Смотрительницы маяка. Рождественская вьюга

– Вот посмотрите, не даст нам жизни душа загубленная! Вслед за ней отправимся! – нянюшка громко высморкалась в большой платок. – Чует мое сердце! Беда будет!

Нам все это казалось детскими сказками. Особенно скептически ко всему этому относилась Варежкина. Она закатывала глаза, качала головой и «цокала» языком. Похоже, Лида считала себя знатоком во всех загробных делах.

Ехали мы около часа. От твердых сидений уже болела пятая точка, да и к вечеру становилось все прохладнее. Я уже готова была остановиться где угодно, лишь бы только размять ноги. А еще хотелось погреться у огня с кружечкой чая.

– Ну, вот и приехали… – всхлипнула Мариса, глядя в окно. – Ох… Святые угодники…

Я тоже отодвинула шторку, высунула голову в открытое окошко и громко ахнула, увидев нечто совершенно потрясающее. Мы въезжали на узкий перешеек, соединяющий «большую землю» с островом. Море и полное тяжелой влаги небо слились в единое целое, превращаясь в плотную стену.

Ветер гнал волны, которые с каждым накатом становились все шире, хлеща многострадальный берег.

Они щетинились пеной, рычали, будто вырвавшийся из клетки зверь, и вдалеке я увидела маяк, одиноко возвышающийся над морем. Он был обшарпанным, но крепким, будто кряжистый старик, в котором еще теплилась жизненная сила.

– Вот это да-а-а-а… – Варежкина пребывала в восторге. – Ничего себе место! Шикарное!

– Место, может, и шикарное, вот только жить здесь, наверное, не очень… – я всегда старалась быть рассудительной, и романтики в этом месте уж не видела. Лишь неприкрытую мощь стихии, которая по-всему, обрушивалась на остров довольно часто.

Наш экипаж завернул за скалы, и я снова испытала восхищение от видов полуострова. Маяк окружал густой хвойник, среди которого кое-где проглядывали красные либо желтые кроны лиственных деревьев. Все это было так первобытно и мощно, что даже становилось страшно.

Конюх остановил экипаж у маяка, и, открыв дверцы, я услышала все звуки, которые царили здесь.

Шум моря, легкий протяжный свист ветра в высоких елях, а еще что-то тоскливо поскрипывало в самом маяке.

– А что это за ворота? – вдруг спросила Варежкина, глядя куда-то в сторону хвойника.

– Что… что… Кладбище! – снова всхлипнула Мариса. – Ох, какое соседство… Страсти! Страсти вавилонские!

– Почему же вавилонские сразу? – возмущенно поинтересовалась Лида. – Вавилон это город грехов и антихриста, а кладбище – это место упокоения. И ничего в нем страшного нет!

– Как вы запели после того, как вас чуть не похоронили! – Мариса испуганно покосилась на нас. – Раньше как огня боялись кладбищ!

– То было раньше, – отмахнулась Варежкина, а я спросила:

– А кого здесь хоронят?

– Из города сюда богатых да именитых везут. Считается, что быть похороненным на острове «Седых бурь» очень респектабельно. Ведь он окутан мистическими тайнами! – нянюшка уже так натерла нос, что он стал похож на нос Грэйса. – Вы-то теперь и за ним присматривать станете… Маяк да кладбище – теперь ваше будущее.

Я не удержалась и взглянула на Варежкину. Ее лицо стало задумчивым, а в глазах можно было разглядеть доллары как у Дональда Дака. Господи… а вшивый о бане…

Грэйс пошел осматривать конюшню, а Мариса сказала, стягивая узлы с нашим тряпьем с крыши экипажа:

– Завтра нотариус приедет. Так заведено. Зачитает вам завещание. Помогайте, леди! Старая Мариса уже не такая ловкая, как десять лет назад!

– Какое еще завещание? – я машинально нащупала конверт с завещанием леди Гилмор, которое прихватила с собой. – У нас есть еще что-то?

