захудалый гарнизон. Это был орден. Дисциплинированный, хорошо вооруженный и, очевидно, готовый к войне.

Нас встретил высокий мужчина, вышедший из каменного здания. Его доспехи блестели даже в свете костров, а на груди красовался тот же символ, но отделанный серебром.

– Я капитан Арнок, – произнес он, его голос был твердым и не выражал никаких эмоций. – За стенами цитадели небезопасно, вам может грозить быть съеденными.

Эта фраза прозвучала как издевательская вежливость. Арнок указал на темный угол двора, рядом с конюшнями.

– Поставите повозку там и распрягайте. Вам покажут, где разместиться на ночь. Пускай орден Железного Кулака не упрекают в отсутствии гостеприимства.

Мы молча подчинились. Пока Торм и Веик расседлывали уставших лошадей, я стоял рядом, не сводя глаз с капитана. Один из стражников уже ждал нас, чтобы сопроводить в гостевые покои.

Нас провели через двор, вверх по узкой каменной лестнице в одну из башен. «Гостевая келья» оказалась крохотной комнаткой с одним зарешеченным окном под потолком. В ней не было ничего, кроме трех грубых деревянных лежаков и ведра в углу. На двери была небольшая деревянная защелка, которую Хаан сразу же закрыл.

Через некоторое время стражник принес нам ужин. Это была неожиданно сытная, густая похлебка с кусками жесткого, но съедобного мяса и большая краюха черствого хлеба. Мы молча съели все. Торм и Веик легли на лежаки, положив мечи рядом с собой. Хаан же остался сидеть, прислонившись спиной к стене и закрыв глаза. Я лежал, вслушиваясь в звуки крепости. Шум во дворе постепенно стихал. Я слышал зычные голоса, отдававшие команды, и как солдаты расходились по казармам. Лязг оружия сменился редкими разговорами, а затем и вовсе наступила напряженная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием догорающих костров. Несмотря на усталость, сон не шел. Каждый шорох за дверью заставлял вздрагивать. Но в конце концов изнеможение взяло свое, и я провалился в тяжелое, беспокойное забытье.

Проснулся я от какого-то звука. В полной тишине раздался едва слышный стук в дверь – три коротких, быстрых удара.

Хаан замер у двери, прислушиваясь.

– Кто? – прошептал он так тихо, что я едва расслышал.

С той стороны донесся такой же тихий, хриплый шепот:

– Вас ждали. Убирайтесь отсюда. Немедленно.

Сердце у меня ухнуло куда-то вниз. Хаан мгновенно разбудил Торма и Веика. Они вскочили без единого звука, уже держа в руках мечи.

– Веик, – коротко приказал Хаан. – Ты знаешь, что делать. Иди.

Веик кивнул. Он выбежал в темный коридор и бесшумно скрылся в ночной темноте.

– А мы? – прошептал Торм.

– Мы идем за лошадьми, – ответил Хаан.

Он осторожно приоткрыл нашу дверь. Коридор был пуст и тих. Хаан выскользнул первым, за ним беззвучно последовал Торм, а я замыкал шествие, стараясь не дышать. Мы двинулись по узкому коридору, стены которого были сложены из грубых, холодных на ощупь камней. Единственным источником света были редкие факелы, отбрасывавшие на пол наши длинные, пляшущие тени.

За одним из поворотов мы услышали приближающиеся шаги и гулкий голос. Хаан тут же втолкнул нас в темную нишу за гобеленом, изображавшим древнюю битву. Мимо прошел патруль – двое воинов в кольчугах, с арбалетами за спиной. Свет от их факела на мгновение осветил наши замершие лица, но они прошли мимо, ничего не заметив. Я почувствовал, как громко колотится мое сердце.

Мы продолжили спуск. Крепость внутри оказалась совсем не такой мертвой, как показалось сначала. Из-за некоторых прикрытых дверей доносились звуки: где-то звенела лютня и слышался смех, из-под другой двери тянуло запахом жареного мяса. Эти люди жили своей жизнью, даже не подозревая, что по их коридорам крадутся беглецы.

