Элементали. В огне летел ветер

– Антон, давно вы знаете мою подругу? Она почему-то совсем про вас не рассказывала.

– Мы друзья детства, – Марина поперхнулась водой, которую решила в этот момент попить, – Точнее… мы очень давно не виделись. Марина очень рано переехала от нас и вот спустя время мы увиделись вновь и влюбились.

Антон продолжил рассказ, явно не замечая, как нервничает моя подруга. Что это с ней?

– Антон, вы не против перейти на "ты"? Я доверяю выбору своей подруги, и не хочу нажить себе врага в её лице.

Фальшивый смех с моей стороны, кажется, насторожил парня. А я просто забыла, как это делать естественно.

– Да, конечно, – немного замялся парень.

Сразу было видно, что он добрый и добродушный, а Марина бывает стервозной. Будет жалко парня, если она его сломает.

– Чешир! Не пугай мне парня, – произнесла подруга и с тихим "ой" закрыла руками рот.

– Я запретила теперь так себя называть.

– Повтори, пожалуйста, как ты её назвала, – внезапно расхохотался Руслан, – Какое банальное прозвище.

– Не смейте так говорить! Вы ничего не знаете обо мне и об этом прозвище.

Злость настолько резко захватила меня, что я не знала, как ее контролировать.

– А знаешь, – продолжил он, будто и не видя моего состояния, многозначительно ухмыльнулся, и я снова увидела огонёк в его глазах, – Ну какой же ты Чешир, ты вылитый Ветерок. На тебя подуешь – и ты улетишь. Я буду звать тебя Ветерочек, и никак иначе.

Его глаза искрились весельем. Складывалось ощущение, что он ищет себе жертву для развлечения, или проверяет меня.

От такой неслыханной дерзости у меня закипела кровь, и холодный рассудок покинул меня. Этот человек будил во мне спящие эмоции одним только своим видом и это были не самые лучшие варианты.

– Послушай сюда, напыщенный индюк, какое ты вообще право имеешь придумывать мне прозвища? И вообще, мы на брудершафт не пили, на крови не клялись и жизнь вы мне не спасали. Других вариантов переходить с вами на «ты» я не вижу. Поэтому будьте так любезны, обращаться ко мне по имени и исключительно на «вы».

От притягивающих глаз и чарующего голоса меня оттолкнула обратно в реальность его нахальность. Я слишком долго ходила, как зомби, чтобы всякие проходимцы делали, что им вздумается.

– Не кипятись, Ветерок, – прозвище он произнёс с особым акцентом, – Марина и Антон хотели вместе с нами хорошо провести время. Неужели ты начнёшь скандал и испортишь им настроение из-за простенького прозвища? – невинный лживый взгляд, где до сих пор играло веселье, лишь сильнее меня разозлил.

Кинув испепеляющий взгляд на Марину, я полностью отвернулась от него и взяла меню:

– Хотите спокойствия? Тогда вы платите за всё, что я закажу!

– Без проблем! – Руслан поднял руки вверх, показывая, что сдаётся. – Считай, я покупаю спокойствие сегодня вечером.

Мне не хотелось есть или пить. Голод давно оставил меня, но этот человек умудрился разбудить меня. Правда хочется стукнуть его кувалдой и не один раз. Но я же чувствую, я проснулась!

– Пожалуйста, Ветерочек, сделай лицо попроще, а то мне кажется, ты думаешь, как меня убить.

Этот гад полностью проигнорировал мои слова по поводу прозвища и обращения.

– Я буду бренди и мясо. Много мяса. Несите все виды, – произнесла официанту, когда он к нам пришёл.

Мой организм очень плохо воспринимал алкоголь. Я и бренди то никогда не пробовала. Его пил Кир…

– Ветерок, а ты вообще пила когда-нибудь?

– Алиса, ты совсем с ума сошла?

Практически одновременно с разных сторон спросили меня настороженно.

Один Антон промолчал, и мне показалось на секунду, что я увидела грусть со страхом в его глазах. Неужели Марина ему уже рассказала?

Знай раньше, куда она меня тащит, никогда бы не пошла.

Спустя пару часов и один бокал бренди, который я смогла осилить, меня сильно развезло и сознание решило меня покинуть. Только, вопреки ожиданиям, меня не стало клонить в сон, а наоборот – эмоции начинали медленно вскипать во мне.

Всё это время я сидела тихо и просто ела свой обширный набор мяса, которое оказалось очень вкусным, поэтому я даже не пожалела, что решила развести этого индюка.

