Багровые волны Чёрного моря

Как же Лейла попала в поле зрения турецких рыцарей плаща и кинжала? Тайные миссии всех времён и народов всегда использовали один и тот же «джентельменский» набор средств влияния: деньги, постель, карты, шантаж, угрозы, убийства.

Гедик изначально не знал на что конкретно потратить выделенные для реализации запасного плана немалые средства. В качестве пробного шара он послал в Крым своего лучшего информатора, которого использовал на протяжении многих лет для выполнения многочисленных тайных миссий.

Вардан Азарян в своё время был не самым богатым армянским купцом из Алеппо. Но в какой-то момент он вдруг сказочно разбогател. Только посвящённые знали источник невероятного обогащения Вардана. Источник этот находился в Стамбуле, где купец тайно принял ислам и стал секретным агентом Порты. Не простым агентом. Ценным агентом. Он успешно выполнял наиболее сложные и деликатные поручения. Прибыв по приказу Гедика в Каффу, Азарян тщательно изучил поле будущих интриг. Ему не составило труда разобраться в системе взаимоотношений многочисленных игроков. Да, она была сложной и запутанной, но опытный интриган сумел успешно осилить этот талмуд. Хуже дело обстояло с исполнителями. Вардан долго решал на кого делать ставку. Но активных игроков в Газарии было слишком много и Азарян даже немного подрастерялся. Решить дилемму ему помог случай. Однажды на балу, устроенном Гуаско, он заметил Лейлу. Сначала агент Гедика посчитал, что это одна из падших дев, которые всегда присутствуют возле таких распутных субчиков, как Теодоро. Но, познакомившись с ней поближе, сразу понял, что Аллах послал ему истинный подарок. Подарок, благодаря которому он сможет достойно выполнить сложное задание Гедика. Всё что надо сделают голова, руки и тело этой прирождённой авантюристки. При ближайшем рассмотрении Вардан обнаружил, что Лейла тонко разбирается во всех хитросплетениях крымской политики. Настолько тонко, что сам Азарян, к своему удивлению, сделал немало открытий до встречи с ней совершенно ему неизвестных. Опытному шпиону стало ясно, что без этой девицы никак не обойтись. Надо сказать, что и молодая интриганка мёртвой хваткой вцепилась за предоставленный шанс и откликнулась на предложение агента Порты без малейшей тени сомнений. Ещё бы, это то, о чём она мечтала! Она взялась за дело рьяно и изобретательно. Вскоре Вардан, выслушав её встречные планы по внесению разлада между союзниками, понял, что в его руках алмаз, каких больше не сыщешь на всём белом свете.

Достаточно было оценить её дебютную акцию по ссоре армянской диаспоры с генуэзским нобилитетом. Гениальная задумка. Как такое могло прийти в эту ладно скроенную голову, украшенную смазливым личиком?

Впоследствии результаты этого дебюта высоко оценил и куратор Вардана. Именно тогда, после доклада Азаряна, Ахмед-паша впервые услышал имя Лейлы.

Та в свою очередь, осознав, что теперь путь к исполнению её желаний открыт, просто купалась в ощущении счастья. Реально манипулировать людьми, подчинять их своей воле, решать собственные задачи, выдавая их за чужие, вершить судьбы не только отдельных людей, но и целых народов. Это ли не счастье?

Но до этого дня Гедик даже не подозревал о существовании Лейлы. Сегодня она пришла на встречу с его агентом для первого отчёта.

Встреча была на рынке, где Вардан исполнял роль торговца. Роль была привычной. Торговать он привык с детства.

Выслушав отчёт, Азарян щёлкнул языком от восхищения:

– Молодец! Не сомневался, что ты сможешь укротить такую дикую лошадку, как бек Эминек. Вернее, сомневался, но совсем чуть-чуть, – торгашеская привычка улыбаться неотлучно присутствовала при общении Вардана с любым человеком. Лесть также была неотъемлемым инструментом влияния. – Бек назначил дату акции?

– Пока нет. Но он взял деньги и поклялся на Коране. Значит, никуда не денется. Эминек заглотил наживку – он очень заинтригован идеей восхождения на трон Крымского ханства. Я думаю, теперь он наш. Наш с потрохами.