Наконец мы спустились на первый этаж и оказались перед тяжелой дверью, ведущей во двор. Хаан осторожно приоткрыл ее и выглянул наружу. Двор был пуст и тих. Костры, что горели здесь еще несколько часов назад, теперь лишь лениво тлели, отбрасывая на утоптанную землю багровые отсветы. В холодном лунном свете это место казалось кладбищем наших надежд. Ни души, ни звука, кроме воя ветра на стенах.

«У нас получится», – мелькнула в моей голове отчаянная мысль. Надежда вспыхнула яркой искрой.

Мы тихо вышли во двор и направились к нашей повозке, застывшей темной громадой в углу. Мы прошли уже половину пути, когда со всех сторон вспыхнули факелы, вырывая нас из спасительной темноты. Двери казарм распахнулись, и из них хлынули воины, отрезая нам путь к отступлению.

Их было не меньше двадцати, закованных в блестящую сталь с головы до ног. В свете факелов их доспехи слепили глаза. В руках они держали тяжелые двуручные мечи и алебарды, а у нескольких за спиной я увидел арбалеты. Нас окружили плотным, безмолвным кольцом. Капитан Арнок вышел вперед, его лицо не выражало никаких чувств.

– Решили прогуляться? Лучше сдавайтесь.

Торм встал передо мной, выставив меч. Хаан положил ему руку на плечо. Он оглядел стальное кольцо, которое сжималось вокруг нас, и его лицо было абсолютно без эмоций. Он посмотрел прямо в глаза капитану и произнес своим дребезжащим голосом:

– Так тому и быть.

В его голосе не было ни страха, ни отчаяния. Лишь ледяное спокойствие, которое пугало меня больше, чем все мечи, направленные на нас.

Глава 4 – Кровавая схватка

Слова Хаана «Так тому и быть» на жуткое мгновение повисли в воздухе. В них не было покорности. В них была точка. Сигнал.

Торм, стоявший передо мной, не издал ни крика, ни боевого клича. Он просто взорвался движением. Его меч, до этого чуть опущенный, молнией взлетел вверх, отбивая удар ближайшего воина с алебардой. Это был огромный детина с густой рыжей бородой и безумным блеском в глазах, он что-то горланил, размахивая своим оружием. Раздался оглушительный скрежет стали о сталь. Одновременно Торм сделал шаг в сторону, уходя с линии атаки другого солдата, и его собственный клинок по дуге врезался в щель между шлемом и нагрудником рыжебородого. Я услышал короткий, булькающий хрип, и в нос ударил густой, медный запах крови. Воин рухнул на землю, как мешок с костями.

Все произошло так быстро, что я едва успел моргнуть, но для меня время вдруг растянулось, превратившись в вязкую, тягучую трясину. Кольцо солдат на миг дрогнуло, но тут же сомкнулось снова, и бой превратился в хаотичный водоворот стали и криков. Торм был один против двадцати. Он двигался с невероятной, звериной грацией, его меч не танцевал – он работал. Парировал удар, направленный в голову, и тут же, не теряя движения, наносил ответный колющий выпад. Он ударил плечом в щит одного из воинов, выигрывая себе мгновение, чтобы уклониться от меча, нацеленного ему в бок.

Я стоял, парализованный ужасом, и мой мозг отказывался принимать реальность. «Беги», – кричал внутренний голос. – «Прячься! Сделай хоть что-нибудь!» Но ноги словно вросли в землю. Сердце колотилось где-то в горле, заглушая все остальные звуки, кроме лязга металла. Я видел вспышки стали в свете факелов, слышал тяжелое, хриплое дыхание бойцов и сухие, резкие команды капитана Арнока.

Торм был как волк, угодивший в стаю собак – яростный, смертоносный, но обреченный. Я видел, как его клинок оставил глубокую царапину на кирасе одного солдата, заставив того отшатнуться. Но я видел и цену. Край щита врезался ему в бок, заставив на миг согнуться. Меч одного из воинов скользнул по его предплечью, оставляя за собой мокрый, темный след. Он начал двигаться медленнее, его дыхание стало прерывистым.

Но силы были слишком неравны. Один из солдат, зайдя сбоку, ударил Торма в спину тяжелым навершием меча. Торм пошатнулся, его защита на мгновение ослабла, и в этот момент сразу два клинка пробили его грудь. Он замер на секунду, его глаза расширились от удивления. А затем из его рта хлынула кровь, и он тяжело осел на землю.

