Магия живет три года

Алина Игоревна Потехина

Магия живет три года

* * *

© Потехина А.И., 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

* * *

Пролог

Сквозь широкую горловину входа в пещеру проникали закатные лучи. Девочка тихо сидела на полу, прижав коленки к груди. Кричать и плакать бессмысленно – это она поняла в первый же день. Мужчина, который увел ее с детской площадки, сидел спиной ко входу в пещеру и читал в свете мощного фонаря. Его не смущали ни девочка, ни закат, ни догорающий костер…

Откуда-то из недр пещеры выполз змей. Так его назвала для себя девочка, потому что не знала, как назвать это существо с длинным змеиным телом, с шестью парами лапок и с маленькими блестящими коготками. У змея были большие, цвета зелени, глаза и маленькие рожки. Девочка его не боялась – знала, что змей добрый. Иногда он приносил ей вкусную еду, а иногда даже грел, если она мерзла.

– Пришел? – спросил мужчина, не отрываясь от книги.

– Я-а-а готооов, – протянул змей.

Он подполз к девочке и свился кольцом вокруг нее. Она не выдержала, улыбнулась и погладила мягкий, неожиданно теплый бок. Мужчина встал, махнул рукой над костром, отчего пламя взвилось до каменного свода пещеры, и, шагнув к змею и девочке, сказал:

– Сегодня слова обретают силу.

– А-а-а, мааагиия храааниитееля-а-а, – поднял голову змей.

– Посмотри на меня, – обратился к девочке мужчина. – Встань!

Девочка осторожно встала, придерживая змея, который продолжал обнимать ее своим телом. Очевидно, с ним она чувствовала себя спокойней. Девочке было семь лет, и она совсем недавно впервые проявила свою магию.

Мужчина кивнул, ободряюще улыбнулся и протянул руку, будто хотел поправить ее волосы. Голова змея качнулась. Другая рука мужчины стремительно махнула, и свист разрезал пространство, сменившись бульканьем. В следующее мгновение короткий клинок воткнулся в основание черепа змея.

Девочка и змей осели на песчаный пол пещеры. Их тела так и остались сплетенными, а кровь вытекала и, впитываясь в песок, бесследно исчезала…

Сначала ничего не происходило, и мужчина, нервно кинув взгляд на темную щель, из которой обычно выползал змей, нахмурился.

Вдруг пол под жертвами вздыбился, и они провалились в него, исчезая во тьме. Мужчина отступил было на шаг, но провалился вслед за ними, не успев даже толком испугаться.

Он оказался на каменном берегу подземного озера, которое бурлило, словно кипящий котел. Вода в озере будто светилась изнутри, но отдельные потоки, наоборот, поглощали свет, и их становилось все больше. Пузыри лопались с громкими хлопками, распространяя прохладный воздух.

Мужчина встал, стряхнул песок и шагнул к воде. Рядом с ним она успокоилась, отошла волнами и прилила к самым его ногам, едва не намочив носки ботинок.

Он улыбнулся, чувствуя, как сила проникает внутрь. Понял, что она признала его хозяином, а значит, план, который изначально казался абсолютно нереальным, сработал…

1. Дарья

Магия перетекала между пальцами, тянулась потоками от меня к сломанному цветку. Я сидела на берегу озера и восстанавливала крокус, на который случайно наступила. Не то чтобы мне было его жаль, просто я старалась не упускать возможности тренироваться. Получалось хорошо – сломанный стебель выпрямился и на месте сорванных лепестков выросли новые. Я задержала магию всего на мгновение, чтобы придать сиреневому цветку розовые прожилки на лепестках, после чего отпустила энергию.

По небу бежали облака – предвестники бури. Марик говорил, что она обрушится сегодня, и сетовал на сложности с укрытием веранды от дождя и ветра. Я только пожимала плечами – знала, что он ворчит больше для вида, ведь даже у меня хватало сил, чтобы не пускать непогоду к столикам.

Озеро набегало на берег короткими волнами, а я шла вдоль него по самой кромке воды и думала о том, как много изменилось за последние три года моей жизни – начиная с фамилии, которую я с некоторой долей сожаления сменила на Жрановскую.

