Город летающих собак

Женщина с еле слышным стоном приоткрыла глаза и прошептала. – Не трогайте меня…

– У…– протянул доктор, – да у вас морская болезнь во всей красе…

Женщина кивнула, и согнулась, подавляя очередной спазм. Пока лодка шла в надводном положении ее мотало как хотело, но качку сами моряки почти не замечали – привыкли, а дамочка оказалась излишне чувствительной.

– Только этого мне еще не хватало, – процедил Овсянников, – Ну вот что мне скажите с вами делать?

Дама пожала плечами и снова закрыла глаза, на висках ее выступили бисеринки пота.

– Ну ничего, когда нырнем, метров на пятьдесят, качать почти не будет, – успокоил ее начмед погладив по холодной руке, – а пока я вам таблеточку принесу…

Женщина открыла глаза и с тревогой посмотрела на мужчин. – Как нырнем? Куда? – И когда до нее наконец дошло она несколько раз приложилась головой к переборке.

– Только без бабских истерик, пожалуйста, – рыкнул командир, переодеваясь, – сидеть здесь тихо, чтобы ни одна живая душа не пронюхала, добро?

Дама слабо кивнула, не отрывая головы от металлической стенки.

Овсянникову хотелось рвать на голове волосы, если бы они были. Но тот ежик, что присутствовал у него на черепе, подобных действий не предполагал.

На первом ужине в море кусок в глотку не лез, хотя корабельный кок отнесся к приготовлению еды творчески и со старанием. Даже вполне себе приличное вино не радовало. Как только он вспоминал о своей неожиданной гостье, так внутри все закипало от возмущения. – Однако ж она там голодная, – подумалось вдруг.

– Хотя в ее положении на еду и смотреть не хочется, а вот воды отнести не мешало бы…

– Ох добавила эта Анна, эта Францевна хлопот, откуда она свалилась на мою голову? – командир попытался размышлять логически – женщина пришла чтобы увидеться с ним… интересно зачем? Ничего путного в голову Овсянникову так и не приходило.

А Семен все время тонко подначивал его, намеки разные делал, сохраняя при этом каменное выражение лица. Поэтому Андрей постарался как можно скорее сбежать из-за стола. Но и к себе он не торопился, помня о том, что его каюта оккупирована совершенно незнакомой женщиной. Перед самой дверью набрал в легкие воздух и вошел.

Анна продолжала сидеть в той же позе, однако цвет лица ее заметно улучшился и дыхание стало ровнее. Услышав шум, она с трудом повернула голову, увидела вошедшего и медленно подняла руку в приветственном жесте.

– Мое почтение, господин капитан. Не беспокойтесь, я вот тут тихонько посижу… я вам никаких неудобств не доставлю. – проговорила она, еле-еле ворочая языком, и снова уронила голову.

– Мадам, да вы не в форме, – пробормотал Овсянников, накрывая ее пуховиком, сползшим с плеч. – Чем это Семен тебя накормил?

– Да я полежу немножко, – женщина сползла, укладываясь крендельком на узкой койке.

Овсянников сделал все записи, что должен был. Посидел немного, почитал. Посмотрел на свою гостью она так и лежала, отвернувшись к переборке, длинные каштановые волосы разметались по подушке. Дыхание ее было ровным и спокойным.

– Ну вот, а мне-то куда? – усмехнулся он. Конечно, можно было как-нибудь устроиться на стульях, но взгляд почему-то все время соскальзывал на персону, прикрытую красным пуховиком. Ну что же, Анна Францевна, вы сами напросились, он улегся рядом с нею, обнимая руками хрупкую женскую фигуру. А как иначе разместиться вдвоем на этом прокрустовом ложе. Нос сам собой уткнулся в ее затылок. На одно мгновенье он ощутил что-то вроде легкого дежавю, удивился сам себе, спать оставалось часа три, а там подъем и снова в центральный.

Глава 5

Анна проснулась от того, что тело невероятно затекло и все суставы одновременно обратились к ней с просьбой переменить положение. Под ухом тикало, а в затылок кто-то усиленно сопел. Медленно она приходила в себя, голова была наполнена ватой. Она слегка приподнялась и оглянулась. Но рассмотреть ничего не успела, потому что чья-то тяжелая рука утрамбовала ее обратно со словами, – Не дергайся, еще рано.