Во дворе снова воцарилась тишина. Солдаты с опаской смотрели на тело Торма, не решаясь подойти. Вперед вышел капитан Арнок. Он брезгливо пнул ногой одного из своих раненых, приказывая унести его, и посмотрел на нас. Вернее, на меня.

– Теперь все кончено, мальчик, – сказал он неожиданно мягким, ободряющим тоном. – Ты в безопасности.

Я оцепенел, пытаясь понять смысл его слов. Помочь? Мне? Они только что убили Торма, который защищал меня! Я посмотрел на Хаана. Старик стоял неподвижно, не глядя ни на тело Торма, ни на солдат. Он смотрел прямо на меня, и в его глазах не было ничего, кроме ледяного спокойствия.

– Этот старик забрал тебя силой? – продолжал Арнок, делая шаг ко мне. – Он держит тебя в страхе? Не бойся, кивни, если это так. Мы – орден Железного Кулака. Мы защищаем невинных.

В моей голове все смешалось. Страх перед Хааном боролся с ужасом от произошедшего. Эти воины… они действительно думали, что спасают меня? От Хаана? Не зная, что делать, я инстинктивно сделал шаг назад, потом еще один. Я пятился от старика, от тела Торма, пока не уперся спиной в стальную броню ног одного из воинов. Я оказался за их кольцом, под их защитой.

– Вот и хорошо, – с удовлетворением сказал Арнок. Он повернулся к Хаану. – А ты, старый похититель, сейчас нам все расскажешь. Твое сопротивление бесполезно.

Хаан медленно перевел взгляд с меня на капитана. И впервые за все время я увидел, как уголки его губ дрогнули в подобии улыбки.

– Бесполезно? – проскрипел он.

А в следующее мгновение он просто исчез.

Это не было преувеличением. Он не шагнул, не прыгнул. Секунду назад он стоял на месте, а в следующую уже оказался вплотную к ближайшему солдату, тому самому, что ранил Торма в бедро. В руке старика блеснул короткий, узкий нож, который появился будто из воздуха. Первое движение – неуловимое, как взмах крыла мотылька, – и нож вошел под подбородок воина, пробив шлем. Второе движение – и клинок уже впился в глазную щель другого солдата, который даже не успел поднять меч.

Два стоящих рядом друг с другом воина в тяжелых латах упали замертво, даже не вскрикнув, тем самым создавая брешь в кольце окружения. И тогда уверенность солдат Железного Кулака рассыпалась в прах. Их профессиональная слаженность исчезла, сменившись первобытным ужасом. Они видели, как Хаан двигался между ними, как призрачная, смертоносная тень. Его нож мелькал, находя уязвимые места в броне: шею, подмышки, щели в доспехах. Он не махал им, он просто касался, и от этих касаний закованные в сталь воины падали один за другим. Это был не бой. Это была бойня.

Строй сломался. Один из солдат, бросив меч, попытался убежать, но споткнулся о тело товарища и упал. Другой, замахнувшись для удара, замер с искаженным от ужаса лицом, когда нож Хаана вошел ему в бок под ребром. Солдаты пятились, натыкаясь друг на друга, их глаза были полны не ярости, а животного страха. Они больше не были отрядом.

– Застрелите его! – в панике закричал капитан Арнок, отступая назад. Он поднес к губам серебряный свисток, и резкая, пронзительная трель прорезала шум боя. – Лучники, арбалетчики, на стены! Всем огонь по нему!

По этому сигналу двери казарм распахнулись, и оттуда хлынул поток воинов. Зубцы стен над нами мгновенно заполнились людьми с арбалетами. Десятки наконечников были нацелены на одну-единственную фигуру в центре двора.

Со стен сорвался целый ливень арбалетных болтов. Один ударил Хаана в плечо, другой – в бок. Он пошатнулся, но устоял на ногах, выдернув нож из горла очередного солдата. Еще один залп, еще более плотный. Три болта вонзились ему в грудь.

Старик замер. Он медленно повернул голову и посмотрел прямо на меня. В его глазах не было ни боли, ни ярости. Только холодное, бездонное разочарование. Затем его колени подогнулись, и он тяжело рухнул на камни двора. Алая кровь медленно растекалась темным пятном под его телом.

