Элементали. В огне летел ветер

Алеся Диеса

Элементали. В огне летел ветер

Глава 1. А ветер в море затихал

– Прости меня, – хриплый шёпот застал меня врасплох и выбил из колеи.

Скользкая дорога, шум тормозов – чувствую, как слабнет такое крепкое объятие. Сознание затормозилось, и я не сразу поняла, что лежу на земле достаточно далеко от того места, где железо и кровь смешались в единое месиво.

Там, где разбилась моя душа, а тело осталось в живых.

От шока я потеряла сознание. Не знаю, сколько прошло времени, но, видимо, достаточно долго, чтобы к месту аварии успели прийти люди.

– Бедная девочка, как ей удалось выжить?

В следующую секунду меня настигла блаженная тьма, увлекающей от жестокой реальности.

***

Полгода спустя.

Как часто у людей возникает желание попасть под машину или просто очутиться в коме?

Не чтобы умереть, а просто отключиться. Отдохнуть и ничего не чувствовать.

В таком состоянии я находилась уже давно. С тех пор, как случилась авария, хочется последовать за ним и не последовать тоже.

Автокатастрофа забрала единственного, кто ответил на мою любовь, единственного, кого я полюбила так сильно, что кома выглядела блаженством.

Никто так и не понял, что же тогда произошло. Ничто вокруг не предвещало аварию, а самое странное – почему я выжила? Я должна была умереть вместе с ним, все факты на это указывали, но ответы на эти вопросы остались нераскрытыми.

Врачи, пожарные и полиция лишь разводили руками, теряясь в догадках, как я оказалась в нескольких метрах от места, где горел мотоцикл.

Всю жизнь ненавидела гулять ночью, когда люди уже ушли по домам, готовят ужин или вовсе ложаться спать.

До встречи с ним я боялась всего, что скрывается в тени. Сейчас я жажду этого.

Внутренне я будто наказываю себя каждый раз за то, что жива. Вина съела моё сознание и подсознание. Скучать, тосковать, любить или ненавидеть – чувство притупились, лишь вина и горе ярким пятном врезаются в мозг, а ещё злость. Очень много злости.

В первые дни ходила в полной тишине. Никакой музыки, телефона или телевизора, даже звук собственного голоса отражался во мне болью.

Я часами напролёт силилась вспомнить хоть что-то: лязг тормозов, взрыв, окружающие звуки, но я помнила только пламя. Огромное, яркое – оно возвышалось в моих кошмарах.

Раньше мне очень нравилось смотреть на огонь, в нём было что-то волшебное, магическое.

После аварии изменилось всё. Я стала избегать любого огня, даже от обычной спички. Единственное, что меня спасло – плита дома была электрической, так что с огнём я контактировала очень мало. Есть было надо. Правда, первые пару месяцев я отказывалась есть, а потом была еда либо в микроволновке, либо холодная.

Когда мои родители и единственная подруга Марина это поняли, они были в ужасе.

Мы живём в эпоху электричества. Мне никогда, по сути, не понадобится огонь.

Спустя полгода после этого происшествия, я смогла снова подружиться с плитой. Это было необходимо, мама слишком беспокоилась о моём здоровье.

Сейчас же, спустя время, появилась не только речь, но и музыка. Она стала для меня спасением от собственных мыслей. Очень радовало, что теперь появились наушники, в которых можно было поставить активное шумоподавление. Совсем себя глухой я боялась оставлять, но хотелось погрузиться в музыку "с двух сторон".

Проходя по привычному скверу, я почувствовала, как знакомый холодок пробежал по моей спине. Я так давно его не чувствовала, что чуть не вскрикнула. Мне казалось, что тогда, очень давно, это был бред.

За мной кто-то следил. Снова. Чьи-то глаза прожигали меня с ног до головы.

Уже пару лет не было этого ощущения. Я надеялась, что это было просто моё воображение. Когда появился…

Нет, мне снова кажется, это не может быть тот же человек. Прошло больше пяти лет.

Пытаясь себя успокоить, и вправду поняла, что ощущения совсем другие. Это меня не на шутку напугало. Кто бы это ни был, а отправиться вслед за ним не хотелось. Он бы не простил.

Поняв, что на сегодня нагулялась, я свернула к своему дому.

Минуя быстрым шагом дом подруги, я грустно вздохнула. Не хотелось сейчас думать о ней.

