Барон Баранов. Книга 2

(Примечание: Главный секрет ЖБ – ртутный блок управления, основанный на захвате цели световыми линзами с передачей светового сигнала посредством ртутного преобразователя на кольчатый валик является особо охраняемой тайной народа гномов, разглашение его немедленно карается смертью)».

Очень впечатляющая финальная часть! Сначала все так обстоятельно, технически обоснованно, а в итоге раз, и карается смертью!

Я еще раз посмотрел рисунки и чертежи, приложенные к статье, и опять ничего не понял. Пожалуй, единственное, что точно уяснил – железный болван, что стоит на мосту в мою деревню – болван – охранник. К тому же, если учесть пропеллер на макушке шлема – с автоподзаводом. Но в этой статье, без сомнения – очень познавательной и полезной, не было главного. Как эту чертову железяку с моста убрать? Как она вообще управляется? Ладно, доберусь домой, разберемся.

Я вернул Безъязыку его полезную тетрадь, и мы тронулись в сторону города.

Четкого плана, что именно делать в городе, у меня не было. Ну, в первую очередь, повидать мага Брома и разобраться-таки с оборотным зельем. Базар посетить, надо ведь подарков купить маме, ну и остальным, раз оказия такая. И главное – разобраться, как попасть домой. Нет, теперь домом я назвал не съемную хату в пятиэтажке на окраине провинциального городка, а усадьбу за каменной стеной со сломанным подъемным мостом. Кстати, надо бы починить…

Ну вот, надумал на свою голову. Новое задание к Ремонт Усадьбы:

Починить подъемный мост.

Ладно, и с мостом разберемся, только как попасть домой? В прошлый раз меня мигом перекинуло из королевской сокровищницы прямо на Луговую к замку посредством пространственной пентаграммы. Я бы не отказался повторить такое перемещение, но как быть с Вороном? Не просто ведь конь, морской конь, оборотень – конь!

Кстати, коней здесь было много, перед мостом в город шумел конный базар. Ну да, сегодня же лунная седьмица, по-нашему – воскресенье. Базарный или веселый день.

По лошадиным рядам я прошел без особых эмоций. Во-первых, в лошадях я совершенно не разбирался, во-вторых, конь у меня уже был, и я считал его лучшим. Что и подтверждалось завистливыми взглядами покупателей и даже некоторых продавцов. Пару раз мне предлагали за Ворона довольно приличные деньги, а одного особо назойливого придурка, который полез смотреть ему зубы, Ворон даже укусил.

А вот ряды с каретами и прочими повозками меня заинтересовали. Да и с чисто практической стороны, я ведь барон? Барону положена карета?

Кареты большей частью были обычные, деревянные, с большими узкими колесами и мощными рессорами. Как я понял – гномьей работы. У всех были двери со стеклами, в некоторых стекла даже опускались. Вот тебе и мрачное средневековье. Но были здесь и паровые кареты, и даже на гусеничном ходу. Гусеницы были сделаны из толстых воловьих шкур с зубцами и шипами для лучшего сцепления. Типа как у снегохода.

Стоило все это, конечно, дорого. Даже с моими оставшимися золотыми было не подступиться. Ничего, я еще сюда вернусь…

Дневная стража Ватара посмотрела на нас без особого интереса, лишь начальник стражи, с сержантским бантом на плече, разглядев мою баронскую перевязь, тронул перчаткой краешек каски. Видимо путешествующие без охраны бароны – здесь не редкость.

Базар находился на Базарной площади (а где же еще?) и сразу оглушил обилием звуков и запахов. Запахи большей частью были незнакомые, а звуки представляли собой какофонию из звучания разных инструментов в музыкальном ряду. Тут были какие-то лютни, волынки, свирели, дудочки разных размеров. Названия остальных я даже не знал. И, конечно, барабаны. Но самое интересное, что играли они сами по себе, а сидевшие за прилавками маги только дирижировали. Но все-таки я присмотрел симпатичную дудочку для пастушка Ника, сунул руку в карман и вспомнил, что у меня там только золотые империалы. Придется менять валюту? При входе на базар я приметил разменную лавку, и хотел было вернуться к ней, но Безъязык словно услышал мои мысли и протянул мне туго набитый кошель. Я заглянул в него, там было серебро, ватарки.

– Буду должен, – пообещал я.

Безъязык кивнул, дождался, пока я куплю дудку и указал куда-то в сторону прилавков с живностью. Колдуна интересуют мелкие твари?