– Ничего у вас нет, – горько вздохнула нянюшка. – Он расскажет, сколько вам причитается годового дохода, вручит первую выплату, а еще обнародует батюшкину волю, если она имеется, конечно. Воля лорда Гилмора была одна: замуж вас выдать за близнецов Трауэл… Никто и подумать не мог, что вы такое выкинете… Ох, какой позор…

– Никогда не сдавайся, позорься до конца, – глубокомысленно изрекла Лида, подхватывая один из узлов. – Куда идти?

– Так вот же двери, леди Гвин! – Мариса указала на толстую деревянную дверь, обитую позеленевшей медью. – Ключ возьмите!

Башня маяка словно росла из двухэтажного здания, из крыши которого торчали каминные трубы.

Сначала мы вошли в небольшой «предбанник», заваленный каким-то хламом, а уже из него попали в квадратный зал с дубовым паркетом. В некоторых местах он вздулся, где-то не хватало плашек, и все это лишь усиливало ощущение запустения, царившего здесь. В зале был камин, несколько окон, выходящих на море, и дверь, ведущая на винтовую лестницу. Она висела на одной петле, поскрипывая от сквозняка.

– М-да… – протянула я, рассматривая ажурную паутину, висящую по углам. – Замок Дракулы…

– Да ладно… Может, Замок Берри Поумрой? В нашей ситуации он больше подходит… – Варежкина как-то

подленько усмехнулась, и я моментально напряглась.

– Это почему?

– Там живут Белая Дама и Синяя Дама. Синяя Дама любит убивать тех, кто последует за ней. А Белая

Дама – это и есть леди Поумрой, которую родная сестра заточила в темницу, позавидовав ее красоте.

– Лида повела плечиком. – Ну, как-то так…

– Ты на что намекаешь? – я нахмурилась.

– Вообще ни на что, – «Белая Дама» швырнула узел на пол и пошла, заглядывать в каждую комнату.

Какая язва! Красавица!

В домике смотрителя было пять комнат, не считая кухни и находящейся рядом с ней ванной. В каждой из них был камин, но вряд ли мы сможем отапливать их все. Некоторые придется закрыть.

– Сегодня придется спать на одеялах. Матрасы приедут с остальными вещами завтра. От этих осталась одна труха, – к нам заглянула Мариса. Нянюшка подошла к кровати и сбросила с нее матрас.

Женщина уже не всхлипывала, но на ее лице застыло выражение вселенской скорби. – Все это нужно сжечь. Грэйс сейчас растопит печь и камин в одной из комнат, мы поужинаем, а уже завтра начнем обживаться.

Перекусив сыром и хлебом, мы выпили горячего чая и устроились у камина. Варежкина прижалась ко мне. Мариса, завернутая в плед, покачивалась в старом кресле-качалке, а Грэйс похрапывал с трубкой во рту.

Но падать духом я не собиралась. Все можно решить, было бы желание. По углам попискивали мыши, в каминной трубе гудел ветер, но сон все равно сморил нас, погружая в красочные видения.

Утро началось с холодных умываний. На территории маяка был жутковатый колодец с тяжелой, покрытой мхом крышкой и странной надписью на ней: «Кто осмелился прикоснуться к тьме, ушли в нее навсегда. Оставь бездну в покое, иначе она повернется к тебе лицом».

Это нам рассказал Грэйс, когда принес несколько ведер воды. Их конюх нашел в «предбаннике» вместе со старым медным чайником, сковородой. Пока он растапливал печь, а Мариса думала, что бы приготовить на завтрак, мы с Лидой взялись за дело.

– Тебе ничего не напоминает надпись на крышке колодца? – спросила Варежкина во время уборки.

– Напоминает. «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Фридрих Ницше.