Чем сильнее я пила, тем сильнее мои эмоции выливались наружу самым странным образом.

Приходилось очень много держать в себе ради мамы, но выпитый алкоголь сделал своё дело.

После неожиданной для меня тихой слезы вырвался нервный смех, затем ещё один и моё тело вместе с сознанием больше меня не слушались:

– Руслан, гад ты напыщенный. А пойдём танцевать! А хотя нет, не хочу с тобой! Я пойду одна!

– Э, не Ветерочек, тебе лучше отдохнуть и попить водички.

– Пей сам свою воду, а я, пожалуй, ещё бренди себе возьму. Интересный от него эффект. Да и вкус не такой противный, как я думала.

Едва я решила встать и поискать глазами официанта, как сознание решило, что с него довольно, и начало отключаться.

– Алиса! – мужские крепкие руки успели схватить меня.

Не знаю, сколько прошло времени, но сознание урывками пыталось собрать себя воедино.

В какой-то момент я почувствовала дикую боль и большую нехватку воздуха. Почему-то заболели руки, и заложило уши, поэтому в то, что я слышала перед самой отключкой, мне слабо верилось:

– Рус, ты видишь, девчонка не в себе. Не может она знать, где он. Ты посмотри на неё. Она убита горем и от твоих провокаций не контролирует себя, – кажется, это был Антон, – Ты видел, что она чуть не сделала? Она…

– Я не верю, что он совсем бросил её и не смотрит за ней, – резко перебил его друг. – К тому же ей почти двадцать пять. Семьи обеспокоены. Силы молчали до этого времени, никто не знает, что с ней будет. Но ты почувствовала, что погода изменилась? Моя выходка лишь помогла нам.

Голос Руслана был злым и серьёзным. Опасность, которая исходила от него, чувствовалась даже в моём состоянии.

– Слушай, – включился голос Марины, – Меня с детства поставили быть с ней. Хоть мы и подружились с ней так сильно, что я не могу выполнять задание, но присматривать за ней не переставала. Единственная странность за эти годы была лишь в том, как она оказалось настолько далеко от мотоцикла. По всем показаниям она должна была умереть! А недавнее событие было обычным совпадением.

– Ну, значит у нас два варианта: либо силы издеваются над нами, но они есть, либо огненная кировская задница жив!

Кир может быть жив?!

Я резко дернулась от этой фразы и почувствовала ветер в своих волосах.

– Руслан, останови её! Она себе навредит!

Голос Марины звучал так далеко, будто и не в этой реальности.

Глаза наполнились слезами, и я ничего не ощущала кроме боли и шока.

Нежно, но твёрдо, мужские руки обхватили меня, полностью окутав во тьму.

Последнюю фразу я услышала у себя над ухом и не знала, была ли она, как и другие:

– Ветерок, я так долго ждал. Плевать мне на Кира. Надеюсь, он мёртв.

Глава 3. Треснувший мир лжи

Голова раскалывалась, и я не понимала, где нахожусь. Вечер упорно не хотел всплывать в моей памяти. Казалось, что мой мозг, а возможно и я сама, не хотели этого.

Лишь смутные воспоминания блуждали в моей голове, но очень хотелось пить:

– Проснулась, незадачливая моя, – поверну голову, я увидела Марину.

Свежий опрятный вид, лёгкий макияж при свете лампы выглядит безупречным.

Стоп. При свете чего? Как я вообще уснула?

– Тише, тише, вот вода, – подруга протянула мне стакан, и я жадно на него накинулась.

– Ты проспала практически весь день. Неудивительно, – Марина грациозно положила нога на ногу и уперлась лицом в руки, – Выпить так много крепкого алкоголя без подготовки надо ещё постараться.

– Как… Как я попала домой?

Мысли не хотели усваиваться в моей голове, и я безуспешно пыталась найти дорогу к вчерашнему вечеру.

"Ветерок"

– Ветерок…

– Так, милая, тебе нужно сходить в ванную и умыться, – будто боясь, что я что-то вспомню, меня подхватили под руки и силком повели в ванную.

На меня из зеркала смотрело нечто. Точнее, понятно, что это была я, но больше похоже было на какое-то чудовище: волосы превратились в швабру, небольшой макияж, который я вчера, нехотя нанесла, был рамазан так, что тушь превратила мои глаза в глаза панды.

"Ветерочек".