Рано… Что значит рано? И желательно бы уточнить, а где это она, собственно, и чья рука, придавив ее сверху, лишает возможности хоть какого-то движения. Несмотря на обстоятельства ударяться в панику не хотелось, туда мы всегда успеем. Лучше восстановим все по прядку, – но для начала хоть капельку пошевелимся, а еще лучше перевернемся на другой бок. Что она с превеликим трудом и сделала, теперь мужчина, а судя по габаритам и специфическому запаху это был крупный мужчина, сопел ей в лоб. Когда затекшие конечности начали потихоньку приходить в себя, она вспомнила, как сидя у себя в офисе получила сообщение, что Данька находится в госпитале в богом забытом городе за полярным кругом. Он должен был уже быть дома, а вместо этого мальчик застрял на неопределенное время в какой-то дыре. Конечно, она полетела спасать ребенка.

Кино как она добиралась до это городка стремительно промелькнуло в памяти. Но добралась же, и даже сына навестила в больнице. Данька очень удивился, когда увидал мать, уж ее он не ждал. Мимоходом Анна вспугнула молоденькую медсестричку, которая обхаживала ее мальчика. А Данила, благо что с капельницей, распустил хвост и красовался перед бедной девушкой. Против двухметрового обаяния у нее шансов не было. Парень тут же поспешил успокоить мать и заявил, что с ним все в порядке, а капают просто витамины.

Потом она переговорила с дежурным врачом, выяснила в общих чертах, что же приключилось с ребенком – двухсторонняя пневмония и состояние средней тяжести. На вопрос можно ли забрать его сейчас, для того чтобы долечиваться дома, ей ответили, что после того, как завершат курс антибиотиков отпустят, но нужна отмашка господина Овсянникова.

И вот за этой самой индульгенцией она сюда и притащилась, потому как антибиотики осталось колоть всего пару дней. Спросила у каких-то матросиков, где найти этого Овсянникова – ей указали путь. Поплутала, конечно, в темноте, но вышла к пирсу. И на лодку эту она прошла без каких-либо проблем. У входа стоял ее студент, который тут же пропустил своего преподавателя, хотя, как она потом поняла, не должен был.

А потом тот кругленький мужчина, врач судя по всему, затолкал ее сюда и велел сидеть тихо. И она сидела до тех пор, пока не заявился этот… Овсянников…

Анна узнала его сразу. Сколько же лет прошло… Да, пожалуй, больше двадцати, хотя можно просто посчитать, она с ним встретилась еще когда Даньки не было и в проекте, а сыну уже двадцать два… Значит действительно больше двадцати лет назад.

Больше двадцати лет назад…

Анюта, только что получившая диплом искусствоведа, начинала свою трудовую деятельность в небольшом антикварном салоне. Однажды она сидела за компьютером и создавала электронный каталог новых поступлений. Звякнул колокольчик на двери и в лавку вошел покупатель. Она мельком взглянула на него и углубилась в работу. Тем более, что с посетителями работал продавец, а она была экспертом. Однако мужчина прямиком направился к ней и остановился напротив, облокотившись на прилавок. Аня продолжала щелкать клавишами, не обращая внимания на клиента. А он все стоял и с улыбкой рассматривал ее. Да она краешком глаза подглядела, что он улыбается. Ну что же не первый, который решил разжиться не только антиквариатом, но и телефончиком симпатичной девушки.

– Я вам не мешаю? – спросила она, отрываясь от дисплея и поправляя оправу очков на носу. – Вас что-то заинтересовало, а я заслоняю этот предмет от вашего взора?

Дальше пошла ничего не значащая болтовня, мужчина, а он представился Андреем, начал ее кадрить прямо с порога. Аня сложила ручки и снисходительно смотрела на кавалера – сколько раз она слышала подобное… Она даже не вслушивалась в стандартный набор комплиментов, потому что ничего выдающегося и необычного кавалер не придумал. А на такое она давно научилась не реагировать. Она прервала поток, – Зачет, но не пойдет!