«По ту сторону добра и зла», – ответила я. – Действительно странное место…

Мы сняли паутину, истлевшие шторы, вымели мусор из двух комнат и небольшой комнатушки ближе к выходу. Там захотел расположиться наш конюх. Он решил разобрать весь хлам в пристройке, чтобы наносить туда дров. Так ему будет удобнее поддерживать тепло.

Потом вымыли пол, и сразу стало легче дышать. В печи весело плясал огонь, на кухне было тепло, пахло овсяными блинчиками, а в окно заглядывали робкие лучи осеннего солнца.

– Все будет хорошо… – прошептала Лида. Ее щеки раскраснелись, а глаза блестели от той энергии, которая охватила ее. – Ничего здесь страшного нет.

– К нам гости, – сказала Мариса, глядя в окно. – Леди Дивелла привезла нотариуса.

Мы подошли к ней и увидели, как из экипажа выходит мачеха в красивой шляпке с вуалью. Вместе с ней приехал невысокий пожилой мужчина, на голове которого дыбом стояли редкие волосы. Сквозь них просвечивало солнце, делая его похожим на одуванчик. Позади кареты стояла телега, груженая предназначавшимся для нас барахлом.

Визитеры вошли в наше новое жилище, осторожно ступая по скрипучим полам. Леди Дивелла брезгливо морщилась, но на ее лице явно читалось превосходство. Она получала удовольствие из-за того, что мы находились в таких условиях.

Мачеха даже не поздоровалась. Она кивнула нотариусу, и тот открыл свою папку с документами.

– Меня зовут сэр Принстон. Я зачитаю вам завещание вашего отца, леди. Итак.

«Я, лорд Клаус Гилмор, будучи в уме и твердой памяти, составляю сие завещание. Если мои дочери: леди Гвиневера Гилмор и Гвендолин Гилмор по определенным причинам отправятся в маяк «Коготь дьявола», то вот моя воля:

Они могут в полной мере пользоваться маяком и землями, прилегающими к нему (остров Седой бури).

Еще я назначаю для каждой из дочери годовое содержание в размере ста фунтов.

– Прошу прощения, а в полной мере это как? – поинтересовалась я. Нет, мне была знакома эта формулировка, но мало ли что это значило здесь, и какие были нюансы.

– Это значит, что вы имеете право использовать завещанное имущество в полной мере, без каких-либо ограничений. Вы не нуждаетесь в согласии или разрешении других лиц для осуществления полного пользования, – терпеливо объяснил нотариус, но все же добавил: – Но вряд ли можно что-то взять с этих земель. Поэтому я советую вам прислушаться к рекомендациям леди Дивеллы по поводу вашего будущего. Она готова простить неподобающее поведение и списать его на счет некоторого помутнения разума после болезни. Но вам придется вверить ваши жизни в ее руки, положиться на ее опыт…

– Нас все устраивает, – оборвала я его. – Мы остаемся жить здесь. Можно еще один вопрос?

– Да, конечно… – он растерянно взглянул на мачеху, которая смотрела на нас злобным взглядом. – Я слушаю вас.

– У нас есть завещание нашей матери, – я достала конверт и протянула ему. – Мы могли бы забрать то, что принадлежит нам по праву?

Нотариус внимательно прочел завещание, дал прочесть мачехе, а потом кивнул.

– Вы можете забрать все, что указано в завещании.

Леди Дивелла насмешливо скривилась.

– Я сегодня же соберу весь этот хлам в присутствии сэра Принстона и отправлю в маяк, – она посмотрела на мужчину. – Мы можем идти? Здесь очень тяжелая атмосфера. Мне трудно дышать.

– Минуту, – сэр Принстон протянул Варежкиной кошель. – Это ваше годовое содержание.

Они уехали, а мы высыпали на стол монеты и уставились на них, совершенно не понимая, что можно купить на это «богатство».

