Смотрительницы маяка. Рождественская вьюга

– И что?

– Что, что… Пришел мой кавалер. Я тогда встречалась с айтишником. Он худенький такой, кожа да кости, а вот дам в теле любил… – Варежкина прыснула. – Как вспомню, копчик начинает ломить. Значит, выпили мы вина, он прилег на кровать, а я давай выкручивать у пилона восьмерки. Так как корма моей каравеллы была соответствующих размеров, они выходили знатные! Я в раж вошла, и черт меня понес запрыгнуть на этот проклятый шест…

Она начала громко хохотать, запрокинув голову.

– Так что случилось? – я тоже посмеивалась, представляя Лидуню, висящую на пилоне.

– Сломала я конструкцию. Вместе с ней и приземлилась на кавалера, – Варежкина перестала смеяться. Грустно вздохнув, она добавила: – Хороший мужик был.

– Ты что его задавила?! – испуганно прошептала я. – Лида…

– Бог с тобой! – возмущенно воскликнула она. – Жив он! Ушиб селезенки. Просто после этого он в другой город переехал, чтобы со мной не встречаться.

Тут мы уже начали хохотать вдвоем.

– Ой, ладно, – Варежкина вытерла слезы. – Что старое вспоминать?! Нужно новые глупости делать!

* * *

Мариса немного удивилась нашему интересу к гранду. Она присела напротив нас и задумчиво поинтересовалась:

– Вы что, разве не видели его? Ах да… Где бы это могло быть… Ну так вот. Я расскажу вам все, что слышала от знакомой Риты Торенс, которая служит в его доме на кухне.

– А ты разве никогда не встречала его? – спросила я. – Хотелось описания внешности от нее лично, а не пересказанное со слов какой-то кухарки.

– Встречала. Они как раз переехали в герцогство из Изуании. Было это, если не ошибаюсь, второго июня… Я шла на рынок, а Гранд де ла Серда ехал на своем белоснежном жеребце по главной площади, – принялась вспоминать нянюшка. – Он высок, строен… Его длинные волосы цвета воронова крыла, а смуглое лицо имеет аристократичные черты. Гранд очень привлекательный мужчина.

– Сколько ему лет? Он, наверное, старый? – Лида смотрела на Марису во все глаза. Тот факт, что де ла Серда привлекательный мужчина, поддал жару в и без того пылающие мечты гробовщицы.

– Не такой уж он и старый. Рита говорила, что ему чуть более тридцати. Тридцать пять! – нянюшка подняла вверх указательный палец. – Оказывается, гранда женили, когда ему было семнадцать лет. Его жене было и того меньше. Через год у них родились две дочери, но молодая супруга скончалась, так и не увидев малышек.

– Да ты что?.. – Варежкина вся горела от любопытства. – Бедный, бедный гранд…

Ну, ясно. Карлосу де ла Серда тридцать пять, жевать его точно не нужно, он еще сам вполне зубастый. А если судить по настоящему возрасту Лидуни, так он вообще для нее малолетка. Чем не радость?

– Как раз он не бедный, а очень богатый! – засмеялась Мариса. – У него одних экипажей на каждый день недели! В понедельник салон из серого бархата, во вторник из зеленого…

– Что же еще рассказывала твоя Рита? – Варежкина заерзала на стуле. – Какие скелеты в шкафу у красавца гранда?

– А давайте чаю с бальзамом? В нем имбирь, а это лучшее средство, чтобы согреться! – нянюшка налила по кружкам свежезаваренный чай и добавила в него ароматного бальзама. – Значит так…

Гранд очень любит все таинственное. У него в библиотеке есть книги о колдовстве! А еще он иногда уходит в башню, где закрывается и проводит какие-то опыты!

– Какие еще опыты? – я насторожилась.

– Да кто ж его знает? – удивилась Мариса. – Рита говорит, что слуги между собой его колдуном кличут!

