Эхо забытых

Тадевос Айрапетян

Эхо забытых

«Истинная магия – не в том, что мы можем взять, а в том, что готовы отдать ради тех, кто дорог нашему сердцу.»

Этот роман с любовью посвящается самым дорогим людям в моей жизни —маме и сестре, которые всегда верили в меня и научили меня тому, что настоящая магия живет в наших сердцах.

Глава 1

ПРОБУЖДЕНИЕ ТЬМЫ

Соведат впервые почувствовал это в четверг утром, когда шел на работу по улице Туманяна. Мертвый голубь лежал на тротуаре возле книжного магазина, и что-то внутри него – что-то глубокое и древнее – откликнулось на это зрелище. Словно в его груди проснулся голодный зверь, который шептал: "Коснись. Верни его к жизни. Ты можешь это сделать."

Он прошел мимо, но всю дорогу до офиса переводческого агентства руки дрожали.

В обеденный перерыв он встретился с друзьями в кафе "Аракс" на улице Сарьяна – их обычном месте встреч вот уже три года. Аревик сидела за дальним столиком, нервно теребя ручку чашки. Ее темные волосы были заплетены в косу, но несколько прядей выбились и обрамляли встревоженное лицо. Карен опаздывал, как всегда, а Нарек листал газету, хотя Соведат видел – тот не читает, глаза бегают по строчкам, не фокусируясь.

– У вас тоже странные сны? – спросила Аревик без предисловий.

Соведат опустился на стул напротив нее. Они познакомились в университете на курсах армянской литературы и с тех пор неразлучны – четверо друзей, которые понимали друг друга с полуслова.

– Какие сны? – осторожно поинтересовался он, хотя сердце уже забилось быстрее.

– Я вижу языки, – прошептала Аревик, оглядываясь по сторонам. – Не просто слышу речь на разных языках, а вижу их. Слова превращаются в светящиеся нити, которые тянутся ко мне. И я знаю, что если коснусь их губами, то пойму любой язык на свете. Но есть одна проблема…

– Какая? – Нарек отложил газету и наклонился ближе.

– Чем больше языков я поглощаю, тем сильнее становится голод. В конце сна я уже не просто хочу понимать языки. Я хочу… забрать их. Полностью. Так, чтобы люди больше не могли на них говорить.

Тишина повисла над столиком. В кафе играла тихая армянская мелодия, звенели чашки, люди тихо разговаривали, но их маленький мирок вдруг стал абсолютно отдельным от всего этого.

– А у меня сны о воспоминаниях, – признался Нарек. – Я вижу их как цветные стеклянные шары. Счастливые воспоминания золотистые, грустные – синие. И я могу их брать, ломать, поедать. Они дают мне силу, но каждый раз я чувствую, как внутри меня что-то меняется. Становлюсь не собой.

В этот момент в кафе ворвался Карен. Его обычно аккуратная рубашка была мятой, волосы растрепаны, глаза блестели лихорадочно.

– Извините за опоздание, – выдохнул он, плюхаясь на свободный стул. – Но я видел это наяву. Не во сне. Наяву!

– Что видел? – спросил Соведат.

– Временные ленты. Я шел по улице Сильвы Капутикян, и вдруг начал видеть разноцветные ленты, обвивающие людей. У детей они радужные, у подростков яркие, у взрослых глубоких тонов. А у стариков… – он замолчал, проглотив комок в горле.

– Что у стариков? – мягко подтолкнула Аревик.

– У них ленты почти прозрачные, едва заметные. И я понял, что могу их забрать. Просто протянуть руку и… и взять годы чужой жизни себе.

Соведат почувствовал холод в животе. То, что происходило с его друзьями, было пугающе похоже на его собственные ощущения.

– А что снится тебе? – спросил Нарек.

– Мне снятся мертвые, – тихо ответил Соведат. – Они лежат передо мной, и я знаю, что могу вернуть их к жизни. Но для этого мне нужно отдать что-то взамен. Кусочек своей жизни, своей плоти. И каждый раз цена становится все выше.

Друзья переглянулись. То, что с ними происходило, выходило за рамки обычных снов или фантазий.

– Думаете, мы сходим с ума? – спросила Аревик.

– Все четверо одновременно? – покачал головой Карен. – Маловероятно.

– Тогда что это? – Нарек понизил голос до шепота.