Мне вспомнилась Фанни Дэшвуд из книги Джейн Остин «Разум и Чувство». Вернее ее рассуждения о потребностях сестер: "У них будет пять сотен в год… Они будут жить так дешево! У них не будет ни экипажа, ни лошадей, слуг почти не потребуется, не будут звать гостей – да у них совсем не будет никаких расходов!"

Нам не нужны были гости и званые вечера, но, похоже, сто фунтов это очень мало.

– Здесь только на все самое необходимое, – подтвердила мои догадки Мариса. – Леди, вы станете отказывать себе во всем.

– Ничего, переживем как-нибудь, – Лида смела деньги со стола обратно в кошель. – Уж лучше так, чем под опекой мачехи.

Глава 11

Мы разгрузили телегу со скарбом из «Зеленого плюща». И вскоре наша спальня стала даже уютной.

Пусть все вещи, что нам выделила мачеха, были старыми, но вид у них оставался довольно сносным.

Плотные шторы на окнах защищали от сквозняков, вытоптанный посредине ковер спасал от холодного пола, а теплые одеяла обещали уютные ночи. Осталось дождаться мебель, которая, несомненно, нам пригодится. Ведь на маяке ее было по минимуму.

Варежкина предложила прогуляться, и я не отказалась. Все-таки интерес к этому месту у меня тоже присутствовал.

Мы оделись, предупредили Марису, после чего вышли из маяка. Ветер продолжал дуть со стороны моря, неся соленые капли, которые ледяными иголочками покалывали кожу.

– Пойдем в сторону леса? – Лида вопросительно взглянула на меня.

– Тебя не лес интересует, – хмыкнула я, догадавшись о настоящей цели прогулки. – На кладбище хочешь посмотреть?

– А почему нет? – она схватила меня под руку и потащила вперед. – Надо, так сказать, разведать обстановку. Тем более у меня есть мысли по этому поводу.

– Например? – я с интересом повернулась к ней. – Поделишься?

– Почему нет? – Варежкина вся сияла, как начищенная кастрюля. – Как ты понимаешь, кладбища зарабатывают деньги, продавая товары и услуги. В частности, такие предметы, как участки для захоронения, надгробия и услуги по копке могил… Это прибыльное дело, Фунтикова.

– В этом я не сомневаюсь, но как ты собираешься зарабатывать именно здесь? – я смотрела на нее и видела, как девичьи нежные черты приобретают нечто знакомое. Из девицы Гвиниверы в этот мир протискивалась гробовщица Варежкина.

– Во-первых, по праву хозяйки этого места, просто запрещу хоронить здесь. Вот и все, – деловито сказала Лида. – Пусть платят. Потом будем разговаривать. Начнем с малого. Нужно подумать, как оповестить горожан о том, что правила изменились.

– Столько богатеев не умрет, чтобы на них можно было заработать начальный капитал, – скептически произнесла я. – Ерунда это.

– О-о-о… плохо ты меня знаешь, милая моя… – Варежкина бросила на меня взгляд Ганнибала Лектора из «Молчания ягнят». – Все должны заплатить за то, что их родственники упокоены здесь. Иначе…

– Господи… ты зло во плоти! – воскликнула я, отшатнувшись от нее. – Разве так можно?!

– А над нами можно издеваться?! – возмутилась она. – Ты посмотри, какая сердобольная! Хочешь, чтобы мы тут от голода и холода окочурились?!

– Зато ты беспринципная! – я не понимала, как можно быть такой толстокожей. – Привыкла в своем бизнесе через всех переступать!

Она фыркнула и быстро пошла вперед, зло сжав кулаки.

– Чеши, чеши… – проворчала я ей вслед. – Зараза…

Догнала я ее почти у кладбищенских ворот. Выглядели они довольно устрашающе. Кованые, с рисунком ползущих чёрных роз, в которых запутались черепа, они точно не призывали к спокойствию и скорби.

– Ничего себе… Жуть какая… – протянула я, разглядывая сие произведение искусств.