– Слугам только дай языки почесать, – недовольно фыркнула Лида. – Мало ли чем человек занимается? Нет же, сразу в колдуны запишут.

– Вот спасибо вам, леди Гвиневера! – обиженно сказала Мариса и, поднявшись, направилась к буфету, где стоял ореховый пирог. – Значит, и я, по-вашему, язык чешу?

– Не-е-ет, ты что! – сразу начала оправдываться Лида. – Я ведь говорю о слугах, которые сплетни разносят! А ты у нас хорошая!

Нянюшка что-то проворчала, разрезая выпечку, а Варежкина шепнула мне:

– Может, он вообще припивает в башне, чтобы никто не видел. Мужики они такие. Закрылся себе и «йох-х-ху!» отрывается несколько дней.

– Ой, ну тебя! – отмахнулась я от ее дурацкой версии. – Что, если он алхимик?

– Ага, ищет философский камень, чтобы любой неблагородный металл превращать в золото! – язвительно произнесла Лида. – Валька, мысли трезво. Я, конечно, верю в паранормальщину, но алхимики… Такое себе.

Мариса поставила на стол пирог и продолжила:

– Женщины по гранду с ума сходят. Некоторые даже приезжают к нему ночью в черных экипажах! Эти дамы прячут свои лица под глубокими капюшонами, а покидают особняк до рассвета! Негоже вам это рассказывать… Но вы уже леди взрослые, небось, все и сами знаете.

Вот это уже было очень любопытно. Значит, Карлос – ловелас? Тогда задача у Варежкиной усложнялась. Привлечь его внимание будет легко, но вот удержать – трудно.

– А еще в его доме живет старый шиитаец. Он ему тело разминает и иголки в него вставляет! Рита однажды проходила мимо комнаты, где у гранда бассейн да какая-то помывочная заморская, а там двери приоткрыты. Вот она не удержалась и заглянула. Говорит: гранд лежит весь в иголках и словно боли не чувствует! На лице блаженство, улыбается! Не иначе, колдовство!

Та-а-ак… Карлос де ла Серда еще и приверженец восточной медицины? Интересный, однако, мужчина…

Глава 20

Этой ночью я снова не могла уснуть, размышляя над всеми событиями, которые уже успели произойти в нашей жизни. Карта, брат, живущий на острове, вечно насмехающиеся над нами герцог с маркизом и, конечно же, загадочный Карлос де ла Серда.

– Как бы не влипнуть с этим «алхимиком», – прошептала я, слушая, как воет за окном ветер. – Может, он вообще «Синяя борода».

– Не выдумывай, – раздался шепот Варежкиной. – Мне вообще кажется, что он просто пользуется этим флером загадочности. Дамам это нравится. Да и вообще… Темный красавчик с таинственной биографией…

– Ты чего не спишь? – я повернулась к ней.

– Да уснешь тут… – проворчала Лида. – Я вот думаю, с чего начать. Неделя все-таки осталась… Грэйс сказал, что непогода будет только усиливаться. И потом нужно ждать, пока грязь подмерзнет. Значит, нужно снова ехать в город за вещами.

– За какими еще вещами? – настороженно поинтересовалась я.

– За обычными! Или я, по-твоему, гранда в этих лохмотьях соблазнять стану? – возмущенно прошипела Варежкина. – Валя, включай голову! Мы должны заинтересовать его! И если он придерживается эдакого мистического образа жизни, то и мы должны соответствовать.

– Я не понимаю, – честно призналась я. – Ты можешь объяснить по-нормальному?

– Ну, смотри, до него должны дойти слухи, что девицы из маяка очень не просты! Он должен заинтересоваться нами! А что для этого требуется? – Варежкины глаза блеснули в темноте, и она сама ответила на свой вопрос. – Правильно! Прийти на похороны дядюшки герцога! Тем более, мы имеем право там присутствовать. Так сказать, для наблюдения за порядком. Ведь церемония прощания должна пройти по всем правилам и без эксцессов. Уверена, что на ней будут присутствовать сливки этого общества. Так взбудоражим их нервные окончания, а?!

