Решала для Царя

Глава 9

Солнце, редкое для этого хмурого времени года, щедро заливало тротуар в тихом сквере. Алиса вышла из дорогого бутика с маленькой, но астрономически дорогой коробкой – новые часы от Глеба – «награда» за последнюю удачную сделку. Артем, как всегда, был в нескольких шагах, его присутствие ощущалось как легкое изменение давления воздуха. Он наблюдал не только за ней, но и за окружением, его серые глаза сканировали прохожих, подъезды, машины.

Именно тогда она ее увидела. Лена. Лена Соколова. Подруга с первых классов школы, с которой они делились секретами о мальчиках и мечтами о будущем. Лена стояла у края тротуара, раскачивая старую, потертую коляску. На ней была простая, немаркая куртка, джинсы, потрепанные кроссовки. Ее волосы были собраны в небрежный хвост, лицо без макияжа, на ногтях – облупившийся дешевый лак нежно-розового цвета. В руках – огромная сумка-рюкзак, явно переделанная под сумку для пеленок, бутылочек и всего прочего, что нужно младенцу.

– Алиса?! – Лена вскрикнула, ее лицо расплылось в такой искренней, лучистой улыбке, что Алиса на мгновение ослепла. В этом мире фальшивых улыбок и ледяных масок улыбка Лены была как глоток чистого воздуха. Настоящая.

– Лена! – Алиса автоматически ответила улыбкой, но ее собственная улыбка казалась ей картонной, натянутой. Она подошла ближе, ощущая на себе мгновенный, аналитический взгляд Артема, оценивающего новую «угрозу». Лена бросилась ее обнимать, пахнув детской присыпкой и чем-то домашним, теплым.

– Боже, как давно! Ты выглядишь… невероятно! – Лена отступила на шаг, окидывая Алису восхищенным взглядом. Безупречное пальто, идеальная прическа, Mercedes, ждущий у тротуара с водителем. – Как звезда!

Алиса почувствовала, как ее щеки горят. Не от комплимента. От стыда. От осознания пропасти между ними. Она машинально потрогала холодные часы на запястье. Знак принадлежности.

– А это мой Ванечка, – Лена с гордостью откинула полог коляски, показывая спящего розовощекого малыша. – Четыре месяца. Жизнь катится, да?

– Да… – Алиса заглянула в коляску. Маленький кулачок, прижатый к щеке, безмятежное дыхание. Что-то острое, как нож, кольнуло под сердце. Нормальная жизнь.

Лена затараторила с присущей ей легкостью: о муже-инженере «Коля работает над каким-то важным проектом, вечно задерживается, но он – золото!», о съемной квартирке «Тесно, конечно, но зато свой угол!», о бессонных ночах «Но он так мило улыбается по утрам, что все забываешь!». Она говорила о мелких бытовых трудностях – сломавшейся стиралке, подорожавшем детском питании – но в ее голосе не было нытья. Было спокойное, глубокое счастье. Простое. Человеческое. Она показывала фотографии мужа на телефоне – улыбающийся парень в очках, без претензий на крутость. Настоящий.

– А ты? – Лена вдруг спохватилась, положив руку Алисе на рукав дорогого пальто. – Как ты? Говорят, ты в каком-то большом бизнесе? Замужем? Дети?

Вопросы, такие обычные, такие невинные, повисли в воздухе. Алиса почувствовала, как под пальто выступает холодный пот. Она увидела отражение себя в больших, искренних глазах Лены: эффектная кукла в золотой клетке. Без мужа. Без детей. Без права на простые радости. Только Глеб. Только банда. Только страх и унижение.

– Я… – Алиса заставила свои губы растянуться в самую широкую, самую фальшивую улыбку. – У меня все прекрасно, Лен! Большой бизнес, да. Очень… ответственный. Путешествую. Свободна пока, но это даже к лучшему!

Она махнула рукой, изображая легкомыслие.

– Жизнь бьет ключом!

Лена смотрела на нее с теплой, но чуть смущенной улыбкой.