– М-да, что-то перестарались с антуражем, – согласилась Варежкина, переступив границу кладбища. – К чему этот пафос?

В этом месте было на удивление тихо. Словно ветер, шум моря и остальные звуки остались за мрачными воротами.

– Нет, мне положительно здесь не нравится… – проворчала Варежкина. – Люди должны приходить сюда и испытывать легкую светлую грусть, а не страх!

– Может, не пойдем дальше? – с надеждой спросила я. Но она уперто покачала головой.

– Быстренько посмотрим, и домой.

Мы медленно пошли по каменной дорожке, с опаской рассматривая темные надгробия. Я даже не заметила, как вцепилась в Варежкину.

И тут мое внимание привлекла одна из могил. В отличие от красивых величественных памятников с трогательными эпитафиями, на ней стоял простенький крест белого цвета. На холмике густым ковром разрослась трава, из которой уныло торчали сухие стебли репейника с развевающимися на них разноцветными ленточками.

– Посмотри, не похоже на то, что здесь захоронен богатый человек, – я показала могилу Лиде. – Может, уже и родственников не осталось? И что это за ленточки?

– Давай ближе подойдем, – Варежкина деловито направилась к кресту. – Я вижу там что-то написано.

– «Леди Илона Гилмор»… – прочла я полустёртые буквы. – Слушай, это та леди, призрак которой бродит в этих местах! Ну… по словам Марисы.

– Да, точно… – Варежкина присела и смахнула паутину с креста. – Здесь еще что-то. «Проходя мимо, остановись. Подумай обо мне. Когда-то я была такой же.. Но, испытав на себе человеческое безразличие, умерла в расцвете сил. Как я сейчас, так и ты будешь. Готовься к встрече с бездной и следуй за мной».

– У меня мурашки… – прошептала я, глядя на неожиданное доказательство того, что леди Илона не вымышленный персонаж, а вполне реальная девушка. – Вот никогда не понимала, зачем писать такие жуткие вещи на памятниках?

– Эпитафии? – уточнила Варежкина и добавила: – Ну-у-у… они облегчают боль утраты, позволяют прочувствовать печальный момент…

Я покосилась на крест. Читая подобное, можно было прочувствовать что угодно, но не печальный момент…

– Ва-а-аль… – прошептала Лида, дергая меня за рукав. – Посмотри в кусты.

– Только не начинай! – взволнованно взмолилась я. – Зачем мы вообще сюда поперлись?!

Но любопытство победило страх, и я осторожно посмотрела на кусты. Среди полуголых ветвей блестели чьи-то глаза. Страх охватил меня с невероятной силой. Кто мог находиться на острове кроме нас, да еще прятаться на кладбище?! Но потом я успокоилась. Это точно не привидение, а значит, здесь кроме нас есть еще люди.

В кустах зашелестело и глаза исчезли.

– За ним! – гаркнула Варежкина, приподнимая юбки. – Валька, лови его!

Я увидела, как из зарослей выскакивает мальчишка лет шести и несется в сторону леса. Ничего себе дела!

Мы помчались за ним, не обращая внимания на скользкую грязь под ногами. Сначала упала я, потом Лида, но это нас не остановило. Нам срочно нужно было узнать, кто еще обитал в этом месте! На наших землях!

Мальчишка перемахнул через невысокий каменный заборчик, отделяющий кладбище от леса. И , недолго думая, мы сделали то же самое.

Ускорившись, Варежкина все-таки схватила его за воротник, после чего они грохнулись на землю.

Беглец отчаянно вырывался, громко сопя и подвывая. Но Лида держала его крепко.

– Хватит! Хватит уже! – она встряхнула его. – Мы тебя не обидим!

Тяжело дыша, мальчишка замер, тараща на нас красивые глаза цвета яркого голубого неба.