Это произошло на удивление быстро – предложение Фёдор сделал на террасе моей комнаты, в ночь после свадьбы Анны и Кости. Звезды мерцали над нашими головами, а он, в свойственной ему манере, вставил важные слова между шуткой и щелчком по носу. Свадьбу сыграли быстро, даже родители не успели разъехаться. Спустя год мы уже нянчили сына. Желтоглазый, он был похож на меня как две капли воды.

Ветер стих, воздух набрал плотность. Небо потемнело окончательно. Я улыбнулась озерной глади и свернула в лес на едва заметную в предгрозовых сумерках тропинку.

Издалека послышалась музыка – скрипач все так же приходил, почти каждый вечер, чем привлекал в кафе не только горожан, но и людей из соседних областей. На этот раз его музыка не рвала сердце, а лилась тихо и немного печально. Я поднялась к террасе, остановилась, прислонившись плечом к столбику, который подпирал крышу веранды. Цветы покачнулись под порывом резкого ветра, но я притянула силу и закрыла от него открытую площадку.

Людей в заведении было много. Никто не обращал внимания на приближающуюся бурю – так поглотила их игра скрипача. Постепенно свист ветра усилился, вплетаясь в музыку… Даже гром, казалось, пел вместе с повидавшей многое на своем веку скрипкой.

По предплечью скользнули грубые пальцы, и стоило музыке стихнуть, как над ухом прозвучал насмешливый голос:

– Опять пряталась от ребенка?

– Как ты мог такое подумать?! – делано возмутилась я.

– Как человек, который именно это и делал, – шепнул Фёдор.

– То есть ты открыто признаешься в том, что сбегаешь от родительских обязанностей? – строго спросила я.

– Я такого не говорил! – выпучил он глаза.

– Ты – несносный! – толкнула я мужа плечом.

– Я знаю.

– Несносный и вредный!

– Зато ты сносная, – ущипнул меня за бок Фёдор.

– Хорошо, что у нас есть Марик, – выразила я общую мысль.

Мы засмеялись, но тут же притихли, увидев, как музыкант снова поднял скрипку. Я высвободилась и пошла наверх, где наш неугомонный сын Даниил катался на спине зелено-розового дракона. Заливистый смех отскакивал от стен, переливался детской беззаботностью. На мгновение я остановилась, удивляясь про себя: «Неужели это моя семья? Мой дом?»

– Пришла-с-с-с, – просвистел Марик, опускаясь на пол.

Он не стал складывать кожистые крылья, чем тут же воспользовался двухлетний исследователь. Ребенок залез под крыло и начал щекотать дракона. Маленькие пальчики ловко нащупали чувствительное место, и дракон подпрыгнул почти под потолок, щелкнув хвостом.

– А-с-с-с, несносныый-с-с, – протянул он, оскалив в улыбке чешуйчатую морду.

– Сам подставился, – хихикнула я.

– С-смешшно-с-с ей-с-с-с. – Марик спрятал крылья, ткнулся носом в детскую щеку и скользнул в окно.

– Мама, Маик усе, – развел руками малыш.

– Надо щекотать его почаще, – улыбнулась я в ответ и увела ребенка ужинать.

Наш столик, как всегда, оставался свободным. Леша уже все подготовил, поэтому ждать не пришлось. Посетители даже не обернулись на нас – привыкли. Музыкант все еще играл на веранде, и мы слушали его, затаив дыхание. Даже Даня молчал, покачивая ногой в такт музыке. Рядом уселся Фёдор, тут же ущипнул сына и мазнул по мне веселым взглядом.

На улице на мгновенье стало светло – молния ударила совсем рядом, тут же прогрохотал гром. Музыка продолжала звучать, но уже не тихо и печально, а оживленно, как горный ручей. За окном что-то мелькнуло. Я пригляделась и вскочила, едва не уронив стул.

– Федь, там! – махнула рукой, но он уже увидел все сам.

Красные, пока еще не очень высокие языки пламени мерцали в ночной тишине. Не сразу, но люди опомнились, стали вскакивать со своих мест, подбежали к окнам. Фёдор бросил на меня красноречивый взгляд и затерялся в толпе. Я сжала губы в интуитивном страхе, но немного расслабилась, когда увидела, как вслед за мужем выскользнул старший официант и опытный волшебник – Леша.

Огонь разгорался, но музыка не стихла, наоборот, напитанная всеобщим возбуждением, она взметнулась вместе с пламенем и усилила его. Высоко в небо летели искры, смешивались со звездами и опадали, грозя подпалить соседние деревья. Теперь уже было непонятно – музыка дополняет огонь или огонь музыку.

