Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 3

Следы зубов и вправду выглядели странно, но я надеялась, что они скоро сойдут.

Я нервно усмехнулась:

– Дерево укусило.

Стоявшего неподалеку Одзи передернуло, и он бросил взгляд на Эмири. Она же поморщилась.

– Ты не знаешь, где Йоко-тян и Кадзуо-кун? – взволнованно спросил Араи.

– Мы стояли на одном квадрате. Сейчас их ход…

Я повернулась к сёдзи, из которых мы пришли. Кадзуо и Йоко до сих пор не показались, и тревога за них стала настолько сильной, что зазвенело в ушах. Я до боли в глазах всматривалась в клубящийся за дверьми туман, надеясь увидеть друзей.

Прошла пара минут, и я поняла, что Кадзуо и Йоко не повезло так, как нам с Торой: двойка им не выпала. И я не знала, куда они попали теперь – на следующий граничащий с центральным квадратом участок или же отдалились от финиша…

Вдруг в тумане появился чей-то силуэт, и спустя пару мгновений в прихожей показалась сначала Йоко, а за ней – Кадзуо, и сёдзи с тихим шорохом сомкнулись.

Я поспешила к друзьям и вновь крепко обняла Йоко. Она тоже сжала меня в объятиях, а когда расцепила их, я обняла Кадзуо. И почти сразу же попыталась отстраниться, но Кадзуо сам притянул меня к себе – пусть всего на несколько мгновений.

Я почувствовала вспыхнувшее в душе – и, возможно, на моем лице – смущение и, пытаясь не выдать его, обернулась к остальным.

И наконец до конца осознала: мы выжили. Снова.

По прихожей пронесся порыв легкого ветра. Огонь внутри андона из синей бумаги дрогнул – и погас, а двери традиционного дома открылись, пропуская в прихожую тусклые лучи утреннего солнца. И выпуская нас.

Я знала, что точно такой же фонарь, стоявший за городом посреди множества других, тоже погас, подтверждая, что мы оказались еще на шаг ближе к сотой истории. К концу всего этого…

К счастливому или печальному финалу.

Глава 6

七転び八起

Всегда подниматься после падения

Проспав несколько часов, я проснулась и почти с радостью поняла, что на этот раз не видела кошмаров, да и вообще никаких снов. Возможно, это было связано с тем, что я слишком устала во время игры в э-сугороку, а может, смогла хоть немного успокоиться, ведь все мои друзья находились рядом и в относительной безопасности.

И хоть после бессонной ночи, в течение которой мы вновь балансировали на острие ножа, нескольких часов спокойного сна могло оказаться недостаточно, я все же наконец почувствовала себя отдохнувшей. Настроение было на удивление приподнятым. Я совершенно не хотела, чтобы этот жуткий мир стал для меня обыденностью, но была рада, что научилась находить свет посреди мрака.

Тем более что у меня теперь были люди, рядом с которыми ночь – даже ночь кайданов – уже не так страшна. И тот, кто превращал эту ночь в день…

Я тряхнула головой, прогоняя непрошеную мысль. Она возникла в голове слишком внезапно, неожиданно, и я смутилась, но почему-то не сдержала улыбки.

Решив отвлечься, я позаимствовала у Эмири одну из книг и погрузилась в чтение, но спустя какое-то время меня вернул в реальность веселый голос.

– Хината-тян, ты, кстати, так больше и не просила научить тебя какому-нибудь приему, – сказал Ивасаки, и я, отвлекшись от книги, с удивлением на него посмотрела.

Йоко, которую Эмири в это время учила играть в шахматы, кинула на меня заинтересованный взгляд. Эмири же продолжала задумчиво смотреть на доску.

– Ты учил Хинату-тян драться? – весело переспросила Йоко.

– Громко сказано, но… да, – усмехнулся Ивасаки.

Эмири оторвала взгляд от фигур и, вздохнув, принялась ждать, пока Йоко вернется к игре.

– Думаю, мне хватит и того, чему ты уже меня научил, Ивасаки-сан… – неуверенно протянула я, из-за чего Ивасаки не сдержал смеха.

– Ага, конечно, те удары – это вершина мастерства. – Он жестом предложил мне встать.

– Тебе скучно стало?

– Так не пойдет! Ты уже попадала в неприятности, а во время прохождения кайданов нам часто приходится драться. Хотя бы покажи, что не забыла, как надо бить.

– С радостью покажу, что не забыла, – пробормотала я и неохотно встала.

Мы сидели на улице, поэтому места вокруг было достаточно много.

