Убийство на скалистом утесе

И снова, как Ник ни старался, ни одного ответа он не находил. Сколько лет было дедушке? Каким он был? Что с ним стало?

В одном Ник был почему-то уверен: тут, в Приюте, дедушке бы не понравилось.

Глава 4

Погребальный обряд проводили на той самой площадке, с которой рухнул старый Хенн. Тело, обернутое в бело-золотую ткань, покоилось на сооруженном чарами невысоком каменном постаменте. Чаще всего умерших волшебников предавали огню: так живые издревле могли быть уверены, что покойный товарищ не восстанет из мертвых, не станет прибежищем нежити и не окажется жертвой негодяев, практикующих запрещенное волшебство. Времена изменились, а традиции, как водится, нет, так что ученики почтенного Хенна собрались вокруг постамента, с приличествующей случаю печалью глядя на бренные останки учителя.

Скай, одетый в темный костюм, взятый специально для прощальной церемонии, стоял рядом с дядюшкой. Ник и Пит на площадку не пошли.

На похоронах до сего дня Скай ни разу не был. Во всяком случае, в сознательном возрасте. Дядюшка, по счастью, жив и здоров, все знакомые преподаватели и студенты из Академии – тоже. Вроде как у Ская где-то были дедушки и бабушки, но он никогда их не видел. Что, в общем-то, не было удивительно: среди волшебников не было принято цепляться за семейные связи – с родителями общались почти все, а вот с дядями, тетями, кузенами и старшим поколением – почти никто.

На церемонию собрались все тридцать шесть прибывших в Приют учеников Хенна, с десяток постояльцев и шесть или семь сотрудников. Все были одинаково торжественно печальны и тихи. Дующий с моря ветер развевал темные шарфы и края мантий, путался в длинных волосах и тяжелых подолах черных платьев.

Дядюшка Арли подошел к самому постаменту и произнес короткую речь. Его слушали внимательно и молча. Кое-кто подносил к глазам платки, но не было ни бурных рыданий, ни надрывного плача. Что ж, бо́льшая часть присутствующих полагала, что учитель Хенн прожил долгую интересную жизнь и благополучно завершил ее, пусть и чуть раньше положенного срока.

Дядюшка вернулся, а его место занял хмурый Лэмм.

Прилюдно попрощаться вышли десять волшебников, но никто не стал затягивать прощание, так что и свечки не прошло, как над постаментом взметнулось магическое пламя. Столб огня, как и положено, взмыл метров на пять в высоту, потом опустился и, тихо потрескивая, окутал тело.

Скаю вдруг вспомнилось, что он уже стоял вот так рядом с дядюшкой. Только тогда костров было два, а дядюшка был почему-то намного выше, чем сейчас.

Надо же, а он ведь был уверен, что помнит родителей только на портретах в дядюшкином особняке. Хотя можно ли это непрошеное воспоминание, от которого подозрительно щиплет глаза, считать настоящим? Считается ли оно вообще?

Скай знал, что родители погибли, когда ему было три, и что дядя взял его на воспитание, забрав в столицу. Молодой волшебник смутно помнил няню, читавшую ему сказки на ночь: не столько даже ее саму, сколько негромкий голос и легкий запах яблочных пирогов. Кажется, она не смогла поехать в Аэррию вслед за воспитанником. И, кажется, он очень обиделся на совсем чужого тогда дядю Арли, разлучившего его с заботливой доброй нянюшкой, заменявшей вечно отсутствовавших маму и папу. А вот от родителей в памяти Ская не осталось ничего, кроме двух погребальных костров.

Дядюшка, по-прежнему глядя в огонь, поднял руку и положил ее племяннику на плечо. Скай вздохнул, постаравшись сделать это как можно тише, и молча кивнул. Скорее всего, дядюшка этого не видит, но, наверное, догадывается, что Скай признателен ему за поддержку.

Высокий столб плотного черного дыма почти не дрожал под порывами свежего морского ветра. Величественная колонна незыблемо и неотвратимо поднималась к высокому чистому небу.

…Те колонны, что прятались в детских воспоминаниях, были уже и вроде бы светлее. Но точно так же невозвратно уходили в небо, прощаясь.

После церемонии, включавшей в себя не только сжигание тела, но и поминальный обед, парусник «Ай-ту» отправился обратно в столицу, увозя бо́льшую часть временных гостей Приюта.

Перед отплытием в дверь сдвоенного номера, который занимали Скай с помощником и дядюшка, постучали.

