Город летающих собак

Наталья Кошаева

Город летающих собак

От автора

Автор выражает огромную благодарность Евгению Лапшину, моему консультанту по военно-морским, техническим и литературным премудростям. Евгений, спасибо за добрую критику и творческий подход к делу!

Все персонажи и события являются вымышленными, любые совпадения являются случайными.

Приятного чтения!

Практически полностью фантастическая, но в чём-то очень даже жизненная история.

Художник О.Юдин. Аварийное всплытие

Глава 1

«По результатам исследования пигментного состава и связующего живописи можно сделать вывод, что…» – Анна задумалась, закончить фразу никак не получалось. Руки замерли над клавиатурой.

«…Что набор пигментов, идентифицированных в красочных слоях картины, состояние холста и признаки старения, позволяют с уверенностью датировать полотно последней четвертью XIX века…» – снова остановилась и задумалась. Пододвинула поближе к себе папку с документами, она уже десятый раз перечитывала отчеты, которые подготовили коллеги. Выходило, что эти «Розы» действительно написал Коровин, который Константин. Что-то ее цепляло и не давало однозначно согласиться с выводами.

Анна сняла очки, и сжала пальцами переносицу, зажмурилась, вспоминая злополучную картину. Цветы в белой вазе, освещенные южным солнцем. Яркие синие тени на белоснежной скатерти. На заднем плане кусочек лазури и далекие скалы, облитые золотом. Сами розы лихо, крупными сочными мазками накиданы в центре холста. Жемчужный колорит розовых лепестков оттенялся сочной темной зеленью листьев. На переднем плане двумя ударами кистью намечен спелый гранат и стеклянный стакан, бросавший еле заметную тень своей кристальной души на скатерть.

Художник в то время часто писал розы, некоторые картины повторял, поэтому то и дело всплывали непонятные холсты из частных коллекций. Действительно для некоторых произведений подтверждалось авторство мастера, но и подделок хватало. Они, между прочим, были настолько качественными, что приходилось применять весь арсенал доступных технических средств экспертизы.

Но, конкретно, это полотно было каким-то проблемным, да и владелец картины тоже был мутным. Нет, внешне он производил впечатление вполне обеспеченного и респектабельного джентльмена. Холеный, уверенный в себе, с цепким холодным взглядом. Не то нефтяной, не то газовый «барон», как ни странно, разбирался не только в котировках акций, но и в искусстве. С ним, наверное, было бы интересно просто поболтать, если бы не постоянное присутствие пары охранников, которые всегда его сопровождали, и пристально следили за окружающей ситуацией. Чего так опасался господин Четверухин она даже не пыталась представлять, как говорится: «Меньше знаешь – крепче спишь.» Не удивительно, что Анне всегда было несколько неловко в его компании, поэтому она пыталась свести их общение исключительно к деловым вопросам. Хотелось отделаться и от этой картины, и от ее излишне навязчивого владельца как можно быстрее, а быстрее не получалось.

Чуйка просто кричала: «Здесь что-то не так!» Сделали все исследования: и химические, и рентгенографические. Ну и как теперь не верить отчетам, если черным по белому написано: «…грунт – цинковые белила с масляно-клеевой смесью в качестве связующего…» Все прилично до зубного скрежета, никаких вопросов – одни ответы.

Анна просматривала на мониторе фотографии уже который раз, всматриваясь в детали. Может пропустила что? Вот крупно подпись в левом нижнем углу «К.Коровинъ» и год 1911 – никаких записей поверх или исправлений, даже трещинки кракелюр выглядели естественно. Коровин много раз приезжал в Гурзуф в те годы. Мог написать эти «Розы»? Вполне мог.

Какое-то время она рассматривала увеличенное фото нагромождения энергичных мазков. Манера исполнения, колористическая палитра, – все очень похоже на Коровина, но…

У Анны был свой метод, секретный. Стоило ей подержать раскрытую ладонь над подлинником, как она начинала ощущать тепло. А там, где мазки были нанесены особенно энергично, кончики пальцев начинало покалывать. Как это работало Анна не представляла, но за все время эта ее «личная методика» исследования ни разу не дала осечки. Не чувствовала она эти «Розы», хотя именно Коровин был ее самым любимым автором. Его она определяла, как говорится, «на раз».