Глава 5 – Бессмертный

Мертвая тишина, наступившая после падения Хаана, была тяжелее и страшнее, чем грохот боя. А потом она начала распадаться, уступая место стонам раненых и нервному лязгу опускаемого оружия. В воздухе смешались запахи пота, горячей крови и озона после вспышки ярости. Я стоял, прижавшись к какому-то воину, и смотрел на неподвижное тело старика на камнях.

Напряжение во дворе медленно спадало. Солдаты прятали в ножны мечи, кто-то нервно смеялся, кто-то тяжело дышал, опираясь на алебарду. Капитан Арнок, бледный, но уже пришедший в себя, выпрямился, пытаясь вернуть своему голосу властные нотки.

– Убрать тела! – скомандовал он. – Раненых – в лазарет! Обыскать этого… – он кивнул на тело Торма, – …и старика. Все, что найдете, несите командору.

Двое солдат с опаской направились к телу Хаана. Но я не мог оторвать от него взгляда. Что-то было не так. Несмотря на стрелы, торчащие из груди, и лужу крови, в его фигуре не было смертной неподвижности. Это было не тело. Это была свернувшаяся пружина.

В моей голове лихорадочно забилась мысль. Слова старика, сказанные мне в келье. «Я сказал ей, что не хочу умирать». Бессмертие. Релвина2 сделала его бессмертным. Я не думаю, что он врал о своем возрасте. А значит, он вряд ли умер. И если он очнется… что он сделает со мной? Ледяной страх перед будущей местью оказался сильнее ужаса от вида крови. Эти солдаты хотели помочь мне. Им я хотел верить больше, чем существу, лежавшему на земле. Мне нужно было принять решение. И я его принял.

– ОН ЖИВ! – закричал я что было сил, мой голос сорвался на визг.

Несколько воинов обернулись, на их лицах было раздражение и насмешка.

– У мальчишки от страха ум за разум зашел, – бросил один из них.

– Дайте ему воды, – сказал другой.

– ДА НЕТ ЖЕ! ОН ЖИВ! НЕ ПОДХОДИТЕ К НЕМУ! – снова закричал я.

Некоторые все же замерли, их взгляды с тревогой метнулись к телу старика. И в этот момент, в наступившей тишине, Хаан открыл глаза.

Это было не пробуждение. Его глаза просто распахнулись, и в их глубине не было ничего живого – только черная, холодная пустота. Затем он медленно, с противоестественной, дерганой плавностью, начал подниматься. Арбалетные болты в его груди скрипели, мышцы перекатывались под кожей, но он вставал, словно не замечая их.

– Бессмертные… – прошептал кто-то из солдат с суеверным ужасом. – Легенды не врали…

Паника, до этого подавленная, вспыхнула с новой, неконтролируемой силой. Двор превратился в котел ужаса. Я видел, как у одного солдата отвисла челюсть, другой, молодой парень с едва пробивающимися усами, просто закрыл лицо руками, а третий начал бормотать молитву, глядя на Хаана немигающими глазами. Солдаты, что секунду назад насмехались надо мной, теперь отступали, спотыкаясь и роняя оружие. Послышался сухой стук брошенных щитов о камни, панические вскрики и бессвязные проклятия. Капитан Арнок что-то кричал, но его голос, тонкий от страха, потонул в общем хаосе. Строй распался. Это была уже не армия, а обезумевшая толпа, в которой каждый пытался спастись, отталкивая соседа, лишь бы оказаться подальше от восставшего мертвеца.

Хаан встал в полный рост. Он посмотрел на свои раны, затем схватил пальцами ближайший болт и легко вырвал его из своего тела. Кровь хлынула сильнее, но он даже не поморщился. Он бросил болт на землю двора и повернул голову ко мне.

– Не мог дождаться, пока мой «труп» выбросят за стену? – прошипел он, и в его голосе клокотала ледяная ярость.

Он шагнул к ближайшему солдату. Тот в ужасе замахнулся мечом, но Хаан просто отбил удар предплечьем, будто это была палка, и вонзил свой нож ему в горло. Солдат рухнул, захлебываясь кровью.

