Правильный лекарь 11

– Так он вроде сильно и не болел, – ответил я, улыбаясь. Девушка даже не назвала имени того, кого ищет, но мне и так понятно, кого именно она имеет ввиду. – У него теперь есть собственная квартира, могу адрес продиктовать.

– Да нет, что вы, – Евдокия засмущалась и покраснела ещё сильнее. – Я просто так спросила, хорошо, что он выздоровел. Пациента вызывать?

– Вызывай, – кивнул я, продолжая за ней наблюдать.

Ну да, конечно, просто так она спросила. Теперь старается отвлечь меня от темы. Ладно, не буду смущать человека. А Валере скажу сегодня, что тут кое-кто по нему сильно соскучился. Какой-то не госпиталь, а бюро знакомств, ей Богу. Следующий шаг – дворец бракосочетаний. Хотя, на эту роль загородное имение Насти подходит лучше.

Евдокия Савельевна сегодня работала особенно старательно, больше разговаривала с пациентами, с особой бережливой тщательностью удаляла атеросклеротические бляшки, давала всем напутствия перед уходом. Всеми силами старалась отвлечься сама и увести меня от темы первого короткого разговора с утра.

Примерно после одиннадцати мне позвонили из городской управы и сказали, что я могу приехать за документами на квартиру. Только я положил трубку, как по тому же вопросу позвонил Валера. Когда я во время разговора назвал его по имени, Евдокия встрепенулась, но тут же отвернулась к окну, делая вид, что интересуется переменчивой Питерской погодой.

– Евдокия Савельевна, мне сегодня понадобится ваша помощь в конце рабочего дня, – сказал я девушке, когда положил трубку. – Вы никуда не торопитесь?

– А куда мне торопиться? – спросила она, грустно улыбаясь. – И чем я могу вам помочь?

– Помощь нужна Валерию Палычу, – сказал я и девушка заметно разволновалась.

– А что с ним? – спросила она, снова краснея.

– Да не переживайте вы так, – улыбнулся я. – Просто мы решили немного изменить его внешность, чтобы он был похож на себя прежнего, а не на господина Лисина. Начнёт жизнь с чистого листа, чтобы никто ему в этом не мешал.

– Вы хотите изменить его лицо? – удивилась она и снова заметно встревожилась. – Но зачем?

– Ну вы же знаете, что он изначально призрак, для которого нашли тело?

– Да, и это меня не смущает, – ответила Евдокия. Я чуть не рассмеялся, как она с каждой фразой сдаёт с потрохами то, что пытается скрыть, то есть свой к нему интерес.

– Так вот, – продолжил я, не скрывая улыбку, – чтобы прошлое на него внезапно не свалилось из-за угла, мы решили изменить ему лицо. Постараемся приблизиться к тому, как он выглядел в прошлой жизни.

– Понятно, – кивнула девушка и начала успокаиваться. – А это для него не опасно?

– Опасно через дорогу в булочную ходить, – хмыкнул я. – От нас с вами всё будет зависеть.

– Я согласна вам помочь, – сказала Евдокия. – Вы мне только объясните тогда, что нужно делать.

– Хорошо, определимся по ходу действия.

В комнате отдыха в обед было довольно шумно. Нас теперь пятнадцать человек, как-никак. Хорошо, что приобрели новый обеденный стол, а сама комната изначально была сделана с запасом по площади. Когда нас было всего пятеро, мне казалось уютнее, но столько человек за столом мне нравилось тем, что значительно увеличилась пропускная способность госпиталя и в учебном плане, и в лечебном.

На этой неделе мы ещё заканчиваем практику предыдущих групп учащихся, а с понедельника развернёмся в полную силу. Евдокия Савельевна будет читать лекции в первой половине дня, а после обеда заниматься практикой, а я – наоборот. Остальные коллеги утром будут вести приём по определённым узким направлениям, а после обеда вести обычный приём для обучения практикантов.