– Я с трудом представляю, как это будет выглядеть, но давай… Один черт, мы уже повернули на скользкую дорожку, – вздохнула я. – Но мы не знаем, где здесь находятся магазины одежды. А похороны уже послезавтра.

– Ничего. Завтра с утра поедем в город. Благо деньги у нас есть, – в голосе Лиды звучала такая уверенность, что ею трудно было не заразиться. – Что-нибудь уж точно найдем!

Мариса, конечно же, стала нервничать. Она опять принялась охать и вздыхать, что-то ворча себе под нос. Ну никак мы не хотели походить на бедную леди Илону, которая смирилась со своим заточением.

– Вас осудят! Вы понимаете это? – не выдержала нянюшка. – «Коготь дьявола» – место для наказания и исправления! Общество еще сможет принять вас, если вы просто станете жить, как и положено изгнанницам! Если оставите свои ужасные идеи стать… стать… хозяйками кладбища!

Она выпалила это и испуганно замолчала.

– А чем плохо быть хозяйкой кладбища? – сразу же возмутилась Лидуня. – Что в этом неприличного?

И знаешь что, Мариса? Мы не собираемся идти на поводу у этого общества и тем более прогибаться под него!

– Вот именно! – поддержала я Варежкину и крикнула: – Грэйс! Подготовь карету, мы едем в город!

Через час мы уже тряслись на кочках в покачивающемся от ветра экипаже. Варежкина, как всегда, кривила губы в своей угрожающей улыбочке. Но, несмотря на это, она вселяла в меня надежду. Даже если мы вляпаемся в какие-нибудь неприятности, с ней точно бояться нечего. Гробовщица шла до конца.

Грэйс остановил экипаж в одной из узких улочек неподалеку от центральной площади. По логике вещей, все «ништяки» должны были находиться именно на ней. Слуга остался ждать нас, а мы пошли искать магазины одежды, закутавшись в плащи. Не стоило привлекать к себе внимание.

Центр города произвел на меня впечатление. Это было красивое атмосферное место, обладающее уютом городов викторианской эпохи. Первой бросилась в глаза старинная церковь с высокой колокольней. Она выглядела величественно, поражая своей готической архитектурой, и чем-то напоминала знаменитый Нотр-дам-де-Пари, только в уменьшенном виде. Рядом находились какие-то учреждения типа мэрии и часовая башня со смотровой площадкой на самом верху. Похоже, туда поднимались, чтобы полюбоваться видами города.

– А вот и магазины! – шепнула Варежкина, беря меня под руку. – Ну что, осмотримся, Фунтикова?

На площади их было очень много. Рядом с дорогими витринами ютились лавки с сувенирами и всевозможными безделушками. Книжные магазинчики, кофейни и кондитерские, шляпный салон, салон меха, обувной! У нас глаза разбегались от количества товаров и услуг!

– Смотри! – Лида сжала мой локоть. – Вот что нам нужно!

Я проследила за ее взглядом и скептически приподняла бровь.

– Ты серьезно?

Мы стояли перед витриной траурной одежды.

– Именно! – Варежкина радовалась, как дитя, получившее рождественский подарок. – Посмотри на это платье! Оно шикарно и создаст нужный нам образ! С небольшой коррекцией, конечно…

Нет, платье было действительно красивым. Бархатное, украшенное черным кружевом и вышивкой, с полностью закрытым верхом.

– Здесь отлично будет выглядеть декольте… – мечтательно протянула Лида. – Это ведь готика в чистом виде! Давай зайдем!

Немного подумав, я все-таки согласилась с ней. Было бы странно, если бы мы пытались выглядеть загадочно в платьях из веселого ситца.