Прежде чем кто-то успел ответить, к их столику подошла официантка – молодая девушка по имени Лусине, которая работала здесь уже полгода. Обычно она была веселой и болтливой, но сегодня ее лицо было бледным, а руки дрожали.

– Извините, что вмешиваюсь, – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Но я случайно услышала… У вас тоже странные сны?

Четверо друзей настороженно посмотрели на нее.

– А у тебя? – осторожно спросила Аревик.

– Я вижу время, – прошептала Лусине. – Не просто настоящее, а прошлое и будущее одновременно. Как слои прозрачной ткани, наложенные друг на друга. И иногда мне кажется, что я могу эти слои раздвигать, менять местами…

Она не закончила фразу, потому что входная дверь кафе распахнулась, и внутрь вошли трое мужчин в темных пальто. С первого взгляда они казались обычными посетителями, но что-то в их движениях, в том, как они осматривали помещение, заставило Соведата напрячься.

– Мне нужно идти, – быстро сказала Лусине и поспешила к кухне.

Один из незнакомцев подошел к стойке и что-то спросил у бариста. Тот указал в сторону их столика. Мужчина повернулся, и Соведат увидел его глаза – холодные, пустые, нечеловеческие.

– Нам тоже пора, – сказал он друзьям.

Они быстро расплатились и вышли через черный ход. Уже на улице Соведат оглянулся и увидел, что все трое мужчин стоят у окна кафе и смотрят им вслед.

– Кто это были? – спросил Карен.

– Не знаю, – ответил Соведат. – Но они определенно нас искали.

Аревик обняла себя за плечи.

– Я чувствую, что все только начинается. И что бы с нами ни происходило, мы должны держаться вместе.

Остальные кивнули. Что бы ни готовила им судьба, они встретят это плечом к плечу, как и всегда.

Но никто из них пока не подозревал, что в тот момент, когда они покидали кафе, Лусине уже исчезла, оставив после себя лишь пустую форму и странные следы света на стенах кухни.

А в подвалах старого Арарата что-то древнее и голодное почувствовало запах пробуждающейся силы и зашевелилось в своих многовековых оковах.

Глава 2

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Соведат не мог заснуть. Он лежал в своей квартире на улице Парония, глядя в потолок и прислушиваясь к звукам ночного города. Обычно Арарат засыпал рано, но сегодня что-то было не так. Где-то вдалеке слышались сирены, а воздух был пропитан странным электрическим напряжением, от которого волосы вставали дыбом.

В три часа ночи зазвонил телефон. Звонила Аревик, и голос ее дрожал.

– Соведат, ты можешь приехать? Срочно. Что-то случилось с Лусине.

Через полчаса он стоял возле кафе "Аракс" вместе с тремя друзьями. Заведение было закрыто, но хозяин, пожилой Ашот, впустил их внутрь. Его лицо было мрачным.

– Она исчезла час назад, – сказал он без предисловий. – Мыла посуду на кухне, я вышел на минуту покурить. Вернулся – ее нет. Но посмотрите сами.

Он провел их на кухню. То, что они увидели, заставило всех замереть.

На стенах, полу и потолке были отпечатки – не руки или ног, а чего-то совсем другого. Словно кто-то светящийся прислонялся к поверхностям, оставляя призрачные следы своего присутствия. Отпечатки пульсировали слабым золотистым светом и были теплыми на ощупь.

– Это не человеческие следы, – прошептал Нарек.

– Нет, – согласился Ашот. – И еще одно. Когда я вернулся, все часы в кафе показывали разное время. Одни остановились, другие шли назад, третьи спешили. Будто само время здесь сошло с ума.

Аревик подошла к одному из отпечатков и осторожно коснулась его пальцем. Ее глаза вдруг широко раскрылись.

– Я вижу ее, – выдохнула она. – Лусине. Она… она не здесь. Не в нашем времени.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Карен.

– Она где-то между прошлым и будущим. Я чувствую ее, но не могу дотянуться. Будто она находится в стеклянной коробке, которую я вижу, но не могу разбить.

Соведат почувствовал, как внутри него что-то откликается на слова Аревик. Его способность была связана со смертью и воскрешением, но сейчас он ощущал нечто большее. Будто его сила могла работать не только с телами, но и с… душами?

– Мы должны ее найти, – сказал он.