Новые коллеги довольно быстро адаптировались в коллективе благодаря дружественной непринуждённой обстановке, делились рассказами об интересных пациентах и курьёзных случаях. Тут впору за всеми записывать и посвятить этому целую книгу, а то и не одну.

Последнего пациента на сегодня мы с Евдокией Савельевной исцелили за полчаса до конца рабочего дня, я выглянул в коридор. В кресле возле двери уже сидел в напряжённой позе Валерий Палыч.

– Ну что, готов? – спросил я, подмигнув ободряюще.

– Почти, – вздохнул он, глядя куда-то в пустоту прямо перед собой. – Но это уже не важно, всё решено.

– Ну тогда проходи, располагайся, – сказал я и открыл дверь пошире, пропуская Валеру в манипуляционную.

Я специально наблюдал, как отреагирует на его появление Евдокия Савельевна. Всё, как я и ожидал: сочный румянец на щеках, потупленный взгляд и улыбка до ушей. И когда она успела так в него влюбиться? Впрочем, это дело нехитрое.

– Добрый день, – сказал Валера, войдя в кабинет, кивнув Свете и Евдокии, а сам расцвёл сразу, как пион в мае.

– Мы не опоздали? – спросил Виктор Сергеевич, открыв дверь, с ним в кабинет вошла Катя.

– Ого, это для меня целый консилиум собрался? – удивился Валера.

– А то ж, – хмыкнул я. – Все за тебя переживают. Особенно Евдокия. Ты мне скажи сначала, в банке уже был? Всё получилось?

– Обижаешь, – хмыкнул Валера. – Всё нормально. Хвосты подобраны, завещание написано, объект готов к трансформации.

– Вот и отлично, – кивнул я и указал ему на стол. – Располагайся. Если вдруг будет больно, сразу скажи, Катя тебя на некоторое время отключит. Или ты не помнишь, что такое боль?

– Почему же? – усмехнулся Валера. – Вечером проверил мизинцем, где находятся ножки моей кровати. Нашёл довольно быстро, было больно.

– А-а, – улыбнулся я. – Значит ты уже в курсе. Ну что, господа хорошие, начинаем?

– Начинаем, – кивнул Виктор Сергеевич, к нему присоединились Катя и Евдокия.

– Пациент? – спросил я у Валеры, пристально глядя ему в глаза.

– А я, как пионер, всегда готов, – сказал Валерий Палыч и глубоко вздохнул. – Погнали, с Богом!

Глава 3

Пока Катя не погрузила Валеру в сон, я решил ещё раз проверить фактуру мягких тканей, прощупать скулы и нижнюю челюсть, повертеть туда-сюда уголки рта и крылья носа, чтобы представлять, что нужно сделать. Валера умудрялся хихикать, не задействуя при этом мимическую мускулатуру. Евдокия Савельевна тем временем листала книгу, которую мне дал Виктор Сергеевич.

– Я думаю, что начать желательно с формы скул и нижней челюсти, – сказал Виктор Сергеевич.

– Безусловно, – кивнул я. – Потому что форма лица уже поменяется, тогда с мягкими тканями колдовать меньше придётся.

– Всё правильно, – произнёс Виктор Сергеевич и тоже принялся прощупывать скулы.

– Ребят, а можно уже наркоз дать? – пробормотал Валера. – А то вы ещё ничего особенного не делаете, а мне уже больно.

– Я больно нажал? – удивился Панкратов.

– Нет, но я представляю, как вы мне ломаете кости и становится больно, – сказал Валера. – Морально больно.

– Какая ты чувствительная натура, – хмыкнул Виктор Сергеевич. – Катенька, солнышко, отключите нашего страдальца от реальности, пусть отдохнёт и не мешает нам думать.

– Хорошо, – сказала сестрёнка и положила пальцы на виски пациента.