Другой воин, более храбрый или более глупый, попытался остановить его, выставив вперед щит. Хаан не стал его обходить. Он врезался в щит плечом с такой силой, что послышался хруст дерева. Воин отлетел назад, а Хаан, не сбавляя шага, перерезал горло третьему, который ошеломленно смотрел на это проявление нечеловеческой мощи.

Двое солдат с алебардами попытались атаковать его одновременно, держа на расстоянии. Хаан пригнулся, проскальзывая под их смертоносными лезвиями, и, оказавшись между ними, нанес два быстрых, почти незаметных удара ножом в незащищенные подмышки. Оба воина замерли, выронили оружие и рухнули на землю.

И в этот момент, когда ужас грозил окончательно поглотить всех, раздался новый голос. Громкий, ясный и полный несокрушимой уверенности.

– Отступить – по отделениям! В цепь! В цепь становись! Щиты – встык! Держать строй! Прикрой соседа!

Команды привели солдат в чувство. Они, цепляясь за знакомые слова, как утопающий за соломинку, начали отступать – не убегать, а слаженно отходить, формируя линию. Вперед вышли воины с тяжелыми щитами. С лязгом и скрежетом они встали плечом к плечу, и через мгновение двор перегородила сплошная стена щитов, из-за которой торчали наконечники копий и алебард.

За этой стеной я разглядел того, кто отдавал команды. Это был невысокий, коренастый офицер. Его доспех, в отличие от практичной стали Арнока, был отделан черненым серебром и украшен искусной гравировкой. Он стоял абсолютно спокойно, будто наблюдал за учениями.

Хаан, не колеблясь, бросился к стене щитов, метя точно в то место, за которым стоял офицер. С нечеловеческой силой он ухватился за верхний край одного из щитов и рванул его на себя. Воин, державший щит, с криком опрокинулся вперед, вываливаясь из строя и падая прямо на подставленный нож старика. Он захрипел и задергался, захлебываясь собственной кровью. В стене образовалась брешь.

Но офицер, казалось, не испугался внезапной близости убийцы. Он лишь сделал короткий шаг в сторону, уходя с линии атаки, и холодно, без тени эмоций, повторил команду:

– Сомкнуть!

Соседние воины тут же сомкнули ряды, закрывая пролом своими щитами. Одна из алебард все же зацепила Хаана, оставив на плече глубокую резаную рану, но он, казалось, даже не почувствовал боли. Он издал яростный рев – звук, в котором не было ничего человеческого, – и с удвоенной силой набросился на стену. Он больше не искал брешь. Он просто бился о нее, как дикий зверь. Под его ударами трещали доски, щиты прогибались, и солдаты, упираясь ногами в землю, с трудом удерживали строй.

Я смотрел на это, и ледяное осознание начало проникать в мой разум. Там, у стены, столкнулись две нечеловеческие силы. Одна – первобытная, слепая ярость, воплощенная в одном бессмертном существе. Другая – холодная, бездушная, эффективная машина, собранная из людей волей одного офицера. Я видел, как спокойно и отстраненно тот командовал, как солдаты, потеряв собственное я, превратились в единый механизм из стали и дерева. Рядом с командиром, как тень, стоял капитан Арнок, его лицо было бледным, а рука сжимала эфес меча так, что побелели костяшки. Он молчал. Вся его былая власть теперь принадлежала этому невысокому офицеру.

Стена щитов держалась. И тот же уверенный голос прогремел над двором:

– Баллисты – к бою! Зарядить!..

По этому приказу на стенах крепости началось лихорадочное движение. Арбалетчики, бросив свои арбалеты, кинулись к нескольким огромным, бесформенным силуэтам, укрытым серой тканью. Они сдернули полотнища, и под ними показались громадные деревянные механизмы, увенчанные стальными дугами – боевые машины. Солдаты с натугой начали разворачивать их, направляя во двор, и со скрипом крутить вороты, натягивая толстые, как канат, тетивы.

Баллисты. Осадные орудия. Я никогда не видел такие ранее. Оружие, скорее всего, способное пробивать крепостные ворота. И сейчас его наводили на одного-единственного старика. Неужели они собираются выстрелить сюда, во двор, рискуя задеть своих? Ответ пришел сам собой: да. Командор без колебаний пожертвует несколькими солдатами, чтобы уничтожить главную угрозу. И глядя на то, как Хаан в очередной раз ударил в стену щитов, отбрасывая одного из воинов, я понял, что, возможно, даже этого будет недостаточно.