– Но как? – спросил Нарек. – Мы даже не понимаем, что с нами происходит.

В этот момент входная дверь кафе тихо скрипнула. Все обернулись и увидели пожилую женщину в темном пальто. Она была высокой, с седыми волосами, собранными в строгий пучок, и глазами цвета зимнего неба.

– Потому что вам никто не объяснил, – сказала она, входя внутрь. – Меня зовут Анаит. И я знаю, что с вами происходит.

Ашот отступił назад, инстинктивно чувствуя в незнакомке что-то неординарное.

– Кто вы? – спросила Аревик.

– Я такая же, как вы. Или была когда-то, – ответила Анаит. – Сорок лет назад я стояла именно там, где стоите вы, и задавала те же вопросы.

Она подошла к стене с отпечатками и коснулась одного из них. Под ее рукой след вспыхнул ярче, затем начал медленно угасать.

– Вашу подругу забрали Пожиратели, – сказала она просто. – Они охотятся на таких, как мы, уже много веков.

– Пожиратели? – переспросил Соведат.

– Древние сущности, которые питаются особыми способностями. Раз в несколько поколений некоторые люди пробуждаются – обретают силы, которые обычный мир считает невозможными. Мы называемся Хранителями.

– Хранителями чего? – спросил Карен.

– Равновесия между светом и тьмой, жизнью и смертью, порядком и хаосом. Наши способности – не случайность. Они появляются тогда, когда миру угрожает опасность.

Анаит достала из сумки старую кожаную книгу. Страницы ее были исписаны армянскими буквами, но время от времени письмена мерцали, превращаясь в совсем другие символы.

– Под Араратом спят силы старше самой горы, – продолжила она. – Каждые семьдесят лет они пытаются пробудиться, и тогда появляемся мы. Но в этот раз что-то пошло не так.

– Что именно? – спросил Нарек.

– Они научились использовать людей. Создали культ из тех, кто жаждет власти. Эти люди помогают им находить пробудившихся Хранителей и… забирать их силы.

– Как они забрали Лусине? – Аревик сжала кулаки.

– Ваша подруга обладала редчайшим даром – она могла видеть временные потоки, управлять ими. Такая способность делает ее невероятно ценной для темных сил.

Анаит открыла книгу на странице с картой Арарата. Но эта карта была странной – на ней были отмечены места, которых не существовало в реальности, а некоторые районы города светились тревожным красным светом.

– Здесь, – она указала на одну из красных точек, – находится их главное убежище. Старые катакомбы под площадью Республики. Туда они забирают всех пленников.

– Тогда мы пойдем туда, – решительно сказал Соведат.

– Не так быстро, – покачала головой Анаит. – Ваши силы только пробудились, вы не умеете ими управлять. Против Пожирателей это будет самоубийством.

– А что вы предлагаете? Бросить Лусине? – в голосе Аревик прозвучала сталь.

– Я предлагаю научиться. Быстро. У нас есть три дня до новолуния. В новолуние завеса между мирами станет тоньше, и если они принесут вашу подругу в жертву…

Она не закончила, но всем было ясно.

– Что мы должны делать? – спросил Соведат.

– Завтра на рассвете встретимся у памятника Комитаса. Я покажу вам места силы в городе и научу основам контроля. Но помните – ваши способности опасны не только для врагов, но и для вас самих. Каждое использование силы требует платы.

– Какой платы? – спросил Карен.

Анаит посмотрела на него долгим, печальным взглядом.

– Это вы узнаете сами. У каждого своя цена.

Она направилась к выходу, но у двери обернулась.

– И еще. Доверяйте только друг другу. В городе много тех, кто хочет использовать ваши силы в своих целях. Темные не единственная угроза.

Когда Анаит ушла, друзья еще долго стояли в тишине кухни, окруженные призрачными отпечатками.

– Думаете, ей можно верить? – наконец спросил Нарек.

– А у нас есть выбор? – ответила Аревик. – Лусине где-то там, одна и напуганная. Мы не можем ее бросить.

– Но если эта Анаит права, то мы можем погибнуть, – заметил Карен.

– Тогда погибнем все вместе, – сказал Соведат. – Мы друзья уже восемь лет. Что бы ни случилось, мы не оставим друг друга.