– Пусть тебе приснится Пальма де Майорка, – пропел я, когда веки Валеры отяжелели и начали смыкаться. Уголки его губ дрогнули в полуулыбке, значит успел услышать. Только потом до меня дошло, что песня вышла в свет через двенадцать лет после того, как Валера этот самый свет покинул. Значит он улыбнулся тому факту, что я что-то спел, а не знакомой песне.

– Ну что, Саша, начинай, – сказал Виктор Сергеевич, демонстративно сложив руки на груди.

Я кивнул и приложил сразу обе ладони к нижней челюсти Валеры. Мне предстояло сделать челюсть визуально шире. Если её сломать в районе подбородка, раздвинуть крылья, потом перелом срастить, то получится именно то, что надо. Только тогда Валера жевать не сможет, точнее ему станет сложно это делать, так как жевательные зубы совпадать перестанут. Нужен какой-то другой выход. И я его нашёл.

Я вычитал в той книжке, что сейчас у Скобелевой в руках, что можно кость временно сделать более мягкой, повернуть в нужную сторону, а потом вернуть ей прочность и твёрдость. Через несколько минут нижняя челюсть стала достаточно пластичной, чтобы попробовать изменить её форму. я немного отогнул углы челюсти кнаружи. Направление альвеолярных отростков, в которых фиксированы зубы, привёл в прежнее положение. Получается то, что надо. Один только минус – кость почему-то стремилась вернуться в прежнее положение.

Значит вот ты как? Ну ладно, посмотрим, кто кого. Я снова развёл углы, но теперь чуть шире, чем надо, и начал воздействовать на них с целью сделать их снова твёрдыми. За время, ушедшее на уплотнение костных структур, челюсть приняла идеальную форму. Да во мне пропадает гениальный пластический хирург! А я всё время думаю, что это за запах?

Вторым этапом я занялся альвеолярными отростками, надо снова поставить их вертикально, чтобы не было проблем с пережёвыванием пищи. Можно, конечно, брекеты потом поставить, но можно и без этого обойтись. С левой и правой стороной я решил работать по очереди, так легче будет уловить нужный угол. Когда я наконец привёл челюсть в нужное положение, уже весь взмок. Странно, могу удалить огромную опухоль и срастить оскольчатый перелом бедра со смещением, а тут ничего особенного не сделал, потратив половину запаса энергии в ядре.

Ладно, продолжаем, на скулы должно уйти меньше. Здесь схема примерно такая же. Сделал правую скуловую дугу мягче, немного растянул, чуть-чуть выпятил в сторону и вперёд. То, что надо, фиксируем результат. Теперь то же самое слева. Закончив трансформацию левой скуловой дуги, я понял, что с меня пока хватит, надо взять таймаут.

– Прошу прощения, – сказал я, вытирая пот с висков и лба. – Пять минут на медитацию.

– А можно я попробую? – Вскочила со стула Евдокия. Ей бы ещё как первоклашке руку вверх вытянуть и трясти кистью.

– Евдокия Савельевна, вы уверены? – спросил Виктор Сергеевич, опередив меня.

– Уверена, – закивала она. – Неужели вы думаете, что я готова осознанно навредить Валерию Палычу?

– Осознанно точно нет, – улыбнулся я. – Но ведь можно и случайно. Если не уверены в своих силах, то лучше не стоит.

– Я уверена, – твёрдо сказала девушка, закрыла книгу и положила на столик.

– Ну хорошо, – сказал я, глядя ей в глаза. – Делайте. Только если что-то пойдёт не так, сразу останавливайтесь.

– Хорошо, Александр Петрович, – сказала она и подошла ближе.

Сначала она, как и я, двигала мягкие ткани, примеряясь, что куда сместить, потом начала действовать. Возможно, мне показалось, но Евдокия прикасалась к лицу Валеры с такой нежностью, что иногда даже появлялась мысль отвернуться. Наверно просто показалось.