Внутри магазин выглядел мрачновато. Черный креп, бомбазин, их лиловые оттенки: все это давило своей обреченностью. Так же здесь продавались черные шляпки, вуали, перчатки, перья, сумочки и даже белье.

– Я могу вам помочь?

Мы вздрогнули от неожиданности, услышав женский голос. Его обладательница стояла между стеллажами с рулонами ткани и абсолютно сливалась с ними. Это была высокая худая женщина лет сорока в темной одежде, с гладко зачесанными волосами.

– Нам нужно два платья. Наподобие таких, как на витрине, – сказала Варежкина. – А еще вуали, перчатки и шляпки.

– Это платье для полутраура, – сказала женщина, подходя ближе. – Его цена намного выше, чем у других нарядов. Оно из бархата и украшено кружевом ручной работы.

– Нам подойдет, – по лицу Варежкиной я видела, что ее задел намек на стоимость сего шедевра траурной моды.

Женщина кивнула, окинув нас изучающим взглядом. Неужели узнала? Ну не могли же нас знать все подряд?

– Я сейчас покажу, что есть в наличии.

Она скрылась в подсобном помещении и вскоре вышла оттуда с помощницей, которая несла ворох одежды.

– Прошу. Это все, что есть в магазине. Если понадобится, мы можем подогнать выбранные вами платья под нужный размер.

Пересмотрев все наряды, мы выбрали два бархатных платья: они прекрасно сели на нас. Может, они были чуть-чуть великоваты в талии, но это можно исправить и своими силами.

Вскоре к ним присоединились кружевные вуали, шляпки, перчатки, белье и маленькие сумочки.

Хозяйка магазина продолжала бросать на нас оценивающие взгляды. А когда она озвучила стоимость покупки, ее взгляд стал неприятно колючим.

Варежкина с невозмутимым лицом отсчитала деньги, а я наслаждалась тем, как у женщины увеличиваются глаза. Что ее так удивляет? Одеты мы были вполне нормально, на нищенок не похожи… Да и ладно. Пусть думает, что хочет.

Мы подхватили свои свертки и, вежливо попрощавшись, покинули магазин.

На все про все нам хватило часа. К черным платьям добавились два темно-бордовых, лента широких кружев, кое-что из косметики и два флакона духов. И все это благодаря деньгам герцога Веллингтона, к которым мы добавили немного из своих средств.

С духами вообще вышла интересная история. В лавке парфюмера мы долго принюхивались к каждому горлышку с ароматной субстанцией, но все было не то. Варежкина постоянно отрицательно качала головой, отставляла флакон и повторяла:

– Нет. Это не то, что нужно нашему образу.

– Могу ли я поинтересоваться, дорогие дамы, к какому именно образу вы ищете духи? – спросил наблюдавший за нашими мытарствами пожилой мужчина с абсолютно лысой головой.

– Вот к этому, – Лида встряхнула платье, достав его из коробки. – Только здесь еще будет декольте, а на лице короткая кружевная вуаль.

– Я так понимаю, к трауру этот наряд не будет иметь никакого отношения? – парфюмер оказался довольно проницательным. Получив в ответ утвердительный кивок, он улыбнулся. – У меня есть кое-что для вас. Два аромата. Я вообще не понимал, кому их можно предложить, зная предпочтения местных леди. Все хотят пахнуть свежестью весны, жасмином или чайной розой. В этом нет ничего предосудительного, но теперь в «городском цветнике» все пахнут одинаково.

Его предложение звучало очень заманчиво, и мы сразу же согласились.

Не прошло и пары минут, как парфюмер вынес два флакона темного стекла и протянул их нам.

– Вот это для вас, – он поставил духи на ладонь Варежкиной, а потом и мне. – А это подойдет вам.

Осторожно вытащив пробку, я вдохнула аромат и зажмурилась. О-о-о-о… Что-то невероятное! Обычными словами просто невозможно было описать запах сего парфюма.