– Кто ты? – спросила я, присаживаясь рядом. Мое внимание сразу привлекла одежда ребенка. Она была старой, но чистой и аккуратно заштопанной. Мальчик вряд ли бы смог так следить за своими вещами, а значит, с ним женщина.

– Кевин, – ответил мальчик, наблюдая за мной взглядом затравленного зверька. – Кевин Кларк.

Варежкина поднялась и помогла встать мальчику. Она отряхнула его от хвои, после чего спросила:

– А что ты делаешь на острове, Кевин?

– Я вас не знаю, поэтому не буду отвечать! – насупился он.

– Мы – леди Гилмор. Живем в маяке, – улыбаясь, сказала я. Мне ребёнок казался очень симпатичным.

Светленький, с еле заметной россыпью веснушек и длинными ресницами, которые доставали рыжеватыми кончиками до самых бровей.

– Вы живете в маяке?! – глаза мальчика загорелись. – Правда?!

– Правда, – кивнула Варежкина. – Со вчерашнего дня.

– Вас сюда сослали, как леди Илону? – Кевин смотрел на нас с восхищением. – Навсегда?!

– Похоже, – вздохнула Лида. – Теперь расскажешь, что ты здесь делаешь?

– Мы с бабушкой Белладонной живем в лесу. Возле черного камня, – мальчик махнул рукой, показывая направление. – Во-он там.

Значит, мы здесь не одни. Но как эта семья оказалась здесь? Почему живут на острове, вдали от людей? Эту тайну нужно было срочно разгадать.

Глава 12

– Что ты делал на кладбище? – Варежкина присела на поваленное дерево, и Кевин доверчиво пристроился рядом. В его глазах уже не было страха, лишь мальчишеское любопытство.

– Как что? Загадывал желание, – ответил он, глядя на нее удивленным взглядом. – Разве вы не знаете, что леди Илона исполняет сокровенные желания? Просто нужно искренне желать.

– Нет… мы этого не знали. Так это твои ленточки на ее могиле? – предположила Лида, на что он отрицательно покачал головой.

– Не только мои. Еще их привязывают люди, которые приезжают на кладбище, чтобы проведать могилы родственников.

– И часто они сюда приезжают?

– Как и положено. По субботам, – похоже Кевина искренне удивляло наше незнание очевидных вещей.

Он поднялся и сказал: – Мне пора. Бабушка будет волноваться.

– До свидания, Кевин, – Варежкина не стала его задерживать. – Приходи к нам в гости.

Он улыбнулся и исчез за еловыми лапами.

– Нужно узнать, что это за бабушка Белладонна. Почему они живут здесь? – я чувствовала, что в этой истории есть какая-то тайна. – Имя, какое… Белладонна… Что-то знакомое из детства.

– Зрасьте, приехали! – Лида насмешливо посмотрела на меня. – Госпожа Белладонна из мультфильма о поросенке Фунтике! Бывшая его хозяйка.

Она вдруг принялась посмеиваться, похрюкивая, словно тот самый поросенок. Прищурившись, я наблюдала за ней, пытаясь понять, чего она заливается. А-а-а… это значит, я – госпожа Белладонна, бывшая хозяйка Фунтика? Намекает зараза на моего мужа!

– Где Фунтик? Где мой поросеночек?? Где моя сказочка?! – подражая этому персонажу, сказала Варежкина. Видимо, ей нравилось дразнить меня.

– Взрослая ведь женщина, – осуждающе произнесла я. – А ведешь себя как ребенок!

– Мне простительно, у меня гормоны блокируют мозг, – она совершенно не обиделась на мои слова. – Еще не прошла фаза пубертатного периода. Какие там признаки? Ты же у нас врач.

– Обеспокоенность внешностью, желание привлекать внимание, перепады настроения и интерес к противоположному полу, – проворчала я.

– Да? – Лида нахмурилась. – Странно… я с такими признаками сорок пять лет жила…

Я рассмеялась. Ну не получалось у меня злиться на нее.