Твари были больше часть мерзкие: жабы, гадюки, крысы, летучие и просто мыши, какие-то пауки и огромные тараканы в клетках. Но встречались и забавные. К примеру, там была ведьма, варила чего-то в котле, каких-то пиявок. Так у нее со шляпы свешивались два меховые пампушки. Ведьма вдруг неловко повернулась и плеснула на себя варевом из котла – обожглась. Так эти помпоны вдруг запищали, на руку к ней спрыгнули и давай ей на палец дуть да лизать его. У них такие длинные языки и маленькие блестяще глазки.

Но Безъязык на тварей внимания не обращал, сразу повел меня к птичьему ряду. Вот птицы совсем не удивили. Что у нас на птичьих базарах, то и здесь. Синички, канарейки, зяблики разные. Голуби какие-то. Воронов много в клетках, и что интересно, к каждой клетке прилагался свисток. Оборотни что ли? Целый табун на одном прилавке?

Безъязык привел меня к попугаям. Сам долго ходил вдоль прилавка, каждой птице прямо в глаза смотрел. Особо долго стоял напротив ярко раскрашенного красавца огромного размера. Но подумал и ткнул пальцем в попугая белого, с желтым гребнем и удивительно мудрыми, но грустными глазами.

– Ты хочешь, чтобы я купил тебе этого попугая? – спросил я.

Безъязык мотнул головой и указал пальцем на меня.

. – Ты хочешь, чтобы я купил этого попугая себе? – уточнил я.

Безъязык утвердительно кивнул.

– Империал за птицу и еще пять ватарок за клетку, – объявил продавец, бритый громила в морских татуировках.

– Ты сдурел? – удивился я. – Корова стоит два с половиной империала. А тут птица.

– Это не просто птица, это попугай с Южных островов. Он умеет думать. И он – говорящий.

– А чего он тогда молчит?

– Потому что умный. Это дураки болтают без толку, а этот – умный.

Я посмотрел на Безъязыка.

– Ты уверен, что я должен купить именно этого попугая?

Он снова кивнул.

Ну и ладно, подумал я. Куплю, подарю Готлибу, к его костылю и бандане очень попугай подойдет.

Купил, не торгуясь. Вручил клетку Безъязыку, тот охотно взял и, пока мы возвращались к лошадям, держал клетку на согнутых руках и беззвучно шевелил губами.

Я еще походил по рядам, выбирая подарки. Матушке в подарок я прикупил корзину с содержимым для вязания и вышивания. Какие-то клубки, спицы, нитки, наперстки. Обошлось не дешево, поэтому я специально проверил, есть ли в наборе золотые нитки. Нитки были. И золотые, и серебряные. По паре катушек.

Тут же по соседству располагалась шляпная лавка. Я зашел. А ничего себе выбор! И главное – треуголки. Ни у кого здесь я треуголок еще не видел. В основном – колпаки, только у знати –береты, у магов – широкополые шляпы. Что касается простолюдинов, то большинство тут и вовсе простоволосые.

– О! Это заморский товар! – подскочил ко мне улыбчивый лавочник. – Вашей милости очень подойдет!

– И откуда же именно такой товар? – спросил я, разглядывая головной убор, очень похожий на тот, что был у Джека Воробья.

Продавец замялся, сказал как-то неуверенно:

– Мои друзья из Аррахона прислали мне целый ящик шляп, скроенных по самой последней моде.

– Да врет он, – раздался сзади хриплый бас. Я обернулся. У дверей лавки стоял крупный мужчина с густой бородой и в богатом камзоле бордового цвета. На шее у него блестела толстая золотая цепь.

– Это треуголки морской братвы с Южных морей, – добавил вошедший. – Там в море такие ветра, что обычную шляпу мигом сдует. А колпаки мигом намокают и сползают на глаза. Вот треуголка – другое дело! И на голове сидит плотно, и не сдувает почти. И не мокнет, если с хорошей кожи.

Здоровяк почти не выбирал, взял с полки кожаную треуголку, напялил ее на голову. Подошел к зеркалу, подмигнул своему отражению. Бросил на прилавок тяжелую монету и убыл.

И верно. Треуголки – это ж пираты. Ну, не только пираты – вообще моряки. И правильно здоровяк сказал, треуголку не так сдувает. Дядьке Готлибу точно подойдет! А почему только Готлибу? Вот всем мужикам по треуголке и куплю. Даром что ли они в корабле живут? И Кнуту я купил новую войлочную шляпу, а то старая соломенная совсем уж позорная. Дольфу тоже приобрел шляпу, но получше – с пером. Самого большого размера.