Остальные кивнули. Их дружба была единственным постоянным в жизни каждого из них. Родители Аревик погибли в автокатастрофе, когда ей было шестнадцать. Карен вырос в семье, где его никто не понимал. Нарек всю жизнь чувствовал себя чужим среди людей. А Соведат… Соведат просто всегда знал, что отличается от других.

Но вместе они были сильными. Вместе они были целыми.

– Встречаемся завтра у памятника, – сказала Аревик. – И начинаем учиться спасать Лусине.

Они разошлись по домам, но сон так и не пришел ни к одному из них. За окнами город жил своей обычной жизнью, не подозревая, что под его улицами просыпается что-то древнее и голодное. И что четверо молодых людей готовятся встать между светом и тьмой в битве, исход которой определит судьбу не только Арарата, но и всего мира.

В подвале заброшенного здания на улице Абовяна что-то засмеялось в темноте. Смех был похож на скрежет металла по стеклу, и он разносился по подземным ходам, заставляя крыс в панике бежать прочь.

Охота началась.

Глава 3

УРОКИ СИЛЫ

Памятник Комитасу встретил их в предрассветной мгле. Соведат пришел первым – он почти не спал, и в пять утра решил, что лучше прогуляться, чем ворочаться в постели. Композитор из бронзы сидел на скамье, склонив голову над нотами, и казалось, что он тоже ждет рассвета.

Аревик появилась через десять минут. Под глазами у нее залегли тени, но взгляd был решительным. Следом пришли Карен и Нарек – оба выглядели так, будто не спали всю ночь.

– Кошмары? – спросил Соведат.

– Не совсем, – ответил Нарек. – Я видел Лусине. Она была в каком-то темном месте, окруженная людьми в капюшонах. Они что-то делали с ней, но я не мог разглядеть что.

– Я тоже ее видела, – добавила Аревик. – Но в моем сне она была не одна. Там были еще трое – два парня и девушка. Все примерно нашего возраста. И все они были связаны какими-то светящимися цепями.

Карен кивнул.

– Значит, мы не единственные пробудившиеся в городе. И не единственные, кого похитили.

Анаит появилась точно с первыми лучами солнца. В утреннем свете она выглядела не так мистически, но аура силы вокруг нее была ощутима почти физически.

– Хорошо, что пришли все, – сказала она. – Начнем с основ.

Она повела их через парк к старому фонтану, который уже давно не работал. Место было тихое, скрытое от посторонних глаз высокими деревьями.

– Первое, что вы должны понять, – ваши способности связаны с самой сутью бытия. Соведат может управлять границей между жизнью и смертью. Аревик – поглощать и перераспределять языки, превращая их в чистое понимание. Карен видит и может забирать воспоминания. А Нарек способен манипулировать временем жизни людей.

– Но как нам этому научиться? – спросила Аревик.

– Через практику. И через понимание цены, – Анаит села на край фонтана. – Каждая способность требует жертвы. Ваши силы не берутся из ниоткуда – они питаются вами самими.

Она посмотрела на Соведата.

– Ты первый. Твоя некромантия самопожертвования работает так: чтобы вернуть душу в мертвое тело, ты отдаешь часть своей жизненной силы. С каждым воскрешением на твоем теле будут появляться незаживающие раны. Сначала мелкие, потом все глубже.

Соведат почувствовал холод в животе, но кивнул.

– Покажи мне.

Анаит достала из сумки мертвую мышь.

– Начнем с малого. Положи руки на нее и представь, как твоя жизненная сила перетекает в это тельце.

Соведат опустился на колени перед фонтаном и осторожно коснулся мертвого зверька. Сначала ничего не происходило, но потом он почувствовал, как что-то внутри него откликается. Из его ладоней потекли тонкие золотистые нити света, обвивая мышь.

Боль пришла мгновенно. Острая, режущая, будто кто-то взял скальпель и провел им по его запястью. Соведат вскрикнул, но не убрал руки. Золотистый свет стал ярче, и вдруг мышь дернулась.

Она была жива. Испуганно пискнула и убежала в кусты.

Соведат посмотрел на свое запястье. Там, где была самая сильная боль, появилась тонкая черная линия – словно чернилами провели по коже.

– Это цена, – сказала Анаит. – С каждым воскрешением таких линий будет больше. Затем они превратятся в раны. А в конце…

– В конце я умру, – закончил Соведат.

