Знахарка из многоэтажки

Полина наблюдала за серыми облаками, которые пеленой поползли по ярко-синему небу. Невольно удивилась почему они такие странные и почему потянуло гарью, но не могла увидеть, как в следующую минуту ярким столбом вспыхнул дом колдуньи. Тут же кругом заголосили-загомонили. Бабы и мужики побежали назад за околицу, но или день был слишком жарким, или дом перестоял и иссох так же, как его мертвая хозяйка, но к тому моменту, как народ добежал – огонь последний раз взвился столбом и опал. Куча головешек, среди которых ничего нельзя было разобрать, выглядели обычным пепелищем. В этот раз Полина была вместе со всеми. Она сама хотела убедиться, что колдуньи больше нет ни живой, ни мертвой.

– Ну вот и упокоилась, – Петровна перекрестилась. Народ также крестился и шептал слова молитв.

– Все как бабки говорили. Колдунья умерла, дом сгорел. А мы тут голову ломали что да как. А оно – во как. Сама и прибралась. Вот поэтому и нет могил колдовок.

Народ, который только что бежал со всех ног, потянулся назад по домам. Вдалеке метнулась тень кота. Может и сам кот, кто на него внимания обращать будет – и так есть о чем поговорить.

– Да, отжила Касьяниха свое. Никто ж даже не помнит откуда и взялась, она самая старая здесь была. И вот как без нее? Вроде и не любили ее, боялись, а бегали. Будем теперь с каждой болячкой то к доктору, то в райцентр добираться, – люди словно сейчас начали осознавать, что село лишилось важной и нужной части. Кусочка чего-то странного, но привычного и удобно приспособленного для выживания в этом непростом краю.

– А куда ж она силу свою дела? Неужто не передала никому? Так никто от нее подарка и не получил? – Шепот, доносящийся до Полины, заползал не только в уши, но и холодком бежал между лопатками. «Полина, ты ж деревенских знаешь, они два и два быстро сложат», – вспомнились слова Петровны.

«Вот и пришла пора собирать вещи». Полина молча шла среди женщин слыша то от одной, то от другой разные предположения о силе ведьмы. Этих сплетен хватит ох как надолго и главное – Маша еще совсем маленькая, чтоб ненароком что-то не сболтнуть и не вызвать излишнего любопытства.

5.

– Ну, что надумала? – Петровна гремела банками, собирая на стол нехитрые угощения к чаю. – Вон, малинового зачерпни, хорошая малина прошлым годом уродилась, крупная и не костлявая. Ешь, в городе такого не будет, – Полина молчала, а Петровна говорила о переезде, как о решенном деле.

– Привыкла я к тебе, ох как привыкла. Машка твоя со всеми дружит, но я понимаю, и ты понимаешь. Машка вот еще не понимает, поэтому и скрыть ничего не сможет. А раз сболтнет, второй раз и не надо уже. Все по деревне разнесут. И все – кончился ваш покой. Ребятенку детство нужно. И чтоб чужие в жизнь не лезли, а полезут. Я даже не помню, когда у нас Касьяниха появилась-то, пришлая она была, мать рассказывала. Много тогда пришлых было, война всех перемешала с родных мест согнала. Но она в годах уже тогда была. С гаданий начала. Травок. Потом все привыкли к ней. А Машка твоя что – сопля еще. Прости, Полин, говорю, как есть.

Полина молча отхлебывала горяченный чай и вздыхала. Голова вязла в каком-то ватном отупении, так как столько событий за пару дней просто не умещалось в сознании. А еще думать что-то с переездом. Куда? Вот куда ехать-то? Никто нигде не ждет.

– Полин, а куда поедешь-то? Ты это, если денег надо или что, я немного, но помогу, не чужая же, – Петровна тронула подругу за локоть.

– А? Нет, спасибо, у меня немного отложено, тут же все свое, с огорода, а в школе платили вовремя. Снять комнату хватит. Да я ж еще и шью хорошо, машинка есть так что не пропадем. Думаю куда ехать. И думаю, что может еще уладиться все, может Машку и не признают за знахарку. Ты права – мала она слишком для всего того, что тут наши женщины иногда удумывают.

В дверь постучали и на пороге появилась Маша.

– Мам, мне там скучно одной, а на улице ребят никого нет и жарко, можно я с вами посижу? Теть Свет, я не помешаю? – Маша села на стул, так как Петровна уже хлопотала, доставая еще одну чашку с блюдцем.

