Хрононавт. Игра с песочными часами

Артём углубился в поиск, забыв о времени, о подвале, о своих собственных временных аномалиях. Он чувствовал себя на охоте. За тенью сестры. За призраком «Странника». За ключом к коду «Волга-Енисей-Янтарь». Частицы песка на его запястье тихо пульсировали, будто подбадривая, или предупреждая.

Он нашел. На малоизвестном форуме по альтернативной истории, в ветке об археологических загадках Сибири, был старый комментарий от «Wayfarer». Всего одна строчка, ответ кому-то:

«Если ты действительно ищешь Истину у истоков великих рек, ищи не в земле, а в камне. Но берегись Хранителей. Они не дремлют.»

«Истоков великих рек»… Волга? Енисей? «В камне»… Янтарь? И снова предупреждение: «Хранители». «Хроносфера»? Артём почувствовал, как холодеет. Лера спрашивала «Странника» о коде, связанном с реками и янтарем. Он отвечал загадками и предупреждал об опасности. А потом исчез. Как и она.

Артём откинулся на спинку кресла. В голове крутились обрывки: «Волга-Енисей-Янтарь», «истоки великих рек», «ищи в камне», «Хранители», «Хроносфера». Это была карта? Указание? Очень туманное. Исток Волги – в Тверской области. Исток Енисея – в Туве, в Саянах. Янтарь… Балтика? Или что-то другое? «В камне» – пещеры? Скалы? Памятники?

Он взглянул на фотографию Леры. Ее улыбка теперь казалась не беззаботной, а грустной. Она знала, во что ввязалась. И пыталась передать ему подсказку. Код. «Странник». Возможно, это был ее крик о помощи, зашифрованный в дневнике.

Артём сжал кулаки. Теперь у него была цель. Не просто абстрактный поиск Леры во времени. Конкретная нить. Код. «Странник». И «Хроносфера» как вероятный враг. И у него был инструмент. Опасный, дикий, но инструмент. Песок времени в его крови давал ему шанс. Шанс пойти по ее следу. Может, даже найти этого «Странника». Или понять, что скрывается за кодом «Волга-Енисей-Янтарь».

Он поднялся, потянулся. Кости хрустели. Время на компьютере показывало глубокую ночь. Он провел в поисках несколько часов. Но усталости не чувствовал. Только жгучую решимость. Он подошел к пустой камере установки. Поставил перед ней фотографию Леры.

«Я найду тебя, сестренка, – тихо пообещал он. – Что бы там ни было. Кто бы ни стоял на пути. Я разгадаю твой код. Найду «Странника». И доберусь до «Хроносферы».»

Внезапно свет в подвале снова мигнул. Не погас, а именно мигнул. Серверы на секунду сбавили гул. Артём резко обернулся, инстинктивно прикрывая запястье, где снова заныли частицы песка. Он почувствовал… взгляд. Чужой, холодный, оценивающий. Будто кто-то невидимый наблюдал за ним из угла подвала. Из самой тени.

Он медленно оглядел помещение. Никого. Только стеллажи, коробки, приборы. Но ощущение присутствия не исчезало. Оно висело в воздухе, тяжелое и враждебное. «Хранители»? «Хроносфера»? Они знали? Чувствовали его? Чувствовали песок времени в нем?

Страх вернулся, холодной волной. Но на сей раз он не парализовал. Он закалял. Артём выпрямился, глядя в ту самую тень, откуда, казалось, исходил незримый взгляд.

«Игра началась, – прошептал он в почтительную тишину подвала. – Я в деле.»

Он погасил основной свет, оставив только тусклую лампу над столом. Ему нужно было думать. Планировать. Как использовать свою новую, опасную способность? Как контролировать прыжки? И главное – куда прыгнуть в первую очередь? К разгадке кода. К истокам. К тени сестры.