И что получается? Вся моя усадебная братия в треуголках, один я в берете? Себе я выбрал светлую шляпу. Как у Д’Артаньяна, точнее, как у артиста Боярского.

Посмотрел на себя в зеркало. Ничего так, вид боевой.

Как теперь все это упаковать?

– Позвольте вашу сумочку, помогу, – подскочил лавочник.

Он что, собирается засунуть все отобранные мной шляпы в одну суму?

Он засунул! Как это возможно? Она ж не пустая была. Там книга заклинаний лежит, и еще эти часы Лехины тоже. А они здоровые! Так вот почему сума хранилась в королевской казне? Не простая, получается, сумочка! Бездонная!

И главное, после того, как лавочник засунул туда все шляпы, сумка не растолстела и почти не потяжелела. Вот это логистика! Я аж зажмурился от перспектив! Интересно, и на какой объем груза сие рассчитано?

С подарками мужикам, будем считать, разобрались. С дамами – труднее, хотя их у нас не много. Для Мары я приобрел яркий передник с розочками и еще набор острых ножей. Клуше – платок с кистями. Думаю, ей понравится.

Долго выбирал, что купить деду Жу-Жу. Вспомнил, что чернила дед хранил в пузырьке с треснутым горлышком, а тут и лавка на глаза попалась «Мастер Каракат. Все для книг и письма».

Сам мастер Каракат, едва услышав звонок на дверях лавки, с поклоном подбежал и сообщил о горячем желании выполнить все наши желания.

– У нас есть все! – самоуверенно заявил торгаш.

Действительно, тут было все для письма: перья и чернила, пергаментные свитки, отдельные сшитые тетради и даже книги. Чернильницы тоже были в большом ассортименте, даже железные гномьи перья, а вот бумаги не было.

– А что же у вас бумаги нет? – спросил я, оглядывая полки.

Торговец заметно смутился:

– Ах, мессир. Не знаю, что и делать с этими эльфами. Они совсем потеряли стыд! Ломят цены, пользуясь, что владеют тайной изготовления бумаги. И тем, что деревья, на которых вызревает бумага, растут только в Большом и Синем лесу.

– Как это вызревает бумага? – не понял я.

– Ну так, бумажные плоды, – хозяин изобразил руками, словно свертывает что-то в рулон. – Они их срывают, вымачивают, потом сушат. Потом гладят и режут.

Я с трудом удержался от смеха, но возражать не стал. Сосредоточился на чернильницах. Там были и бронзовые, и медные непроливайки, и вполне симпатичные из глины. Были и серебряные, но вдруг… В отдельном шкафчике за стеклом я увидел его. Того самого золотого поросенка, чернильницу, которую я случайно спер в королевской сокровищнице.

– А можно посмотреть это?

– Конечно, мессир, – сказал торговец, открывая дверцу ключиком и передавая мне поросенка. Улыбался до ушей, видно, разглядел во мне состоятельного клиента, достойного такого раритета.

Я рассмотрел поросенка. Ну он, точно он! Хотя…

– Откуда это у вас? – спросил я.

– О! Это – очень ценная вещь! – сказал торгаш. – Поступил ко мне всего три дня назад – вам повезло! Принадлежал мэру города Визгеля, когда тот был вольным городом. Смею вас заверить, вряд ли вы найдете еще такого! Чистое золото! Для вас – всего пять империалов!

Врет, понял я по его глазам. Как есть врет!

От покупки столь редкого раритета я отказался. Купил для деда Жу-Жу за пять ватарок симпатичную бронзовую непроливайку и десяток листов пергамента по три ватарки штука. И еще набор красок для ученого крыса, склонного к живописи. А сам посматривал на поросенка и прикидывал в уме. Если золотой поросенок оказался у этого торговца три дня назад… Возможно, Сиплый просто продал его в первом попавшемся кабаке, а перекупщик доставил в город, а я себе чего-то выдумываю. Но осадочек остался. Факт я запомнил и даже поставил галочку в дневнике. Да, видно, придется мне с Сиплым по возвращении очень обстоятельно поговорить. Очень обстоятельно. Вот назову Кнута Сидором и буду дубасить Сиплого, как Сидорову козу. Козла.

Безъязык ждал меня у лошадей, он внимательно рассматривал попугая и даже угощал его какими-то орешками.