Внезапно сосна вспыхнула словно факел, и сквозь пламя проступил древесный скелет – черный в ночной мгле. Ночной, потому что закат уже отгорел где-то над тучами. Ветер метнул пламя на соседние деревья.

Люди смотрели на огонь молча, за них говорила скрипка. Я хотела броситься туда вслед за Фёдором, но сжимала холодными ладонями детские плечи и держала заслон от грозы, чтобы та не уничтожила открытую веранду. Мне оставалось только смотреть на пламя и пытаться разглядеть паутину чар, которые сейчас совместно плели Фёдор и Алексей. Мелькнула короткая вспышка – то ли еще одна молния вдалеке, то ли Марик. «Скорее всего, дракон», – подумала я.

– Мама, там пых! – восторженно пролепетал малыш.

– Ага. Очень опасный пых.

– Там папа и дядя Льешя! – с еще большим восторгом добавил сын.

– Они сейчас потушат пожар и вернутся, – сказала я с деланым спокойствием.

Знала, что справятся. Ведь они опытные волшебники, которые научились пользоваться магией задолго до отмены запрета. Наконец мне удалось разглядеть тонкие нити чужих чар. Они сплетались вокруг полыхающих деревьев, пока не принося видимого результата.

С треском упала крупная ветка. Магия сбилась, начала расползаться. Я подавила накатившую было панику и присмотрелась – сеть начала восстанавливаться. Пламя сначала полыхнуло сильнее, потом нехотя пригнулось, стало втягивать голову в горячие плечи.

Снова вмешался резкий порыв злого ветра, но волшебники были наготове – вытянули энергию в сторону. Теперь я отчетливо видела Марика, который направлял волшебников, помогал им удерживать силу, переплетал потоки. Огонь стал угасать – правда, неохотно, сопротивляясь изо всех сил, но все же. Только сейчас я поняла, что перестала дышать. Медленно выдохнула, протяжно втянула воздух сквозь сжатые зубы. Вместе с этим пламя притихло, склонилось к самой земле.

Повалил густой пар – это волшебники с помощью Марика подняли воду из озера и залили ею остатки пожара. Люди разошлись, расселись по своим столикам. Музыка стихла. Я обернулась и увидела, что музыкант стоит за моей спиной со скрипкой в тонких руках.

– Все хорошо, – попыталась я успокоить его.

– Пока да, – задумчиво ответил он, – но это пока, – и ушел, не попрощавшись.

Я покачала головой, села на стул и помогла сыну доесть, после чего взялась за свой давно остывший ужин. Фёдор и Алексей пришли только спустя полчаса. Мокрые и пропахшие костром, они мне кивнули и ушли вглубь служебных помещений.

– Это случайность? – спросила я, когда Фёдор наконец вернулся.

– Самая случайная, – улыбнулся он и продолжил с набитым ртом: – Удивительно, правда?

– Да уж. Никак не могу привыкнуть к тому, что никто не пытается меня прибить, – хмыкнула я и закатила глаза.

– Иногда я подумываю об этом, но мои намерения быстро меняются, – ответил Фёдор с серьезным выражением лица и смеющимся взглядом. – Особенно по выходным.

– Знаешь, дорогой, тебя мне прибить хочется почти круглосуточно.

– Только почти?

– Ну да. Когда ты спишь – не хочется.

– Прибавь к этому время, когда спишь ты.

– Ты думаешь, мне сны не снятся? – притворно возмутилась я.

– Так я тебе даже снюсь? – самодовольно ухмыльнулся Фёдор.

– В кошмарах.

– Тогда вся твоя жизнь – прекрасный кошмар. – Фёдор подмигнул сыну и запихал в рот целый пирожок.

– Чему ребенка учишь? – нахмурилась я.

– Открывать рот пошире, – улыбнулся Фёдор.

Дождь стих вместе с ветром. В полной темноте ничего не напоминало о пожаре. Гости постепенно расходились. Даня уже крепко спал в своей кроватке, а мы все стояли на террасе, разглядывая звездный купол над головой.