Я на самом деле не очень-то верил, что у неё получится вот так с разбегу сразу сделать хорошо. В одном я был точно уверен, она ему не навредит. В случае, если что-то хоть чуть-чуть пойдёт не так, она сразу даст знать, и мы найдём выход из ситуации. Время шло, Евдокия продолжала водить ладонями по лицу Валеры, периодически сдувая в сторону непослушную прядь волос, то и дело падающую ей на лицо. Вскоре у неё на лбу появилась испарина, которая говорила о максимальной выкладке. На помощь она так и не позвала.

– Вроде бы всё, – сказала девушка, убирая руки от лица Валеры и отстраняясь.

Я подошёл ближе и всмотрелся в изменившееся лицо. На манипуляционном столе уже не было Александра Викторовича Лисина, это был натуральный Валерий Палыч Чугунов. Как говорится “собственной персоной”.

– Мне кажется, у него такой цвет волос был, как считаете? – спросила Евдокия. По её лицу было видно, что она сильно волнуется, но в целом довольна результатом своих стараний.

– Ого! – воскликнул я, заметив, что тёмные волосы стали светло-русыми. – А я сначала даже не обратил внимания. Если он до этого материализовался так, как выглядел раньше, а насколько я понял, именно так и было, то сейчас совпадение идеальное.

– Ну, слава Богу! – воскликнула девушка, наконец-то расслабилась и улыбнулась.

– Катя, буди нашего литейщика, – обратился я к сестрёнке.

Она прикоснулась пальчиками к его вискам и вскоре Валерий Палыч открыл глаза.

– Я уже заснуть успел, пока вы с духом собираетесь, – недовольно пробурчал он. – Хотя сны снились сказочные, я бы их ещё раз пересмотрел. Ну вы делать будете что-нибудь или нет?

– Вообще-то мы уже закончили, Валер! – рассмеялся я. – Основную работу Евдокия Савельевна сделала, очень старалась. Как настоящий получился, иди в зеркало глянь.

– Да ладно, ты шутишь? – сказал Валера, вскакивая со стола до того, как я успел его опустить.

Подойдя быстрым шагом к зеркалу, он принялся разглядывать своё отражение и щупать лицо руками, потом провёл пятернёй по волосам и улыбнулся.

– С ума сойти, – пробормотал Валера, продолжая вертеться перед зеркалом. – Словно и не умирал вовсе. Ну вы, блин, даёте! Дайте-ка я вас обниму!

Кто бы сомневался, первой он изъявил желание обнять Скобелеву. Она, как воспитанная девушка, сделала вид, что смущена таким поступком, но по глазам-то видно, что ей понравилось. Следующий на очереди был я.

– Спасибо, Сань, – сказал он, хлопая мне куда-то в область лопатки. – Это ведь ты всё организовал.

– А я вообще не причём! – сказал вдруг Виктор Сергеевич, давая понять, что его крепкие мужские объятия не интересуют. – Я вообще, можно сказать, мимо проходил. Это вот молодое поколение благодарить надо, они всё сделали. Я просто источник литературы.

– Всё равно спасибо! – сказал Валера и протянул ему руку, передумав обниматься. – Практически уверен, что ваш вклад очень весомый.

– Ну что, Валерий Палыч, – обратился я к заново рождённому. – Поехали в управление полиции новый паспорт делать?

– Что, вот так прям сразу? – опешил он.

– А чего тянуть? – улыбнулся я. – Будут документы и начнётся новая жизнь. Теперь уже абсолютно легально.

– Ну да, ты прав, – кивнул он. Потом повернулся к Евдокии и хитро подмигнул. – Не прощаюсь.

Последняя фраза явно была адресована именно девушке, улыбка которой стала ещё шире.