– Ну все, кажется все купил, – сказал я, укладывая подарки в суму. – Теперь выяснить, где проживает маг Бром и…

– Дрррррревности! – вдруг раздалось у меня за спиной. Я удивленно повернулся.

– Лавка дрррревностей! – крикнул попугай из клетки. – Яррррмарка!

Надо же! Не обманули! Действительно, попугай – говорящий.

Глава 3. На ловца и зверь

Лавка древностей? Ну да, я уже слышал про такую в Ватаре. Это что на магической ярмарке в магическом квартале. Я и сам думал ее посетить и попробовать найти средство от оборотного зелья. Но дело было совсем в другом. В лавку меня посылает попугай! Пусть и мудрый, пусть и говорящий, но попугай – птица!

Я удивленно смотрел то на попугая, то на Безъязыка. Тот беззвучно шевелил губами, а попугай выкрикивал, словно рекламный агент на выставке:

– Посетить лавку дрррревностей! Магическую яррррмаррррку! Ррррарррритеты!!! Арррртефакты!!!

Погодите, это Безъязык со мной таким образом общается? Попугай передает мне то, что хочет сказать сам?

– Седьмица! Ярррмарррка! Маги и чаррродеи на яррррмарке! – тут же подтвердил мои догадки попугай.

И то верно. Даже если я и узнаю, где проживает маг Бром, вряд ли я застану его сегодня дома. Седьмой день недели тут – день веселья и единения со стихиями. И если где-то искать сегодня мага, то точно не дома, а на магической ярмарке.

– Мне стоит поискать Брома на магической ярмарке? – озвучил я свои предположения.

Безъязык кивнул, промычал свое му-му, но на ярмарку со мной не пошел. Всем своим видом показал, что за лошадьми и подарками проследит.

– Слушай, а давай я буду называть тебя Герасим, – предложил я. – Это из книжки. Был такой дядька, тоже немой. А то Безъязык – как-то хреново…

Безъязык пожал плечами. Да хоть горшком, только не в печь…

Но нет, видимо новое имя колдуну понравилось. Попугай вдруг поднял гребень и радостно прокричал:

– Герррасим, Герррасим, мне нррравится…

Магическая ярмарка Ватара располагалась на месте старого кладбища. Она была обнесена глухой стеной, и вход был платный! У ворот сидел старик в широкополой шляпе и взымал плату за проход. По ватарке с носа. Или каплю маны. Как выдавливать ману по капле я еще не знал, расплатился серебром.

– Мрачновато у вас, – сказал я, протянув монету и заглянув в ворота.

– Что и говорить, – охотно согласился со мной привратник, – место мрачное. Одно слово – кладбище. Его устроил здесь король Бор Первый Благословенный. Когда его теща отошла в мир иной, он наотрез отказался хоронить ее в замке, в семейном склепе. Так от нее живой натерпелся. И приказал, чтобы от ее могилы до замка было никак не меньше тысячи шагов. Если не верите, можете сами проверить, от Большого склепа до ворот замка ровно тысяча один шаг! Скромная была могилка. Но жена короля была нравом в матушку и захотела быть упокоенной вместе с матерью. Король согласился, но с условием, чтобы немедленно, ха, ха, ха. После скандала склеп все-таки перестроили. Дальше – больше. Дети их от мора померли. Тоже в склепе схоронили, при них нянек да лекарей. Нет, эти – не от мора. Их по приказу королевы порешили, когда дети королевские померли. За то, что не уберегли. Потом придворных здесь хоронить начали, магов, рыцарей в склепах поменьше, а потом и челядь верную просто так, в могилах с плитами. Если хотите – как закроется ярмарка, покажу. Недорого. Интересные были личности!

По всему, привратнику было скучно, повод поговорить радовал. Он продолжил:

– Кладбище долго за стенами города было. После большого мятежа тут мятежников схоронили. Кого целым, кого частями. Но потом, когда новый король столицу в Ватар перенес, и новые стены строить начал, пришлось кладбище закрывать и новое за городом устраивать. А здесь селиться никто не хотел. Кроме магов темных стихий, но и они не особо… Сами понимаете, призраки, стоны по ночам, звон цепей… Тогда Его Величество велел здесь тюрьму построить и эшафот. Эшафот-то построили, а как начали склепы ломать, так призраки и появились. Особо невинно казненные недовольны были, головы свои под мышку и давай народ стращать… Ах ты, сученыш!