Анна поморщилась, и продолжила выискивать что-нибудь к чему можно было бы придраться, несмотря на то что все исследования подтверждали подлинность полотна. Ну не ссылаться же на субъективное мнение, основанное на ощущениях в правой ладони.

– Данька почему-то не отзвонился, – Анна подняла голову, отвлекаясь от своего отчета, который хоть умри, нужно было закончить до полуночи. Она потянулась, подняла обе руки вверх, взгляд упал на благополучно забытый кофе в бумажном стакане. Конечно же он остыл и стал таким неприятным, что она скривилась, попробовав, и выплеснула остатки бурды в цветочный горшок многострадального фикуса, стоявшего рядом. Это растение было совершенно неразборчиво в напитках. Оно употребляло кофе, чай и даже какао с молоком. Судя по свежим зеленым побегам, такая диета шла ему только на пользу. Правда фикус рисковал получить в будущем кофеиновую зависимость…

Однако же без допинга работа совсем застопорилась, пришлось вставать и тащиться к кофемашине по темным коридорам исследовательского центра, где она работала последние годы в отделе масляной живописи и графики. Добавьте сюда еще курс по истории искусства, который она читала в Университете и увесистую монографию по русской живописи, медленно движущуюся к финалу. Подтверждение или опровержение подлинности «Роз» было своего рода защитой «чести мундира», еще бы она столько лет специализировалась именно на авторах конца XIX и начала ХХ века. Вот и приходилось теперь упираться рогом, производить «раскопки» – не могла она просто так наплевать на свои ощущения и отделаться отпиской. Внутри все вставало на дыбы – требовало углубленного изучения и докопаться, наконец, до истины.

В мини кухне, несмотря на позднее время, сидела Лиля – химик-технолог, она читала что-то в телефоне, прихлебывая чай из большой керамической чашки. Услышав шаги, каблуки гулко стучали по каменным плитам пустого коридора, она оторвала свои глаза от экрана, спустила на кончик носа очки, и поверх них посмотрела на приближающуюся женщину. – Мое почтение, Анна Францевна, что так долго засиделись?

– Ох и не спрашивайте… – Анна тяжело вздохнула, закатив глаза, поддернула рукава и начала борьбу с кофемашиной, «таблетка» никак не вставала как нужно, наконец крышка защелкнулась, и она с облегчением нажала на кнопку «Пуск». Машина зашипела и загудела. Анна, согнувшись ждала, когда аппарат выплюнет первые капли кофе, после небольшой заминки ароматный напиток полился тонкой струйкой в бумажный стакан. Что-что, а кофе у них в исследовательском центре был хороший, руководство не скупилось и закупало капсулы лучших брендов. Когда божественный аромат поплыл по кухне, Анна распрямилась, устало отмахнулась и повторила, – Ох и не спрашивайте, Лилечка.

– «Розы?» – коллега понимающе покачала головой, – Там же вроде как все понятно, ну да вам виднее. Вы же у нас главный эксперт по Коровину, вам и карты в руки. Пошаманьте там, как умеете, – Лиля, растопырив пальцы, поводила руками в воздухе.

Аппарат хрюкнул и выдавил из себя последние капли, Анна аккуратно взяла горячий напиток в руки и, прикрыв глаза, вдохнула аромат, – Пойду обратно на свою Голгофу, – она отсалютовала стаканчиком коллеге, которая кивнула на прощание и сразу же уткнулась в смартфон, но тут же снова подняла голову. – А сынок ваш, вернулся со стажировки, или где он там был?

Анна уже успела глотнуть на ходу горячий напиток, и поэтому просто замотала головой, а потом, пояснила, что ждет сына сегодня.

– Они были на практике, где-то на севере и должны уже прилететь, жду, когда отзвонится. Пока молчит.

– Не волнуйтесь, с вашим парнем все в порядке, он же у вас такой самостоятельный, рассудительный и взрослый, – с уверенностью заявила Лилия.

– Я бы сказала, что слишком самостоятельный, а сердце все равно не на месте…

«…Основополагающие особенности композиционно-колористического и живописно-пластического воплощения сближает данную работу с эталонными образцами…» – продолжила она набивать стандартные фразы отчета, когда вернулась на место.