Несколько минут внезапного молчания женщины ловко замаскировали прихлебыванием горячего чая и нахваливанием варенья, а затем сама собой потекла обычная неспешная бабья беседа о том, что у Варьки с соседнего двора корова отелилась и теперь надо думать у кого молоко брать, что куры стали плохо нестись – не то петуха сменить, не то жара так влияет. Что плохо без почты, Татьяна закрыла ее пока с Ванькой в райцентре – ни получить ничего, ни отослать, хорошо хоть еще мобильная связь есть, особенно если на пригорок выйти. Говорили обо всем, только не о Касьянихе, старательно избегая темы, которая наверняка обсуждалась сегодня в каждом доме да не по разу.

Машка крутилась на стуле, вылавливая из стеклянной вазочки ягоды покрупнее и почему-то чувствовала, что она тут очень нужна. Девочка редко вертелась среди взрослых, так как у нее всегда имелась куча своих ребячьих дел. Но сегодня, что-то словно давило внутри и заставляло быть рядом с матерью.

В дверь опять постучали. – Петровна, Полина, день добрый, – на пороге стояла Вика, совсем молодая девчонка лет двадцати. На руках хныкал сынишка Илья.

– Петровна, посоветоваться пришла, у Ильюшки зубки резаться начали, совсем раскапризничался, и температура слегка подскочила, что сделать-то можно? Ты уже своих дорастила, а мне все внове. Вот зубы теперь. Вымучилась уже. Всю прошлую ночь не спали и, чувствую, сегодня то же самое будет.

Ребенок на руках действительно крутился и негромко хныкал. Казалось, что он уже сам устал от плача, но ему действительно было больно от непривычной процедуры прорезывания первых зубов.

– Теть Вика, а можно я Ильюшку подержу немного? – Маша слезла со стула и подошла к молодой маме, погладив ручку малыша.

– Никого седня нет, ни фельдшера, ни Касьянихи, пусть ее душа упокоиться, где б она не была. А к Айболиту идти – уж и не знаю. Все же он коровий доктор. Соседка обычно помогала советами, так нет ее, видать убежала к кому обсуждать сами знаете что.

Маша начала забирать ребенка из рук молодой матери. – Да бери, у меня уже руки оторвутся скоро, сутки ношу-колыхаю его. Как ток спущу – такой ор стоит, что хоть уши затыкай. Ток на диванчик с ним сядь, а то ты сама почти ничего не весишь, малоль чего. А там вам и мягко, и удобно. Я тоже хоть пять минут посижу.

Вика подсела к женщинам и начала внимательно слушать советы Петровны, время от времени уточняя моменты, по которым возникали вопросы, стараясь казаться такой же взрослой и степенной. Никто и не заметил, как в комнате стало тихо. Маша что-то негромко напевала Ильюшке и ребенок уснул, улыбаясь и пуская слюнявые пузыри.

– Ой, тетечки, заболталась я с вами, – Вика наконец опомнилась, понимая, что сидит она уже с довольно долго. – А Ильюшка-то спит… Гляньте, уснул! Сам, видать умаялся кричавши столько времени. И головка холодная, жар спал, наконец-то угомонился. Пойду потихоньку домой, глядишь и поспит подольше.

Вика забрала так и не проснувшегося Ильюшку и тихонько ушла. Петровна многозначительно посмотрела на Полину ничего не сказав.

– Ну, может он и правда устал. Махонький же, а Вика говорила, что почти сутки проплакал, – Полина упрямо мотнула головой.

– Мам, ему так больно было, зубки крупные, ему было очень больно, а сейчас хорошо и следующие зубки выйдут уже спокойнее. Я ему песню пела, и оно все отступало, я чувствовала, – Маша смотрела на женщин и ее глаза светились счастьем.

На махоньком пальчике яркой искоркой блеснуло кольцо.

6.

– Ну все, Маша, пошли домой, у нас с тобой еще дел полно, – Полина засуетилась, засобиралась. Петровна не удерживала, так как причина была ясна и понятна.

Негромко тренькнул телефон, поймав обрывок сотовой связи и сумев сформировать короткое сообщение. Полина достала из кармашка ситцевого платья мобильник, прочитала и засветилась лицом.