В темноте подвала, под незримым взглядом невидимых наблюдателей, Артём Волков, Хрононавт поневоле, начал свою настоящую охоту. Охоту за временем, правдой и спасением Леры. Цена была известна: все. Но ставка была сделана.

Глава 4. Контроль над бездной

Ощущение незримого взгляда не покидало Артёма всю ночь. Он провел ее не в попытках сна, а в состоянии напряженной боевой готовности, спиной к стене, в кресле перед столом. Тусклый свет настольной лампы отбрасывал длинные, пляшущие тени от стеллажей, превращая знакомый подвал в лабиринт потенциальных угроз. Частицы песка под кожей запястья пульсировали слабым, тревожным теплом – живой индикатор его связи с непостижимой силой и, возможно, маяк для тех, кто за ней охотился. «Хранители». «Хроносфера». Имена врага обретали плоть в этой давящей тишине.

К утру чувство слежки несколько притупилось, сменившись ледяной решимостью. Страх был роскошью, которую он не мог себе позволить. У него была цель: код «Волга-Енисей-Янтарь», «Странник», Лера. И ключ – песок времени, застрявший в его плоти, как осколки разбитого артефакта. Но ключ этот был диким, непокорным. Чтобы найти сестру, ему нужно было не просто случайно вышвыриваться на 26 минут назад, а управлять прыжками. Научиться не падать в бездну времени, а плыть по ее течению.

Первым делом – безопасность. Он тщательно проверил подвал: датчики движения, камеры (которые, как он помнил, могли искажать реальность), даже вентиляционные решетки. Ничего подозрительного. Но доверия к физической реальности после встречи с самим собой у него поубавилось. Он усилил пароли на всех системах, зашифровал папку с данными о Лере и дневник. Настоящим прорывом стало обнаружение в закромах старого, но мощного портативного генератора. Подключил его к серверам и основному освещению – теперь блэкаут ему был не страшен. Подвал стал его крепостью. Лабораторией Хрононавта.

Теперь – эксперименты. Он начал с малого. Создал «журнал аномалий», записывая все: время, свое физическое и эмоциональное состояние, силу покалывания в запястье, внешние факторы (давление, магнитные бури по данным онлайн-мониторинга), любые странные ощущения. Он часами сидел перед пустой камерой установки, концентрируясь на частицах песка внутри себя, пытаясь вызвать то самое чувство неустойчивости, предшествующее прыжку. Пытался визуализировать момент падения, радужное мерцание, гул…

Первые дни были сплошным разочарованием. Кроме усиливающейся головной боли и покалывания, переходящего в жгучую боль при слишком интенсивной концентрации, ничего не происходило. Мир оставался твердым и незыблемым. Отчаяние снова поднимало голову. Что, если прыжки были лишь случайными всплесками, реакцией на близость артефакта, а не его собственной силой? Что, если он обречен быть пассивным пассажиром во времени?

Перелом наступил на пятый день, утром. Артём сидел на полу, скрестив ноги, спиной к выключенной установке. Он медитировал, не на пустоту, а на ощущение Леры. На ее смех из фотографии, на запах ее духов (легкий, цветочный), на чувство абсолютного доверия и защиты, которое он когда-то давал ей и так предал. Боль утраты, острая и свежая, вопреки годам, хлынула через край. И вместе с ней – волна жгучей, почти невыносимой боли из запястья, распространившейся по всей руке и в виски. Он вскрикнул, открыл глаза.

Воздух перед ним заколебался. Не сильно. Как марево над раскаленным асфальтом. Но это было не галлюцинацией. Он видел! И слышал! Еле уловимый, низкий гул, словно отдаленный реактивный двигатель, наполнил подвал. Свет лампы над столом померк, стал желтоватым и ненадежным. Частицы песка под кожей горели как раскаленные иглы.

Не отпускать! – пронеслось в голове. Он впился взглядом в дрожащий воздух, сконцентрировав всю волю, всю боль, все желание найти Леру на этом крошечном очаге искажения. Я хочу видеть! Хочу знать! Покажи мне… покажи мне исток!