– Неужели так сложно взять телефон и позвонить матери? – Анна снова прервалась и посмотрела в окно. Там было уже темно, капли дождя ползли по стеклу. На ближайшем перекрестке подмигивали светофоры, хорошо видные сквозь поредевшие кроны деревьев, растущих перед зданием центра. Скосила глаз на лежащий рядом телефон – он упорно молчал.

«В указанный период на выставке Товарищества передвижников экспонировались принадлежащие кисти мастера такие произведения как…» – Отчет сам собой не напишется, поэтому она продолжала колотить по клавишам, заполняя пустые строчки, и подпрыгнула от неожиданности, когда телефон наконец ожил.

Анна торопливо глянула на экран, номер был не знаком, нажала на зелененькую кнопочку и услышала тоненький девичий голосок. – Анна Францевна, добрый вечер, это Оля, мы с вашим сыном, с Даней вместе были на практике…

Начало Анне сразу не понравилось.

– Вы только не волнуйтесь. – продолжила неведомая Оля. И от этих слов сердце у Анны зашлось в бешеном кульбите и подскочило к горлу.

– Даня в больнице, а мне не разрешили с ним остаться, пришлось оставить его там. – девушка торопилась, поэтому тараторила скороговоркой. – Мы только что приземлились здесь в Пулково, и я вам сразу звоню, по его просьбе, с ним все хорошо, правда! Он сам с вами свяжется, как только будет возможность…

– Постойте… Оля, какая больница? Что с Данькой? – мысли метались в голове мешая друг другу. Живо представились картины одна другой страшнее и кровавей. Анна, чтобы не скатиться в истерику, сосредоточилась на дыхании и постаралась успокоиться. Соображалка должна работать, не смотря ни на какие обстоятельства. Сколько раз такое было? Однажды Данька переломал руки ноги катаясь на лыжах, а потом летом в походе его укусила пчела, и парня раздуло от аллергии, или еще… Анна помнила это чувство, когда из-под ног вдруг вырывают землю, а кто-то неведомый сверху снова с интересом наблюдает, а как она сейчас справится? Что поделать, приходилось выкручиваться – собраться, не паниковать, а постараться принять самое правильное решение.

– Говорите адрес, – голос Анны был ровен, только звучал на октаву ниже. Сердце упало вниз, туда, где ему и положено было находится, начав перекачивать кровь в обычном темпе. Видимо включился автопилот с режимом «Спасение сына». Откуда ни возьмись взялись силы и энергия, она даже прорвала шариковой ручкой сразу три листа в блоке стикеров, пока записывала информацию, которую надиктовывала таинственная Оля.

Сняв очки, Анна закрыли лицо руками, посидела так пару минут, собираясь с мыслями. Затем решительно встала, захлопнула ноутбук, предварительно сохранив все написанное, подхватила сумку и быстрым шагом направилась к выходу.

Проходя мимо кухни, увидела, что коллега все еще сидит, смакуя чай, – Лиля, не передадите руководству, что я заключение вышлю по почте завтра?

– А куда это ты, госпожа профессор, полетела так спешно? – та удивленно приподняла брови.

– Сын в больнице, только что позвонили. – Анна покрутила в пальцах телефон в качестве доказательства.

– Придется ехать в… – она, вытащила желтенький стикер, и близоруко прищурившись прочитала, – Йо… Йо-кань-гу…

– А это где же? – Лиля наморщила лоб, напрягая память.

Анна только развела руками, – Где бы оно ни было, но я лечу туда.

Коллега покачала головой, пожелала удачи и снова уткнулась в смартфон.

Часы показывали пол третьего ночи, а Анна уже сидела в зале ожидания аэропорта, нервно постукивая ногтями по подлокотнику кресла. В другой руке она судорожно сжимала посадочный талон. За последние часы ей удалось совершить невозможное. Всеми правдами и неправдами раздобыла пропуск, и специальное разрешение на въезд в ЗАТО город Островной, пришлось поднять на ноги все свои связи, и купила билет на ближайший рейс. До вылета оставалось еще достаточно времени, она, не отрываясь, глядела на электронное табло. Минуты тащились еле-еле. Сейчас только она вспомнила, что забыла поесть со всей этой беготней. В углу зала располагалась стойка, за которой маячила сонная барышня, наливающая полуночным пассажирам кофе. Анна отчетливо представила оставленный на столе в исследовательском центре картонный стаканчик, к которому она так и не успела притронуться. Нет кофе ей не хотелось, от одних только воспоминаний о холодной бурде горло перехватывало, она поморщилась. Скорее бы сесть уже в самолет, а там можно полтора часа ни о чем не думать. Но минуты как на зло затормозили свой ход, как, впрочем, и всегда, когда тебе приходится ждать. Вынужденное бездействие выворачивало на изнанку, а когда не занимаешь руки-ноги каким-то действием в голову начинают лезть нехорошие мысли.