Подъезд встретил меня тишиной. Даже самые отчаянные уже разошлись, осталась только я.

Родителям безумно не нравились мои ночные похождения, но столько они не бились, добивались лишь того, что я сильнее уходила в себя.

Глубоко вздохнув, тихонько открыла дверь, глупо надеясь, что меня не ждут.

В выходные меня ждали до тех пор, пока я не приду. В будни же я гуляла намного меньше, никто не отменял работу:

– Ты меня до больницы доведёшь! Бери с собой хотя бы Мари…

– И тебе привет, мама.

Марина была полностью на стороне родителей. Я так надеялась на её поддержку, что сильно вспылила. С тех пор мы не разговаривали. Каждый раз, когда мама о ней заговаривала, я меняла тему разговора.

Это было глупо, несерьёзно, возможно, даже по-детски. Мне было больно, а никто не хотел этого будто принять.

– Алиса, прошло уже полгода. Давно надо подумать о себе. На Кирилле жизнь не остановилась.

Ох, зря она. Знает же!

– Не произноси его имя! – я огрызнулась, почти переходя в крик, – за долгие месяцы, лишь это могло вывести меня не просто из себя, а из глубокой апатии, – Тебе он никогда не нравился. Наверняка ты тайно мечтала, чтобы он пропал. Домечталась? Теперь он мёртв!

– Не смей кричать на мать! Ты головой думаешь, когда мне такое говоришь?! Чтобы я желала человеку смерти? Там могла быть и ты!

На последней фразе её голос дрогнул.

Из комнаты вышел папа. В последнее время отношения между родителями были натянутыми, но он всегда старался был громоотводом:

– Дамы, зачем так кричать. Всегда всё можно решить спокойной беседой.

– Спокойной беседой?! Может ещё сядем и спокойно чай попьём! – маму начало накрывать от напряжения. Моя злость передалась ей.

– Что же ты раньше молчал? Как там у тебя? Давайте жить дружно! Мир, дружба! Твоё влияние, смотри во что вылилось!

– Я, по крайней мере, не такой холодный, как твоя мать, – слова отца будто ударили мать по лицу. Она злобно на него посмотрела:

– Ты знал, почему она себя так вела! Не вини мою семью!

– Ты выбрала нас, Лена, – папа устало посмотрел на неё, но оставался спокойным, – Ты выбрала эту жизнь.

– Другой выбор мне не дали, – мама, которая до этого стояла, осела на стул.

Тихие слёзы ранили моё и так израненное сердце.

В глазах отца стояла внутренняя борьба.

Я видела, как он хотел к ней подойти, но остался стоять на месте. Такую боль, которая была в его глазах, я видела только в зеркале, сразу, как только очнулась после аварии.

Папа отвернулся от нас и произнёс:

– Я тебя отпускаю. Возвращайся в свой мир, к матери, – и почти шёпотом, наверное, для того, чтобы я не услышала, но я услышала, – К нему.

Мама подняла голову так резко, что длинная коса, которой мама очень гордилась, с плеч улетела назад за спину.

– З-зачем ты это делаешь? – слёзы ещё оставались на маминых щеках, но в глазах было удивление, даже скорее шок.

– Ты знаешь зачем. Подумай об Алисе.

Я стояла, как вкопанная и не могла пошевелиться. От привычной жизни ничего не осталось.

Родители разошлись в разные части квартиры, а я продолжала стоять. Я не понимала, что делать.

Молча, без намёка на какие-либо внешние эмоции, я ушла к себе. Плакать, кричать, испытывать хоть что-то было слишком больно.

Это была их жизнь, но, смотря на многие семьи, я радовалось, что, будучи одинокой, я всё равно не была одна – у меня была моя маленькая дружная семья.

Мама с папой, дедушка и бабушка по папиной линии – мне этого хватало. Да, у меня не было тёти или дяди, или братьев и сестёр. Да, я никогда не знала родственников со стороны мамы, но у меня были они.

В голове стояла полная пустота и тишина.

Я услышала, как за окном усиливается ветер. Отдалённой частью сознания я этому удивилась, потому что уже пару дней стояло безветрие, и прогноз погоды не предвещал изменений в погоде, но мне было всё равно.

Немного посидев на кровати и хоть немного отмерев, задумалась, куда мне сейчас направиться: к маме или к отцу.