– Почему? – искренне удивился мужчина, не понимая в чем прокол. – Что не так?

– Не цепляет… – вздохнула Аня и снова уткнулась в свои дела.

– И потом я замужем. – Аня продемонстрировала кавалеру кольцо на пальце.

– Какая неожиданная неприятность, – разочарование тут же омрачило лицо Андрея, – Но ничего, будем работать, Анна Туманова! – прочитал он имя на бейджике, щелкнул каблуками, попрощался и ушел.

Аня проводила взглядом удаляющуюся фигуру, с чувством облегчения, и чуть-чуть сожаления.

А потом началась осада по всем правилам военного искусства, в ход пошли двухметровые розы, воздушные шарики и плюшевые мишки. Все это тешило женское самолюбие, но совсем не трогало. А то упорство, с которым новый знакомый принялся завоевывать, ее внимание порой просто раздражало. Ну не ухаживают так за замужними женщинами, тем более, когда они явно показывают, что ухаживания не приветствуются.

Все изменилось в один дождливый вечер, когда она вышла на улицу и поняла, что забыла зонт. Тоскливо глянула на небо, подняла повыше воротник плаща и приготовилась короткими перебежками двигаться в сторону метро, когда над ее головой волшебным образом раскрылся зонт. Ну и не нужно долго голову ломать, кто же оказался добрым волшебником. А потом он ее подвез до дома, всю дорогу они разговаривали обо всем, смеялись. Уже у подъезда, когда Аня хотела выпорхнуть из машины, Андрей притянул ее к себе поближе и поцеловал.

Мужчина зашевелился, вытащил из-под Анниной головы руку, на которой светился циферблат часов.

– Так вот что противно тикало под ухом, – подумала Анна.

– С добрым утром, – проговорил мужчина хриплым ото сна голосом.

– И вам того же, – буркнула Анна.

– А с чего мы такие сердитые? – спросил Овсянников, поднимаясь и разминая мышцы.

Анна пожала плечами, разговаривать с ним совсем не хотелось, тем более в таком тоне. Тут на его территории она чувствовала себя совершенно беззащитной. Она понимала, что самым верным будет раствориться, слиться с обшивкой и как можно меньше действовать хозяину каюты на нервы. Однако физиологические потребности никто не отменял, да и помыться тоже не мешало бы. Поэтому поговорить было нужно. Она внутренне зажмурилась и сказала, – Андрей, в силу сложившихся обстоятельств, мне не обойтись без твоей помощи, но я постараюсь как можно реже тебя беспокоить и…

Он резко развернулся к ней, – Ты знаешь, как меня зовут? Мы знакомы?

Анна сидела на узкой койке, обхватив ноги руками, в полумраке ее лицо казалось белым, – Были, когда-то… – ответила она после паузы.

Он приблизился к ней, всматриваясь в ее лицо, – Не может быть… Аня?

Больше двадцати лет назад…

Андрей уже не помнил какая нелегкая его занесла в этот клоповник со сборищем всякой рухляди. Но здесь на фоне ковров, траченных молью, пожелтевших фарфоровых тазиков и мраморных бюстиков с отколотыми носами сидела девушка. Она усиленно делала вид, что работает и не обращает на него внимания. Зачем он к ней подошел? Да чисто из спортивного интереса – как можно пройти мимо такого розана? Он нес какую-то околесицу, а она снисходительно его слушала. Оказалось, что малышка была замужем, но когда нас гусаров это останавливало.

А потом он встретился с нею еще раз, и еще, и она все время находила предлог чтобы ускользнуть. Хотя по ее глазам он видел, что бастионы этой крепости держатся на честном слове, еще чуть-чуть поднажать и она выбросит белый флаг.

Как-то незаметно у него вошло в привычку встречаться с нею, болтать о том о сем. Постепенно он почувствовал, что начинает к ней привязываться, а это в его планы совсем не входило. Но что делать, наступал вечер и он, как дебил, подходил к обшарпанным дверям антикварного салона. Их отношения вышли на новый уровень, когда он подвез ее до дома в дождливый день. Ну не мог он ее не поцеловать такую испуганную, нежную, а она ответила. Потом правда отпрыгнула, как дикая кошка, но он то видел, что уже победил. А дальше дело техники…

– Черт! – Овсянников посмотрел на часы, – Мне уже нужно идти. Ты спи, сюда никто кроме меня не войдет.