Лейла упивалась своими достижениями. Нет, не глупо упивалась. Упивалась осознанно. Моральное удовлетворение от воплощения своих тайных желаний для неё было выше материального вознаграждения. Впрочем, о вознаграждении она никогда не забывала:

– Мне нужны деньги.

– Деньги? – купец выказал чрезмерное удивление. – Я отдал тебе кошель с дукатами. Это всё, что у меня было.

– Не скупись. Ты отдал их для дела. Они теперь у Эминека. А мне?

– Тебе? Разве ты не сунула руку в кошель? – Вардан состроил хитрую рожицу прохиндея, означавшую, «мы все не без греха, чего уж там».

– Представь, нет. Дело есть дело. Но девушке в моей ситуации надо всегда заботиться о своей внешности. Кто на меня клюнет, если я буду выглядеть бедной падчерицей?

Купец неожиданно вытащил ожерелье и громкой скороговоркой стал нахваливать его:

– Да, уважаемая, вы абсолютно правы – это стекло. Но это не простое стекло, – он манерно повёл рукой. – Это цветное венецианское стекло. Во всех знатных домах Европы оно ценится выше драгоценных камней. Говорят, сама королева франков приобрела дюжину подобных ожерелий. Берите, не прогадаете. Все девушки Каффы будут вам завидовать лютой завистью. Здесь я единственный торгую таким товаром. Да чего там торгую? Это не цена – даром отдаю! Ожерелье сделано в единственном экземпляре. Лучшие итальянские мастера вложили в него свой талант. Оно неповторимо. Вы ничего подобного не увидите на шеях своих соперниц.

Лейла не удивилась неожиданной трансформации в поведении купца. Да и чему удивляться, когда ты чувствуешь за своей спиной чужое дыхание. Это генуэзская мадонна легла мощной грудью на хрупкие плечи девушки. Купец рассчитывал, что случайный покупатель ничего не заподозрит и пройдёт мимо. Но женщина уцепилась за безделицу из венецианского стекла и купила её по стоимости драгоценного колье.

Когда довольная покупкой дородная синьора удалилась, Лейла протянула руку:

– Давай, – она потеребила в воздухе пальчиками.

– Чего давать? – притворился глупеньким Вардан.

– Деньги за стекляшки давай. Давай, говорю. Мне надо приобрести новый наряд. Хожу, как замарашка.

Изъяв сверхприбыль купца, она на этом не остановилась:

– Всё это мелочь. Мне нужен дом. Причём вчера.

– «Дом»? – в этот раз удивление купца было не притворным. – Ты с ума сошла? Ты столько не заработала.

– Я знаю. Но мне нужен мой дом, – уставившись на непонимающего её купца, она пояснила: – Это дом моей матери. После того, как Пангиягер взял надо мной попечение, он посчитал, что мамкин дом отныне принадлежит ему. С тех пор папашка успешно сдаёт его иностранным купцам. Я хочу, чтобы ты помог вернуть его.

– Г-м, как же я помогу?

– Очень просто. Повлияй на Тер-Карапета, чтобы он на собрании общины поднял этот вопрос. Надо лишить Тер-Ованеса права попечения. Я уже взрослая и вполне самостоятельная.

Азарян задумался и вскоре вкрадчивым голосом огласил результат своей задумчивости:

– Да, дорогая, ты права: тебе нужны и деньги, и дом.

Лейла перебила:

– Я что вечно должна скитаться по кроватям Теодоро и Эминека? Как можно от них что-то требовать, если я полностью завишу от того, выкинут они меня на улицу или нет.

Купец услужливо выслушал ремарку девушки и продолжил оправдываться:

– Я всё понимаю, но мне нельзя светиться. К тому же, Карапет не знаком со мной. Он может воспринять моё появление, как провокацию, устроенную соперником.

Девушка мысленно ухмыльнулась: «Он думает, что я не в состоянии самостоятельно решить этот вопрос. Наивный. Моя задача была вызвать у него чувство вины. Он не может мне помочь. А это психологическая зависимость. Вот теперь с него можно хоть что-то стрясти».

– Сейчас мне нужно ещё двести-триста аспров.

– Сколько?

– Ты слышал.

– Зачем, так много?

