Дикое пламя Ирия. История Новогрудка

В тот самый миг, когда он набрал в грудь воздуха, Ратибор и двое охотников, Микула и Прохор, вышли из тени. Они двигались с разных сторон, отрезая ему путь к отступлению. Бесшумно, как три лесных духа.

Гришка обернулся, почувствовав движение за спиной, и его лицо исказилось от ужаса. Он увидел три темных силуэта, вырастающих из ночи. Он открыл рот, чтобы закричать, позвать на помощь, но не успел.

Ратибор был быстрее. Одним прыжком он оказался рядом, его мощная рука зажала рот возчика, вдавливая крик обратно в горло. В то же мгновение Микула и Прохор скрутили ему руки за спиной.

Все произошло в течение нескольких секунд. Тихо, быстро, эффективно. Никто ничего не услышал. Лютобор и Демьян у костра даже не обернулись, продолжая играть свои роли.

Гришка бился в их руках, как пойманная рыба, его глаза были круглыми от ужаса. Он пытался мычать, что-то сказать, но железная хватка Ратибора не давала ему издать ни звука.

Ловушка захлопнулась. Крыса была поймана. Теперь нужно было заставить ее указать путь в свою нору. И Ратибор знал, как это сделать. Не сходя с этого места.

Глава 49: Язык, что Развязала Сталь

Все произошло без единого лишнего звука. Мир Гришки, состоявший из слухов, мелких предательств и страха, в один миг сузился до железной хватки на его рту и боли в выкрученных за спину руках. Он даже не понял, откуда они взялись. Просто ночь вдруг обрела плоть и схватила его.

Его оттащили с дороги вглубь леса, в чащу, где даже звуки ночных птиц тонули в густой листве. Лютобор остался с Демьяном у костра, изображая беспечность, готовый в любой момент подать сигнал, если что-то пойдет не так.

Гришку бросили на землю, на влажный мох. Тряпку, которой ему затыкали рот, вытащили. Он тут же начал задыхаться, кашлять и пытаться кричать.

– Я ничего не знаю! Я простой возница! Дрова собирал! – его голос срывался на визг, полный паники.

– Дрова? Ночью? – раздался над ним спокойный, ледяной голос. Ратибор присел перед ним на корточки. В полумраке его лицо казалось маской, вырезанной из камня, а глаза горели холодным серым огнем.

– Я… я заблудился! Клянусь богами, я…

Гришка не успел договорить. Ратибор не стал с ним спорить. Он не стал ему угрожать или что-то доказывать. Он просто вынул из-за пояса свой нож – не большой боевой меч, а короткий, широкий охотничий нож, лезвие которого было наточено до бритвенной остроты.

Движение было быстрым и деловитым. Ратибор схватил Гришку за волосы, запрокинул его голову и приставил холодное лезвие к его горлу. Не сильно, но так, что предатель отчетливо почувствовал на своей коже прикосновение смерти. Гришка замер, его дыхание остановилось. Он чувствовал, как капля холодного пота медленно стекает по его виску.

– Я не буду спрашивать дважды, – голос Ратибора был тихим, почти шепотом, но от этого он казался еще страшнее. Он говорил не как человек, который угрожает. Он говорил как человек, который констатирует факт. – Ты расскажешь мне все. Где их логово. Как туда пройти. Сколько их. Кто их атаман. Имена. Пароли. Все, что ты знаешь.

Он чуть сильнее нажал на нож, и на коже Гришки выступила крошечная капелька крови.

– А если не скажешь… или если солжешь, – продолжал Ратибор все тем же спокойным голосом, – я не убью тебя сразу. Это было бы слишком просто. Мой друг, – он кивнул на молчаливого Микулу, который с интересом наблюдал за сценой, – он большой умелец. Он может снять с человека кожу так, что тот будет жить еще очень долго. Мы начнем с пальцев. По одному. Будем спрашивать после каждого. Времени у нас много. До рассвета далеко. А кричать ты не сможешь. Лес большой, а голос у тебя тихий.

Ратибор замолчал. Он просто смотрел в глаза Гришке. И в этом взгляде не было ни ярости, ни гнева. В нем была лишь пустота. Бесконечная, холодная пустота, в которой Гришка увидел свою собственную мучительную, растянутую на часы смерть. Он понял, что этот человек не блефует. Он сделает все, что сказал, с тем же спокойствием, с каким мясник разделывает тушу.

Тело Гришки затряслось. Не от холода, а от животного, первобытного ужаса. Он почувствовал, как его мочевой пузырь ослабел, и теплая, вонючая струйка побежала по его штанам. С ним сломалось все – его хитрость, его жадность, его жалкая храбрость. Остался только липкий, всепоглощающий страх.

– Я… я… я все скажу! – заскулил он, его голос превратился в жалкий писк. – Все, что знаю! Только не режь! Не надо!

Ратибор не убрал нож. Он лишь слегка ослабил нажим.

– Я слушаю, – сказал он.