Ник открыл дверь, и в комнату широким шагом вошел Лэмм.

Дядюшка встал ему навстречу.

– Ты таки с нами не плывешь, Арли?

– Да, мы с племянником пока побудем здесь.

Лэмм покосился на Ская и кивнул.

– Мне, знаешь ли, смерть учителя тоже кажется подозрительной, – заявил дядюшкин приятель. – Не так, как тебе, но все же. Однако, сам понимаешь, остаться я никак не могу. Через неделю контрольное взвешивание, и так боюсь не успеть! Ох уж эти помощнички! Ничего им поручить нельзя.

– Так найми других, – хмыкнул дядюшка, нимало не впечатленный страданиями Лэмма.

– «Других»! – фыркнул тот. – Я этих-то еле-еле выучил и к делу приставил. Но, кажется, я отвлекся. В общем, мне нужно ехать, но мысленно я с тобой! К концу месяца освобожусь – если будешь тут, заеду. Вдруг все же попаду на дегустацию на королевских виноградниках!

– Если тебя вина интересуют, то какая разница, буду я тут или нет? – хмыкнул Арли.

– Не начинай! Знаешь же, что я имею в виду: совмещать приятное с полезным – милое дело, а ради развлечений из столицы выбираться – никогда. Ну все, мне пора.

Друзья обнялись на прощание, и Лэмм, ворча под нос, удалился. После него проститься заходили еще четыре волшебника и две волшебницы, но подозрениями, если они и были, больше не делился никто.

Когда дверь закрылась за последней визитершей, спохватившейся, что до отплытия осталось совсем чуть-чуть, главный библиотекарь королевства объявил, что пора провести совещание и наметить план дальнейших действий.

– Итак, в несчастный случай, думаю, уже никто не верит, – господин Арли обвел взглядом немногочисленную, но внимательную аудиторию. – И высота ограждения, и характер повреждений на теле учителя Хенна исключают такую возможность. Второй вариант – самоубийство – тоже не подходит. Причины в целом косвенны: характер покойного, предположительно выставленный щит, отсутствие прощальной записки и желание переговорить с учеником, но в совокупности дают достаточно пищи для размышлений и выводов. Остается только один вариант – убийство. Обсудим возможные мотивы.

– Страсть тут явно не подходит. Семьи и, соответственно, наследников у господина Хенна нет, – начал Ник. – Значит, остаются месть и тайны.

– А как же деньги? – спросил Пит. – На них и прочую собственность не только семья может рассчитывать.

Господин Арли покачал головой:

– Бо́льшую часть имущества учитель оставил Гильдии, меньшая отходит Приюту после его смерти. Так здесь заведено, так что убивать учителя из корыстных соображений бессмысленно.

Он обвел взглядом слушателей и продолжил:

– Вернемся к прочим мотивам. Мстить учителю Хенну некому и не за что. Он не испортил никому карьеру, никогда не присваивал чужие открытия, не вмешивался в гильдейскую политику. Всегда поддерживал учеников. Не враждовал ни с кем ни в Академии, ни в Гильдии вообще.

– Но вполне мог узнать чью-то тайну, – резюмировал Скай. – Осталось выяснить, чью именно.

– Кого-то из целителей или кого-то из постояльцев Приюта, – предположил Ник.

– Или кого-то из сиделок и прочей обслуги, – вставил Пит.

– Вряд ли сиделка или повар решатся убить волшебника, пусть и пожилого, – нахмурился травник.

– Еще как решатся! – фыркнул Пит. – Тайны, достойные того, чтобы за них убивали, знаешь ли, заводятся не только у великих волшебников или королевских советников.

– Тайны-то, может, и заводятся, а вот возможности убить волшебника вряд ли появляются, – все еще сомневался Ник.

– Увы, человека убить легко, даже волшебника. Особенно если он не ожидает подвоха, – развел руками Пит.

Дядюшка кивнул:

– Да, можно напасть со спины и скинуть с обрыва. Или ударить по голове, а потом скинуть с обрыва. Или отвлечь, подвести к ограждению и толкнуть… На теле учителя сейчас столько чар и замаскированных в прозекторской ран, что уже не разобраться, что именно и как произошло.

– Вряд ли тайна приехала с господином Хенном из столицы, – высказался Скай. – Тогда он не стал бы так долго ждать, а сразу поделился бы с тем, кому доверяет. А он ведь провел здесь не один год.

