Страна сумасшедших попугаев

Ушел…

Я, наконец–то, откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза… Та–та–та–та–та–драта–та… Фигура у тебя отличная, ну, и… О–о–о…. Не думать, не думать…

Минута, две, пять…

–Все равно не поверю, что спишь,–Урбанович, высокий, подтянутый, довольный, протягивает шоколадку. Не беру. Шоколадка перемещается на бархатную обивку.

–А, вот, и мы!–глаза у Ленского блестят, похоже, в буфете был коньяк–«Крестный», тебе привет, а отчим просил на неделе ему позвонить,–и мне,–Держи.

Вторая шоколадка занимает место рядом с первой. Медленно гаснет свет. Полумрак…

….А сзади горячее дыхание и губы, они почти касаются моего уха,– Напрасно ты такая строгая. Я, как золотая рыбка, еще не раз тебе пригожусь…

***

Половина восьмого. Вечер. Темно. Я только что пришла. На столе две матерчатые сумки, набитые всякой всячиной…

В нерешительности топчусь у окна, на улице метет со страшной силой, сугробы уже метровые и все растут, растут… Чему я удивляюсь? Тридцать первое декабря, канун Нового года.

У–у–тр–тр–тр… От неожиданности вздрагиваю. Холодильник! Он у меня недавно, еще не привыкла,. Семья Люсечки новым обзавелась (ЗИЛ, морозилка двухкамерная), а старенький «Минск» сюда перебазировали, правда, ради этого пришлось сослать в коридор тетушкино трюмо. Бабка Лена была очень недовольна, само собой, я ее послала, коридор общий, имею право на часть, а бабке Дуне даже понравилось, «антиресная мебеля» говорит…

Машинально набираю номер…, который это раз?… Не помню…

Мы не виделись с Ленским два дня. Вчера он звонил на работу, а я, как на грех, была в соседнем отделе, трубку взяла Крупина. Вовка мило с ней поболтал, поздравил с наступающим и все…

С тех пор я ему звоню, звоню, звоню, а мне отвечают: его нет, когда будет неизвестно, что передать?…

Новый год мы собирались встречать здесь, конкретно ничего не обсуждали, но это было как бы само самой. Я готовилась: на елочном базаре наворовала лапник, как в детстве склеила цепи из разноцветной бумаги, вырезала снежинки, смастерила ватные гирлянды…. Получилось неплохо…

Метель совсем озверела, бьет в стекло, как в барабан.

Снимаю пальто, включаю свет и вижу, что у одной из сумок мокрый бок. Этого только не хватало! Даром, что ли Люсечка мне дефицит доставала.

Судорожно хватаюсь за сумки: батон копченой колбасы, банка крабов, печень трески, банка маринованных огурцов… целая. Странно… А вот! Банка с майонезом треснула. Перекладываю майонез в другую тару и сую в холодильник, а следом и все остальное. Оглядываюсь, на столе, как ни в чем не бывало, красуются две бутылки шампанского и коньяк «Плиска».

На все это великолепие я угрохала кучу денег, от премии остались рожки да ножки и это, несмотря на то, что Люсечка взяла только половину стоимости (вроде как подарок к празднику), а Шура всего трешку накинула… Жалеют. Тьфу! Противно.

Я медленно сползаю на стул, обхватываю шампанское, утыкаюсь ему в медальный лоб и начинаю реветь…

Дзинь–дзинь–дзинь… Господи, кто это? Точно не Ленский, у него ключи есть… Ошиблись, наверное…

Дзинь–дзинь–дзи–и–и–и… Бах–бах–бах…