Глава 6 – Древняя казнь

Команда офицера прозвучала не громче, чем его предыдущие приказы, но в ней была окончательность смертного приговора.

– Выпускай по расчёту!

Раздался сухой, громкий щелчок, похожий на треск ломающегося дерева, а затем низкий, вибрирующий гул, от которого, казалось, задрожала земля под ногами. Воздух прорезал хищный свист.

Сверху, из темноты, вырвались два черных росчерка. Они неслись с огромной скоростью, и я успел лишь заметить, что это не болты, а короткие, тяжелые копья из черненого железа. Одно из них с глухим, тяжелым ударом вошло в утоптанную землю двора в шаге от стены щитов, взметнув фонтанчик грязи и оставив глубокую дыру.

Но второе нашло свою цель.

Оно ударило Хаана в ногу, пригвоздив ее к земле. Нечеловеческий рёв старика потонул в грохоте удара. Он рухнул на одно колено, но даже так продолжал бороться, пытаясь вырвать копье, на которое теперь была насажена его плоть. И в этот момент сверху раздался третий щелчок.

Третье копье вошло ему точно в середину груди с таким глухим, мокрым звуком, который я не забуду никогда. Сила удара была такова, что старика отбросило на спину, и наконечник копья, пробив тело, вошел в землю под ним. Хаан был распят. Но он был жив. Его свободная рука все еще судорожно сжимала нож, и он слабо махал ей, пытаясь достать невидимого врага.

Во дворе воцарилась мертвая тишина. Солдаты за стеной щитов стояли без движения, их лица под шлемами были масками ужаса и изумления. Они смотрели не на своего командира, а на распятое, но все еще живое существо.

– Расступись, – спокойно приказал невысокий офицер.

Стена щитов перед ним заколебалась и распалась. Командир шагнул вперед. Затем он обернулся и протянул руку по направлению к одному из солдат. Воин, стоявший за ним, с поклоном вложил в его ладонь рукоять огромного двуручного меча. Командир медленно обнажил его. Клинок был из темной стали, без единого украшения. Оружие палача.

Он подошел к дергающемуся телу Хаана и поднял меч.

– По воле Ордена Железного Кулака, ты, нелюдь и искажение, что дышит среди людей, признан врагом мира. За скверну, что несешь, за кровь, что пролил, и за саму суть твоего бытия – ты приговариваешься к Очищению, – произнес он холодно, словно повторяя заученные слова.

– ОН ВСЕ РАВНО ВОСКРЕСНЕТ! – закричал я, сам не зная, кого пытаюсь предупредить.

Офицер даже не повернул головы. Меч со свистом опустился вниз. Голова Хаана откатилась в сторону, но даже после этого его рука продолжала скрести по земле.

Воины больше не смеялись над моими словами. Они лишь с ужасом переглядывались.

Командир не остановился. С методичной жестокостью он снова и снова опускал меч. Он отрубил сначала руку с ножом, потом другую. Затем – обе ноги. Двор превратился в кровавую баню, густая кровь смешивалась с грязью. Темная сталь меча стала багровой.

– Разложить по разным ящикам, – бросил он через плечо. – Голову, кисти рук и ступни. Заколотить и опечатать.

Солдаты бросились выполнять приказ, стараясь не смотреть на то, что осталось от человека.

– Туловище бросьте свиньям, – добавил офицер. Затем, после короткого раздумья, поправил себя: – Нет. Сожгите. До пепла.

Он вытер меч о плащ мертвого Торма и повернулся к капитану Арноку, который все это время стоял позади.

– Доложить обстановку.

– С-слушаюсь, Командор, – запинаясь, начал Арнок. – Трое нападавших, которых мы ждали. Двое мертвы. Третий… – он запнулся, – …третий бежал. Арбалетчик на южной башне клянется, что попал в него, когда тот прыгал в болото прямо со стены. Я уже отправил погоню…

– Отозвать, – прервал его Командор. – Ночью в болотах вы только потеряете людей. Найти труп можно и утром.

Он убрал меч в ножны и только теперь посмотрел на меня. И я впервые смог его рассмотреть как следует.