– Чуть больше трех лет, – уточнил дядюшка.

– Именно, – кивнул Скай. – Значит, скорее всего, губительная тайна открылась ему уже в Приюте.

– Притом не так давно, – вставил Пит. – А значит, надо разузнать, что тут случилось, скажем, в течение пары последних месяцев. Или кто сюда приехал примерно в это время. Господин Арли, вы пообщайтесь со знакомыми волшебниками, я покручусь среди слуг. Ник, ты присматривайся ко всем, кого увидишь, и попробуй прогуляться по окрестностям. Но никому не попадайся на глаза.

– А мне что делать? – спросил Скай, уже предчувствуя ответ.

– А вам, ваше мажество, надо греться на солнышке, любоваться пейзажами, скучать, но не так чтобы совсем сильно, и таскаться куда не просят с помощником под мышкой, – подмигнул Пит.

Скай обреченно кивнул. Как водится, ему досталась самая утомительная и скучная часть. Но, увы, без этого никуда: чтобы Пит мог работать, а Ник осматриваться, их «хозяин» должен бродить вокруг, не вызывая подозрений.

Пит и дядюшка вскоре удалились, а Скай и Ник решили начать свою разведывательную деятельность с исследовательского дома. Травник, зябко передергивая плечами, уверял, что если тут и есть мрачные тайны, то именно там. Похоже, что слово «эксперименты», применяемое к людям, до сих пор вызывало у него страх и отвращение.

Четверть свечки спустя Скай, прогуливаясь по саду с Ником, решил пройтись вдоль изящных трехъярусных клумб, напоминающих то ли фонтаны в королевском саду, то ли причудливые подставки для сладостей. В пользу второго сравнения говорили пестрые цветы: леденцово-полосатые, желтые, как лимонное желе, вишневые, малиново-алые и безейно-белые. Разглядывая такие цветочки, точно захочешь заглянуть в столовую.

Хотя Ник вот проголодавшимся не выглядит. Уставился на цветы, каждый чуть не обнюхал, кивая сам себе с придирчиво-внимательным видом, будто шеф-повар перед дегустацией: все вроде хорошо, но надо бы еще раз перепроверить.

– Петуния… лиссейские коготки… бахриома веррийская… – бормотал себе под нос травник.

Скай невольно улыбнулся и своим специфическим «съедобным» аналогиям, и увлеченности приятеля. Хорошо, что можно идти медленно-медленно: пусть Ник порадуется. Вот бы еще перекусить чем-нибудь.

Травник сунул руку в карман и, не глядя, протянул волшебнику горсть засахаренных орешков.

– Пит велел взять. Сказал, что долгий бесцельный путь тебя утомит и ты оголодаешь.

Скай поблагодарил приятеля и принялся грызть орешки, чуть-чуть сожалея, что сам не догадался прихватить чего-нибудь вкусненького. Хорошо, конечно, что друзья всегда знают, чем его порадовать, но вообще-то взрослый самостоятельный волшебник должен уметь сам о себе позаботиться. И пока Скай жил в столице, он вроде бы справлялся, а вот в последний год без Пита и Ника никуда. Но справедливости ради стоит сказать, что раньше он и не бывал ни на границе с Дараком, ни в ларежских катакомбах, ни на морском побережье.

Орешки незаметно кончились, а дорожка обогнула крошечный прудик с розовыми незнакомыми Скаю цветами и вывела к раскидистым цветущим яблоням, за которыми – кто бы мог подумать? – оказалось знакомое сине-зеленое здание.

Скай не удержался и наложил на себя чары Особого взгляда. Оранжевый мир вокруг был пронизан золотистыми ниточками чар. А здания – и исследовательский дом, и лазарет – сверкали золотом как сказочные дворцы.

Разглядеть что-нибудь подозрительное во всем этом свечении было решительно невозможно. Впрочем, Скай и не рассчитывал на столь беззаботно легкий исход. Если бы роковую тайну можно было разглядеть Особым взглядом, она не долго бы оставалась тайной в месте, населенном волшебниками.

– Давай-ка посмотрим, как там внутри, – вслух предложил Скай тоном, который, как он искренне надеялся, приличествовал молодому бездельнику.

– Но Белла ведь говорила, что…

– Подумаешь! – отмахнулся волшебник. – Я просто гляну одним глазком – и все. Если уж у них тут веррийский мрамор в прозекторской, то здесь-то наверняка еще роскошнее. Любопытно – жуть!