Белорецкого я предупредил заранее, что паспорт нужно будет делать другой, он гарантировал мне, что проблем у нас с этим вопросом не возникнет. Полицмейстер не обманул, стоило нам только в указанном кабинете назвать фамилию, как нам тут же выделили провожатого, который сначала отвёл Валеру сфотографироваться, потом в кабинет, где с его слов записали все данные, в том числе дату рождения и прописку. Я думал, что забирать надо будет как минимум на следующий день, если не позже, но новый паспорт отдали не больше, чем через полчаса. Как всё-таки хорошо иметь в друзьях начальника полиции Питера, очень полезно.

– Поздравляю, Чугунов Валерий Палыч, – сказал я и пожал ему руку. – Такое дело надо бы отметить, может сходим в какой-нибудь ресторан? Теперь ты угощаешь, я точно знаю, что деньги у тебя есть.

– Обязательно сходим, Сань, – с виноватым видом ответил Валера. – Только, ты не обижайся, в другой раз. Сегодня у меня были другие планы.

– Ох и шустрый ты, Валерий Палыч! – рассмеялся я. – И когда ты уже успел договориться?

– Саш, я так долго мечтал стать живым и время так медленно для меня тянулось. А теперь, когда моя мечта сбылась, я ценю каждое мгновение и стараюсь ничего не упустить. Каждая потерянная секунда причиняет дискомфорт.

– В том числе и сейчас? – хмыкнул я.

– Не преувеличивай, ты мой друг и на тебя мне времени не жалко, но так тормозить, как это было в прошлой жизни, я не собираюсь. Поэтому, если понравилась девушка, я не вижу смысла полгода ходить подмигивать, а только потом в первый раз поздороваться, а ещё через год пригласить в кино. Этот вариант мне не подходит. Да к тому же я сразу заметил её интерес ко мне, тогда тем более нечего мять воротник, надо делать шаг первым и сразу в упор.

– В этом ты прав, – улыбнулся я. – Многие своё время ценить не умеют и долго раздумывают, не решаются сдвинуться с места. А у тебя с твоим отношением к жизни будет всё, как ты захочешь. Тебя подвезти куда-нибудь?

– Было бы здорово, – сказал Валера и улыбнулся в ответ. – Я тебе сейчас скажу адрес.

Через десять минут мы подъехали к небольшому особняку недалеко от центра, на крыльце уже стояла улыбающаяся Евдокия. Увидев подъезжающую мою машину, немного смутилась.

– Ну, я пошёл, – сказал Валера, махая ей рукой в окно. – Стоит уже ждёт, красотуля моя. А с тобой тогда в другой раз посидим в каком-нибудь трактире, хорошо? Не обижаешься?

– Глупый вопрос, конечно нет! – рассмеялся я. – Наоборот, я рад за тебя, что ты так пьёшь жизнь большими глотками. Будь готов к новому большому глотку завтра, к Кораблёву поедем.

– О! Вот это дело, ну тогда до завтра.

Валера схватил большой букет, который он купил в лавке неподалёку от управления полиции, вышел из машины и бодрым шагом направился в сторону ожидающей его девушки. Я помахал ему вслед, но он не видел, зато увидела Евдокия и помахала мне.

Я посмотрел на часы, ещё не было и шести. Тогда я вполне могу успеть убить сегодня ещё одного зайца, если у этого нет на сегодня других планов. Отъехав в сторону пару кварталов, я остановился, достал телефон и набрал Курляндского.

– Ты наконец-то вспомнил номер моего телефона? – проворчал старик. А чего я ожидал? Сам виноват. – Или просто все остальные не отвечают?

– Прости, дядя Гот! – виноватым голосом протянул я. – Суета, маета, наука всякая, а скоро университет открывать.

– Хватит балаболить уже, – в том же сварливом тоне продолжил Курляндский. – Если хочешь поговорить, то приезжай, не люблю я все эти ваши телефоны, не разговор это.

– Так я и хотел заехать на чай, если вы не против, – сказал я, стараясь не обращать внимания на его тон. Уже всем известно, что он человек настроения, но точно не гад какой-нибудь, а просто вредина. Добрая вредина, кстати, как я успел выяснить. – Ты же не против, если я приеду с девушкой?