И язык, который до этого был полон лжи и уверток, развязался. Сталь, приставленная к горлу, оказалась лучшим ключом к правде. Заикаясь, всхлипывая, Гришка начал говорить. Он рассказывал все, вываливая на своих мучителей грязные тайны, которые так долго хранил, в надежде спасти свою никчемную жизнь. И Ратибор с его людьми внимательно слушали каждое слово, отделяя правду от попыток выгородить себя, и картина вражеского логова начала проясняться во всех своих уродливых деталях.

Глава 50: Логово в Топях

Под пристальным взглядом Ратибора и холодным прикосновением стали к горлу, Гришка выкладывал все. Слова лились из него мутным, грязным потоком, смешиваясь со всхлипами и клятвами. Картина, которую он рисовал, была гораздо мрачнее, чем Ратибор мог себе представить.

Логово разбойников действительно находилось в сердце Черных топей – проклятого места, которое обходили стороной даже самые отчаянные охотники. Это был огромный, поросший чахлым лесом остров, со всех сторон окруженный трясиной и зловонными, не просыхающими болотами. Добраться туда можно было лишь одним путем – по тайной гати. Старая, полусгнившая тропа из бревен, скрытая под слоем воды и мха, известная лишь посвященным. Любой, кто не знал ее точных изгибов, неминуемо увяз бы в трясине и был заживо поглощен топью.

– Я сам к ним не ходил… до конца, – лепетал Гришка, его зубы стучали. – У них на входе на гать дозор. Двое всегда сидят. Я им товар оставлял – зерно, сало, вино… под видом дров возил, в телеге прятал. Они платили серебром. Хорошо платили.

Ратибор дал знак Микуле, и тот быстро и умело связал руки и ноги Гришки, засунув ему в рот кляп. Разговор окончен. Теперь нужно было думать.

Сидя в темноте леса, отряд слушал, как Ратибор пересказывает то, что он узнал.

Разбойников было много. Очень много. По словам Гришки, не меньше сотни, а то и больше. И это были не просто голодные оборванцы. Костяк банды составляли бывшие дружинники и наемники, которые по той или иной причине оказались вне закона. Люди, умеющие убивать, знающие, что такое строй и дисциплина. К ним прибились и беглые преступники, и отчаявшаяся лесная голытьба. Все вместе они представляли собой серьезную, хорошо организованную военную силу.

У них было даже что-то вроде крепости на том острове – старое, заброшенное городище, которое они укрепили частоколом и волчьими ямами. Они жили там, как в своем маленьком, жестоком государстве, совершая набеги на купеческие караваны и отдаленные села.

А правил всем этим атаман. Человек, которого звали Хорь.

– Гришка говорит, он не из наших, – рассказывал Ратибор своим людям. – То ли варяг, то ли поляк, изгнанный из своего рода. Огромный, безжалостный и очень хитрый. В бою дерется двуручной секирой, и мало кто может устоять против него. Он держит своих людей в железном кулаке. Тех, кто пытается бежать или утаить добычу, он казнит сам. Жестоко. На глазах у всех. Поэтому его боятся и слушаются.

Нападение на свадебный поезд не было случайностью. Хорь давно хотел совершить что-то дерзкое, чтобы показать свою силу и привлечь в банду новых отморозков со всей округи. Свадьба сына наместника была идеальной возможностью.

– Гришка клянется, что не знал, что они убьют Всеволода, – продолжал Ратибор. – Говорит, ему приказали только донести о любом богатом караване. Он думал, они просто ограбят и все. А они устроили бойню.

– Врет, собака, – зло сплюнул Демьян. – Знал он все. Деньги не пахнут, вот и продал мальчишку.

– Может, и врет, – согласился Ратибор. – Но это уже не важно.

Он замолчал, обдумывая услышанное. Сотня опытных бойцов. Укрепленный лагерь посреди непроходимых болот. Хитроумный и безжалостный атаман. Это меняло все.

Прямой штурм, даже если бы наместник дал им всю свою стражу, был обречен. Пока они будут пробираться по узкой гати, их перестреляют из луков, как куропаток. Пытаться окружить остров было бессмысленно – они просто утонут в болотах. Разбойники были в своей крепости, почти неуязвимые.

Сила была на их стороне. Значит, нужно было ответить хитростью. Еще большей хитростью, чем у Хоря.

– Что делать будем? – спросил Лютобор, его рука сжимала рукоять топора. – Все равно ведь пойдем?

– Пойдем, – твердо ответил Ратибор. – Но не мы к ним. А они к нам. Хорь жадный. Он клюнул на одну приманку. Значит, клюнет и на вторую. Только на этот раз наживка должна быть такой, чтобы он вывел из норы не половину стаи, а всех. Вместе с собой.

В его серых глазах, привыкших выслеживать самого хитрого зверя, начал зарождаться новый, еще более дерзкий и опасный план. Он еще не знал всех деталей, но уже видел его контуры. Охота на Хоря выходила на новый уровень. И теперь это была игра, в которой на кон было поставлено абсолютно все.

Глава 51: Масштаб Беды

Подставной караван вернулся в город еще до рассвета, не вызвав никаких подозрений. Ловушка для крысы сработала безупречно. Теперь у Ратибора был ключ к логову врага, но этот ключ грозил открыть дверь в самое пекло.