– На жильё, на одежду, на украшения. Да и кушать мне надо. Или ты думаешь, я святым духом питаюсь?

Поняв, что она не отстанет, Вардан полез под прилавок за деньгами.

«Вот так-то лучше, – улыбнулась сама себе девушка. – Каждый желает пользоваться мной, но не каждый готов платить».

Теперь можно идти к Карапету и плакаться ему в жилетку о том, что его соперник, взяв попечение над несчастной сиротой, изнасиловал её цинично и многократно. Удивлюсь, если через неделю сам Пангиягер не будет умолять меня забрать мамкину избушку.

Из этого эпизода можно было предположить, что могущественная Османская империя в своей тайной деятельности в Крыму сделала ставку исключительно на одну хрупкую, пусть и энергичную, девушку. Нет. Конечно, нет. Газария была наводнена шпионами. Порта знала о каждом шаге Генуи, Крымского ханства и княжества Феодора. Кошели с золотом отправлялись через Чёрное море непрерывным потоком. Лейла была всего лишь винтиком в механизме, созданном для разрушения Газарии. Но этот винтик оказался самым ценным, самым важным. Без него могло ничего и не получиться. Без этого винтика механизм заклинило бы в самый неподходящий момент.

Глава 36

16 сентября 1474 года, среда

О скелетах, которые лезут из всех шкафов

Эсмина не переставала мысленно возвращаться к последнему эпизоду.

Лейла сказала, что Астер сбежал из тюрьмы. Но такой ситуации не может быть в принципе. Она врёт. Такая соврёт – недорого возьмёт. Если он сбежал с каторги, значит его туда заточили. Что за глупость?! А если это правда? Нет, не может быть. Отец клятвенно обещал мне, что Астера не осудят. Обещал. Да, обещал. Но будущее не всегда соответствует нашим ожиданиям. Всякое могло произойти. Отец – не судья. Он не выносит вердиктов. Вдруг его и правда осудили? Астер! Бедный Астер. Постой, но, если его осудили, обязана ли я выполнять свои обещания? С чего это? Я давала клятву на определённых условиях. Если они не выполнены, то и клятву можно считать недействительной. А это значит… Что значит? Не знаю. Но хорошо бы выяснить истину. Свободен Астерион, или сидит в тюрьме?

Последний вопрос плотно застрял в голове и не давал покоя ни днём, ни ночью.

Что-то надо предпринять. Написать письмо отцу? Можно. Но толку от этого не будет. Скорее всего не будет. Лучше обратиться к незаинтересованному лицу. Я давала клятву отцу. Он заинтересован в том, чтобы я сидела здесь и ждала, когда мне подыщут «достойного» мужа. Ух… Не хочу. Не хочу! Астер. Ты лучший. Ты самый достойный! А если написать письмо его родителям? Вот это правильно. Правильно-то, правильно, но кто его передаст? Из монастыря так просто записку не отправишь. Всё проходит через руки Ахут-хатун. А она сестра моего отца. Значит, тоже заинтересована. Что же делать? Постой! А этот парень, этот казачок. Суд и тюрьмы тоже казаки охраняют. Значит, он может узнать… Так-то оно так. Может. Вот только захочет ли? Разве ты не видишь, что он к тебе неравнодушен? Астер для него соперник. Нет, не захочет… Хм, но другого варианта нет. Попытка – не пытка. Стоит попробовать. Судя по всему, он участвует в охране монастыря, поэтому и вертится тут. Только этим можно объяснить его появление у ворот обители, когда Лейла пыталась меня обмануть. Всё, решено – мне надо с ним встретиться. Днём и вечером нельзя – кругом глаза и уши. А вот на зорьке в самый раз.

Рано утром Эсмина отправилась на монастырскую стену, которая выходила к озеру. Здесь она была пониже. Значит разговаривать легче – орать не надо. Во-вторых, на этих задворках редко кто бывает.