Он пах жарким темным ветром, ведьминским шабашем в лесу, серебристой луной, выглядывающей из-за свинцовых туч, и… страстью…

Мне даже вспомнились строчки Евгения Головина:

…Оно порой напоминает бархат.

Оно вползает в холод логарифма,

Оно ласкает, словно мертвый хохот,

Кудрявый край невидимого рифа.

Молчание. Сиринкс.

Усмешки Пана.

Сжимая груди, падает гетера.

Проявлено сгибается лиана.

Всё кончено. Взвивается пантера…

Я посмотрела на Варежкину. Она закатила глаза, медленно поводя флакончиком у своего вздёрнутого носика. Лидуня была в восторге.

Глава 21

Мариса долго не могла прийти в себя, увидев наши покупки. Она даже выпила целую рюмку успокоительной настойки.

– Это ведь траурные наряды! Вы что, носить их станете, леди?!

– Еще как станем. Только переделаем чуток, – кивнула Варежкина. – Нужно добавить в них немного страсти.

– Чего добавить? – нянюшка схватилась за сердце. – Вы где такого нахватались?! Леди не пристало так выражаться!

– Молодым девицам сидеть на забытом Богом острове не пристало, – огрызнулась я. – А остальное естественно.

– Святые угодники! – охнула Мариса. – Что творится! Это ведь так и до конца света не долго!

– Какой конец света?! – возмутилась Лида. – Я еще новое платье не выгуляла! Вот произведу впечатление, а потом хоть потоп.

Мы разложили платья на кухонном столе и с энтузиазмом взялись за их переделку. К вечеру все было готово, оставалось дождаться утра, чтобы отправиться на прощание с родственником герцога.

– Я в предвкушении! – Варежкина крутилась у зеркала, напялив на себя корсет. – Посмотри, как шикарно смотрится! Конечно было бы интереснее если бы в декольте колыхалась моя прошлая грудь… Ну и так хорошо.

– На таком теле твоя прошлая грудь смотрелась бы вульгарно, – фыркнула я. – Все должно быть пропорционально.

– Ты это мужикам скажи. У них пропорционально, когда в некоторых местах больше, чем в других! А я себя всегда считала красавицей, – заявила она, поигрывая бровями. – И это подтверждали мои многочисленные поклонники.

– Твои клиенты? – съязвила я. – Воистину многочисленные поклонники! Скажу тебе честно, твоя фигура была далека от идеала.

– Что-о-о? – обиженно протянула Варежкина. – Да чтоб ты знала, это убогий идеал был далек от моей фигуры… Будто сама стройной ланью жила!

– Не жила, но относилась к своей внешности самокритично, а не мнила о себе черт знает что! – я вспомнила свои джинсы. Теперешняя я могла поместиться в одной штанине.

– Девушки здоровые, розовые, пухлые, никого не слушайте: все советы тухлые-е-е-е, – затянула гробовщица, пританцовывая у зеркала. – Ну ведь как точно спел Вилли Токарев!

Этой ночью мы спали аки младенцы, не слыша ни порывов ветра, ни шума моря, которое штормило еще сильнее. Мне что-то снилось, но как только я открыла глаза, все ночные видения испарились из моей головы, будто роса на солнце.

После завтрака мы принялись собирать наш образ. Что сказать, это была ювелирная работа…

Затянутые в корсеты фигурки стали еще тоньше, грудь же, наоборот, подпрыгнула в декольте. Но ее мы прикрыли кружевом, чтобы все выглядело соблазнительно, а не вызывающе. На головах у нас были шляпки с вуалями. Их мы тоже обрезали, превратив в вуалетки до подбородка. Немного пудры, чтобы лицо под нею выглядело аристократично бледным, и несколько капель духов завершили образ.

У Марисы пропал дар речи, когда она нас увидела. Она с минуту просто смотрела на нас, а потом тихо всхлипнула:

– Леди, вы куда собрались?