Папа всегда был, и всегда будет мне ближе всех. Я пошла в комнату родителей, именно туда он ушёл.

Тихонько заглянув, я увидела чемодан, в котором были папины вещи.

– Ты не можешь меня оставить, – голос дрогнул. Я хотела быть сильной и стойкой.

За окном ветка ударилась в стекло. Ветер усиливался.

Отец, который до этого спокойно собирал вещи, быстро взглянул в окно, а после этого повернулся и тепло улыбнулся:

– Милая, я оставляю не тебя. Я освобождаю твою маму и себя… скорее всего. Нашей любви было недостаточно для нас с ней, но было достаточно, чтобы ты появилась на свет, – он подошёл ко мне и тепло погладил по щеке.

– Ты больше её не любишь? – я опустила глаза в пол, чтобы не заплакать. Оказывается, я ещё могла это делать.

– Люблю, и я знаю, что она меня любит. Здесь всё сложно.

Я не понимала его логику:

– Тогда зачем уходить?! Зачем развод, если любите друг друга?!

Снова злость застилала мне глаза. За окном ветка стала биться ещё сильнее. Казалось, погода полностью меня поддерживает.

Отец напрягся и обнял меня:

– Тише, тише. Не надо так переживать. Это не конец света. Всегда будут перемены. Ты сильная.

– Ты уходишь, как и он!

Слёзы затуманили мой мозг, и я выбежала из комнаты.

Бежать, бежать из этого дома. А куда?

Схватив сумку, которую оставила в коридоре, выбежала на улицу.

Ветер бушевал и полностью поглощал собой пространство. Я думала, меня сейчас собьёт с ног, но он будто пропускал меня туда, куда мне нужно.

Глубоко вздохнув, я просмотрела на дом перед собой. Ноги сами привели меня в единственное место, где меня могли приютить. Я пришла к своей лучшей, а точнее единственной подруге Марине.

Мы с ней не разговаривали очень давно. Всю мою осознанную жизнь она была рядом.

Когда его не стало, мы поссорились. Как же больно до сих пор называть его по имени, даже в голове.

Я подошла в подъезду и набрала её домофон. Она давно живёт одна, поэтому я не беспокоилась, что могу потревожить её родителей.

Когда трубку домофона подняли я произнесла:

–Ты мне нужна.

***

Квартира была просторной и уютной, но очень одинокой. Резко бросалось в глаза, что тут живёт один человек.

Единственным разнообразием были мои вещи, потому что я часто оставалась у неё ночевать.

Мы сели на кухне, и подруга налила мне чай. Обычный, чёрный, с одной ложкой сахара. Она знала мои вкусы. Я, правда, не отказалась бы от кофе, особенно своего любимого гляссе, которое успокаивает и умиротворяет, но Марина вечно твердит, что на ночь кофе вредно. Будто от родителей мне мало это слышать.

Мы жили совсем рядом, но я всегда поражалась тому, какая хорошая вода была у неё в квартире, словно собственный источник.

Мама всегда просит приготовить её чай у нас дома, потому что даже обычный чёрный становился нереально вкусным. Сколько бы я не спрашивала, какие фильтра или хитрости она использует, в ответ было лишь отмахивание и переключение на совершенно другие темы. Со временем я сдалась и просто наслаждалась чайными посиделками.

Но сейчас, смотря на чай, я не ощущала вкуса, скорее лишь воспоминания о вкусе.

Первой молчание решила прервать Марина:

– Если ты не хочешь говорить, то не страшно, я рада, что ты вообще пришла, – подруга немного замялась, что было совсем для неё не характерно, – Если честно, мне было не по себе, даже дико без тебя.

– Мне тоже, – немного помолчав и сделав пару машинальных глотков, я всё же произнесла, – Папа уходит. Несёт какой-то бред, что маме и мне будет лучше без него и он только мешает.

Я ожидала от Марины любых эмоций, даже простого удивления, но она грустно посмотрела мне прямо в глаза.

– Ты что-то знала? – мой не совсем уравновешенный мозг снова увидел в ней врага.

– Нет, – Марина поспешила быстрыми фразами мне ответить, – Просто я видела со стороны, что с твоими родителями что-то творится. Мне кажется, это и раньше было, но за эти полгода, что ты сама не своя…

Я прервала подругу на полуслове:

– Винишь меня в разрыве родителей?