– Классно… Просто супер, Алис. Я рада за тебя.

Но в ее глазах мелькнуло что-то… недоумение? Легкая тень? Как будто она почувствовала фальшь, но не могла понять ее причин.

– Ты такая… яркая. Непохожая на нас, простых смертных.

Простых смертных. Слова обожгли. Алиса посмотрела на потертую сумку для пеленок, на облупившийся лак, на спящего ребенка в скромной коляске. Именно этого я хочу, – кричало что-то внутри. Именно этой простоты. Этого покоя. Этого права быть "простой смертной".

– Мне пора, Лен, – Алиса поспешно сказала, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. – Встреча… Важная.

– Конечно, конечно! Не задерживаю! – Лена снова обняла ее, теплая и пахнущая детством. – Давай созвонимся? Вот мой номер! – она сунула Алисе в руку бумажку с цифрами.

Алиса судорожно сжала бумажку, кивнула, еще раз улыбнулась своей ледяной, кукольной улыбкой и почти побежала к машине. Артем, предугадав ее движение, был уже у машины, открывал дверь. Его взгляд скользнул по ее лицу, по сжатой в кулак руке с бумажкой. Ничего не сказал.

Дверь закрылась. Роскошный салон отсек шум улицы, солнечный свет, образ Лены с коляской. Машина тронулась. И тут плотина прорвалась.

Тихий всхлип вырвался сначала. Потом еще один. Потом рыдания накрыли ее с такой силой, что она не могла дышать. Она сжалась на заднем сиденье, закрыв лицо руками, плечи сотрясались от беззвучных, но истязающих судорог. Годы подавленной боли, унижения, страха, безысходности вырвались наружу. Она плакала о своей украденной жизни. О мечте быть просто Леной. О том, что они сделали из нее – бездушную, эффектную куклу, у которой нет права на слезы, на слабость, на простоту. На свободу выбирать свою судьбу. Новые часы от Глеба давили как наручники. Коробка от часов упала на коврик.

Она не видела Артема на переднем сиденье. Не видела, как его мощные плечи напряглись. Не видела, как его каменное лицо оставалось неподвижным, но взгляд в зеркале заднего вида на долю секунды задержался на ее содрогающейся фигуре. В его глазах не было осуждения. Не было пошлого любопытства. Было… понимание? Признание этой безмерной боли?

Машина ехала, город мелькал за тонированными стеклами. Рыдания Алисы постепенно стихли, сменившись глухими, прерывистыми всхлипами. Она сидела, уткнувшись лицом в ладони, чувствуя себя опустошенной, разбитой, беззащитной как никогда.

И тогда, без слова, через подголовник переднего сиденья, протянулась рука. Мощная, с татуировками на кисти. В пальцах был зажат простой, белый, чистый носовой платок из хлопка. Никаких монограмм. Никакой роскоши. Просто платок.

Алиса замерла. Она смотрела на протянутую руку, на белый квадрат ткани. Это был жест такой простой, такой человеческий, такой неуместный в ее мире жестокости и показной роскоши. Он не смотрел на нее. Его рука просто ждала.

Дрожащими пальцами Алиса взяла платок. Ткань была мягкой, впитывающей. Она прижала его к лицу, к мокрым от слез глазам. Пахло… ничем. Чистотой. Или просто свежим воздухом? Она не знала. Но этот простой жест, это молчаливое признание ее боли, ее человечности, пробило брешь в ее ледяном панцире сильнее, чем любые слова.

Она вытерла лицо, скомкала мокрый платок в кулаке. Рука Артема исчезла за подголовником. Ни слова. Ни взгляда. Только тихий гул двигателя и огни города, плывущие мимо. Алиса закрыла глаза, прижимая к груди скомканный белый платок – крошечный клочок простой человечности в ее позолоченной клетке. И впервые за долгие годы почувствовала не только отчаяние, но и крошечную, дрожащую искру чего-то другого. Благодарности? Надежды? Она боялась дать этому чувству имя. Но оно было живым. И оно пришло от самого неожиданного человека. От ее надзирателя. От Тени.