Хотя Фёдор сказал, что сгорело всего два дерева, я все же думала о том, что увижу с утра. Узнаю ли привычный лес? Это будет легче, чем узнать, что изменилось во мне за эти три года. Безусловно, счастливых года, но каких же трудных…

2. Мия

Жара окутала город плотным коконом. Плавился асфальт, поникла листва на деревьях, цветы уронили головы в траву, которой все было нипочем. Я сидела на подоконнике в кабинете Николая Ивановича и смотрела на замерший в зените зноя город. В кабинете было прохладно – после снятия запрета на магию можно было спокойно остужать воздух в помещении заклинанием и не бояться, что кто-то донесет.

Со снятия запрета прошло уже три года, но люди все равно смотрели на волшебников косо. Многие побаивались, кто-то открыто презирал, другие же относились восторженно, как к людям из высшего круга. Меня поначалу это раздражало, теперь же я привыкла и перестала обращать на новые отношения какое-либо внимание.

Но привыкать пришлось не только к этому. Дело в том, что, дав согласие стать проводником источника магии, я приобрела татуировку на солнечном сплетении и Марика, который появлялся в самые неожиданные моменты, чтобы посмотреть на мир вокруг меня или что-нибудь мне рассказать. Без проводника он не мог уходить далеко от источника, но теперь в любой момент материализовывался рядом со мной.

Первое время это пугало и даже раздражало, но теперь я стала даже получать удовольствие от забавной компании. К счастью, Марика видела и слышала только я. Впрочем, даже в кафе он показывался только тем, кому считал нужным.

Мысленно улыбнувшись, я отвернулась от окна и посмотрела на Николая Ивановича. Начальник сидел за своим столом и меланхолично грыз яблоко. Сегодня после обеда он уходил читать лекции в школе для волшебников, которые открыли при каждом отделении Комитета. Я же, помимо основной работы, входила в состав группы, которая отыскивала не знающих о своей силе либо намеренно скрывающих свою сущность волшебников.

Люди сначала пугались нас – отнекивались, отказывались проходить проверку, прятали детей. Потом освоились и успокоились. Некоторые стали приходить сами, если подозревали, что имеют способности к магии.

Мы проверяли всех. Потом в специально созданном центре разделяли новоявленных волшебников по возрастам, распределяли по группам и обучали.

Сначала было сложно – слишком много людей, слишком мало учебных программ, и непонятно, как их учить. Пришлось перелопачивать архивы, искать старые учебники. Конечно, в Комитетах были учебные пособия, но они давали ограниченные знания о магии, часто в них не было даже такого обширного раздела, как бытовое волшебство. Ему пришлось учиться даже нам с Фёдором, ведь родители смогли дать нам лишь общую базу.

Меня вызвал в свой кабинет начальник, и я догадывалась, по какому поводу.

– Слушай, может, все-таки заменишь меня на лекции? – в очередной раз спросил он.

– Ну, Николай Иванович, у меня нет столько опыта и знаний, чтобы преподавать юным волшебникам.

– Там дети. У тебя знаний и опыта намного больше, чем у них.

– Тем более! Чем младше ученики, тем больше ответственность, – замахала я руками.

– Ну, хоть на одно занятие, – умоляюще протянул он.

– У меня на сегодня есть планы, – тяжело вздохнула я.

– У тебя рабочий день заканчивается позже, чем занятия.

– Зато есть рабочие планы.

На мое счастье, в общий кабинет зашел Саша – дежурный, и мы замолкли. Он принес несколько папок с зафиксированными магическими преступлениями. Выбросов магии стало намного меньше, зато количество других преступлений, связанных с магическими искусствами, увеличилось. Причем настолько, что нам пришлось расширять отдел. Николай Иванович откуда-то выудил еще двух волшебников, а остальные сотрудники пришли сами.

– Вот видите, – сказала я, кивнув на дверь, за которой переговаривались коллеги. – Новое дело.

Николай Иванович мученически возвел глаза к потолку и махнул рукой, отпуская меня. Я вышла, забрала у Саши папки и бегло просмотрела их. Легкое проклятье, подпаленные волосы, два украденных кошелька и один сломанный нос – ничего тяжелого в этот раз не было. Мы разделили дела, я забрала себе последнее, и разошлись. Выходить из прохладного кабинета не хотелось, но иначе мне грозила лекция с подростками, поэтому я взяла своего бессменного напарника Гришку, и мы поплелись к машине.

– Мы будем нос чинить или искать того, кто помог с переломом? – спросил Гриша, садясь за руль.

– Лечить в больнице будут. А мы побеседуем. – Я охладила воздух в машине и блаженно улыбнулась.