Он начал быстро одеваться, – мобильный с собой есть?

Анна кивнула.

– Выключи и убери, не положено. – накинул на плечо ПДА. – Так, еще что хотел сказать… если потребуется в туалет…

Он прилаживал пилотку на голове, – Гальюн за этой дверью, – кивок в сторону неприметной дверцы. – Только, ради всего святого, не трогай никаких вентилей и рычажков, там все сложно, потом объясню.

За спиной было подозрительно тихо, Овсянников развернулся и увидел глаза Анны, расширенные от ужаса. Командир ПЛ усмехнулся, – Не дрейфь, подруга, прорвемся!

Он наклонился к ней и поцеловал в щечку, – Пока, малыш, приду, как только смогу.

Глава 6

Дверь за Овсянниковым закрылась, оставляя Анну в одиночестве. Небольшая каюта, напоминающая по габаритам купе плацкартного вагона, опустела. Она с удовольствием вытянулась на узкой койке, отданной ей в единоличное пользование. Натянула на себя тонкое одеяло и повалилась на подушку. На подушку, пахнущую мужчиной. Анна приподнялась и перевернула ее другой стороной, так лучше. Зевнула и провалилась в сон.

– Черт, черт, черт! – Овсянников топал на завтрак, – Как же все не вовремя!

Однако он был, как говорится не первый день замужем, поэтому все личное, волевым усилием отодвинул в сторону. – Все потом, куда она денется с подводной лодки! – усмехнулся он. А сейчас нужно пройти все проверки, на этом и следует сосредоточиться.

– Товарищи офицеры! – Овсянников поприветствовал всех присутствующих, уселся за стол рядом с посредником. Напротив поместился начмед, который спокойно намазывал масло на булку.

– Семен Петрович, – зайди ко мне после завтрака.

– С превеликим удовольствием, – узенькие глаза приятеля заблестели, еще бы, он был не против узнать подробности из первых рук. Андрей с трудом затолкал в себя пару ложек какой-то питательной размазни, даже не разобрав вкуса, и вылез из-за стола, чтобы не портить аппетит остальным своей озабоченной физиономией.

Начмед тоже быстро управился с бутербродом и догнал капитана. – Семен, – командир ПЛ придержал друга в узком проходе, – не спеши!

Начмед остановился и округлил глаза, как мог, – Даже так?…

– Даже, – хмуро ответил Овсянников, ныряя в люк между отсеками. Подождал начмеда и продолжил, – Давай без этих твоих подколок, сам понимаешь не до смеха.

– М-да, правду говорят, баба на корабле – это к беде, – задумчиво почесывая подбородок многозначительно изрек начмед.

– Типун тебе на язык, Семен Петрович, проходи, – Овсянников открыл дверь и пропустил друга, и зашел следом.

Анна услышала шум и подняла голову, проход загораживали две мужские фигуры. Она вжалась в стену, натянула одеяло до подбородка и близоруко сощурилась.

– Доброе утро, мадам, – по голосу Анна узнала доктора, а за ним она различала фигуру Андрея, который вытащил из кармана что-то завернутое в бумажную салфетку, а из другого небольшую бутылку воды.

– Это тебе, что мог принес. – Дальше Овсянников с доктором решали, как наладить питание зайцу безбилетнику, потом Андрей попросил доктора хоть как-то оценить состояние здоровья женщины, поскольку, предполагалось погружение со всеми последствиями. Хотелось бы минимизировать, непредсказуемость реакции организма Анны на эту вполне себе привычную для них операцию. Доктор возмущенно посопел, затем пощупал пульс, оттянул веко, посмотрел глаза, приложил ухо к груди.

– Дышите мадам!

– Ну все, хорош! – Овсянников отцепил доктора от Анны. – Не увлекайся!

– Сам же просил… – ворчал доктор, – Я не могу составить полную картину, без детального обследования. Анализы, опять-таки…

– Семен! – приструнил его Овсянников. – Даешь доступ Анне?