Искажение пульсировало. И вдруг – в его центре, как кадр плохого телевизора, мелькнуло изображение. Нечеткое, дрожащее, но реальное. Вода. Чистая, неглубокая, бегущая по камням. Зелень. Деревянный настил. Скромный деревянный крест. И… люди. Несколько человек в современной одежде, что-то фотографирующие.

Исток Волги. Узнаваемое место. Он видел фотографии. Деревянный сруб родника в деревне Волговерховье Тверской области. Это было сейчас? Или…?

Изображение дернулось, поплыло. Оно смещалось, меняя ракурс. Вот крупный план камня под водой, поросшего мхом. Вот деревянный крест крупно. И вот… угол какого-то здания, старого, деревянного, не туристического. И на его серой, облупившейся стене – знак. Выцарапанный или нарисованное краской. Простой, но бьющий в глаза: два концентрических круга, пересеченных волнистой вертикальной линией, напоминающей песочные часы. Знак «Хроносферы»? Тот самый, что мелькал в его видении во время первого появления артефакта?

Артём ахнул. Концентрация дрогнула. Искажение дернулось, как пузырь, и лопнуло. Гул стих. Свет вернулся к нормальному яркому свечению. Боль в запястье отступила, оставив пульсирующую пустоту и легкое головокружение. Но в глазах еще стояло изображение: родник, крест, тайный знак на старом доме.

Он дышал как загнанный зверь. Это работало! Он не просто вызвал аномалию – он увидел через нее! Удаленный просмотр? Проекция настоящего места через дыру в пространстве-времени? И главное – он нашел метку! «Хроносфера» была там, у истока Волги. Сейчас. Или недавно. Это был след. Первый реальный след врага и, возможно, ключ к коду.

Эйфория длилась недолго. Цена оказалась высокой. Помимо изнуряющей усталости, его начало мутить. В глазах плавали черные точки. А когда он попытался встать, мир поплыл, и его вырвало в раковину. Желчью и водой. Тело протестовало против насилия над реальностью. Песок времени горел под кожей предупреждающе. Недолго, – шептала интуиция. Так долго не протянешь.

Но отступать было нельзя. Он нашел способ. Теперь нужно было его усилить, сделать управляемым. И не просто видеть, а попадать туда. В место, отмеченное знаком «Хроносферы». В прошлое? Настоящее? Он не знал, когда был сделан этот знак. Но рискнуть стоило.

Следующие дни превратились в адскую тренировку. Он экспериментировал.

Боль (сжимал запястье, вызывая жжение частиц), сильные эмоции (в основном, боль от воспоминаний о Лере), визуальные образы (фотографии истока Волги, схемы песочных часов), мантры («Волга-Енисей-Янтарь», «Лера», «Странник»).

Учился удерживать искажение дольше, направлять «взгляд» через него не хаотично, а к конкретным точкам – к тому месту на стене, где видел знак.

Пытался не просто видеть, а чувствовать место, втянуть себя в эту точку. Представлял себя шагающим сквозь радужный вихрь.

Результаты были нестабильными. Иногда искажение не появлялось вовсе. Иногда появлялось, но изображение было смазанным или вообще другим (он видел фрагменты университетского коридора, лицо незнакомого старика, темную воду). Иногда боль становилась невыносимой, и он терял сознание на несколько минут, просыпаясь с кровавым носом и ощущением, что мозг проткнули раскаленной спицей. Он худел, глаза запали, тень под ними стала фиолетовой. Он жил на кофе, энергетиках и фанатичной вере в то, что каждый провал – шаг к успеху.