Анна чтобы хоть как-то отвлечься стала разглядывать товарищей по несчастью, пассажиров, которых судьба выгнала из теплых уютных домов и усадила на эти неудобные металлические скамейки. Вокруг топтались преимущественно «командировочные», как окрестила их про себя Анна, угрюмые мужики с портфеликами, пара физиков-очкариков, несколько таких же неулыбчивых женщин. Никаких пестрых легкомысленных туристов, с беззаботностью на лицах. Все суровы, сосредоточены. – Боже, – подумала Анна, – Куда же я лечу? Неужели я тоже так выгляжу?

Анна повернула голову и поймала свое отражение в огромных зеркальных окнах, она увидела усталую женщину, приближающуюся к «ягодному» периоду жизни. В темном стекле она выглядела как героиня немого кино – бледное лицо в окружении жестких темных кудрей. Пригладила пряди, торчащие в разные стороны, и критически себя осмотрела. Время было к ней благосклонно, она относилась к той породе женщин, которые достигнув наивысшей точки расцвета, застревали в ней надолго. Овал лица, был конечно, не такой как в молодости, но ей удалось сохранить стройную фигуру и плавность движений. Белый джемпер с большим вырезом мягко обрисовывал плечи, а на высокой шее поблескивала тонкая цепочка. Она отвернулась от стекла, и перевела взгляд на часы – посадку должны были объявить с минуты на минуту. Главное чтобы соседи были адекватные. Обвела взглядом все фигуры, толкущиеся в зоне видимости. Вроде критически толстых пассажиров не наблюдалось. – Мне бы какого-нибудь мужичка, вон из этих, постройнее. И чтобы ноги покороче, а то пока через них перелезешь. Анна в упор поглядела на спины, затянутые в куртки всех оттенков серого и синего. Пока она выбирала себе попутчика, объявили посадку. Толпа двинулась к выходу, Анна, подхватив свою сумку пристроилась в хвост очереди, и конечно же место у окна было уже занято. Когда она добралась до своего ряда, у окна уже устроился мрачного вида мужчина, на просьбу уступить место посмотрел на нее мутными глазами и тут же откинулся на спинку кресла. Пьяный что ли? Анна запихнула свою сумку на верхнюю полку и уселась на место около прохода, подальше от не любезного соседа, и следуя его примеру тоже постаралась заснуть. В три часа ночи любой бы мечтал только о том, чтобы оказаться в темной комнате и желательно в горизонтальном положении. К сожалению, не предвиделось ни того ни другого, по крайней мере в ближайшие полтора часа.

Под бубнеж бортпроводников Анна все-таки отключилась, не забыв пристегнуть поясной ремень, чтобы вынырнуть из сна уже недалеко от Мурманска.

– С добрым утром, – раздалось слева, надо же сосед у окна решил проявить свои джентельменские качества, не поздновато ли?

Анна легонько потянулась, огляделась, – А мы уже подлетаем? – спросила она.

Тот охотно подтвердил ее догадку, а за одно поинтересовался, – Вы за полярный круг по делам или в гости?

Анна закатила глаза, выспался значит мужик, протрезвел, разглядел и решил осуществить подкат. Вот если бы место сразу уступил, тогда может и снизошла бы она до беседы, а так, – Прости родной!

– Решили проявить галантность, – все-таки ответила Анна, чтобы отвязаться от навязчивого внимания соседа, – следовало ее проявлять перед взлетом.

Мужчина недоуменно захлопал глазами, – Ах это… Простите болвана, но я когда не выспавшийся сам себе противен.

– И окружающим тоже. – съязвила Анна.

– Что же у меня нет никаких шансов заслужить прощение? – склонив голову спросил сосед, затем глянул на нее, протягивая руку для рукопожатия, – Меня, кстати, Валентином зовут, а вас?

– Таинственная незнакомка, – ответила женщина, все же пожимая руку, – А вам не говорили, что знакомиться в самолетах опасно?