– Давай, попробуй ударить, как я учил, – махнул рукой Ивасаки.

Я вспомнила его объяснения и выполнила удар.

– Неплохо! – радостно оценила Йоко, но Эмири скептически хмыкнула.

– Да… – протянул Ивасаки. – Но ты слишком долго думала. Противник не станет ждать, пока ты будешь вспоминать, как правильно наносить удар. Надо отточить прием до автоматизма.

– А ты что, доброволец на роль груши? – приподняла я бровь, и Ивасаки снова рассмеялся.

– Вижу, у тебя хорошее настроение.

– А ты, вижу, планируешь его испортить, – отозвалась я, а Ивасаки закатил глаза:

– Почему бы и нет, не только же Араи из-за меня страдать. Поэтому покажи, как выбираться из захвата. Я тебя этому тоже учил.

Я вздохнула, но позволила Ивасаки взять меня в захват. Первые две попытки провалились. Мне казалось, что я помню прием, но на практике лишь запуталась в движениях. С третьего раза я сделала все как надо – вот только медленно и неуклюже. И только на пятый раз заслужила похвалу от Ивасаки.

– Вот так-то лучше! Но тебе нужна практика, – повторил он.

– Мно-о-ого практики, – протянула Эмири, и я хмуро на нее посмотрела.

– Это что, бесплатное шоу? – спросила я. – Книги ведь наверняка интереснее.

– Хината-тян, ты иногда бываешь такой занудой… Книги интереснее почти всего. Но не могу же я только и делать, что читать.

– Надо же, я думал, ты только это и умеешь, – наигранно удивился Ивасаки.

– He gets on my nerves[30], – поморщилась Эмири.

Я покачала головой и обернулась к Ивасаки.

– Хорошо, я буду отрабатывать удары, – пообещала я.

На самом деле я и сама хотела научиться давать отпор… хоть как-то. Изначально же я сама и обратилась к Ивасаки с просьбой научить меня основам. Просто в последнее время было совершенно не до того. Но раз сейчас все более или менее наладилось – если так можно выразиться, – я не против учиться.

Тем более что здесь практически нечем себя занять.

Йоко, взяв Эмири за руку, поднялась.

– Мы, пожалуй, продолжим играть внутри. – Подмигнув мне, Йоко быстро помогла Эмири сложить фигуры и доску, и я почувствовала благодарность за такую чуткость, но одновременно и неловкость.

– Как будто мне есть дело до их драк, – пожала плечами Эмири и вслед за Йоко скрылась в доме.

– Ну и с чего начнем, Ивасаки-сан?

Ивасаки преувеличенно снисходительно вздохнул, а потом по-доброму усмехнулся:

– С разминки, с чего же еще?

Какое-то время Ивасаки помогал мне отрабатывать первые удары, но затем заявил:

– Этого мало. Повторять эти удары надо, улучшать их – безусловно. Но не всегда получится бить руками. Поэтому сейчас я покажу тебе кое-что новое.

Я с сомнением посмотрела на Ивасаки, но все же кивнула. Почему-то мне казалось, что выбора нет.

Ивасаки показал, как правильно бить ногой в колено. По словам Ивасаки, если ударить как надо, то получится не только сделать противнику больно, но и вывести его из равновесия. И даже сломать ему кость, но я сомневалась, что на такое моих сил хватит.

Когда я более или менее освоила новый прием, Ивасаки решил научить меня защищаться. А точнее, уклоняться, в первую очередь от прямого удара кулаком.

Ивасаки шагнул в сторону, сделал четкое движение рукой, словно отбивал невидимую руку, а затем нанес удар в воздух. И следующие несколько минут я старательно пыталась проделать все то же самое с самим Ивасаки.

В один момент я, с присущей мне ответственностью стараясь двигаться четко и максимально правильно, сбила руку Ивасаки и ударила, но немного не рассчитала. Ивасаки лишь в последнее мгновение успел увернуться, кулак прошел по касательной и, к счастью, не попал в нос, но ощутимо задел скулу.

Я, отдернув руку, быстро отступила.

– Прости, я нечаянно! – воскликнула я, когда Ивасаки прикоснулся к лицу. Но он ответил мне яркой улыбкой.

– Отличный удар, Хината-тян!

Затем мы еще несколько раз повторили этот нехитрый прием, и на этот раз я старалась бить аккуратнее.

– Я устала, – выдохнула я, присев на тротуар.