– Петровна, ишь как мир-то устроен интересно, еще вчера голову ломала куда податься можно, а сейчас вон оно как – Миша, брат мой сообщение прислал, что надо поговорить насчет квартиры. Двушка же у нас, на двоих от родителей досталась, я рассказывала. Он с женой и ребенком там остался, а я ж вроде тоже мужняя тогда была и у мужа несостоявшегося жила. Кто ж знал, что так сложиться все. И разменивать двушку даже на две коммуналки не получилось бы. А сейчас они денег подкопили и в трешку переезжать будут. Ипотеку взяли, так как второй ребенок намечается. Места мало. А мне предложили вернуться в свои метры и их долю выкупить – они в новое жилье денег вложат.

Петровна засуетилась, заохала и в порыве эмоций даже обняла подругу, так как тоже волновалась и переживала. Ехать-то Полине с Машей действительно было некуда, а тут вроде, как и на родину, к своим. И еще – уж больно повод для всех понятный. На деревне не расползется сплетен и придумок.

– Мам, а мы что переезжаем? Вот я прям чувствовала, что в груди давит, что что-то у нас с тобой такое будет большое. Событие прям. Но, мам, ты не волнуйся, оно все хорошее произойдет, – Маша подошла к матери и прижалась к ней, уткнувшись носом в подол.

Полина погладила слегка русые волосы дочери и почувствовала словно натянутая внутри струна расслабилась. Не исчезла, но отпустило. И почему-то появилось ощущение, что начнется новая жизнь и все будет хорошо.

– Мам, а мы куда поедем и когда? Я с подружками успею попрощаться? Мам, а мы к дяде Мише поедем, да? Я увижу своего дядю? И ты увидишь, а то только фотографиями пересылаетесь и то по большим праздникам.

Машка щебетала всю дорогу, хотя дороги было ровно столько, чтобы спуститься с крыльца, обогнуть дом и подняться к себе через второй вход с противоположного торца дома. Удобно. И рядом, и своя половинка, хоть и внаем.

Полина поймала себя на том, что уже не волнуется, что будет впереди, а думает о житейском: сходить за документами дочери и заодно написать заявление на увольнение из школы, съездить завтра со Степаном в райцентр – он будет забирать Татьяну с Ванькой. Выписывают Ваньку уже, очень быстро все заживает. Карточки из поликлиник получит свою и Машкину, да и назад.

Собрать вещи нехитрые, машинку швейную, хорошо что ручная и места много не занимает. Опять же – попросить Степана до райцентра довезти на вокзал. Тут, если пораньше выехать, пока дорога пустая – часа полтора езды всего. И домой. Туда, где так неудачно все сложилось, где из родных остался только брат и где теперь нужно все начинать сначала. Получится ли?

– Мам, не смотри в одну точку, все у нас будет хорошо, – Маша теребила мать, так как та действительно ушла в себя и задумалась.

– Да, Машуня, все у нас будет замечательно! Хоть это и не Москва, а всего лишь небольшой пригород и далековато от нее, но ничего. Думаю, что тебе понравится, хотя когда-то я сбежала через полстраны чтобы самой принимать решения. Теперь все будет иначе. Теперь мы возвращаемся в нашу новую с тобой жизнью. Маша, у нас два-три дня, успей повидать всех ребят, с кем хочешь попрощаться.

7.

Все получилось так, как Полина и распланировала, словно само провидение помогало. Документы собрались быстро, объяснять причину отъезда даже и не пришлось. Квартира в Подмосковье, это настолько убедительный поводом вернуться, что ее никто не удерживал и не уговаривал. Все понимали, что даже самый маленький город даст Маше больше перспектив, чем большое и хорошее село.

– Полина, ты уж хоть напиши мне или смс-ку отправь, когда приедешь. Я на пригорок сбегаю, там, где связь получше и поговорим подольше, чтоб не прерывало. Не забывай нас, чай не чужая стала, – Петровна шмыгала носом то и дело норовя погладить по голове Машу. Татьяна тоже суетилась и советовала, напоминая курицу-наседку:

– Полин, все взяла? Маша, не отставай, давай в машину залезай, надо пораньше на вокзал – еще билеты перед отходом купить. Там пирожков я положила в пакете – с яблоками и капустой, с яблоками треугольные, – Татьяна тоже не удержалась и вытерла помокревшие глаза рукой.

– Ну что, с Богом, поехали. Давайте уж в машину, сколько можно сырость развозить. – Татьяна перекрестилась, за ней повторили и односельчане. Полину здесь полюбили. И за спокойный характер, и за стальную хребтину внутри него – приехала с кульком, пищащим на руках, и ничего, сама на ноги встала и девчонку вырастила. Вот замуж не вышла, но это уж ее дело. Может мужики местные не по нраву, а может и первого раза на всю жизнь хватило, так тоже бывает. Битые жизнью и не только ей односельчане понимали и это.