– Пойдем домой. Кажется, дождь срывается.

– Пойдем… – Варежкина поднялась. – Валь, ты не обижайся… Я просто такая и есть… С дурнинкой.

– Да это я уже поняла, – я снова засмеялась, беря ее под руку. – Еще с нашей первой встречи.

Вернувшись в маяк, мы переоделись в домашнее и пошли к Марисе на кухню, где жарко пылал очаг и пахло свежесваренным кофе.

– Мариса, ты знала, что здесь кроме нас еще есть люди? – спросила я, принимая из ее рук кружку с дымящимся напитком.

– Вы о Белладонне и ее внуке? – догадалась она. – Неужто мальчишку встретили?

– Да, он был на кладбище, – ответила я, и женщина испуганно посмотрела на меня.

– Зачем вы туда ходили?

– Посмотреть, – я пожала плечами. – А что такого?

– Это не место для прогулок! – недовольно произнесла Мариса. – Леди, вам не стоит ходить туда. А по поводу Белладонны Кларк… Ее ведь выгнали из города, поэтому она и ушла сюда, забрав внука.

– Как это: выгнали из города? – изумилась Варежкина. – За что?

– За колдовство! – прошептала нянюшка. – Это решение приняла леди Дивелла.

– Как это: за колдовство? – недоверчиво переспросила Варежкина. – И что же сделала бедная женщина?

– Ох… Ну да ладно. Теперь можно рассказать вам эту неприятную историю… – нянюшка присела рядом с нами. – Вы уже взрослые леди.

Мы затаили дыхание, приготовившись услышать нечто удивительное. Так и вышло.

– Когда-то Белладонна жила в городе со своей дочерью. Ровена была очень красивой девушкой.

Стоило ей выйти на рыночную площадь, как за ней тут же выстраивалась очередь из мужчин. Эти бесстыдники не давали ей прохода! Но там действительно было на что посмотреть! Большие синие

глаза, длинные ресницы, а фигура, словно песочные часы! Однажды ее увидел ваш отец… лорд

Гилмор… – Мариса замолчала, грустно глядя на нас. – Разве могла бедная девушка отказать высокопоставленному дворянину? Он навещал ее до тех пор, пока Ровена не понесла…

– Ты хочешь сказать, что Кевин наш брат? – сказать, что я была в шоке, значит, ничего не сказать.

– Да, именно так и есть, – подтвердила нянюшка. – После этого лорд Гилмор потерял к Ровене интерес.

Когда родился ребенок, ваш отец передал девушке деньги, сундук полный детской одежды, и бумаги, в которых говорилось, что он дарит ей небольшой охотничий домик на острове. Но лорд приказал никогда не упоминать фамилии Гилмор. И никоим образом не связывать его с младенцем. Ровена

дары приняла, но в новый дом, конечно же, не переехала, ведь им с матушкой нужно было как-то зарабатывать на жизнь. А добираться каждый день с острова в город занимало бы много времени.

Кевину исполнилось три года, когда Ровена погибла. В ночь перед Днем всех Святых девушка странным образом исчезла, и ее нашли через несколько дней в лесном озере… Она плавала на поверхности… Глаза бедняжки наполнял ужас, будто перед смертью она увидела нечто такое, что оставило отпечаток страха на ее лице. Белладонна была безутешна, но ради внука женщина взяла себя в руки. Она отправилась в «Зеленый плющ», чтобы просить лорда Гилмора о помощи, так как у нее не было средств на похороны дочери. Ваш отец выслушал ее и, нужно отдать ему должное, не отказал. Он оплатил все расходы. Но в тот день леди Дивелла подслушала их разговор и узнала, что у ее мужа есть ребенок от другой женщины… Когда лорд Гилмор отдал Богу душу, она потребовала от Белладонны Кларк, чтобы та вернула деньги. Но где их было взять бедной женщине, которая жила, зарабатывая на жизнь, стирая чужое исподнее?