Прорыв случился поздно вечером, когда он был на грани срыва. Он снова сосредоточился на знаке на стене у истока Волги. Боль в запястье была привычной, образ – четким. Он представлял, как протягивает руку сквозь мерцающую пелену и касается шершавой древесины, на которой выцарапан символ. Он чувствовал холод дерева, запах сырости и хвои… И вдруг – его рука исчезла. По локоть. Она ушла в радужное пятно искажения, которое висело теперь перед ним размером с тарелку. Он физически ощущал прикосновение к мокрой, облупившейся краске и мху! Адская боль разорвала руку и плечо, но это было реально!

Войти! – закричал он мысленно, делая шаг вперед, в радужный вихрь. Войти СЕЙЧАС!

Это было не падение. Это было… втягивание. Как будто гигантский насос схватил его и потащил сквозь игольное ушко реальности. Боль была вселенской. Каждая клетка тела кричала. Он видел вспышки света, обрывки образов: тот самый старый дом, бурлящий родник, чье-то испуганное лицо (женщины в платке?), черный песок… Гул заглушал все.

И – щелчок. Жесткое приземление на колени. Холод. Влажность. Запах прелой листвы, хвои и… воды.

Артём поднял голову, отчаянно хватая ртом воздух. Голова раскалывалась, по лицу текла кровь из носа, рука, которую он просунул в искажение, горела огнем. Но он был не в подвале.

Туман. Густой, молочно-белый, обволакивающий все вокруг. Он сидел на мокрой земле, поросшей мхом и папоротником. Рядом шумела вода – негромко, но настойчиво. Он встал, пошатываясь, и через несколько шагов уперся в деревянный настил. Знакомый настил. И знакомый деревянный сруб родника, из которого била чистая, холодная вода, стекая в небольшое озерцо. Исток Волги. Деревня Волговерховье.

Но все выглядело… иначе. Туристического лоска не было. Настил был старым, потертым. Крест над родником – более простым, грубоватым. Не было ни указателей, ни лавочек, ни сувенирных лавок. Только лес, туман, вода и тишина, нарушаемая пением невидимых птиц. И… тот самый старый дом. Он стоял метрах в пятидесяти от родника, за деревьями. Одноэтажный, покосившийся, с темными пустыми глазницами окон. На его серой, облупившейся стене, обращенной к роднику, четко виден был выцарапанный знак: два круга и волнистые песочные часы. Знак «Хроносферы».

Артём почувствовал ледяной укол страха. Он сделал это. Он контролируемо переместился. Но куда? В какое время? Туристов нет, дом не заброшен? Он подошел к роднику, зачерпнул ладонью воды. Она была ледяной, чистейшей. Он посмотрел на свой наряд: обычные джинсы, свитер, ветровка. Ничего, что выдавало бы его из другого времени. Смартфон в кармане… он достал его. Экран был темным. Мертвым. Как и во время первого прыжка. Электроника не пережила путешествия.

Он поднял глаза к дому. Знак манил и пугал. Это был вход. В логово «Хроносферы»? В место силы? Или ловушку? Но Лера была где-то рядом. В этом коде. В этой тайне. Он чувствовал ее близость вибрацией частиц песка в запястье – теперь они пульсировали не болью, а настойчивым сигналом, как компас.

Он осторожно двинулся к дому, стараясь ступать бесшумно по мокрой траве. Лес вокруг казался пустым, но ощущение слежки вернулось с удвоенной силой. Не из подвала, а здесь, в этом туманном прошлом (настоящем?). Чужие глаза, наблюдающие из чащи.

Дом был старым. Очень старым. Бревна потемнели от времени и влаги. Крыша местами провалилась. Дверь, когда-то крепкая, теперь висела на одной петле. Артём заглянул внутрь. Полутьма. Запах плесени, пыли и чего-то… металлического? Химического? Пол был завален мусором: обломками досок, тряпьем, битым кирпичом. Но в центре комнаты пространство было расчищено. И там стоял… прибор.