– Нечего тут ко мне девок всяких возить! – буквально рявкнул он, заставив меня открыть рот от удивления. – Невесту свою вези, а про девок забудь, слушай старика!

– Хорошо, дядя Гот, – ответил я и рот снова невольно расплылся в улыбке. И как человек умудряется говорить хорошие вещи так, что они сначала пугают? Талант, а его, как говорится… Ну вы поняли. – Сейчас заеду за Настей, и мы скоро будем. Могу Илью с Лизой по пути подхватить.

– Нечего их подхватывать, – недовольно буркнул Курляндский. – Они уже сами сюда едут, уже скоро будут. Вот и поговорим тогда.

Курляндский без предупреждения бросил трубку, а у меня несмотря на его недовольные интонации появилось почти праздничное настроение. Словно я еду к любимому дедушке рождество отмечать.

Настя такое увеселительное мероприятие одобрила, быстро собралась и через десять минут моего ожидания у парадной уже села в машину. Мы решили сделать небольшой крюк и заехали в кондитерскую за тем самым тортом, что я покупал, когда шёл на встречу с Волконским в доме тёщи градоначальника. Это может и не шоколад со стола императора Бельгии, но тоже достойный десерт к чаю.

Дворец Курляндского было не узнать. Из огромных мрачных почти руин он превратился в городскую достопримечательность. Любо дорого смотреть. Даже бронированную дверь покрасили и украсили так, что теперь она снаружи смотрелась вполне гармонично, а не как вход в золотохранилище. Вот только на звонок он реагировал, как обычно. Мы простояли на крыльце на ветру минут пять, не меньше. Потом дверь начала плавно открываться и на пороге нас ждал дядя Гот собственной персоной. Ну почему он никак не наймёт себе дворецкого?

– Ну, привет, племянничек, – мягким голосом сказочника произнёс Курляндский и его до этого суровое лицо расплылось в приветливой улыбке. Катастрофически не хватало музыки из передачи “в гостях у сказки”. – И ты, Настенька, здравствуй!

Меня всегда поражало с какой скоростью может меняться его настроение, но сейчас он побил все рекорды. Он повёл нас за собой по анфиладам комнат, хвастаясь новыми картинами, восстановленными фресками на стенах и потолке, отреставрированной мебелью и золочёными канделябрами. Маршрут к обеденному залу в этот раз несколько удлинился за счёт экскурсии. Готхард Вильгельмович без устали рассказывал по пути про все достопримечательности, да так профессионально, словно проходил курсы и практику при Эрмитаже.

Он не переставал рассказывать и когда мы вошли в обеденный зал, где за столом уже сидели Илья с Лизой. У Юдина глаза были больше, чем у совы, когда он увидел цветущего Курляндского.

– Вы пока проходите, присаживайтесь, а я сейчас приду, – заговорщицки подмигнул нам дядя Гот. – Распоряжусь насчёт ужина. Тортик можешь на стол поставить.

С этими словами он вышел через другую, более неприметную дверь.

– Ты его в какое место поцеловал? – полушёпотом спросил меня Илья, склонившись поближе, словно опасался, что Курляндский его услышит. – Он тут всё рычал ходил, бухтел, а тут как подменили.

– Никуда я его не целовал! – рассмеялся я. – Видимо дядя просто очень любит своего племянника.

– Расскажи рецепт, – так же шёпотом продолжил Илья, Лиза молча улыбалась и косилась на него. – А то может он и жениха своей внучки так же полюбит?

– Не расскажу, – сказал я и показал ему фигу. – Это слишком тонкие материи, чтобы выдавать кому ни попадя.

– Это кто? – возмутился Илья уже в голос. – Это я-то кто ни попадя?

– Да угомонись ты, – хмыкнул я. – Нет никакого рецепта. Он тоже на меня рычал, когда я ему позвонил. Я сам не ожидал, что он такой лапочкой окажется, когда сюда ехал.