Ник смиренно кивнул, и они двинулись к темно-зеленому крыльцу.

Однако не прошел Скай и трех шагов, как зеленая дверь открылась и на пороге возник хмурый, слегка запыхавшийся мужчина лет тридцати. Он плотно закрыл за собой дверь и, недвусмысленно перегородив вход, спросил:

– Что-то случилось? Чем я могу помочь?

– А вы кто? – бесцеремонно поинтересовался Скай.

– Целитель Тани. Вы ведь прибыли с главным библиотекарем, так? Его племянник, если не ошибаюсь. Что-то стряслось с вашим дядей?

– Нет-нет, с дядюшкой все в полном порядке, – заверил молодой волшебник. – Но…

– Тогда, – перебил целитель, – я должен вернуться к работе.

– Я хотел бы заглянуть в исследовате…

– Это невозможно! – отрезал Тани. – В исследовательском доме должно быть тихо и спокойно. Если вы просто гуляете, я приглашу помощника Шона, он проводит вас до игровых залов. Там вы прекрасно проведете время.

Целитель вмиг оказался за дверью и захлопнул ее.

Ник шепнул:

– Очень подозрительно.

Скай кивнул.

– Проверь, запер ли он дверь.

Стоило Нику подняться на крыльцо, как дверь приоткрылась и из исследовательского дома вышел молодой человек в форменном синем костюме. Травник отпрянул, чтоб не столкнуться с незнакомцем, и чуть не упал с крыльца.

– Ох, простите, господин! – сокрушенно воскликнул парень. – Ни в коем случае не хотел вам навредить.

– Все в порядке, – буркнул Ник, прыжком очутившись на земле.

– Я Шон, – представился молодой человек и получил имена гостей в ответ. – Господин Тани сказал, что вы ищете игровой зал и галерею. Я провожу вас.

– Вообще-то мы хотели попасть внутрь этого здания, – в меру недовольным голосом заявил Скай.

На подвижном курносом лице Шона отразилось самое искреннее сожаление:

– Простите, господин, но это невозможно. Исследовательский дом закрыт для посещений. Зато можно наведаться в галерею: там много очень интересных работ, – предложил парень, спускаясь с крыльца. – Или в столовую! В обеденном зале вы, конечно, уже были, но можно пробраться на кухню, там-то куда интереснее!

Шон весело подмигнул и так добродушно улыбнулся, что если бы Скай уже не преисполнился подозрений в адрес его хозяина, то мог бы счесть чужого помощника хорошим парнем.

– Между прочим, твой хозяин вел себя неподобающе, – встрял Ник, которого приятная улыбка нового знакомца не впечатлила ни капельки. – Можно даже сказать, оскорбительно. Благо мой хозяин, господин Скай, милостив и не ищет ссоры.

Скай кивнул с подобающей случаю важностью.

Шон прижал руки к груди и рассыпался в извинениях. Никакой радости от этого процесса Скай не испытал, потому скоро прервал парня, сказав, что хочет тогда уж увидеть этот игровой зал, или как там его, а потом и поесть можно будет. Есть, конечно, хотелось уже сейчас, но расспросить Шона будет проще без свидетелей.

– Ты служишь лично целителю Тани? – уточнил по пути Ник.

– Нет, здесь помощники приписаны к самому Приюту. Мы – и секретари, и ассистенты, и травники, и массажисты, и подай-принеси – всё понемножку! – улыбнулся Шон. – А ты личный помощник господина Ская, да?

Ник кивнул.

– Вы из самой столицы прибыли, господин? – повернул голову Шон.

– Да.

– А правда, что ваш дядя – самый главный библиотекарь королевства?

– Именно.

– Как здорово! – восхитился парень.

Вроде как вполне искренне.

– Я вот не доучился, – продолжал он со вздохом. – Мечтал остаться в столице, карьеру сделать, но не сложилось.

По пути разговор крутился вокруг Академии, учебы, библиотеки и студенческой жизни. Собеседником Шон оказался приятным, но не слишком полезным. Едва речь зашла о работе исследовательского дома, как он с самым печальным видом заявил, что совсем не разбирается в том, что там творится.

– Моих познаний хватает только на то, чтобы простейшие зелья варить – и то по инструкции и под присмотром. А так я в основном бумаги для отчетов перебираю, слежу за уборкой и бегаю за взваром для господина Тани и других целителей. Что они там делают и как, знать не знаю.