Мужчина снова подвис, соображая, нахмурился, а затем обезаруживающе улыбнулся, – Кто не рискует… – начал он.

– Тот не пьет боярышник. – закончила Анна.

Мужчина хмыкнул, – Откуда у вас такие богатые познания?

– Ученики научили, они, знаете ли, такое выдумывают.

– А вы, стало быть, учительница?

Женщина кивнула, подтверждая его догадку.

– Вроде того, – Анне начал надоедать этот диалог, меньше всего ей хотелось сейчас рассказывать незнакомцу о себе.

– Будь я вашим учеником – специально напросился бы к вам на индивидуальные занятия, – мужчина выразительно подвигал бровями.

– Какое счастье, что вы не мой ученик, – Анна поглядела на часы, до посадки оставалось минут двадцать, значит терпеть болтовню осталось не долго.

– И все же, что привело вас, уважаемый преподаватель, к нам на север? – продолжал попытки сосед.

– А Вас, дорогой сосед? – вернула подачу Анна.

– Ну со мной то все просто, – попутчик взлохматил свою коротко остриженную шевелюру, – я тут живу, работаю.

– Так может и я работаю? – предположила Анна.

– Нет, что вы! – махнул мужчина рукой, – Я наших всех в лицо знаю! Такую эффектную женщину я бы заметил.

Анна удивленно приподняла брови и первый раз с интересом посмотрела на попутчика. Это оказался довольно молодой мужчина, вполне симпатичный, без рафинированной глазури. – Работяга или инженер? – Располагающее лицо, такому прям хочется всю свою жизнь пересказать, но это в ее планы не входило, и она интуитивно постаралась дистанцироваться от попутчика.

А тот, видя, что женщина замкнулась и больше ему не отвечает, вскоре потерял интерес к разговору. Только на выходе помог-таки вытащить сумку с верхней полки и пожелал доброго пути.

По шпаргалке, выданной Анне Данькиной подружкой, получалось, что добраться до этой богом забытой Йоканьги можно только на кораблике, который ходит по своему собственному расписанию, не то раз в неделю, не то раз в три дня. Разбираться с этим предстояло на месте – как она ни старалась найти информацию об этом рейсе на просторах интернета, у нее это не получилось. Поэтому у Аэровокзала она сразу взяла такси и покатила в порт.

Судьба и тут была к ней благосклонна, нужный теплоходик стоял у причала в ожидании пассажиров. Но как только они отвалили от причала, Анна сразу почувствовала качку и ее организм взбунтовался. Вот уж не думала, что морская болезнь это про нее. Борясь с подкатывающими приступами тошноты заползла в салон и уселась на свободное место. Много раз каталась на пароме до Стокгольма, но там такой проблемы никогда не возникало, а здесь посреди огромных серых волн, на крохотном суденышке…

От одного взгляда на расписание, висевшее на стене, захотелось тупо разреветься. Там черным по белому было написано, что в нужную точку они прибудут только за полночь. Предстояла многочасовая пытка.

– Ба! Какие люди! Мадам преподаватель, собственной персоной, – мир оказался действительно тесен, уж никак она не ожидала, что встретится здесь у расписания со своим новым знакомым – с Валентином.

В ответ она смогла только кисло махнуть рукой, дескать, – Узнала, и вам не хворать!

– Плохо? – участливо спросил Валентин и оглянулся, – А мы с вами пересядем, в центр, там должно быть лучше. Сейчас погодите, отойдем подальше ляжем на курс и совсем хорошо будет.

Он помог Анне подняться и перенести вещи к свободному купе. Затем достал фляжку и протянул ее Анне, – Сделайте пару глотков, помогает.

Анна недоверчиво отвинтила крышку и принюхалась, пахло коньяком, настороженно глянула на попутчика с немым вопросом в глазах.

– Коньяк, – подтвердил тот, – пейте, не бойтесь.

Анна подумала, что не стоило бы принимать напитки из рук незнакомых людей, но тут палуба ухнула куда-то вниз, а внутренности подскочили к горлу. Во рту разлилась горечь, и Анна, уже плохо соображая, глотнула из фляжки.

Коньяк обжег гортань, прокатился по пищеводу и растекся по желудку. Второй глоток, закрепил успех. Анна протянула фляжку усевшемуся напротив Валентину.