– Конечно нет, – подруга села ко мне поближе и взяла меня за руки. Стала потихоньку их поглаживать, словно успокаивая маленького ребёнка, – Прошу, перестань видеть во мне врага. Я всегда на твоей стороне, просто… – Марина запнулась, подбирая слова, – Просто не все твои решения безопасны для тебя самой.

Я тут же вспомнила холодную дрожь в теле, которую ощутила, когда подумала, что за мной кто-то наблюдает.

Я никогда этого никому не рассказывала, но сейчас поняла, что не могу больше молчать:

– Мне нужно кое с чем поделиться. Я боялась, что ты спишешь всё на паранойю или того хуже, поэтому не говорила тебе. После аварии моё состояние не многим лучше, вряд ли ты захочешь отвернуться, раз впустила и разговариваешь со мной.

– Ты думала, я откажусь от тебя? Ага, надейся больше, – язвительный характер наконец-то показался под слоями беспокойства и поддержки.

– Спасибо, – я улыбнулась ей и в порыве своих немногочисленных эмоций обняла.

На самом деле я так сделала ещё для того, чтобы легче было обнажить душу:

– Ещё тогда, три года назад до встречи с ним кое-что очень долгое время меня беспокоило, – я начала с самого начала, непроизвольно оттягивая разговор, – За мной следили Марин, я не шучу. Я ловила чужой взгляд постоянно, – моя речь стала сбивчивой, но я старалась говорить последовательно.

– В начале было просто странное ощущение, когда шла по улице или смотрела в окно, но со временем я стала различать обращенный на меня взгляд. Я никогда не видела, кто это был, а потом то резко прекратилось.

Отодвинувшись от Марины, заглянула ей в глаза, думая продолжать ли откровение. На меня смотрели не просто серьёзные, а скорее даже злые глаза. Немного этого испугавшись, я продолжила:

– А сегодня, когда я снова гуляла, почувствовала это снова. Это дрожь ни с чем не спутать, но взгляд был другой! Это не тот человек, который следил за мной три года назад, но ощущение от него были такие же.

Я трясущимися руками взяла чашку чая. Он уже успел остыть и я допивала холодные остатки.

Моя психика явно нуждалась в помощи.

– Алиса, всё будет хорошо, спасибо, что рассказала. Я думаю ты очень устала. Диван всё так же в твоём распоряжении, – произнесла она мягким голосом, которым успокаивают детей.

Наверное я сейчас виду себя как ребёнок. Если Марина и была обеспокоена, то решила этого не показывать.

***

Глубокой ночью мне не спалось. Я размышляла о том, как жить дальше.

И если семейные, дружеские или ещё какие проблемы решать не хотелось, то на ум пришла одна шальная мысль – уйти на удалённую работу.

На работу мне помог устроиться он, поэтому каждый раз, когда я приходила туда, меня накрывали воспоминания.

Я очень любила работать фольклористом, но по большей части моими собеседниками были книги, а остальное я отдавала в отчётах, статьях и сборе новых единиц фольклора. Особенно мне нравилось всегда изучать мифических существ в разных странах, будто меня манил этот мир.

Возможно, мне удастся уйти от людей и спокойно всё это изучать?

Последние мысли были очень вялые, на подкорке сознание, а после наступил беспокойный сон, подобный шальному ветру в бескрайнем море.

Глава 2. Поглощающая буря

Три тысячи шестьсот секунд. Ровно час. Откладывать больше нельзя.

Безразличие захватило мой разум, и мне стало абсолютно всё равно, что происходит вокруг. Блаженная пустота.

Три тысячи шестьсот секунд. Именно столько я позволяю себе сейчас бездумно лежать.

Мне необходимо было собрать себя в порядок. Моё состояния становилось только хуже. И причиняло боль не только мне, но и окружающим.

Отец ушёл, и это добило меня окончательно. Единственной радостью было примирение с Мариной, да и если честно, то, что я смогла уйти на удалёнку.

Когда пустота отпускала, я могла работать. Чаще всего это происходило ночью, после моих бездумных прогулок.

Зазвонил будильник, напоминающий, что мой час прошёл – пора собираться.

Я тяжело вздохнула и тайно надеялась, что смогу снова побыть одна. Но подруга своего не упустит, как же. И зачем я только согласилась?