– Проследить, чтобы на кладбище все происходило по правилам. А то: знаю я этих клиентов! То на дорожку вылезут, то дерево срубят! Или еще чего лучше: на чужой участок замахнутся! Контроль прежде всего! Иначе бардак разведут! – ответила Варежкина. У нее немного испортилось настроение, потому что нельзя было использовать помаду. На кладбище это выглядело бы неуместным. А ей хотелось ярких губ на бледном лице.

Мой взгляд упал на окно, и я увидела, что по дороге тянется вереница экипажей. Похоронная процессия!

– Нам пора! – сказала я Варежкиной. – Едут!

– Я с вами! – женщина суетливо забегала по кухне, снимая передник.

– Нет. Оставайся дома! – отрезала я. – Нам в таком деле няньки не нужны! Иначе никто нас не станет воспринимать серьезно!

Мы прошествовали мимо обалдевшей Марисы. Она потянула носом, принюхиваясь.

– Что за странный аромат? Это не ваши любимые духи из фиалкового корня… О-о-о-х… да это же запах греха, леди! Вы что, украли духи у сатаны?! – крикнула она нам вслед. – Спаси и сохрани нас, Господи!

Грэйс окинул нас удивленным взглядом, а потом восхищенно протянул:

– Ну-у, леди… Я даже не знаю, что сказать… Вы будто две черные розы! Якорь мне в глотку!

– Ты что, моряк? – с любопытством поинтересовалась я. Мне было приятно его искреннее восхищение.

– Бывший. Тридцать лет в море, леди… – с грустью ответил он. – Здоровье подвело: пришлось искать работу на суше. А на маяке мне хорошо. Здесь дышится свободно… Вам экипаж заложить?

– Да, будь добр, черти мне в печенку, – озорно улыбнулась ему Варежкина. – Открою тебе секрет: нам тоже здесь дышится свободно.

Грэйс хрипло рассмеялся, после чего похромал к конюшне.

Дорогу уже развезло конкретно. Грязь липла к колесам, замедляя экипаж: стало понятно, что к вечеру попасть на остров и выехать с него будет нереально.

У кладбища мы остановились, обратив внимание, что карет в составе траурного кортежа достаточно много. Они стояли где попало, что вызвало у Лиды негодование.

– Нужно и с парковочным местом разобраться! Это никуда не годится! Бардак!

Мы вышли из экипажа и смело направились к воротам. Наши спины были выпрямлены, подбородки гордо приподняты, а в распахивающихся при ходьбе плащах виднелись шикарные платья. Я еще никогда не чувствовала себя более уверенно, чем сейчас.

– Давай встанем в стороне. Во-он, у того красивого ангела, – шепнула мне Варежкина, когда впереди показалась толпа людей. – Нам не стоит подходить к ним.

Нас заметили сразу. Головы собравшихся стали поворачиваться в нашу сторону. Послышались тихие перешептывания.

Мы прошли мимо и остановились под скульптурой плачущего ангела.

– Это что, сестры Гилмор? Невероятно… Да, да! Это именно они! Святые Угодники… Вот это перемены…

Похоже, они действительно побывали на том свете! А вы знаете, что сестры Гилмор теперь берут деньги за место на кладбище? Да! Это чистая правда! Теперь они хозяйки этого места и хотят получить из него выгоду!

До моих ушей донеслись изумленные шепотки, что говорило лишь об одном: мы все-таки произвели впечатление.

– Они забыли, зачем сюда пришли, – прошептала Варежкина. – Теперь разговоров буде-е-ет! Нам это на руку. Все идет по плану.

Я рассматривала аристократов через густое кружево вуали и вдруг заметила, что на нас тоже смотрят.