В это Скай не поверил, но настаивать не стал: что толку? Раз не хочет об этом говорить, надо попробовать его расспросить о чем-нибудь другом.

– Ладно, – покладисто согласился волшебник. – В общем-то, мне исследовательский дом интересен стал ровно потому, что меня оттуда выгнали. Мы сюда приехали на церемонию прощания с господином Хенном, а тут дядюшка каких-то знакомых встретил, так что мне только и остается, что гулять. Тут же решительно нечем заняться!

Не то чтобы он совсем уж лгал этому Шону, но уж точно недоговаривал, оттого Скаю было самую малость муторно. Зато безрадостность в голосе вышла совершенно натуральная.

Шон сочувственно кивнул, и Скай решил развить тему.

– А ты, кстати, знал господина Хенна?

– Конечно, как и всех остальных постояльцев. Их здесь не так много. Да и живут они тут по большей части не год и не два. Но близко мы знакомы не были.

– Эх, жаль… Я господина Хенна толком и не помню, но дядя был к нему сильно привязан, так что я был бы рад узнать о Хенне побольше. Может, знаешь, с кем он тут дружил?

Шон задумался ненадолго, потом сказал:

– Из сотрудников вроде бы ни с кем. То есть у господина Хенна со всеми были хорошие отношения: он спокойный был – никаких проблем.

Скаю ужасно хотелось спросить, а с кем же из постояльцев проблемы были, но он сдержался и вместо этого уточнил:

– А с другими здешними обитателями?

– Да вроде как тоже дружить ни с кем не дружил. Мне кажется, он с местными больше времени проводил, чем с постояльцами.

Волшебник озадаченно воззрился на Шона.

А Ник не менее озадаченно задал вопрос:

– А местные – это кто?

– Деревенские! – рассмеялся парень. – Вон там, – он махнул рукой направо, – на побережье, рыбацкая деревушка. Я вроде слышал, что господин Хенн то ли учит детишек, то ли фокусы показывает. В общем, они к нему часто забегали: я и сам его несколько раз видел с мелюзгой из деревни.

– То есть сюда может войти кто угодно? – с подозрением спросил Ник.

– Ну, в общем-то да. Сюда же и родственники приезжают, и поставщики продуктов, и гонцы из Гильдии, и те, кто себе или родным местечко под старость присматривает. Мы всем рады.

Ника, кажется, такой подход к безопасности – вернее, его отсутствие – потряс.

Видя недоверчивое изумление визитера, Шон снова беззлобно рассмеялся:

– Да кто ж рискнет обокрасть старых волшебников? Гильдия такого не спустит. К тому же у многих постояльцев есть если не родственники, то ученики, друзья, бывшие коллеги. В общем, с Приютом связываться себе дороже. Бесценных сокровищ тут нет, тайн королевского масштаба – тоже, а если какой дурак решит шутки ради похулиганить, то я ему не завидую. А вот и галерея с игровыми залами! Давайте полюбуемся на работы наших уважаемых гостей.

Пришлось почти свечу бродить по прохладным залам в компании радостного Шона. К счастью, картины ничем не напоминали жуткие портреты, обнаруженные в подземных катакомбах Ларежа. Тут с полотен взирали в меру импозантные господа и улыбающиеся дамы, нарисованные по большей части не слишком профессионально, но от души. Под стать портретам были и простенькие, но милые морские пейзажи, и многочисленные натюрморты с виноградом и кувшинами, и пара картин с изображением лошадей и собак.

Ничего интересного о Приюте вообще и господине Хенне в частности от Шона они так и не узнали. Парень охотно рассказывал о распорядке дня, любимых развлечениях постояльцев и смешных привычках сотрудников Приюта вроде манеры целителя Лорта заносить планы в многочисленные блокноты, а в конце каждого месяца перечитывать их и с ужасом отвергать, или пристрастия целительницы Доры нарекать именами коллег нежно любимые ею комнатные растения. Если верить Шону, складывалось впечатление, что Приют – самое спокойное и уютное место на всем белом свете.

Глава 5

Стоило вернуться в домик, как Белла пригласила господ волшебников на второй обед. Скай уже узнал, что кормят в Приюте шесть раз в день: завтрак, второй завтрак, обед, второй обед, ужин и поздний ужин – не распорядок, а мечта! Тем, кто не желает трапезничать в общем зале, еду приносят в домики или комнаты. И, конечно, в любой момент волшебник может пойти на кухню и перекусить еще раз. В отношении еды Приют и в самом деле был местом изобильным и благодатным.