– Да. Но до того времени ты сможешь спасти много жизней.

Она повернулась к Аревик.

– Твоя очередь. Языковое пожирание работает иначе. Ты не просто изучаешь языки – ты буквально забираешь их у носителей. Но взамен получаешь не только знание, но и частичку души каждого человека.

– Что это значит? – спросила Аревик.

– Это значит, что чем больше языков ты поглотишь, тем меньше будешь оставаться собой. Каждый язык несет в себе целую культуру, менталитет, способ мышления. В какой-то момент ты можешь потерять свою собственную личность.

Анаит достала листок бумаги с текстом на незнакомом языке.

– Попробуй.

Аревик взяла листок. Буквы показались ей знакомыми и чужими одновременно. Она сосредоточилась, и вдруг из текста начали подниматься тонкие светящиеся нити – каждая со своим оттенком. Синие, зеленые, золотые…

Не думая, она коснулась одной из нитей губами. Знание хлынуло в ее разум потоком. Это был грузинский язык, и вдруг она понимала каждое слово, каждую интонацию. Но вместе с языком пришло и что-то еще – обрывки чужих мыслей, воспоминания о горах Кавказа, вкус хачапури, звуки незнакомых песен.

– Стой! – крикнула Анаит, но было поздно.

Аревик коснулась второй нити, потом третьей. В ее разуме эхом зазвучали русский, персидский, курдский языки. Но вместе с ними пришла страшная пустота – будто кто-то стирал из ее памяти что-то важное.

– Достаточно, – Анаит силой оторвала ее от листка.

Аревик покачнулась. Мир вокруг заговорил на множестве языков одновременно – пение птиц стало армянской речью, шум листвы – грузинской, даже собственное сердцебиение звучало как персидские стихи.

– Что со мной? – прошептала она.

– Ты слишком много взяла сразу. Отдохни, это пройдет, – успокоила ее Анаит. – Но помни – каждый поглощенный язык забирает кусочек твоих собственных воспоминаний.

Следующим был Карен. Его способность к метаболизму воспоминаний оказалась не менее опасной.

– Твоя сила позволяет извлекать воспоминания – как свои, так и чужие – и превращать их в энергию, – объяснила Анаит. – Но есть проблема. Сожженное воспоминание исчезает навсегда. И если ты сожжешь слишком много своих собственных воспоминаний…

– Я забуду, кто я такой, – понял Карен.

– Именно.

Анаит попросила его вспомнить что-то не очень важное – например, что он ел на завтрак позавчера. Карен сосредоточился, и вдруг в его ладони появилась небольшая светящаяся сфера размером с грецкий орех. Она была тускло-желтой, обычной, незначительной.

– Теперь сожги ее, – сказала Анаит.

Карен сжал сферу в кулаке. Она треснула с тихим звоном, и по его телу пробежала волна тепла и энергии. Он чувствовал себя сильнее, бодрее, но когда попытался вспомнить, что ел позавчера на завтрак, в памяти была только пустота.

– Чужие воспоминания дают больше энергии, – продолжила Анаит. – Но и забирать их опаснее. Каждое украденное воспоминание оставляет в твоей душе шрам.

Последним был Нарек. Его способность к абсорбции времени жизни оказалась самой сложной для понимания.

– Ты видишь годы человеческой жизни как цветные ленты, – объяснила Анаит. – И можешь их забирать, добавляя к своей собственной жизни. Но помни – украденное время никогда не станет по-настоящему твоим. Это будет чужая жизнь, прожитая в твоем теле.

– А что случится, если я заберу слишком много? – спросил Нарек.

– Ты потеряешь себя в чужих годах. Станешь коллекцией разных людей, но перестанешь быть Нареком.

Для демонстрации Анаит привела их к скамейке, где спал бездомный старик. Вокруг него действительно вились едва заметные серебристые ленты – остатки прожитых лет.

– Попробуй взять совсем немного, – шепнула Анаит. – Несколько дней, не больше.

Нарек протянул руку и осторожно коснулся одной из лент. Она была холодной и грустной – полной воспоминаний о потерях и разочарованиях. Он потянул, и лента потекла к нему, впитываясь в кожу.

Мгновенно в его разуме вспыхнули чужие образы – детство в деревне, первая любовь, война, потеря семьи, годы скитаний. Это было страшно и завораживающе одновременно.