Не такой монструозный, как его установка в подвале, но явно не крестьянская утварь. Металлический треножник, на котором крепился странный агрегат, похожий на гибрид теодолита и старого проекционного аппарата. От него тянулись толстые провода к разбитой стеклянной колбе, из которой сочилась какая-то темная, маслянистая жидкость, пахнущая озоном и горелым металлом. Рядом валялись пустые канистры с непонятными маркировками, обрывки схем, исписанных формулами, и… несколько фотографий.

Артём вошел, стараясь не шуметь. Поднял одну фотографию. Черно-белая. Группа людей в военной форме, но не советской. Судя по фасону… 30-е? 40-е годы? На переднем плане мужчина в очках и белом халате, указывающий на что-то за кадром. На обороте надпись: «Экспедиция «Исток». Объект «В-1». Волговерховье, сентябрь 1941.»

1941 год? Он прыгнул в прошлое? Во время войны? И это… немецкая экспедиция? «Хроносфера» работала с нацистами?!

Он схватил другие фотографии. На одной – крупный план того самого прибора на треноге, установленного у родника. На другой… Артём замер. На ней был запечатлен момент. Из родника, прямо из воды, бьет столб радужного, мерцающего света! И вокруг него – люди в той же форме, некоторые падают, закрывая лица, другие в ужасе отползают. Аномалия! Прямо здесь! В 1941 году!

И тут его взгляд упал на последнюю фотографию в стопке. Групповой снимок, но не военных. Шестеро мужчин и одна женщина в гражданской одежде, стоящие у того же дома. Надпись на обороте: «Команда «Палимпсест». Предварительная разведка. Волговерховье, июль 2020.»

2020 год. Всего за три месяца до исчезновения Леры! И в кадре… он узнал одного из мужчин. Того самого Марка, ее куратора! Его лицо, чуть моложе, но безошибочное – холодные глаза, жесткая линия рта. А рядом с ним… женщина. Стройная, в полевой одежде, с короткими темными волосами и умными, серьезными глазами. Он никогда не видел ее раньше. Но частицы песка в его запястье взвыли от боли и… узнавания. Эта женщина была связана с артефактом! Силой времени! Так же, как он!

Лера? – мелькнула безумная надежда. Но нет. Черты другие. Возраст – за тридцать. Кто она? Коллега Марка? Агент «Хроносферы»? Или… «Странник» в женском обличье?

Внезапно снаружи, сквозь открытую дверь, донесся звук. Не птица. Не зверь. Металлический, скрежещущий. Как будто отодвигают засов. Или взводят затвор.

Артём инстинктивно бросился вглубь комнаты, за груду мусора. Сердце бешено колотилось. Кто-то пришел. Сюда. Сейчас. Враги? Местные? Стражи времени?

Шаги. Не один человек. Твердые, уверенные, по скрипящим половицам снаружи. Остановились у порога. Артём затаил дыхание, прижимаясь к холодным, пахнущим плесенью бревнам. Частицы песка горели как угольки, крича об опасности.

Тень упала на порог. Высокая, широкая в плечах. Человек в длинном, темном плаще, с капюшоном, натянутым на лицо. В руке – не ружье. Что-то похожее на короткий посох с металлическим набалдашником, излучающим тусклое, зловещее сияние.

Хранитель.

Игра с Песочными Часами только что перешла на новый, смертельно опасный уровень. И Артём был в самом ее эпицентре, в прошлом, у истока великой реки, с единственным оружием – болью в руке и безумной надеждой найти сестру.

Глава 5. Война во времени

Холодный пот стекал по вискам Артёма, смешиваясь с кровью из носа. Он вжался в груду мусора за спиной, стараясь сделать себя как можно меньше. Запах плесени, пыли и окислов бил в ноздри, но он боялся даже чихнуть. Шаги замерли у порога. Тяжелые. Уверенные. Тень человека в плаще с капюшоном растянулась по гнилому полу, почти касаясь его укрытия. Синий свет от набалдашника посоха лизал стены, отбрасывая зловещие, прыгающие тени. Этот свет был неправильным