Вот и сейчас, ко второму обеду, подали три вида рагу: со свининой, с кроликом и с курицей, бессчетное число тарталеток с изысканными начинками на любой вкус и рулеты, начиненные курицей с сухофруктами в дивном сливочном соусе.

Скай сам не заметил, как наелся до немыслимого для волшебника состояния. Сытая благостность манила поспать, прямо тут, в обеденном зале, откинувшись в мягком кресле. Кое-кто из почтенных постояльцев так и поступил, так что к нежнейшему творожно-лимонному десерту приступили не все. Скай полагал, что в него не войдет уже ни крошки, но стоило волшебнику узреть наполненные лакомством вазочки с широкими краями, увенчанными листочками мяты, как он осознал, что, пожалуй, еще не дожил до тех лет, когда можно предпочесть прекрасно приготовленной еде благостный сон.

Во время еды к Скаю и Нику присоединился сначала дядюшка Арли, а потом слегка недовольный Пит. Вести беседы в общем зале определенно не стоило, и Скай измучился бы любопытством, но судя по тому, что дядюшка пожал плечами и вздохнул, садясь за стол, а Пит еле заметно покачал головой, новостей ни у того ни у другого не было.

Через полсвечки все четверо расположились в выделенном им гостевом домике, и Скай в деталях рассказал, что удалось узнать им с Ником.

– Я, признаться, и забыл, что тут есть деревушка, – сказал дядя. – Вдобавок мне сложно представить, чтобы учитель Хенн заинтересовался деревенской ребятней… О чем им говорить? Хотя, вероятно, у кого-то из детей есть способности! Да, это все объясняет. Ну, то есть не все, конечно, а интерес учителя к этим детям.

– Можем до ужина прогуляться в деревню, – предложил Пит. – Я пока ничего не выяснил: здешняя обслуга не очень разговорчива. Может, от деревенских больше толку будет?

– Давайте мы с Ником сходим, – вызвался Скай. – Я не так солидно выгляжу, как дядя, так что вряд ли меня кто испугается.

– А еще тебе до колик надоело ничего не делать, – усмехнулся дядюшка.

– Ну да, – согласился волшебник, с удивлением поймав себя на мысли о том, что еще в прошлом году такое дядюшкино предположение он воспринял бы с возмущением и раздражением, а нынче он совсем спокоен. То ли так умиротворяюще на него действуют местные пейзажи и вкусная еда, то ли сам не заметил, как повзрослел.

– Насчет твоей кандидатуры согласен, – кивнул Пит. – А вот вместо Ника, пожалуй, пойду я. Никто не возражает?

Кучер посмотрел на господина Арли, видимо полагая, что друзья спорить так и так не будут.

– Идите, – согласился дядюшка. – А я тут порасспрашиваю о деревне и деревенских: как раз и повод отличный. Скоро, если я ничего не перепутал, заседание книжного клуба в библиотеке, где я должен буду рассказать о столичных библиотечных новостях и всем прочем. Ник, составишь мне компанию?

Дядюшка увел Ника, на ходу репетируя речь для клуба.

Пит явно жаждал приступить к добыче информации. Он живо привел в порядок плащ и сапоги волшебника, набил свою сумку всем тем, что может пригодиться в маленьком путешествии: фляга с водой, пара яблок, запасной нож, мешочек мелких монет, еще один мешочек – с сухофруктами для волшебника, помог переодеться «хозяину» и, закинув сумку на плечо, поспешил наружу.

У соседнего домика Пит поймал мужчину в синем и расспросил, как сподручнее спуститься в деревню: мол, его мажество узнал, что тут рыбаки живут, и теперь изволит их проведать. Работник Приюта попытался отговорить гостей от неосмотрительного, с его точки зрения, визита, но не особо усердно: мол, люди-то взрослые – наверное, сами разберутся, что делать. А когда Пит спросил, почему идти в деревню не стоит, проворчал, что в той деревне могут и обокрасть. Как, впрочем, и всюду в этих краях.

– Вот прям так уж и всюду? – усомнился Пит.

– Вы не подумайте плохого, – тут же пошел на попятную мужчина. – Вокруг Приюта тихо и спокойно, никаких инцидентов. Просто деревенские – народ бедный и ушлый. Так и норовят стащить все, что плохо лежит. Их вон даже на виноградники не нанимают, хотя там и украсть особо нечего. Голодранцы, что с них возьмешь!