Ивасаки опустился рядом со мной:

– Тебе нужно больше тренироваться, чтобы быть в форме. Ты слишком худая и слабая… без обид.

– Да ладно, я понимаю. Но бегать я стала куда лучше, чем раньше.

– Даже ты можешь быть оптимисткой, – съязвил Ивасаки.

– Никакого оптимизма. Я бы предпочла обойтись без этого опыта и все так же плохо бегать.

Теперь Ивасаки фыркнул от смеха, а затем поднял глаза к небу, рассматривая плывущие в его синеве полупрозрачные облака.

– Так, кстати… Моя очередь играть в азартную игру, – спустя несколько минут произнес он и встал. – Тебе повезло. Увидимся позже.

– Подожди. Я с тобой!

Он удивился, а потом с широкой улыбкой кивнул.

– Только предупрежу остальных, – сказала я и зашла в наше укрытие.

На этот раз мы временно остановились на первом этаже небольшой заброшенной гостиницы. Эмири уже закончила урок по шахматам и читала, сидя на диванчике в холле в стороне от остальных. Араи медитировал, а Йоко продолжала играть в шахматы, но теперь уже с Кадзуо.

– Мы пойдем с Ивасаки-саном выиграем еды, – обратилась я ко всем одновременно.

– Проследи, чтобы он не выбрал шкатулку с тануки, – не открывая глаз, усмехнулся Араи. – А то еще выиграет вместо еды саке.

Я лишь покачала головой, а затем встретилась глазами с Кадзуо.

– Будьте осторожны, – попросил он.

От такого прямого взгляда Кадзуо я смутилась, а потому, лишь кивнув, поспешно отвернулась и вышла обратно на улицу. Щеки пылали, и я разозлилась на саму себя. Что на меня нашло?..

В голове тут же закружились воспоминания о разговоре, который произошел между нами совсем недавно. Когда Кадзуо открыл мне правду, которую до этого утаивал. Вернее, ее часть, но очень значимую. Я вспомнила, как уснула рядом с ним, а перед тем, как провалиться в сон, ощутила на своем лице легкое прикосновение пальцев Кадзуо…

И теперь я не могла уже даже злиться на себя. Осталась разве что легкая досада, но почему-то мне хотелось улыбнуться. И все же я, держа эмоции при себе, просто подошла к Ивасаки.

– Ты что-то покраснела, – заметил он. – Еще не отдышалась? Можем отдохнуть.

Я лишь отмахнулась, радуясь, что Ивасаки не догадывался об истинной причине моего румянца.

Некоторое время мы молча шагали бок о бок, и каждый думал о своем. Я все еще не до конца осознала, что Кадзуо жив. Что его возвращение не было сном. Прошло уже несколько дней, и мы даже пережили очередную страшную историю, но… все равно, мысленно возвращаясь к тому моменту, когда вновь увидела Кадзуо, я заново и так же ярко переживала все те чувства, что охватили меня тогда, и от этого становилось радостно и больно одновременно.

– Почему ты захотела пойти со мной? – спросил Ивасаки, прерывая тишину.

– А ты бы хотел, чтобы пошла Йоко-тян? – поддразнила я Ивасаки, и он покраснел, но не растерялся:

– Нет, просто удивляюсь, что ты не осталась с Кадзуо.

– Ладно… Один – один, – признала я, и Ивасаки рассмеялся. – На самом деле я просто хотела тебе помочь. В азартных играх всегда спокойнее участвовать с другом. Зачем идти одному?

Ивасаки кивнул, явно обрадованный моими словами.

– А еще Араи-сенсей попросил проследить, чтобы ты выиграл еду, а не саке, – добавила я, и Ивасаки закатил глаза.

– Терпеть его не могу… – протянул он. – Я имею в виду саке, а не Араи. Но мне даже приятно, раз наш оммёдзи уверен, что я выиграю. Мог бы сказать мне не идти одному, потому что проиграю.

Теперь уже я закатила глаза.

– Вам не надоело вести себя так, словно вы друг другу не нравитесь? – спросила я. – Как дети. Я же вижу, что на самом деле Араи-сенсей относится к тебе как к другу. И ты к нему – тоже.

Ивасаки вздохнул:

– Пожалуй. Но я все еще не знаю правды, и это непросто, но… Вообще, мне просто нравится его доставать, – резко переменил свою мысль Ивасаки, но в его глазах я увидела смятение.

Наверняка оно связано с расследованием, которое вел Ивасаки. С расследованием, в котором Араи был обвиняемым. И мне стало даже жаль детектива.