Последнее относилось не ко мне. Просто к воротам подошел какой-то чел в накидке на голове, постоял, потом что-то буркнул и вдруг оказался за воротами с той стороны. Но привратник это дело решительно пресек, ударил в землю посохом, и «безбилетника» немедленно вынесло за ворота. Тот выразил привратнику свое неудовольствие и в ответ услышал в свой адрес много нелицеприятного. Я решил в скандале не участвовать и прошел в ворота.

Лавки располагались в древних склепах. Лавки были специализированные. Судя по вывескам, таким же мрачным, как и сами склепы, тут продавали аксессуары для сглаза, порчи и венца безбрачия. Точнее, для снятия всех этих бед, если верить объявлениям, вырезанным прямо в камне.

Вот! Вот что мне нужно! Склеп с двумя грустящими девами, подпирающими нежными плечиками свод. Девы очень грустные, а вывеска, наоборот, скорее – игривая. «Веселые обороты мэтра Метаморфозы! Оборотные эликсиры на любой вкус!».

Что, так просто? А чего ж мне этот Бром мозги компостировал? Смутило лишь, что из крыши склепа торчала труба, и из нее шел дымок.

Я зашел в склеп. Сумрачно и гнилью пахло. Впрочем, чего удивляться – это же склеп! Первым делом я обратил внимание на большой перегонный куб, установленный прямо перед входом. Большая железная бадья грелась над жаровней с углем, по поверхности жаровни, прямо по раскаленным углям шмыгали туда – сюда огненные ящерки. Саламандры? Те самые саламандры, от которых загорелся дом в усадьбе? Так вот откуда дымок из трубы? Из бадьи торчали какие-то витые трубки, одна из них вела в большую стеклянную колбу. И из трубки этой что-то капало.

В общем, очень похоже на дедов самогонный аппарат. Деда я помню плохо, он умер, когда я был еще маленький, но во этот аппарат я запомнил почему-то очень хорошо Дед кочегарил его исключительно ночью, а поутру был добрый и веселый.

Товар же в лавке представлял собой длинные ряды узких пробирок в пеналах, установленных на полках. Все пробирки были одинаковые, с одинаковыми пробками, отличался только цвет заключенных в них жидкостей.

– Чем-то интересуетесь?

Лавочник – совсем молодой парень в шапочке-таблетке и темном камзоле материализовался за прилавком и широко улыбнулся.

– Хотите что-то купить? Ману? Оборотный эликсир? Или сдать хотите? В проварку? На комиссию? Сколько у вас по весу?

– Сдать? Тут что-то принимают на вес?

– Да, конечно! Но хочу сразу предупредить, уже однажды проваренные артефакты мы не принимаем, – сразу же предупредил продавец.

Ничего не понятно. Артефакты варят?

Видимо торговец понял мое замешательство и объяснил:

– Мы берем в проварку все маносодержащее. Любые артефакты. Можем обменять на готовую ману…

Продавец посмотрел на меня, на перстни на моих пальцах и принюхался:

– Но вас, я вижу, мана не интересует. Вы и так заряжены по полной. Вы, вижу, очень экономны. Мало тратите. Так что вас интересует?

– Скажите, есть ли у вас оборотное средство на… свинью? – спросил я.

– Конечно, – закивал продавец, подходя к полкам. – Очень рекомендую, поросячий оборот. Пять минут действия, веселье и радость гарантируем.

Он вдруг нагнулся, достал из-под прилавка клетку, в которой суетились белые мыши. За хвост достал одну, положил на прилавок. Быстро подошел к полке, выбрал пробирку с голубой жидкостью, зубами вытащил пробку и капнул сверху мышке на холку.

Мышь, до того с любопытством обнюхивавшая прилавок, вдруг замерла и… начала расти и лысеть. А хвост, наоборот, уменьшился и закрутился этаким штопором. Через минуту на прилавке стоял розовый поросенок. Надо отметить – довольно милый. Без всякого испуга он озирался по сторонам, потом начал нюхать прилавок.

Чисто непроизвольно я хотел поросенка погладить, но рука моя встретилась с пустотой. Это что? Обман зрения? Визуальный эффект? Голограмма?

А продавец указал пальцем на ходики, висевшие на стене:

– Пять минут, можете не сомневаться. Гарантия! Ну что, берете?

И он протянул мне пробирку с голубой жидкостью. Я отрицательно мотнул головой:

– Нет, мне такое, что реально обращает человека в свинью надолго. Эликсир зеленого цвета.

Продавец задумался, вернул пробирку назад на полку.