– Спасибо, спасли. – хрипло проговорила она, осторожно прислушиваясь к организму.

– Ваше здоровье, – Вален тин тоже приложился к фляжке. Постепенно они разговорились, благо у Анны появились силы для разговора. Приступы дурноты периодически подкатывали, но это было терпимо.

Время тянулось, к ним то и дело подходили другие пассажиры, здоровались с Валентином, жали ему руку, с интересом посматривали на Анну, а затем всей компанией уходили на палубу покурить, бросая женщину одну в полупустом салоне.

За окном было темно. Света тусклых желтых ламп хватало только на то, чтобы показать контраст между теменью за бортом и «уютом» салона. Между пыльными стеклами на зимнюю спячку устроились какие-то насекомые. От нечего делать она попыталась понять, как живность попала в стеклянную ловушку. Наморщив лоб, она разглядывала этот паноптикум, многократно отраженный в стеклах. Взгляд скользнул в пространство, но как Анна ни всматривалась в темноту ничего кроме своего смутного отражения увидеть не могла. Вспомнилось, как вчера сидела в своем удобном кресле, писала отчет о Коровине и тоже смотрела в темное окно.

– Розы! – она совсем забыла про них, обещала же отправить экспертное заключение!

– Четверухин меня четвертует, не иначе! – Анна торопливо полезла в сумку за ноутбуком, – Когда все летит в пропасть, про такие детали уже даже не думаешь. Пусть попробует этот Четверухин достать меня здесь, посреди…

В этот момент вернулся Валентин, принесший с собой запах ветра и сигаретного дымка.

– Валентин, а мы посреди какого моря сейчас? – спросила она, – Белого или Баренцева, а может Северного? Я не сильна в географии.

Он хмыкнул, – Мы пока что по Кольскому заливу идем…

– Ага, так и запишем – По Кольскому заливу, – Анна заколотила по клавишам, углубляясь в работу, благо качало действительно не сильно.

Валентин с интересом взглянул на экран, еще бы только полчаса назад дамочка лежала в состоянии полной не дееспособности, а сейчас уже шустренько стучит по клавиатуре, закусив губу.

Не отвлекаясь, она объяснила ему, про Коровина, про «Розы», про то, что работает в научно-исследовательском центре, который занимается экспертизой художественных произведений. Валентин слушал, поглядывая то на нее, то на экран, рассматривал снимки фотофиксации полотна. Но вскоре она поняла, что ничего путного сейчас написать не сможет. Как только Анна пыталась сосредоточиться, так сразу начинала подкатывать дурнота. Пришлось отложить работу до лучших времен. и коротать время в беседе, которая отвлекала ее организм от вновь усилившейся качки. Они успели обсудить все: и искусство, и спорт, и кошек с собаками.

– А вы знаете, что это место еще называют «Городом летающих собак»? – спросил он.

Анна отрицательно мотнула головой и вопросительно посмотрела на попутчика.

– Ветра там такие сильные, что их сдувает, так что пожалуйста, будьте осторожны, – попросил Валентин.

Анна поежилась, – Жуть какая! – В окно как раз порыв ветра бросил очередную порцию льдинок.

– Мне бы не хотелось, чтобы вас унесло в пустошь, – улыбнулся спутник, – А то ищи вас потом.

Валентин накрыл своей теплой большой ладонью ее руку, лежавшую на столе, а Анна аккуратно высвободилась из плена.

После неловкой паузы мужчина спросил, почему она ему в самолете представилась учительницей. Анна ответила, что она действительно читает лекции по истории зарубежного искусства в университете, и поэтому – кто она как не преподаватель.

– Я все гадаю, что же заставило вас в разгар учебного года рвануть на север? – Валентин поставил локти на столик, а подбородок устроил на сомкнутых пальцах рук, глаза его буравили женщину, сидящую напротив. – Студенты то вас поди потеряли.

Анна поправила накинутый на плечи шарф, – К сыну я еду, он в больнице сейчас лежит. Не вернулся с практики вместе со всеми, мне вчера сообщили, и вот я здесь. – Она отвернулась, но кроме тускло освещенного салона с обтрепанными диванами смотреть было не на что, поэтому она снова перевела взгляд, на мужчину сидящего напротив. – А студенты мои счастливы, поверьте – можно побездельничать. Но ничего наверстаем к сессии.