Илья хотел что-то ещё сказать, но в это время открылась дверь и зашёл Курляндский. Он сел напротив нас и создалось ощущение, что мы пришли на занятие, а он наш преподаватель. А что, он идеально подходит на эту роль, язык хорошо подвешен. И студентов в страхе держать сможет при необходимости.

– Ну, рассказывай, Саш, о чём ты хотел поговорить? – спросил Курляндский. Теперь он уже не был медовым одуванчиком, а просто спокойным и расслабленным.

– Ты уже ведь знаешь, что строится новый медицинский университет? – спросил я.

– Знаю, – кивнул он, сразу став более серьёзным и сдвинул брови. – Но, так и знай, работать туда не пойду!

Глава 4

Слова Курляндского меня просто ошарашили, хотя я и ожидал нечто подобное, учитывая его склонность к затворничеству. Судя по всему, уговорить его будет очень сложно, но можно постараться.

– Дядя Гот, я даже не успел ничего рассказать, а вы сразу вот так, – спокойно произнёс я, хотя у самого настроение немного подпортилось. – Почему так категорично?

– Все кругом прекрасно знают, что я за пределы своего дворца никуда не выхожу, – недовольно произнёс Курляндский. – Я даже по своему парку не гуляю, если ты до сих пор не в курсе. Мой садовник работает только для хорошего впечатления для гостей и для вида из окна. Если ты обратишь внимание, самые красивые участки – это вокруг дворца и от него до ворот, а дальше всё кое-как.

– Да, я замечал, что эти участки отличаются, но насчёт «кое-как» не согласен, у вас отличный садовник, – ответил я, спокойно глядя ему в глаза. Кажется, это помогло, он тоже начал успокаиваться. – Но я ни разу не слышал историю о том, почему вы стали таким затворником.

– Хочешь сказать, что Панкратов тебе не рассказывал? – удивлённо спросил Курляндский.

– Не припомню, если честно, – пожал я плечами. – Может быть тогда вы будете преподавать фармакологию, не выходя из своего дворца? А что? Площади у вас позволяют. Несколько комнат выделить под учебные аудитории и лекционный зал. Оборудовать учебную лабораторию. Среди студентов в свою лабораторию найдёте себе достойных помощников. Всё получится, как вы любите, из дворца выходить не придётся и своими бесценными знаниями поделиться сможете.

– Какую-то ерунду ты мне предлагаешь, Саша, – недовольно буркнул Курляндский, но мне показалось, что он уже смягчился и призадумался. – Ты хочешь, чтобы я домой пускал толпы безмозглых студентов?

– Ну почему сразу безмозглых? – возмутился я, стараясь с этим не перегнуть. Как бы ни разговаривал дядя Гот, я с ним всегда старался вести себя осторожно и корректно, в данном случае это всегда даёт свои плоды. – В наш университет смогут поступить не все желающие. Я хочу, чтобы все наши выпускники высоко котировались во всей Российской империи, следовательно лоботрясов и нерадивых будем гнать взашей. А уж тех, кто захочет посвятить свою жизнь фармации, вы сможете и сами отбирать.

– Не нравится мне эта идея всё равно, – пробормотал старик, но уже более серьёзно призадумался.

Мне кажется, надо ещё немного на него поднажать, и он созреет. Не такой уж он и нелюдимый, каким хочет себя показать. Видно же, правда только для опытного взгляда, что он рад всех нас здесь видеть. В том числе и Илью, на которого он рычал, пока мы не пришли. Мне кажется, он просто сильно переживает за свою единственную внучку, поэтому слишком придирчиво относится к человеку, назвавшемуся её женихом. Но, он поймёт через какое-то время, что Илья очень даже достойная партия для Елизаветы. А когда поймёт, то перестанет на нём отыгрываться по любому поводу и придираться по пустякам.