Победитель. История русского инженера

Выйдя из кабины полуторки, подбросившей его с вокзала домой, и отперев входную дверь, Андрей Александрович шагнул в настоянную теплоту большой трехкомнатной квартиры. В прихожей – обычный «порядок» семьи, в которой дети разного пола и возраста: зимняя обувка, гора пальто, шубеек и шапок на вешалке; подтаявший снег вокруг санок, прислонены к стене лыжи старшего сына Славы. Для одежды «гостей», а проще говоря, многочисленной родни, пришлось сооружать отдельную вешалку. После первых же бомбежек Москвы Липгарт перевез в Горький мать Адель Армандовну, тещу Ольгу Николаевну, сестру Татьяну с дочками: семилетней Галей, двухлетней Наташей и годовалой Машей, и сестру жены Елизавету с сыном. Ежедневно за стол садилось не меньше пятнадцати человек.

Впрочем, такое количество людей не считалось чем-то необыкновенным. Большая семья – норма, а не исключение. И у деда, и у отца Липгарта – по восемь детей. Он сам на этом фоне выглядел скромно: «всего» четверо.

Поставив портфель на пол, Андрей Александрович снял шапку, смахнул с нее остатки снега.

– Ау! Есть кто-нибудь?!

Можно было не спрашивать – дома всегда кто-нибудь да был.

На голос из дальней комнаты выскочил восьмилетний Сережка, да из кухни заковыляла к папе самая младшая, Ирочка, всего месяц назад отметившая трехлетие. «Папа, папа приехал!» – наперебой кричали дети. Отец, смеясь, сгреб их в объятия, Сережу чмокнул в макушку, а Ирочку подхватил на руки.

– О, а кто это тут у нас? А мама где же?

– Ну а где ж ей быть? – произнесла Анна Панкратьевна, выходя из кухни с полотенцем в руках.

Липгарт шагнул к жене, поцеловал ее в теплую от кухонного жара щеку. Поставив Иру на пол, стянул с плеч кожаное пальто, в котором ходил даже в сильные холода, и пристроил его на вешалку поверх горы детских вещей.

– Ты когда приехал? – спросила Анна Панкратьевна.

– Да только что. А где все?

– Адель Армандовна с мамой и Таней в магазин пошли. Лиза лежит, ей что-то не очень хорошо с утра – давление поднялось. А девочки где-то за домом во дворе играют.

– Пап, а ты привез из Москвы что-нибудь? – полным надежды голосом осведомился Сережа.