– Вы, видимо, не из наших мест. Чужестранец. По говору видно. То, о чем вы сказали – это называется колдовство. Доступно магам высшего посвящения с уровнем не менее ста. И применение на людей строго преследуется по магическому кодексу. У меня же здесь – шутихи, баловство, сюрпризы. Без причинения какого-либо вреда кому-либо.

– Уважаемый мастер Мета… Мата…

– Мет, можете называть меня просто Мэт, – предложил продавец.

– Хорошо, Мэт. Мне нужно даже не сам эликсир, а то, что может отменить действие уже примененного.

– То есть вы где-то превратили человека в свинью зеленым эликсиром? Так примените отмену.

– Каким образом?

– Прочитайте заклинание наоборот.

– В том-то и дело, что я обратил… вовсе без заклинания. И без всякого желания навредить. Скорее – по незнанию.

Мэт присвистнул и поглядел на меня как-то сочувственно. Поросенок меж прошелся по прилавку, потерся спиной о каменную стену.

– Вот что я скажу вам, уважаемый, – продолжил Мэт. – Если бы на вашем запястье не было этого чудесного браслета, я принял бы вас за тихо помешанного и посоветовал проваливать куда подальше. Ой, только не надо так на меня смотреть, видели мы и баронские бляхи, и кое-что покруче. Но вижу, вы – не сумасшедший, и не шутник, хоть и говорите такие вещи. Боюсь, ответ на свой вопрос вы сможете прочитать в этом городе только в одной магической книге. Но она хранится у мэтра О.Раттуя, но он не привык посвящать в свои тайны непосвященных. Есть еще вариант. Ответ есть в Книге Непознанного. Слышали про такую? Там вообще есть ответы на все вопросы. Права, никто этой книги не видел. По крайней мере, мне таковые неизвестны.

Тем временем ходики на стене щелкнули, поросенок перестал чесаться и очень быстро превратился опять в мышь.

– Так-то, – сказал Мэт и отправил мышь обратно в клетку.

– Понятно, – сказал я невесело. – А нет ли у вас чего-нибудь такого, чтобы порадовать маму?

– Просто порадовать? Маму? – улыбнулся Мэт.

– Да, просто поднять настроение. Она у меня что-то часто грустит и даже плачет.

– Хм… Для мамы я предложу вам, пожалуй, это, – Мэт взял с полки и протянул мне пробирку с бесцветной жидкостью. – Поймайте пяток мух, капните на них сверху и посмотрите, что получится. Думаю, мама останется довольна. Примерно, вот так.

Маг ловко поймал муху, сидевшую на столе, бросил ее в стеклянную колбу. Капнул туда из пробирки. Муха, возмущенно жужжа, вылетела из колбы и мигом выросла в… бабочку. Огромную бабочку с радужными крыльями. Бабочка сделала круг под потолком склепа, уселась на ходики и замерла, слабо шевеля крылышками.

– Тут свет нет тот, – пояснил продавец, закупоривая пробирку. – При ярком свете выглядит феерично, можете мне поверить.

– Спасибо, сколько я вам должен? – сказал я, принимая пробирку.

– Да нисколько. Пусть будет подарком для мамы и от меня.

– Но подождите, так нельзя. Меня предупредили, что на магической ярмарке за все нужно платить.

– Правильно предупредили, – улыбнулся продавец. – Нет, нет, не нужно серебра. Если настаиваете, возьму у вас немного маны. А?

Торговец достал из-под прилавка тонкий прутик и коснулся моего браслета. Ничего не произошло. По крайней мере, я ничего не почувствовал. А Мэт достал с полки пустую пробирку и сунул в нее кончик прутика. Тут же на дне что-то заискрилось. Через пару секунд пробирка была наполнена до половины голубоватой жидкостью.

– Простите, увлекся, – сказал Мэт. – Вам отлить назад?

Я махнул рукой, рассматривая икристую жидкость. Мана? Так вот какая она.

Я повернулся в сторону «самогонного аппарата», там как раз капелька подобного повисла на краю стеклянной трубки. Тут кукукнуло из ходиков, бабочка испуганно взмахнула крыльями и начала порхать над прилавком. Лавочник, отогнал ее рукой, устроил пробирку на полке, подошел к бадье, деревянной лопатой откинул крышку и стал забрасывать в емкость какое-то тряпье из корзины в углу. Я даже разглядел рваный башмак.

– Вы вывариваете ману из тряпья? – удивился я.

– О да! Ночная стража ежедневно доставляет мне гоблинское барахло, которое остается после обхода. Вы же знаете, что гоблины лопаются?