С озера тянулся туман. Было тихо и умиротворённо. Слава богу, тепло пока. Почти, как летом. Девушка прислушалась. Ни скрипа, ни стука. Совсем тихо. Что ж, подождём. Она уселась, беззаботно свесив ноги с внешнего края стены. С внутренней стороны монастыря её не было видно из-за крепостных зубцов, а со стороны озера девушку скрывал высокий дуб, протянувший свои ветви в сторону обители. Никто его не трогал, хотя при штурме он мог играть на руку нападавшим. В период мирной жизни человеку свойственно расслабляться. Размеренность монашеского уклада уже давно не нарушал звон сабель и грохот штурмовых орудий. Очень давно. Пожалуй, с тех самых пор, как в эти места вторгся хан Джанибек. А было это более ста лет назад. Уже и дуб стал вековым. Вон сколько желудей рассыпал по округе.

Тихо, очень тихо. Светало. Туман стал рассеиваться. Красота. Спокойная утренняя идиллия. Но вскоре её нарушили сторонние звуки. Нет, не топот копыт. Скрип двери на заднем дворе. От монастыря к озеру прошли две монашки. В руках кадки, полные белья. Они деловито переложили бельё на подмостки и принялись полоскать его в озере. В одной из монастырских сестёр Эсмина сразу признала Катаринду. Как водится, женщины, занятые привычным трудом, разговорились. В утренней тишине их голоса без помех долетали до ушей девушки. Товарка Катаринды поинтересовалась:

– И что, как себя ведёт племянница нашей Ахутши. Такая же мегера?

– Зачем наговариваешь? Она хорошая девушка: тихая, ласковая. Вот только несчастная.

– Чего это она «несчастная»?

– Не знаю. Молчит всё время.

– Угу, в тихом омуте черти водятся. Несчастная, скажешь тоже. Мне бы такое несчастье – родиться в богатой семье. Я бы к монастырю и близко не подошла.

– Она-то чем виновата? Чего ты на неё ополчилась?

– Да не ополчилась я. Только яблоко от яблони далеко не катится. Она ещё покажет свои зубки. Ещё не одну печень проклюёт.

– А я не считаю, что Ахут-хатун чью-то печень ест. Добрых настоятельниц не бывает. Служба такая. И отец Эсмины много чего для нашего монастыря сделал. Он человек набожный и очень порядочный.

– Это он-то набожный? Как же! Просто грехи замаливает.

– Какие ещё грехи? Чего ты несёшь?

– Раз говорю – знаю. Думаешь, чего он со своими сестрами в наши края перебрался?

– Господи, понесло… И чего?

– Да ничего.

– Говори, говори, раз заикнулась!

– Ладно, всё равно все знают… Жену он свою убил. Вот и убёг. Мести её родственников боялся. Три сына у него было, взрослых почти. Они прокляли отца и отказались ехать. А Эсмина грудничком тогда была. Её никто не спрашивал. Схватил в охапку и сел на корабль. Уже потом к нему сёстры переехали. Их там затравили совсем. Женоубивец он, папаша твоей тихони.

Монашки ещё долго перемывали косточки и отцу, и тётке. Но слава богу, запасы постиранного белья не бесконечны. Прополоскав его, они удалились.

Эсмина не стала ждать Гаркушу. Уверенным шагом она направилась к тётке.

– Это правда?

– Ты чего, не в себе? Кричишь на меня. Хочешь, чтобы я епитимью наложила?

– Это правда, что отец мою мать убил?!

У Ахут-хатун ноги подкосились. Она ухватилась за кресло и тихонько в него опустилась. Но не нашлась что ответить.

– Молчишь? Значит, правда.

Настоятельница вздохнула, машинально несколько раз расправила платье на коленях и кивнула:

– Ладно, ты уже взрослая. Раз люди тебе наболтали, услышь настоящую правду. Какой бы горькой она не являлась.

Вздохнув, тётка перешла к изложению темы, которая ей явно была не по душе. Начала с главного:

– Ты должна простить отца. Он не убивал твою мать.

Девушка при этих словах нервно вздохнула, но даже не взглянула на Ахут-хатун. Она уже заранее не верила ей.

Настоятельница продолжила:

– Выслушай меня, а потом уже свой норов показывай.

Эсмина замотала головой и демонстративно зажала уши.

– Вай-вай-вай… Ты молода, поэтому импульсивна. Но правда не любит однобокого восприятия. Ты услышала чужие слова и сразу в них поверила. Но есть и другая сторона медали.