Да что ж это такое!? Откуда это дурацкое слово?

– Марина, – почти шёпотом простонала я, потому что горло оказалось сильно пересохшим даже после выпитой воды, – Марина, милая моя, а расскажи-ка мне, пожалуйста, вчерашний вечер. Я ничего не помню.

Я вышла из ванной и села на диван в комнате.

– Ты вытащила меня в клуб, мы встретились, к нам кто-то присоединился. А дальше, как в тумане.

– Крепко же тебя приложил бренди.

– Бренди? Это же…

– Да, я знаю, – подруга отвернулась и грустно вздохнула, – Напиток, который любил Кир.

– Почему? Я это сама заказала? Кто был с нами?

Мысли блуждали в голове. Я упускала что-то очень важное, но не могла зацепиться за нить вчерашнего вечера.

– Это сейчас неважно. Тебе надо прийти в себя, – Марина обняла меня за плечи и погладила по волосам, как маленького ребёнка, – Твоя мама уехала на работу, попросила меня присмотреть за тобой. Она боялась за тебя.

– Возможно, во мне говорит похмелье, но знаешь, я каждый день виню себя за развод родителей, – стеклянным взглядом уставившись в стену, неожиданно для себя произнесла и продолжила, – Ты же знаешь, что мама никогда не хотела говорить о своей семье. Я знала всегда лишь то, что они были против папы. Но знаешь, что я стала замечать? – от эмоций, хлынувших внутри меня, эмоций, которые стали для меня за эти месяцы чужими, я взяла девушку за руку и крепко сжала, не контролируя себя, – Чем ближе был мой день рождения, тем чаще они ругались. И мама была вечно против моего отъезда.

Резко одернула себя. Будто испугалась собственных чувств и эмоций.

Откуда они спустя столько времени?

"Ветерок".

– Да что же это такое?!!

Обессиленная я рухнула на диван, и хотелось закричать.

С удивлением почувствовала слезы на щеках.

Я думала они кончились…

–Алиса, – Марина испугалась, увидев моё состояние, – Что такое? Где болит? Что принести?

Подруга беспомощно протянула руки, встала рядом со мной и не знала, куда себя день.

– Почему так хорошо?

Моё тело отвыкло от любого сильного эмоционально воздействия. Мозг не захотел справляться с реальностью. И отключилась.

Следующее пробуждение было не столь кошмарным. По крайней мере, сейчас я знаю, где нахожусь. В своей комнате в полнейшей темноте.

Просто прекрасно. И сколько на этот раз часов прошло?

В квартире было тихо. Это меня не удивляло, скорее успокаивало. Раз на улице ночь и дома тишина, то значит все спят.

Хотя, погодите, а все – это кто?

Единственные люди, которые могут тут быть – это мама и Марина.

Ступая тихо, как мышка, я выглянула за дверь.

На кухне горела маленькая лампочка. В углу часы предательски показывали, что время уже ближе к утру, чем к ночи.

– Таблетки на столе, – голос матери заставил меня вздрогнуть, – Марина спит в зале. Она не хотела уходить. Говорит, когда ты просыпалась, была не в себе. Я её сменила.

В голосе мамы читалась тревога. Не похоже на то, что она хочет отчитать меня за мою выходку. Я не была уже маленькой девочкой.

– Я так надеялась, что тебя ждёт простая жизнь. Молила столько существ, – мама говорила тихо, но даже в таком состоянии она вывела меня из своих мыслей.

– Мама, – я обеспокоенно позвала её и присела рядом на стул, заглядывая ей в глаза, – О чём ты говоришь?

– Сначала Кир, теперь Руслан. Почему они просто не оставят нас в покое?

Обессиленным движением, мама закрыла лицо руками.

Я всегда поражалась, как в такой миниатюрной, слегка фигуристой женщине скрывалась внутренняя сила.

– Мама, – снова позвала её я, – Кто такой Руслан?

Встревоженная моими словами, она подняла свой взгляд на меня:

– Ты ничего не помнишь? Вчера, в клубе.

"Ветерок".

– Ветерок…

Эхом снова прошло это обычное, но такое странное слово через меня.

Оно мне напоминало другое. Слово, которое стало моим вторым именем, которое больно было произнести.

"Чешир".

От воспоминаний и попыток вспомнить вчерашний вечер разболелась голова, отчего я сжала её своими руками.

Мама тут же спохватилась и сунула мне прямо в рот таблетку, вместе с водой.