– Хватит, – сказала Анаит, и Нарек отдернул руку.

Старик на скамейке выглядел немного моложе – едва заметно, но определенно. А Нарек чувствовал в себе странную тяжесть, будто он нес чужую боль.

– Теперь вы понимаете, – сказала Анаит, когда они отошли подальше. – Ваши силы могущественны, но каждая из них может уничтожить вас. Контроль – это единственное, что стоит между вами и самоуничтожением.

– Но как нам спасти Лусине, если мы так опасны для самих себя? – спросила Аревик.

– Вместе, – ответила Анаит просто. – Ваша сила не только в способностях, но и в дружбе. Вы можете поддерживать друг друга, не давать друг другу зайти слишком далеко.

Она достала карту города и разложила ее на краю фонтана.

– В Арарате есть несколько мест силы – точек, где завеса между мирами тоньше. Темные используют их для своих ритуалов. Сегодня вечером мы проверим три локации. Если повезет, найдем след ваших друзей.

Первое место находилось в старом районе, рядом с церковью Святой Анны. Когда они добрались туда в сумерках, воздух вокруг церкви буквально дрожал от невидимой энергии.

– Здесь что-то было, – сказал Соведат, чувствуя знакомое покалывание в пальцах.

Аревик подошла к церковной стене и коснулась древних камней. Вдруг из них потянулись тонкие нити света – не языки, а что-то другое. Воспоминания самих камней, эхо молитв и надежд, звучавших здесь веками.

– Я слышу их, – прошептала она. – Лусине и других. Они были здесь три дня назад. Их привели люди в капюшонах, и они что-то делали… какой-то ритуал.

Карен приложил руку к той же стене и закрыл глаза. В его ладони начала формироваться сфера воспоминаний – но не человеческих, а самого места.

– Вижу, – сказал он напряженно. – Семеро в темных одеждах. Они рисовали символы на земле чем-то красным. А потом… потом они исчезли. Просто растворились в воздухе вместе с пленниками.

– Телепортация, – кивнула Анаит. – У них есть маг пространства. Это усложняет дело.

Второе место – старый мост через реку Раздан – дало меньше информации. Там тоже чувствовалось присутствие темной магии, но следы были холодными, давними.

Третье место заставило их всех замереть от ужаса.

Это был подвал заброшенного дома на улице Абовяна. Снаружи здание выглядело обычно – серые стены, заколоченные окна, ничего особенного. Но стоило им спуститься вниз, как стало ясно – они нашли то, что искали.

Стены подвала были покрыты странными символами, нарисованными чем-то темно-красным. В центре комнаты стоял каменный алтарь, а вокруг него – семь кругов из того же вещества.

– Кровь, – прошептал Нарек, и все поняли, что он прав.

– Много крови, – добавила Аревик, с трудом сдерживая тошноту.

Соведат подошел к алтарю и положил на него руки. Мгновенно его накрыла волна чужой боли и страха. Здесь умирали. Много и часто.

– Они приносят жертвы, – сказал он, отдергивая руки. – Не только пробудившихся. Обычных людей тоже.

Анаит осмотрела символы на стенах, и лицо ее потемнело.

– Это хуже, чем я думала. Они не просто хотят пробудить древние силы. Они хотят слиться с ними, стать их воплощением в нашем мире.

– Что это значит? – спросил Карен.

– Это значит, что если они завершат ритуал, то от нашего мира ничего не останется. Тьма поглотит все – каждого человека, каждое животное, каждое растение. И на месте Земли будет только бесконечная пустота.

Друзья переглянулись. Масштаб угрозы был куда больше, чем они представляли.

– Но есть и хорошая новость, – продолжила Анаит. – Для завершения ритуала им нужны живые пробудившиеся. Это значит, что Лусине и остальные пока живы.

– Где их держат? – спросила Аревик.

– Судя по символам, где-то глубоко под землей. Возможно, в старых катакомбах под центром города.

Они поднялись из подвала и вышли на улицу. Ночной Арарат казался мирным и спокойным, но теперь они знали, какое зло скрывается в его глубинах.

– Что дальше? – спросил Соведат.

– Дальше мы готовимся, – ответила Анаит. – У нас есть два дня до новолуния. За это время вы должны научиться работать вместе, комбинировать свои способности. Потому что по отдельности против них вы не выстоите.