Девушка горестно всхлипнула. Ахут-хатун слегка улыбнулась:

– Узнаю в тебе Злату. Точно такая же была. Резкая, вспыльчивая и непримиримая. Но справедливая. За это твой отец её и полюбил. Да-да-да. Ты мало что о ней знаешь. Никто из нас не желает вспоминать те события. Особенно твой отец. И я его прекрасно понимаю, – тётка вздохнула и стала излагать суть событий: —Давно это было. Мы тогда в Алеппо жили. Ованес слыл там самым завидным женихом. Наши родители были очень богатыми и уважаемыми. Ованес, как и было ему уготовано, женился на дочери самого знатного купца. У неё было редкое имя – Исмиральда. Я звала её Мира. Брак был выгоден обеим семьям. Но в душе Ованеса так и не зародилось какого-то большого чувства. Нет, он не обижал супругу и не шлялся по девкам. Мой брат любил своих сыновей. Исмиральда родила ему трёх статных красавцев. Так продолжалось очень долго. Они прожили двадцать лет, когда Исмиральда купила на рынке Злату. Ей нужна была помощница. Но она глупым своим умом не подумала, что Злата молода и красива. Голубые глаза и светлые волосы – это у тебя от неё.

Эсмина наконец отреагировала:

– Моя мать рабыня?

Ахут-хатун грустно улыбнулась:

– Да. Но от этого в наше время никто не застрахован. Рассказывать дальше?

Девушка кивнула и совсем убрала ладошки от ушей. Тётка продолжила:

– Так вот, Исмиральда была хорошей матерью и женой. Она любила мужа. Страстно любила. До умопомрачения. Злата же была гордой, необъезженной кобылкой. Она готова была умереть – лишь бы не терпеть унижения. Однажды Мира разозлилась на неё и стала бить. На шум явился твой отец. Он заступился за рабыню. С этого началась их любовь. Подробности я опускаю. Они ни к чему. Исмиральда вскоре заподозрила своего мужа в измене. Она пришла к нему и потребовала объяснений. Ованес не стал врать и кривить душой. Он честно признался, что впервые в жизни полюбил по-настоящему. Мой брат наотрез отказался порвать отношения с рабыней. Что только Мира не делала, чтобы вернуть мужа в семью. Она обратилась к священникам и те пугали Ованеса отлучением от церкви. Не помогло. Она подключила свою семью и меня с Мананой. Конечно, мы были на её стороне. Но ни уговоры, ни угрозы на него не действовали. К этому времени родилась ты. Куку-джан был счастлив и всё своё свободное время проводил с тобой и твоей матерью. Тогда Исмиральда решилась на крайнюю меру. Доведённая до сумасшествия женщина отравила Злату. Слава богу, что к этому времени твоя мать уже перевязала грудь. Иначе бог забрал бы у нас и тебя. Злата умерла на руках моего брата. Глупая Исмиральда присутствовала при этом. Она торжествовала и всячески унижала умершую. В порыве ярости Ованес двинул ей прямо в ядовитое жало. Мира оступилась, упала, ударилась головой и тут же испустила дух, – Ахут-хатун вздохнула и горестно покачала головой. Воспоминания были крайне неприятными. Сделав паузу, она продолжила: – После этого отец схватил тебя и cбежал из города. Через год к нему присоединились я и Манана. С тех пор мы живём здесь.

На глазах племянницы блестели слёзы. Она всхлипнула и пробурчала:

– Даже если это так. Он меня обманул.

– В чём?

– Он обещал отпустить Астериона, но не исполнил обещания. Астера сослали на каторгу.

Настоятельница обняла девушку, прижав её мокрое личико к своей груди:

– Глупышка ты ещё. Маленькая, неразумная глупышка. Не всё так просто в этом мире. Отец души в тебе не чает. Никогда бы не подумала, что мужчина может так сильно любить свою дочь. Не бывает такого! Ан нет, бывает! Я это знаю, глядя на своего брата. А по поводу каторги… Он обещал. Конечно, обещал. Но ты же не думаешь, что твой отец повелитель вселенной? Нет?

Эсмина всхлипнула и тряхнула головой:

– Нет.

– Он кажется тебе всемогущим. Но это, к сожалению, не так. Есть ещё консул и консульский суд.

– Астера приговорили? – Эсмина отпрянула, вытирая кулачками слёзки.