«Ты моя подруга, я беспокоюсь о тебе. Ты просила тебя не трогать, не получилось. Да, мы поссорились, но потом у тебя было время. Пожалуйста, пойдём, твоё затворничество перешло все границы!»

– Марина, я не хочу, если хочешь побыть рядом – приходи ко мне. Посмотрим фильм, попьём чай.

–Ага, и сделаем друг другу косички, – голос подруги был полон яда.

– А что? Вспомним детство, – моя вялая попытка остаться дома была проигнорировала.

– Ничего не хочу слышать. У тебя есть пару часов на сборы. Не заставляй меня силой тащить тебя в такси.

Если моя подруга что-то решила, – её ничто и никогда не сможет переубедить. И это она ещё не знала, что я ушла на удаленку.

После той ночи, когда я пришла к ней прошла пара недель. Неудивительно, что Марина напирает. Мне остаётся лишь с этим смириться.

Моя комната походила на огромную свалку. Повсюду валялась одежда, книги, игрушки и куча других вещей, чье назначение даже для меня было загадкой. Было похоже, будто гигантская птица свила себе гнездо, откуда не хотелось выбираться.

В этом хаосе был свой порядок. Возможно, и скорее всего так и было, это работал защитный механизм. Все подарки и вещи Кира были неосознанно скрыты за этой грудой. Много же их накопилось за несколько лет.

Кинув обречённый взгляд на шкаф, я стала выбирать среди одежды, которая была не чёрного цвета. Цвет скорби породнился со мной, заполняя собой пространство.

Боги, как же трудно выбрать одежду. Марина меня убьёт, если я приду как обычно. Придётся вспоминать, что есть в забытом шкафу.

Подталкивало меня, конечно, не только это. Если бы не разговор, который я случайно подслушала, то до сих пор ходила бы в чёрной или тёмной одежде и всё было бы по-старому, но:

«Лена, я так устала, – голос мамы почему-то заставил застыть меня за дверью, – Прошло столько времени, и я ничем не могу ей помочь. Она вечно в трауре с того дня. Полностью замкнулась.

Ни смеха, ни ярких красок в одежде. Даже простая улыбка, мне кажется, удаётся ей через силу! Она никого не подпускает, общается только с Мариной. Кирилл был хорошим, но надо же жить дальше…»

Что ответила мамина подруга, я не услышала, но больше не хотела никого огорчать.

Собрав всю волю в кулак, я спрятала все привычные тёмные вещи, кроме любимых тёмных штанов и джинс, и пары футболок, и принялась искать, в чём же мне идти на встречу. После ухода отца маме стало непросто, а тут ещё и я со своей бедой – хожу бледной тенью по дому.

Мой любимый погиб, и с этим ничего не поделаешь. Полностью закрывшись в себе, я не замечала никого вокруг. Пора остановиться и просто жить ради близких. Вот и всё.

Выбрав, наконец, легкий серый свитер и темно-синие джинсы, выдохнула и нанесла макияж настолько незаметный, что могла и вовсе его не наносить, но зная Марину, так было безопаснее. Волосы, цвета выжженной соломы, легонько несколькими прядками заколола маленькой заколкой в виде паучка, характерно чёрного цвета, которого в моих вещах становилось всё больше. Мир потерял краски и совсем стал мне неинтересен.

Звонок телефона резко выдернул меня в реальность:

– Очень надеюсь, что ты собралась. Я вызвала тебе такси. Оно будет у тебя через пару минут. Спускайся. Жду тебя на месте, – не дав и слова мне вставить, девушка отключилась.

Вот почему она так хорошо меня знает?!

До клуба доехала довольно быстро. Выйдя из машины, увидела у дверей красивую стройную брюнетку с длинными волосами, одетую в облегающее синее платье. Марина всегда отличалась красотой, и мне казалось, что такая девушка не может со мной дружить, но моё представление о ней каждый раз разбивалось, когда мы начинали с ней говорить – подруга поддерживала абсолютно любую тему. Мы могли обсудить всё, что угодно, она приходила на выручку каждый раз и, если бы не её упрямство, меня тут не было бы.

– Алиса! Наконец-то! Знаешь, как трудно ждать тебя здесь в этих туфлях, – пожаловалась мне подруга, как только я подошла, – Так, я не поняла. Это что ещё за вид? Я же сказала, что мы идём в клуб, а не в библиотеку.

– Радоваться должна, что вообще не во всём чёрном пришла.