Жест настолько был родным, что я смогла спокойно проглотить лекарство.

– Ты делала так в детстве, когда я упрямилась, и мне было плохо.

Я улыбнулась воспоминаниям и с грустью поняла, что жила, точнее существовала только воспоминаниями о Кире, забыв всё вокруг.

– Я много что для тебя готова сделать, родная. Жаль твой отец так и не принял этого факта.

– Расскажи, почему он ушёл? Это ведь из-за меня?

– Нет, нет, что ты, – в глазах мамы промелькнули слезы, но она постаралась быстро их стереть, чтобы я их не увидела, – Никогда не вини себя за мой выбор. Никогда.

Казалось, она собирается с мыслями, чтобы сказать мне что-то важное.

Похмелье отошло не второй, если не на десятый план.

– Глупо это скрывать сейчас, – мама ненадолго замолчала, собираясь с духом, а я сидела, боясь шевельнуться и спугнуть внезапные откровения, – Дело есть, и всегда было в твоей бабушке.

– Бабушке? Она жива?

– О, поверь, эта женщина способна пережить всех нас, – горькая усмешка лишь подтвердила мои догадки о семейной ссоре. Всё детство я гадала, почему мы не общаемся с ними, и вот шанс узнать правду наступил.

– Алиса, – по затянувшейся паузе я поняла, что она так и не смогла придумать, как мне рассказать, – К черту! Мне легче тебе показать.

Мама поднялась стула и встала посреди комнаты.

Внезапно я ощутила лёгкий ветер по всей кухне, но окно было закрыто. Неужели сквозняк?

Мысль не успела во мне укрепиться, как вдруг я отчётливо стала видеть поток воздуха!

Как мельчайшие частицы, лёгкий туман он блуждал по комнате и завораживал собой.

Я так увлеклась его лёгким мерцанием, не похожим на блик света, что не заметила движения рук матери.

А тем временем, она начала собирать в своих руках клубок воздуха, уплотняя его и делая из него шар.

Потрясенная увиденным, я потеряла дар речи. Лишь бесшумно могла наблюдать за необъяснимыми вещами. Радовало то, что я сидела на стуле.

Лёгким движением мама сжала шар, и он распался.

Но она и не думала заканчивать.

Ее взгляд устремился на стол, где стояли кухонные приборы. Ветром, а именно его я отчётливо видела в мерцающем состоянии, она подняла чайную ложку над столом и начала вертеть ее в разные стороны, пока так же легко не опустила в мои руки.

– Но… но как?

Лишь на это хватило моего словарного запаса.

Я крутила в руках ложку и пыталась понять – сон это или похмелье.

– Всё очень просто, милая. То, что я показала, лишь малая часть нашей природы. Сказать по правде, я молилась, что тебе это не передалось.

Мама тяжело осела на стул и о чём-то задумалась.

Посидев так пару минут и не дождавшись продолжения, я решила прервать молчание:

– Почему ты молилась об этом? А папа? Он тоже так может?

Остатки похмелья ещё не давали мне осознанно соображать. Мысли путались и сталкивались друг об друга.

– Нет, – прервала своё молчание мама, – Твой отец прекрасный человек, но именно человек. Я же, по своей сути, элементаль воздуха. В разные времена и в разных культурах у нас множество других имён: сильфы, феи и многие другие. И это только воздушные, как я.

Мама снова замолчала, видимо собираясь с духом:

– Не в моей компетенции тебе рассказывать про мир элементалей, Алиса. Я сбежала из него, полюбив твоего отца.

– Ты поэтому никогда не говорила о своих корнях и родственниках? Ты думала, что я пошла в отца?

– О, я молила о том, чтобы так и было. Всё было хорошо, ты не проявляла никаких сил, и я уже начала надеяться, что так и есть…

– Пока не случилась авария, да?

– Мы с твоим отцом начали ругаться и спорить. Я просила его остаться, говорила ему подождать, но его будто подменили, – она странно на меня посмотрела, будто думала говорить ли мне всё, – Тот человек, который ушёл от нас, уже не был тем, кто решил сбежать со мной, это был совсем чужой человек.

Мама тихо заплакала и закрыла лицо руками.

У меня оставалось ещё очень много вопросов, но я понимала, что сейчас она мне не сможет ответить.

– Давай ложиться спать, – я подошла к ней и со спины обняла её, – Завтра у тебя выходной и мы всё обсудим.