– Я не знаю. Знаю только, что отец желает тебе счастья.

Девушка вмиг вскипела:

– «Счастья»? Разве для счастья надо врать? Астер не воровал кулон.

Опытная женщина не впала в замешательство. Она сразу нашлась:

– Может, и не воровал. Возможно даже, что кулон ему подсунули. Но это сделал не твой отец.

Эсмина встала в позу, означающую крайнюю степень недоверия:

– Ага…, тогда кто?

Тётка ответила по-простому:

– Я-то откуда знаю?

Глава 37

17 сентября 1474 года, понедельник

О пауках в банке

Не помогало ни вино, ни карты, ни общение с братьями. В душе поселился дьявол, который ежесекундно доводил Теодоро до исступления.

Шлюха, тварь, паскуда! Что она о себе возомнила? Дрянь! Уже четвёртый день не появляется. Я что, худой землепашец, который ежечасно молится на небо, вымаливая дождь? Меня не в сточной канаве нашли. Я благородных кровей. А это требует почтения. Появится – убью! В ногах будет ползать, моля о пощаде. Четвёртые сутки пошли, а её до сих пор черти где-то носят.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Мелкая серебряная монета, выпускаемая турками и крымскими татарами. Татары и турки называли её «акче». Аспр – это греческая калька названия тюркской монеты (акче – белая). Каффа (Феодосия) имела собственный монетный двор, печатающий аспры

2

Генуэзское название Крыма и других территорий Северного Причерноморья со времён Хазарии.

3

Представитель знати в Генуэзской республике и в Древнем Риме.

4

Титул «карачи» принадлежал наиболее влиятельным татарским бекам, имеющим собственные улусы. Соответствовал титулу «визирь» в других восточных странах. Карачи-бек, глава знатного рода Ширин. По значимости второй после хана человек в иерархии крымско-татарской знати.

5

Лат. «protector» – покровитель, защитник, попечитель интересов.

6

Генуэзское название Судака. Русские называли этот город Сурожем.

7

То же, что «Святого Георгия»

8

Конная охрана.

9

Так генуэзцы называли князя Феодоро Исаака.

10

Магомет Завоеватель (Мехмед Фатих), султан Османской империи. Правил с перерывами с 1444 по 1481 год.

11

Одно из обобщённых названий славян в Средневековой Европе.

12

Венецианские дукаты, как и флорентийские флорины, являлись крупной денежной единицей Средневековья. За один дукат давали примерно 60 аспров.

13

Башня, цитадель, родовой замок.

14

Голубка, в переводе с армянского.

15

Влад Дракула, господарь Валахии до 1476 года.

16

Ныне развалины замка с венчающей его башней известны, как башня Чобан-Куле на мысе Башенный (в 5 км от села Морское).

17

В Средние века в Европе аргузиями (аргузинами) звали корабельных надсмотрщиков, следящих за порядком на рабских галерах.

18

Монемвасия, древний город на самом юге Пелопонеса. Славится всемирно известным сортом вина «Мальвазия».

19

Митрополит всея Руси в 1408-1431 гг. По происхождению грек из Мальвазии.

20

Капитальное торговое место, караван-сарай, торговое здание со складом.

21

Общепринятое средневековое название Пелопоннеса (с 10 по 19 век), скорее всего славянского происхождения.

22

Грузинами. Возможно, этот этноним является отражением того факта, что грузинами долгое время правили курдские династии.

23

Византийский роман XII века, впервые переведён на русский язык в 1769 году.

24

Куртуазный рыцарский роман в стихах, написанный около 1176 года Кретьеном де Труа.

25

Крупное торговое парусное судно. Навы изготавливали Венеция и Генуя.

26

Крымский хан с 1467 по 1515 год (с перерывами).

27

Хан Большой Орды, наследницы Золотой Орды. Это тот самый хан, которого мы знаем по противостоянию на Угре. Ахмат-хан был последним ханом из чингизидов, пытавшихся вернуть в своё подчинение Русь.

28

Казимир IV Ягеллончик, король Польши, великий князь Литвы (до 1492 года).

29

Приближённый дворянин Ивана Великого, посольский дьяк.

30

Единственный из братьев Менгли Герая, который занял его сторону в борьбе с Нур-Девлетом за престол.