– А у меня есть выбор? – деланно обиделся доктор.

– Товарищ начальник медицинской службы, – грозно проговорил Овсянников, – доложите, как положено!

– Так точно, даю добро, – отрапортовал доктор тут же подобравшись.

Анна наблюдала за этим цирком шапито как бы со стороны, она слышала речь. но смысл сказанного до нее доходить не торопился. А когда мужчины начали на два голоса объяснять правила пользования гальюном захотелось пойти и сразу утопиться. Она ясно поняла, что не освоит эту науку никогда – со беззвучным стоном повалилась на кровать и прикрыла голову подушкой, чтобы не слышать больше ничего. Мужчины побухтели еще что-то и ушли, оставив ее наедине с осознанием своего ничтожества. Она даже начала от расстройства снова задремывать, но резкие звуковые сигналы просто подкинули ее на кровати. В коридоре началась беготня. Там происходило что-то непонятное.

Сердце Анны бухало как ненормальное, в тесной каюте остро ощущался дефицит воздуха, порою казалось, что она начинает задыхаться. От каждого резкого сигнала она вздрагивала, а голова раскалывалась на кусочки. Анна зажала уши руками, и пригнулась к ногам. Потом что-то грохотало так, что все вокруг тряслось и подпрыгивало. Наконец все затихло Анна медленно выпрямилась и какое-то время продолжала сидеть с выпрямленной спиной, вслушиваясь в каждый шорох.

После пережитого стресса ее реально трясло, нужно было срочно поднять уровень глюкозы, захотелось хоть что-нибудь положить себе на зуб. Тут она вспомнила, что Андрей ей оставил что-то на столе. Нащупала в темноте сверток, оказалось, что это бутерброды. Откусила. Надо же! С красной икрой! Давясь сухомяткой, снова окунулась в прошлое…

Больше двадцати лет назад…

Анна вышла из своей лавки и оглянулась, автомобиль Андрея приветливо мигнул габаритными огнями и остановился прямо перед девушкой.

– Привет! – она юркнула в салон и потерлась о шершавую мужскую щеку, как кошка. А он запустил свою пятерню в ее шевелюру, стянул заколку и растрепал ее волосы.

– Так лучше, – шепнул он ей прямо в губы.

Аня покраснела и убрала каштановые пряди на одну сторону, заметила, как взгляд Андрея скользит по ее шее, смутилась, а сердце забилось как у птички. Его карие глаза действовали на нее гипнотически, девушка чувствовала, что "подсела" на этого мужчину, как на наркотик, с первого раза. Он был такой опасный, и в то же время желанный. Анна ждала его каждый день, и когда видела знакомый автомобиль у своего окошка, на душе становилось легко и светло.

– Куда сегодня? – Аня чувствовала, что воспламеняется под его тяжелым взглядом.

– Сюрприз! – Андрей подмигнул, уверенно выкручивая руль.

Аня откинулась на спинку кресла и расслабилась. А потом встрепенулась, – А знаешь, поехали ко мне!

– А как же твой муж? – Андрей искоса посмотрел на девушку.

Аня изогнулась и прошептала ему прямо на ушко, – А мужа нет, он уехал.

С мужем у Ани в последнее время вообще-то все было сложно. Ее брак разваливался прямо на глазах. А Андрей невольно стал своего рода катализатором этого процесса. Супруг Анны был человеком исключительно творческим – поэтом. Он днями напролет сидел дома злой и депрессивный в ожидании божественного озарения, а когда оно приходило, то запирался в кабинете и творил. Если ему удавалось написать, что-нибудь стоящее – его настроение улучшалось, он становился милым и приятным. Одна беда – это бывало так редко. Как правило Аню встречал хмурый небритый супруг и переполненная пепельница. Ко всему этому добавлялась еще и абсолютная бытовая беспомощность Ивана Туманова. Аня все чаще ловила себя на мысли, что она стала относиться к нему не как к мужчине, а как к капризному ребенку. Ощущение пресловутой каменной стены, за которой ты можешь переждать любое ненастие, за пять лет совместной жизни так и не возникло. А хотелось-то совсем иного…