Это был высокий мужчина, стоящий у оранжевого ствола большой сосны. Резко очерченные скулы, орлиный нос и волевой подбородок придавали его внешности нечто демоническое. Он был красив какой-то жесткой потусторонней красотой, от которой по телу пробегали мурашки. Я сразу поняла, что это никто другой, как Карлос де ла Серда собственной персоной.

– Посмотри на мужчину у сосны! – шепнула я Варежкиной. – Это ведь наш Карлос!

Томный взор Лидуни моментально переместился в ту сторону. Она пару секунд разглядывала его, а потом довольно произнесла:

– Хорош, подлец…

– Он действительно выглядит опасным. Наверное, не зря о нем слухи ходят, – я на расстоянии чувствовала этот пронзительный колючий взгляд. – У него какая-то темная аура…

– Да ладно тебе! Мы вот тоже в образе! Ты сейчас выглядишь как Мортиша Аддамс, а под оберткой все та же мнительная Фунтикова с большой задницей! – насмешливо произнесла Лида. – Так что, может, он милашка! Нравится мужику мистика, вот он и накидал на себя таинственности.

Но я чувствовала, что все не так просто, и никто не мог убедить меня в обратном.

Глава 22

Тем временем нас заметил и его светлость. Герцог сначала скользнул взглядом по нашим темным фигурам, застывшим у скорбящего ангела, но через секунду его взор метнулся обратно. Он с минуту точно таращился на нас, пытаясь, видимо, понять: что, кто и откуда, а потом что-то сказал маркизу.

Тот тоже взглянул на нас, и его брови подскочили вверх.

– О, начинается… – протянула Варежкина. – Ты видела их лица?

– Я и сейчас их вижу. Только не пойму, что они выражают. То ли злость, то ли недовольство… Хотя, один фиг.

– Они могут злиться, сколько им влезет, – фыркнула Лида. – Кладбище наше, и мы имеем право находиться здесь. Во что нам одеваться, тоже не им решать. Так что аривидерчи!

– Добрый день, леди…

Боже, что это?! Кто-то разлил мед?

Мы медленно повернули головы и встретились с самыми темными глазами во всем мире. Они были настолько черными, что даже зрачок потерялся в их жуткой глубине. Как Карлос де ла Серда смог так бесшумно подойти к нам?

– Разрешите представиться, – он слегка поклонился. – Карлос де ла Серда.

– Леди Гвиневера Гилмор, а это моя сестра Гвендолин, – услышала я внезапно охрипший голос Варежкиной.

– Именно так я и подумал, увидев вас на фоне архангела Гавриила, – гранд поднял глаза на статую. – Город гудит. Ваши имена у каждого на устах.

– Я думала, это просто плачущий ангел, – я тоже посмотрела на статую и только сейчас поняла, что он не плачет, а просто склонил голову. В его руке был зажат рог.

– Архангел Гавриил означает победу над злом и страданием, указывая на то, что умерший прожил добродетельную жизнь и будет воскрешен в Судный день, – бархатный баритон Карлоса, казалось, проникал в самую душу. Господь наделил его воистину шикарным голосом. – Я подошел, чтобы выразить свое сожаление по поводу вашего вынужденного заточения на этом острове.

Я ощутила приятный аромат, исходящий от него. Нечто восточное, тревожащее своей горячей сладостью. В нем был и кедр, и бергамот, и пряный сандал. Но сквозь них яростно пробивался мускус, царапая ноздри кошачьими коготками.

«…Дивная ночь манит негой и лаской.

Вновь отворила уста Шахразада.

Внемлет султан.

Начинается сказка…».

Именно эти строки пришли мне на ум рядом с этим мужчиной.

– Не стоит сожалеть. Это не заточение, а свобода, – ответила я и заметила, что заинтересованность в его взгляде стала еще сильнее.

– Даже так? – Карлос де ла Серда пристально рассматривал нас прищуренными глазами. – Очень интересно слышать это от молодых леди, которые обычно обожают внимание, балы и модные вечера, на которые так щедро наше общество.