– А ты сможешь вылечить? – спросил Гриша.

– Теоретически. Медицинскую магию толком не изучала. Там свои заморочки, – пожала я плечами. – А что?

– Любопытно, – улыбнулся напарник.

Мы выехали из центральной части города и теперь катились между невысокими домами. Ближе к окраинам дома становились выше и современней, но здесь сохранялся неповторимый уют старых кварталов. Автомобиль подъехал к ничем не примечательной пятиэтажке, и мы, оставив машину под раскидистым дубом, снова погрузились в жару, из которой с наслаждением нырнули в прохладный подъезд.

Квартиру открыл паренек лет семнадцати. Поперек распухшего носа ему наклеили восстанавливающий костную ткань пластырь. За тощей спиной паренька тут же появилась мама – статная рыжеволосая женщина с холодным выражением лица.

– Приехали! Ну наконец-то! – воскликнула она и повернулась к сыну: – Что ты стоишь! Впускай быстрей!

Парень посторонился, и мы вошли в небольшую квартиру.

– Вы должны посадить его в тюрьму! – эмоционально запричитала женщина.

– Его? – кивнула я на юношу, проходя мимо нее в зал. Там села на диван и продолжила наблюдать немую сцену. Юноша вытянулся в лице и смотрел на меня затравленным взглядом, а женщина остановилась с открытым ртом, в тщетной попытке хоть что-то сказать.

– Как вы смеете?! – наконец смогла выдавить мама юноши.

– Никак не смеем. Но кого, простите, мы должны арестовать и за что? – спросил с примирительной улыбкой Гриша и сел рядом со мной.

– Ка-а-ак кого! – снова зашлась женщина. – Соседа нашего! Из квартиры напротив – Шувалова Кирилла Ивановича, тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения.

– За что? – спросила я с невинным видом.

– За вот это! Видите? Нет, ну вы видите? – Женщина подтащила юношу к нам вплотную и наклонила, чтобы показать на его лицо. – Ну, это ни в какие ворота не лезет!

– Молодой человек, как вас зовут? – прервал бессмысленный и беспощадный поток восклицаний Григорий.

Конечно, мы знали и как зовут юношу, и что мама воспитывала его одна, но знакомство – лучший способ начать разговор с потерпевшими.

– Макс, – робко проговорил юноша.

– Максимилиан, – тут же поправила его мать.

– Макс, расскажи нам, что с тобой произошло.

– Максимилиан! – с нажимом повторила женщина.

Юноша покосился на маму и попытался начать рассказывать, но тут же был прерван женщиной:

– Он вышел из квартиры…

– Пусть нам расскажет потерпевший, – резко оборвала я.

– Вы не имеете…

– Имеем, – снова перебила я возмущенную мать. – Выйдите, пожалуйста.

Женщина несколько секунд гневно разглядывала меня, после чего отошла, встав в проходе.

– Макс, присядь, пожалуйста, и расскажи нам, что произошло, – мягко повторил Григорий.

– Его зовут Максимилиан! Прекратите коверкать его имя!

– Так, все! – Не выдержав, я поднялась с места. – Гриш, вызовем юношу в допросную и будем говорить там.

– В допросную?! – побледнела женщина. – Почему в допросную, он же пострадавший!

– Однозначно, – кивнула я. – И в первую очередь от воспитания.

Юноша побелел и бросил умоляющий взгляд на маму. Женщина вцепилась в мою руку:

– Нет! Никуда он не поедет!

– Тогда мы выпишем штраф за ложное обращение, – пожала я плечами.

– Нет! Мы все расскажем! – взвизгнула она и отступила.

– Не вы. Он, – кивнула я на юношу. – А вы подождете на кухне.

Женщина обреченно кивнула и вышла из комнаты.

Мы с Григорием вернулись на диван, и я улыбнулась юноше:

– Теперь можно и поговорить.

– Расскажи, как все произошло. – Гриша снова достал бумагу и ручку.

– Я вышел из квартиры, а на площадке темно было. Потом из лифта появился сосед, уронил пакет. То есть он у Кирилла Ивановича порвался. Кирилл Иванович собрал продукты и к себе зашел. Я направился к лифту, наступил на что-то и упал.

– Нос сломал при падении?