– Я уверена, что это не Араи-сенсей. И ты тоже уверен, – негромко произнесла я. – Так что ты не должен винить себя за то, что он стал тебе другом. И я также уверена, ты очень хороший детектив, Ивасаки-сан. Тебе правда не за что себя винить.

Ивасаки как-то мрачно усмехнулся.

– К сожалению, есть… – печально отозвался он, а потом встряхнул головой и указал вперед. – Смотри, Хината-тян. Вот он, дом для азартных игр. Пойдем скорее, я так голоден.

Он ускорил шаг. Я с сожалением посмотрела Ивасаки вслед, но быстро догнала его, и в традиционный домик мы вошли вместе.

– Так, сегодня ставлю я, – нарочито бодро заговорил Ивасаки, – поэтому возьмем шкатулку с самураем.

Я нахмурилась, вспоминая день, когда мы с Минори выбрали именно эту шкатулку. Мысли о подруге, задев старые раны на сердце, отдались болью в груди, а кольцо, которое я носила в кармане штанов, обожгло меня сквозь плотную ткань. Я на пару мгновений зажмурилась, отгоняя горькие воспоминания. Даже если не я буду выполнять физическое задание, все равно лучше не отвлекаться.

Пока я думала об этом, перед Ивасаки уже появилась бумага васи и принадлежности для каллиграфии.

– Так, чтобы поставить… – протянул он и через пару мгновений быстро вывел иероглифы.

Ивасаки поставил обоняние – как и я когда-то. Этот вариант казался мне одним из наиболее логичных: хоть потерять обоняние и неприятно, это все же не так опасно, как, например, лишиться зрения или слуха.

– Интересно, что нас ждет, – азартно улыбнулся Ивасаки, разминая запястья, но при этом явно слегка нервничал.

Сёдзи напротив нас раздвинулись, и, переглянувшись, мы с Ивасаки прошли сквозь них, оказавшись в среднего размера квадратной комнате. Пол устилали татами, часть из которых – те, что располагались по периметру комнаты, – были выкрашены в другой, более темный цвет.

В центре стоял человек. Точнее, в первое мгновение я подумала, что это человек, и потому даже удивилась. Затем я решила, что это ёкай, и тогда мне стало уже не по себе. В азартных играх нельзя погибнуть… Только эта мысль и служила мне барьером от страха, но от напряжения не спасала.

Этот некто был одет в плотную темно-синюю кэндоги[31], поверх которой крепились темные доспехи, и в такого же цвета хакама[32]. На голове незнакомца сидел стилизованный мэн[33], скрывая лицо, шею и плечи. У ног его я заметила бамбуковый синай[34], имитирующий катану.

Неподалеку на татами лежали доспехи и еще один синай.

Меня охватила тревога: суть испытания была очевидна. Я перевела на Ивасаки взволнованный взгляд и с удивлением поняла, что выглядел он более чем довольным.

– Кэндо[35], – весело сказал Ивасаки, хотя я и сама поняла это по синаю и характерному шлему. – Не переживай, я справлюсь. Я же детектив, причем лучший в отделе, не забыла? Нас всех обучают кэндо. Причем полицейский кэндо моментами жестче, чем обычный.

Я не могла не порадоваться звучащей в голосе Ивасаки уверенности. Но при этом все равно переживала и не хотела, чтобы непонятный соперник побил Ивасаки синаем. Но я верила в Ивасаки, а потому ободряюще ему улыбнулась и отошла в сторону.

– Правила сегодняшней игры просты, – раздался голос из ниоткуда. – Вам предстоит сойтись в поединке. Счет будет вестись до трех очков, но если кто-то из соперников первым наберет сразу два очка, то бой завершится победой этого участника. А теперь… приготовьтесь.

Ивасаки сосредоточенно кивнул и подошел к сложенной на татами экипировке. Сняв свою кожаную куртку, он бережно отложил ее в сторону, надел шлем, доспехи и котэ[36], которые должны защищать кисти и предплечья. Подготовившись, Ивасаки подошел ближе к своему сопернику. Они поклонились друг другу и скрестили синаи.

– Начали! – раздалась команда.

Ивасаки и его соперник начали наносить удары, отходить назад, сталкиваться мечами. В какой-то момент оба делали небольшие шаги вперед-назад, словно выжидая удобного момента и готовясь напасть. Затем вновь следовали удары. В один момент Ивасаки упал, но быстро поднялся на ноги. Я услышала его недовольный выдох и занервничала, совершенно не понимая, что происходит и кто выигрывает.