– И то верно, – Марина окинула меня изучающим взглядом и тяжело вздохнула, – Ладно, милая, твоя взяла, пойдём, напьёмся в честь такого события.

– Какой напьёмся? Забыла, что я почти не пью?

– Зануда! Неужели тебя больше ничего не интересует? – Маринка состроила умилительную рожицу и укоризненно на меня посмотрела, – Раньше ты стольким интересовалась, а сейчас…, – устало вдохнув, она продолжила, – Тебе так была интересна жизнь, мистика и всё в этом духе. Почему ты всё забросила?

Бесцветным голосом я произнесла:

– Это не вернёт мне его. Так зачем всё это?

Боль отразилась во взгляде моей дорогой подруги, но она уже не знала, как мне помочь.

– Пойдём, я знаю, что тебе сейчас нужно, – она потянула меня за руку. Мы прошли в громкий клуб, где непонятно от чего больше шло раздражения – от невыносимо громкой музыки или от цветовых эффектов, от которых, казалось, ты сейчас ослепнешь.

Мы сели за небольшой диванчик в углу заведения. Меня насторожило, что место здесь было много, но Маринку это нисколько не смущало и мне это не нравилось еще больше. Когда ей было что-то нужно, её было не остановить.

– Мариночка, милая моя, а ты ничего не хочешь мне сказать? – подозрения усилились, когда подруга начала спокойно выбирать себе дорогой коктейль, который она не могла себе позволить. Хоть недавно она и устроилась на работу, но платили там крайне мало.

– Не волнуйся, всё хорошо. Сейчас кое-кто подойдёт, и всё будет отлично.

Я не успела ничего ответить – словно по сигналу к нам подошли два парня.

Если бы я сказала, что это были обычные парни, то могла бы просто промолчать. Два высоких мужчины излучали власть и превосходство, от одежды до малейших движений головы. Блондин полностью был поглощён любым движением Марины, и было видно, что он просто жаждет её внимания, и она явно не против этого и даже за, поэтому я почти не запомнила его лицо.

Но второй… Высокий брюнет, от него веяло силой и опасностью. От таких мужчин хочется держаться подальше и быть ближе к ним одновременно. Если бы я хотела отвести взгляд, то не смогла бы. Он полностью привлекал моё внимание к себе. Хотел поглотить меня и мне это, осознала я с ужасом, нравилось. Лёгкая дрожь и предвкушение наполнили моё тело, которое долгое время было в застывшем состоянии. Испугавшись своим мыслей и ощущений, я отвернулась и злобно посмотрела на «предательницу».

– Что всё это значит? – злобно прошептала подруге, которая, хлопая глазками, изображая недоумение, посмотрев на меня.

– Не понимаю, почему ты сердишься, – я не успела ей возразить – меня отвлекло движение рядом со мной. Обернулась – и провалилась в пропасть.

Меня поглотили темные глаза. Мужчина встал прямо надо мной, и на секунду мне показалось, что левый глаз вспыхнул пламенем. По телу прокатила мелкая дрожь. За какие-то несколько минут этот человек полностью захватил моё внимание и заставил забыть, как меня зовут.

– Алиса, познакомься это мой парень – Антон, – Марина показала на блондина, который почти не запечатлелся в моей памяти, – А это Руслан.

Резко выдохнув, я снова посмотрела на него и увидела огонь в его бездонных глазах. Он лёгким движением руки достал из кармана сигарету, словно это хрупкая девушка, которую он целует. Так же нежно, показалось, он достал зажигалку, хотя она могла мне привидеться, ведь я видела только огонь. Огонь нежно, со страстью зажигал кончик сигареты. Лишь после он снова окинул меня взглядом, и в нем не было нежности или заинтересованности, лишь чертенята плясали свой танец и пожирали свою будущую жертву глазами. Хотя, возможно, это лишь моё воображение.

– Алиса, – будто пробуя моё имя на вкус, произнёс Руслан.

Его голос был низким и бархатным, одно только имя звучало чарующе.

Он ненадолго замолчал, закурил сигарету, и медленно выдыхая дым произнёс:

– Очень приятно. Марина не говорила, что у неё такая красивая подруга.

– Спасибо за комплимент.

– О, нет, что ты, это обычная констатация факта.

– Приму к сведению, – сказав это, я сразу же отвернулась, чтобы всё внимание уделить главному спутнику моей подруги.