– Нет, то есть… Короче, я встал и начал искать то, на что наступил, чтобы соседу отдать, но наступил на свои шнурки и снова упал, а рука попала на банку и поехала. Поэтому я нос и сломал.

– А сосед здесь при чем? – удивилась я.

Парень пожал плечами и кивнул в сторону кухни, где скрылась его мама.

– Ясно. Гриш, оформляй ложный вызов.

– Как ложный?! – взвизгнула женщина, едва появившись на пороге.

– Так, любезная, ваш сын споткнулся в темноте об свои шнурки и упал. В чем здесь вина соседа?

– Так он же волшебник! – воскликнула она.

– Ну и что?

– Он и наложил заклятие на Максимилиана, чтобы мой мальчик упал.

Я выразительно посмотрела на напарника и, пожав плечами, вышла из квартиры. Мы молча спустились по лестнице и, только погрузившись в машину, дали волю чувствам.

– Не повезло парню, – первым высказался Григорий.

– Да уж. Не то слово. И соседям тоже.

Таких дел тоже становилось все больше. Люди, привыкшие к тому, что за волшебниками пристально следят, искали след магии в любых своих неудачах. Сколько еще лет пройдет, прежде чем они привыкнут к волшебникам?

Машина ехала по улицам города, а мы молчали – каждый думал о своем.

Мимо пробежал парень, за ним следом двое других. Я проводила их взглядом, присмотрелась. «Куда они? Зачем?» – зароились в голове вопросы, но мысль тут же ускользнула, когда я почувствовала тонкую вибрацию магии.

– Стой! – воскликнула я.

Едва машина остановилась, я выскочила из нее и прислушалась. Перед внутренним взором появилась едва ощутимая нить, тянущаяся оттуда, куда убежали парни. Я побежала следом. На ходу нащупала жетон, спрятанный в кармане, но доставать не стала. Сзади послышались шаги, мне даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, что это Гриша.

Нить становилась толще, а бегущие молодые люди ближе. Один из них вдруг споткнулся на ровном месте и упал. Магический выброс прокатился по мостовой. Догоняющий не остался в долгу – швырнул заклятием. Парень снова упал, посыпались какие-то листовки, но он тут же вскочил и скрылся в подъезде.

Я остановила догоняющего волшебника, да только не смогла удержать – он вырвался и скрылся вслед за первым. Мы с Гришей переглянулись, подошли к подъезду и не смогли открыть дверь. Кодовый замок возмущенно пискнул.

– У них был ключ, – озвучил очевидную мысль Гриша.

– Ага. У обоих, – нахмурилась я. – А где третий?

– Сбежал. Но я не видел куда, – ответил напарник и пожал плечами так, как это часто делала я.

– Понятно. Так они враги или нет? – Я закусила губу и потянула магию, чтобы открыть замок.

– Не знаю. – Гришка хмуро посмотрел вдоль улицы. – Боюсь, мы этого не сможем понять, пока не поймаем хотя бы одного из них.

Мы пробежались по подъезду, никого не нашли, зато обнаружили открытую дверь на чердак. Но там тоже никого не было, видимо, парни ушли через другой подъезд. Мы еще немного покрутились вокруг дома, записали адрес и пошли к машине. Возле кучи листовок остановились.

«Свободу магии!» – гласила кроваво-красная надпись. «Вернем себе права!» – было написано ниже. Мы с Гришкой собрали все до единой бумажки, и он сказал:

– Это надо сразу Николаю Ивановичу отнести.

– Он на лекции, – закусив губу, ответила я, – из кабинета позвоним.

Мы сели в машину и тронулись с места. Листовки жгли руки, я запихнула их в сумку и зажмурилась. Чего мы не ожидали после отмены запрета на магию, так это попыток раскачать волшебников на революцию. Лишь бы снова не пришлось запрещать магию, ведь только-только начало все налаживаться…

В кабинете сидел один Витюша. Перед ним лежали недописанный отчет и огрызок яблока. При виде меня Витюша вздрогнул, но я так глубоко погрузилась в свои мысли, что не отреагировала.

Дозвониться до начальника нам не удалось, а показывать листовки коллегам почему-то не хотелось. А вдруг они подумают, что я к этому причастна? Вот, даже Витюша каждый раз вздрагивает при виде меня. Правда, у него есть для этого основания, никак не связанные с тем, что я волшебница. Ну кто виноват, что он все время подставляется под шутки? В большинстве своем совершенно безобидные, между прочим.