Вокзальные проводы и отъезд тоже напоминали стандартный киношный сценарий. Побегать за билетами, которые продают за час до отправления, еще раз пообниматься с Татьяной и ее мужем, который все это время неловко топтался на месте не зная, чем еще помочь. Выслушать кучу советов, дать кучу обещаний, время от времени проверять тут ли Маша, так как еще не хватало потерять ее в вокзальной сутолоке. В общем – все, как всегда, в таких случаях. И, наконец-то, они с Машей внутри вагона, а Татьяна машет на перроне, неловко семеня мелкими шагами всей своей пышной фигурой. Поехали.

Два дня пути пролетели не то, чтобы незаметно, но разнообразно. Маша первый раз ехала на поезде. Она то часами сидела и смотрела в окно, то бегала по плацкартному вагону и, как любой ребенок, словно обезьянка висела на поручнях и лестничках. Вторая полка вызвала полный восторг и так как был ограничитель, который не позволял упасть – Полина разрешила Маше спать там. Это же целое путешествие для младшеклашки, которая не выезжала дальше райцентра.

Единственное, чего опасалась Полина, так это то, что кому-то станет плохо и Маша опять начнет напевать и нашептывать, но и в этом плане обошлось – соседями оказались два молодых парня, которые либо играли в карты, либо бегали курить в тамбур или на перрон если остановки оказывались подлиннее.

Колеса стучали, пирожки, вареные яйца и курица постепенно заканчивались, все меньше и меньше километров оставалось до родного городка, где нужно будет еще как-то добраться до своей квартиры и начать круговерть с оформлением. Хоть бы брат встретил, все ж столько лет дома не была…

Звонок мобильника отозвался неожиданностью, оказалось, что уже въехали в зону устойчивого покрытия сотовой связью. Миша.

– Ну что, Полина, едете? Все нормально, вы здоровы? – голос брата зазвучал озабоченным тоном и Полине стало чуть тревожно.

– Да, все хорошо, утром уже подъедем, вот совсем чуть-чуть осталось. Миша, ты же нас встретишь? Обещал же.

– Ну, собственно, поэтому я и звоню, – голос казался неуверенным и смущенным, брату явно было неловко, – Полин, у меня сын приболел, прям с пионерлагеря домой отправили, а жена сейчас в больничке. Там врач придралась к течению беременности и сказала, что лучше перестраховаться. Она ж у меня пухленькая, а тут отеки. Мне не вырваться, я думал, что мы с Петькой к тебе подскочим, он же большой уже, двенадцать, но температура высокая, у меня врач утром придет. Полин, извини, в кои-то веки встречаемся и то нормально не получается ничего.

– Миш, о чем ты говоришь, ты не волнуйся, я возьму такси и сразу приеду в квартиру. Ты же в новой уже живешь. Только ключи соседям оставь и мне сообщение напиши или позвони – в какой квартире забрать. Ничего. Поправляйся и пусть у Милы тоже все хорошо окажется, привет передавай ей. А мы большие уже, не потеряемся. Мы с Машей взрослые девочки, – Полина положила трубку и подумала, что вот, вроде, Мишка и не виноват, действительно обстоятельства так сложились, но всю жизнь они складывались так, как удобно брату. Как-то так вышло, что родители всегда уделяли больше внимания старшему Мишке и уже по остаточному принципу Полине.

А еще Полина подумала, что всегда чувствовала себя немножко лишней и к «почти мужу» ушла потому, что он позвал, а дома особо и не удерживали. И потом последующее «сама виновата» она уже восприняла как что-то вполне естественное и ожидаемое.

Ладно, все у них с Машкой сладиться. Наконец-то появится свой дом. Своя квартирка. Денег как раз хватало на доплату и даже чуточку оставалось, если нужно будет что-то подремонтировать.

В поезде погас общий свет и зажглись тусклые лампы ночного освещения. Люди зевали и укладывались спать. Машка дремала наверху набегавшись по вагону. Утром откроет новый город и новую жизнь.

8.

– Мам, смотри, троллейбус, а давай на троллейбусе поедем? – Машка вертела головой во все стороны и с детской энергией успевала одновременно рассмотреть все вокруг, получить удовольствие от новых впечатлений и пару раз дернуть мать, обращая ее внимание на что-то, показавшееся достойным дополнительного внимания.