На самом деле поединок длился не так уж и долго, но для меня происходил как в замедленной съемке – я слишком волновалась за Ивасаки.

– Закончили! – скомандовал голос.

Ивасаки и его соперник отступили друг от друга, а я сжала кулаки, нервничая в ожидании результатов поединка.

– Есть победитель! – снова раздался голос невидимого судьи.

Ивасаки и его соперник вернулись на исходную, убрали мечи в воображаемые ножны и снова друг другу поклонились.

Развернувшись ко мне, Ивасаки снял шлем, и я увидела на его лице широкую улыбку, а в следующее мгновение в комнате раздалась знакомая мелодия.

– Я победил! – радостно объявил Ивасаки, а затем тряхнул головой и усмехнулся. – Впрочем, я и не сомневался. Счет был три – один.

– Ты молодец! – воскликнула я, и Ивасаки пожал плечами, хотя явно был доволен собой.

Он снял доспехи и, аккуратно положив их на место, подхватил свою куртку, после чего мы подошли к столику с выигрышем.

– Ты и правда хорошо сражаешься, – отметила я, пока мы перекладывали в рюкзак бутылки с водой и продукты.

– Спасибо, – несколько смущенно отозвался Ивасаки, а потом радостно объявил: – Теперь у нас есть еда, и мы можем возвращаться!

Радость от победы в азартной игре потухла, и я вновь почувствовала вину за то, что внезапно затронула, как оказалось, болезненную для Ивасаки тему, связанную с расследованием, в котором Араи был обвиняемым. Поэтому спустя пару минут после того, как мы отошли от домика для азартных игр, я неуверенно произнесла:

– Ивасаки-сан… Мне жаль, что я сказала тебе про Араи-сенсея… Это не мое дело, мне не следовало об этом говорить.

Ивасаки искренне удивился и, с легким испугом на меня посмотрев, быстро качнул головой:

– Тебе не за что извиняться! Ты не спросила ничего такого, мы и правда с Араи постоянно пререкаемся, словно дети, – признал он. – И мне… было приятно вновь ощутить твою поддержку.

Я улыбнулась в ответ. Ивасаки приобнял меня за плечи свободной рукой, а потом быстро отстранился. Видя теплое выражение его лица, легкость в общении, веселость и открытость, я вспомнила о Киёси. Мой старший брат был так похож на Ивасаки… Они бы наверняка подружились, если бы встретились. Я даже удивилась, что раньше не замечала их удивительную схожесть. Может, именно поэтому в тот день, после кайдана про особняк с привидениями, когда я впервые встретила Ивасаки, я доверилась ему? Даже не осознавая этого, разглядела в нем черты Киёси?

– Ты напоминаешь мне брата, – внезапно сказала я и удивилась своим словам, но не пожалела о них.

Воспоминания о Киёси возвращали боль… Но вместе с ней возвращались и те свет и тепло, которые всегда дарил Киёси. И я очень хотела, думая о брате, вспоминать не только о его смерти, но и обо всех счастливых моментах, которые мы пережили вместе. Пусть их и оказалось гораздо меньше, чем могло бы быть…

– Твоего брата? – удивился Ивасаки и рассмеялся. – Что ж, судя по всему, он классный.

– Да, он был очень классным. – Эти слова прозвучали так печально, что Ивасаки, вздрогнув, с тревогой посмотрел на меня.

– Был?.. – неуверенно протянул он и явно заметил тень на моем лице. – Ох, мне так жаль…

– Тебе не должно быть жаль. – Я быстро покачала головой. – Это я о нем заговорила… Киёси был таким же веселым, честным и справедливым, как и ты. Хотел стать врачом и спасать жизни.

– Что случилось? – нахмурившись, спросил Ивасаки.

Я помедлила, но все же ответила. И в этот момент даже не удивилась тому, что смогла быть откровенной. А ведь еще не так давно я не представляла, что смогу хоть с кем-то поделиться тем, что произошло.

– Его убили… Точнее, я уверена, что его убили. Но это так и не доказали.

– Расскажи, кто это сделал. – В голосе Ивасаки я услышала злую решимость. – Когда вернемся, я отправлю этого человека за решетку!

Я мрачно хмыкнула, хотя мне, как бы странно это ни звучало, понравились слова Ивасаки.

– Не выйдет… Этого человека убили.

Ивасаки удивленно вскинул брови. Он казался сбитым с толку.

– Как так? Что случилось? – воскликнул он, а потом, поджав губы, виновато покосился на меня. – Прости. Не отвечай, если не хочешь.