– Прости меня…

Мама пыталась ещё что сказать, но я крепче её сжала в объятиях и сказала:

– Помнишь, как ты меня в детстве учила? Утро вечера мудренее. А сейчас, учитывая, сколько уже времени, утро нас нагоняет.

Отведя маму в комнату и проверив, спит ли Марина, я ушла к себе.

Мне нужно было подумать и понять какие вопросы у меня остались.

После смерти Кира моим спасением стали успокаивающие ролики АСМР.

Забавное, необъяснимое чудачество на камеру вместе с шёпотом, отправляло меня в некий транс. А в первое время только эти ролики могли заставить меня заснуть, как только закончился курс успокоительных. Врач боялась мне давать больше и сильнее, и мне пришлось искать новый уход из реальности.

Книги, музыка, кино – этого хватало только на короткий срок, а вот эти ролики стали обязательным пунктом моего дня и не по одному разу.

Включив неразборчивое бормотание с эхом, где была не важна картинка, я закрыла глаза и пыталась осознать, что я только, что увидела.

Одна пульсирующая далёкая мысль не давала мне покоя.

Почему мама решила рассказать и показать мне это сейчас, а не после аварии?

Неужели вчера произошло что-то важное, о чём мой мозг предпочёл забыть.

От попыток вспомнить начали болеть виски, и закружилась голова.

"Ну, какой же ты Чешир, ты вылитый Ветерок".

Я резко открыла глаза и тяжело задышала. Воспоминания нахлынули на меня как снежный ком.

Раздражение, злость, недовольство, страсть, покой.

Я ощутила спектр эмоций вчерашнего вечера и была поражена последним двум.

Отчего я почувствовала одновременно две противоположные эмоции – страсть и покой?

Руслан. Виски сжало от боли. Мозг усилено сопротивлялся его вспоминать.

"Я буду звать тебя Ветерок и никак иначе".

Я зажмурилась и не хотела слышать голос этого человека в голове.

"Попытайтесь расслабиться, пусть ветер пронесётся перед ваших лицом" , – видео вторглось в мои мысли. – "Дайте маленькому ветерку освежить ваше лицо" , – АСМР-блогер начал потихоньку дуть в микрофон, изображая ветер, а меня пронзило осознание.

Вспомнила! Руслан сказал, что Кир может быть жив!

Как? Как такое возможно?

Я же видела горящий мотоцикл.

"Мы начали ругаться и спорить…"

Я вспомнила слова мамы. О чём они спорили с папой? О том есть ли у меня силы или что есть силы у кого-то другого?

"Огненная кировская задница…".

Воспоминания урывками доходили до моего сознания.

Мне нужен Руслан, и только Марина могла меня с ним свести.

"Меня с детства поставили быть с ней".

Ещё одно осознание взорвалось в мою комнату, и я пулей полетела в комнату, где спала, как я думала моя подруга.

Не в силах себя сдерживать, я не смогла спокойно её разбудить, а начала её сильно тормошить:

– Отвечай! Ты знала, что он может быть жив? Ты знала обо всём вокруг и мне лгала? Отвечай сейчас же!

Я продолжала её трясти, повторяя свои обвинения и не сразу заметила, что подруга проснулась в моих руках, и молча даёт себя мучить.

Обессиленная, я зарыдала и смогла уткнуться только в грудь Марины.

Её нежные хрупкие руки, которые сейчас мне показались неожиданно сильными, обняли меня и начали гладить по спине.

– Если бы я знала раньше, что правда поможет тебе выпустить свои прекрасные эмоции наружу, давно бы всех послала и рассказала тебе.

– Ты врала мне. Я вспомнила, правда не всё, но я вспомнила, что ты сказала. Ты не моя подруга, ты следишь за мной.

– Вот ещё! Это старые консерваторы лишь в детстве меня могли заставить насильно быть твоей подругой. Почти сразу, увидев, какая ты, я только и думала, как мне посчастливилось.

– Ты так говоришь, чтобы оправдаться, – я попыталась освободиться из её рук, но мне не дали.

– Тихо, не рыпайся, – угрожающе произнесла брюнетка, – Я боюсь тебя потерять, – она продолжила почти шепотом, явно боясь моей реакции.

Я прижалась к ней посильнее и пробурчала из-под её плеча:

– Мне нужны ответы.

– Дать их сможет только один человек. И твоя мама этому не обрадуется.

– Почему?

– Потому что это твоя бабушка.