– Маша, какой троллейбус, угомонись немножко! У нас куча вещей, как мы их потащим! Нас в поезд еле загрузили, а здесь носильщик помог все чемоданы и сумки довезти, но теперь только такси во сколько бы нам это ни обошлось. Хочется до самого подъезда доехать. Нашего, Мань, дома. И это не далеко, хоть я и не была тут очень давно, но уж как добраться до родного дома помню. Сейчас у кого-нибудь узнаем, как местное такси вызвать и поедем. Божечки, хоть бы уже скорей, – Полина устало оглянулась. Люди спешили по своим делам, кого-то встречали, кто-то подбегал к машинам с наклейками такси и отъезжал. В животе немного екало от страха, так как уехать из привычного трудно. Но все же – домой возвращаться намного легче, да и Маша уже взрослая, третий класс закончила. Это не младенец на руках и неизвестное село. Полина вспомнила как ее встречали в Луговом, поджав губы и вежливо улыбаясь. А потом, как провожали, обнимая и тихонько осеняя крестом на дорогу.

– Девушки, красавицы, такси надо? Недорого домчу! – пожилой мужчина подмигивал в водительском окошке небольшой машины. «Дорого будет, однозначно дорого, но в данном случае это уже не важно, так как силы заканчиваются и хочется отдыха», – мысли пробежали в пару секунд, Полина махнула головой и попросила помочь с багажом.

Родительский дом остался таким же, как и много лет назад. Многоцветье отделок застекленных балконов, кусты сирени у подъезда, лавочки, клен посреди двора, малышня в песочнице. Все очень родное и словно вернувшееся откуда-то из глубины души.

Ключ действительно дожидался у соседки, хотя эту женщину Полина не знала, все же часть жильцов успела продать квартиры и переехать из старенькой «хрущевки» в новые дома. Квартира встретила незнакомыми запахами нежилого помещения и пылью на оставшихся вещах.

– Маша, мы дома. Наконец-то дома. Хорошо, что брат хоть какой-то мебели оставил, – Полина прошлась по квартире и отметила, что мебели вполне достаточно, чтобы не ночевать на полу и не начинать новую жизнь с беготни по магазинам. Денег после выплаты за метры брата останется не так много и лучше их потратить на небольшой косметический ремонт. Размышления прервал звонок мобильного.

– Полина, вы доехали, не потерялись? Помнишь город? Ключи взяла, как вы? – голос Михаила был не столько взволнованным и заботливым, как уставшим. Полина понимала, что мужчине не так-то просто сейчас с заболевшим подростком, но с другой стороны – она помнила своего старшего брата и то, как он требовал заботы и внимания. Ничего особо не изменилось, Миша выбрал себе жену, которая кудахтала над ним так же, как когда-то мама.

– Да, Миша, все хорошо, мы уже в квартире, и я помню про срочность, мы сегодня же можем подписать документы, я переведу деньги и ты сразу расплатишься за часть ипотеки, не переживай, все будет хорошо. Еще утро, мы немножко отдохнем и освоимся, и я подъеду куда скажешь, – Полина закончила разговор и вздохнула. Столько лет не виделись, а говорить особо и не о чем, хотя, может они отвыкли друг от друга и что-то родственное проснется и наладится. Будет видно.

Следующие несколько часов пролетели незаметно, так как хотелось сбегать в магазин, приготовить что-то хоть самое простое, наконец-то нормально поесть и накормить Машу. А еще – принять душ, отгладить платье, в общем все то, что нужно сделать, вернувшись из длительного путешествия. А потом съездить к Мише и наконец-то получить документы на право владения всей квартирой целиком. А Маша уже взрослая, посидит немного дома.

9.

Дома сидеть неимоверно скучно, хотя поначалу хотелось осмотреть полупустую квартиру и постараться привыкнуть к тому, что теперь это их всамоделешнее жилье. Больше не надо «снимать угол», как говорили в родном селе. Маша еще никак не могла осознать то, что вот это и есть ее родина, что именно в этом городе она родилась, жила целых несколько месяцев и уже потом перебрались так далеко в Сибирь, что на скором поезде и то два дня ехали. И на машине еще. И на такси немножко. Ужас как далеко ехать. И что вся ее жизнь была как бы в гостях, а вот теперь она дома. Так странно… Вот дядя Миша вроде и родной, жена его, брат двоюродный, но она их почти не знает, зато тетя Таня и тетя Света – мамины подружки всегда оказывались рядом. И их мамы были Маше как бабушки. Своих внуков вырастили, и она с ними все детство пробегала, получая такую же заботу и любовь.