Я, задумавшись, помедлила. Вспомнила, как не стала говорить правду о произошедшем Кадзуо, когда тот пытался выяснить что-то про моего брата. Как оказалось, он уже слышал об этом деле, но не мог мне в этом признаться и хотел узнать больше… наверняка надеясь выяснить что-то новое об убийце, которого ищет. Но про убийцу я ничего не знала, а говорить с кем-либо о Киёси в то время еще не могла.

Но сейчас… Что-то изменилось. Мне стало легче быть искренней. Мне хотелось быть искренней. А делиться с кем-то своей болью больше не казалось слабостью.

– Они были друзьями. Мой брат Киёси и… – Перед именем убийцы я запнулась, но все же произнесла его, хоть оно и осело горечью на языке: – И Фумио.

– Друзьями? – вновь удивился Ивасаки.

Я кивнула, сцепив зубы. Я и сама была знакома с Фумио, хоть и поверхностно. Не то чтобы Киёси и Фумио были лучшими друзьями… Но они проводили вместе много времени, были в одной компании, доверяли друг другу. Они познакомились в университете и учились в одной группе.

– Однажды Киёси остался на ночь у одного из приятелей, чтобы вместе готовиться к сложному экзамену. Там были Фумио и еще один парень. В те дни они только и делали, что учились, по крайней мере, Киёси уж точно. – Я невольно улыбнулась, вспоминая амбициозность и любознательность старшего брата, но улыбка быстро потухла. – В ту ночь… Фумио взял машину Киёси и куда-то уехал. Как выяснилось, у него были долги, причем взял он деньги не у тех людей, и в ту ночь они потребовали у него эти долги вернуть… Своей машины у Фумио не было, и он стащил ключи Киёси. И той ночью случайно сбил человека. Насмерть. А потом скрылся. Вернулся в квартиру, словно ничего и не произошло.

Ивасаки молчал, внимательно слушая мой рассказ. Я глубоко вздохнула, чувствуя, как учащенно забилось сердце, а в груди тугим узлом скрутилась давняя тревога и не отпускающая меня боль. Но я взяла себя в руки и продолжила:

– Конечно, по камерам быстро обнаружили, что машина, сбившая человека, принадлежала моему брату… И его задержали. Обвинили в том, что он убил человека и скрылся. Это было так ужасно… – Я с силой сжала кулаки, злясь на всех тех, кто обвинял Киёси, кто, не зная правды, очернял его имя сплетнями и домыслами. – Говорили, что он собирался в будущем лечить людей, а сам стал убийцей. И другое тоже… Многие из университета и другие знакомые негодовали, обсуждали произошедшее за нашими спинами. Вот только Киёси все отрицал, и я знала, что он ни за что бы так не поступил…

– И что случилось дальше? – словно поддерживая меня, негромко спросил Ивасаки.

Он был непривычно хмурым, а его взгляд потемнел.

– Детективы поняли, что ошиблись, – с вернувшийся из прошлого злостью ответила я. – Алиби Киёси подтвердилось. В ту ночь он говорил со мной по телефону. Примерно в то время, как кто-то ездил по городу на его машине. Я рассказала об этом, наши телефоны проверили и смогли отследить, где был мобильный брата во время аварии.

– Странно, что этого не сделали сразу, – фыркнул Ивасаки. – Они просто ухватились за самую очевидную цель.

Я кивнула. Тот факт, что все узнали о невиновности Киёси перед его смертью, казался небольшим утешением. Но, пусть и снятое, обвинение стало тяжелым ударом для моего брата. Он очень болезненно пережил задержание, а слухи все продолжались. Некоторые даже считали, что наша мама, опытный и успешный юрист, помогла освободить сына, да и у нашего отца было много влиятельных друзей.

– Но почему его убили? – напряженно спросил Ивасаки.

– Потому что Киёси знал, кто виновен, – тщетно пытаясь скрыть горечь в голосе, ответила я. – Он ведь говорил со мной и не спал. А потому видел, кто оставался в квартире, а кто… уехал. Я сама спросила у Киёси: разве он не знает, у кого нет алиби? Киёси все отнекивался, и я понимала, что он просто защищал друга, но не хотела, чтобы брат покрывал убийцу. Так я ему и сказала: что он не должен молчать. И тогда Киёси рассказал мне, что уже поговорил с этим человеком… И попросил его сдаться, ведь тогда ему могли уменьшить срок или что-то вроде того. Киёси сказал, что дал этому человеку три дня.