Глава 4. Огонь с правдой

Мои поступки в последнее время были крайне нелогичными, даже детскими.

Вместо того, чтобы спокойно поговорить или накричать на кого-то, я банально сбежала.

В свою комнату, заперев дверь и подперев её креслом, вспоминая недавнее "шоу ", показанное моей матерью.

Закрыв глаза и сделав погромче музыку в наушниках, я пыталась переосмыслить свой новый мир.

Мой мозг отчётливо понимал, что это лишь верхушка новой информации. Только проблема в том, что я не переварила нынешнее и не вспомнила прошлое.

Глубокий, полный неизбежности вздох вырвался из груди.

Единственную мысль, которую я гнала от себя, маячила с каждым моим вздохом.

Я тоже так могу? Ведь они в этом все уверены.

Нет, не хочу сейчас об этом думать.

Я не хотела ответов ни от подруги, ни от мамы. Но был единственный, кто не захотел скрыть от меня правду…

Человек. Но человек ли?

Встряхнув головой, отчего наушники выпали из ушей, я запретила себе об этом думать. Не стала выяснять о подруге, а уж о незнакомце и вовсе не следует.

– Ветерок…

А ведь именно его слова помогли вспомнить часть вечера. Вспомнить бы и остальное.

Выключив музыку, я проверила на автомате сообщения на телефоне.

Марина молчала – значит, она ещё здесь. Впрочем, чему удивляться?

Подставная, засланная или ещё какая, сейчас это неважно.

Я отодвинула кресло и открыла замок. Удивительно, что они своими "штучками" не пытались выломать дверь.

Горестно усмехнувшись, вышла из комнаты.

Мой мир рухнул полгода назад. Если есть шанс это исправить – я готова.

Обе женщины оказались на кухне. По напряжению в воздухе было понятно, что сидят они тут, скорее всего, с моего ухода в комнату.

Мама наверняка слышала наш шум, а остальное ей рассказали.

– Предупреждаю сразу, – начала я, прервав молчаливые взгляды, – С вами говорить у меня нет никакого желания.

– Но…

– Мама, я сказала, – перебила я её с нажимом, – Нет. Желания.

Строго посмотрев на них, чтобы они не смогли сбить меня с мысли я начала говорить:

– Мне нужно встретиться с Русланом.

– Исключено. Он довёл тебя…

– Мама, я понимаю твоё беспокойство, но если не прекратишь, то я насильно добуду информацию из телефона, а пока только прошу.

Никогда в жизни я не позволяла себе перебивать и затыкать собственную маму.

Для меня она была всегда воплощением доброты, искренности и тепла. Прошло пару часов с момента, когда я узнала, что она мне врёт с рождения. Расскажи она, что я приёмная, мне не было бы так больно.

Враньё, уход отца, незнание своих корней по её же вине – слишком много всего, чтобы продолжать видеть в ней прежнего человека.

От этого было ещё больней.

Кому доверять, если собственная мать лгунья?

– Мы поговорим, когда я вернусь. Обещаю.

Эти слова дались мне тяжело, будто этот разговор случится очень не скоро.

– Так, Марина, ты мне поможешь?

– Ты слишком изменилась. Где добрая и весёлая девушка?

– Она умерла, – резко огрызнулась я, – Она умерла в той аварии, а Руслан что-то знает.

Я была слишком резкой даже для своего состояния. Но объяснить, что потерянные эмоции пробудил во мне Руслан, не могла. Слишком было бы похоже на то, что я свихнулась.

Злость была мне на руку.

Безразличие к жизни, или злость и гнев.

Пожалуй, я за второй вариант.

– Мне ещё раз спросить?

– Не надо. Просто… может, ты согласишься поговорить не с ним, а с Антоном?

– Антон? А, точно, твой новый – старый парень. Спасибо, лжецов на квадратный метр мне хватает.

– Думаешь Руслан не врёт?

Не знаю, какие уж у этих троих до меня были отношения, но Марина явно недолюбливала Руслана.

Тогда почему он был с ними?

– Мне не соврёт.

– Откуда такая уверенность?

– А нет её. Просто вы мне все врали. Думаю и паренёк твой не лучше.

Марина взяла в руки телефон и принялась печатать:

– В сообщениях я отправила номера Руслана и Антона, на всякий случай, – она опустила голову и поднялась со стола, на котором всё это время сидела, – Сейчас я уйду, но буду ждать твоего звонка. Если захочешь узнать историю от моего лица – я буду готова.