Маше еще раз обошла две небольшие комнатки, зашла в ванную и немного поиграла с водой, попеременно включая то горячую, то холодную. Умылась, порадовалась тому, что руки не мерзнут. Зашла в санузел и смыла в унитаз воду. Такие удобства были только в райцентре, куда Маша пару раз ездила с мамой. Красота! Вода не только прямо в доме, но еще и ведра с помоями выносить не надо. Очень удобно. Мама обещала перед сном налить целую ванну и напустить туда мыльной пены. Как они в тазу в теть Таниной бане делали.

Осмотр закончился, так как осматривать оказалось больше нечего. Полупустой шкаф, полированный стол и диван в гостиной, еще один шкаф поменьше, письменный стол с ящиками и диванчик в спальне. Ни штор, ни ковриков… Как-то неуютно. За окном гомонили дети и лаяла собака. Маша подумала, что ничего же не случиться, если она немножко погуляет у подъезда. Она же не будет отходить далеко и сразу подбежит к маме, когда она вернется с «нудных бумажных дел». Маша накинула легкую кофточку, обула летние туфли и вышла на площадку осторожно затворив дверь. В двери что-то щелкнуло. Маша нерешительно потопталась подумав, что все же не очень хорошо в первый же день не слушаться маму и может все же стоит подождать ее дома, ну – с балкона на двор посмотреть… Дернула дверь и поняла, что она захлопнулась. Ну что ж – теперь точно надо подождать маму во дворе, не здесь же на ступеньках сидеть.

Осторожно выйдя из подъезда, Маша огляделась. На лавочке сидели две пожилые женщины, которые увлеклись беседой настолько, что даже не обратили внимания на новую соседку. Маша хотела поздороваться и даже замедлила шаг, но ее не заметили, и она прошла дальше. А дальше была целая детская площадка! Разноцветные домики из досок, песочница, горка. Не то, чтобы Маша такого не видела, но у них в селе все делалось как-то поменьше что ли. У кого-то песочница во дворе дома, кто-то веревочные качели на лето вешал. А тут все сразу и детей много.

– Привет, ты кто такая? – девочка примерно такого же возраста подошла к Маше и посмотрела на нее с любопытством. – Я Катя, а ты откуда взялась?

Детские знакомства – дело не долгое. Не прошло и получаса, как Маша узнала про Катю, Артема и еще пару детей, которые бегали по площадке. Она рассказывала им о своем селе и как там здорово летом, а ребята наперебой галдели о том, что можно увидеть в городе, если проехать на автобусе до кинотеатра, музея или парка с каруселями. А потом время пронеслось волчком, так как сразу несколько событий слились в нечто общее и немножко пугающее.

На детскую площадку выбежала огромная собака, которая мотала головой, словно с одной стороны пыталась избавиться от чего-то, а с другой – не хотела выпускать это из зубов. Выскочив из кустов густой сирени прямо на детей, собака притормозила от неожиданности и выронила свою ношу, которая оказалась довольно крупным котенком. Котенок пытался выпустить когти и защититься, шипел в морду собаки, но было видно, что он сильно поранен и ему больно.

Дети с криками кинулись в рассыпную, собака зарычала, ощерив пасть и ощетинилась загривком, Маша осталась совсем одна. Она стояла и смотрела собаке в глаза боясь пошевелиться. Глубоко внутри возникли слова и словно голос Касьянихи подсказал, что нужно произнести. Маша негромко прошептала что-то вроде стихотворения. Где-то вдалеке закричали женщины. Все длилось буквально минуту и вдруг пес поджал хвост и умчался заскулив так, словно его огрели палкой. К Маше бежал мужчина и за ним еще одна собака, но уже домашняя. Большая, но не страшная.

– С тобой все хорошо? Не укусила? – Мужчина тормошил Машу пытаясь ее разговорить и вывести из шока. – Каспер, фу! – мужчина быстро отреагировал на то, что собака пыталась обнюхать котенка, которого подняла и прижала к себе Маша. – Ох ты ж как его покусали-то… прям загривок весь в крови и скорее всего ребра поломаны, вон пена со рта розовая идет… Жалко, хороший котик, но не выживет.