Привет магия! Пегарог. Книга третья

Мелкого шрифта не было, но я почему-то был уверен. Там не всё так просто. Выпьешь, и все твои труды по раскачке источника вернутся к началу. Нет уж, спасибо.

Но больше всего меня заинтересовали ящики с синими шариками – мягкими, податливыми, слегка упругими, будто капли смолы, застывшие под солнцем на коре дерева. Они странно напомнили мне «лизуна» – ту самую игрушку из детства, что растягивалась, как жвачка для великана.

«Горошины…» – мелькнуло в голове. Их было пять сундуков. Пять огромных сундучищ.

Я не стал раздумывать.

Руки сами потянулись к сумке, раскрывая её, но рациональность взяла верх – вручную я бы копался здесь до следующего полнолуния. Напомнил себе, что владею бытовой магией – той самой, что аккуратно расставляет посуду по полкам после ужина. Почему бы не применить её здесь?

Шёпот заклинания – и синие шарики взмыли в воздух, устремляясь в сумку ровным потоком, будто синий дождь, идущий наоборот. Красота.

Женя умный, Женя молодец, – похвалил я себя.

На беглый осмотр ушло минут пятнадцать.

«Осмотр» – громко сказано. Я не стал хватать всё подряд, хотя искушение висело в воздухе гуще пыли на этих древних свитках. В голове набатом звучали предупреждения мага. А значит, надо выбирать с умом.

Потому я для себя решил: «Три вещи для себя… Одна для каждого из моих… Не больше…»

Я не знал, откуда взялось это правило – то ли из страха перед проклятием, то ли из глубин собственной совести. Но я чувствовал – нарушишь, и случится нечто необратимое.

Последние годы заставили меня прислушиваться к моему источнику как к самому себе.

Горошины… нет, они не в счёт. Они не были наградой, трофеем, платой за риск. В этом я не сомневался ни секунды. Потому как я их мог получить и не сражаясь со стражами.

Драгоценные камни, золотые безделушки и прочие мирские соблазны я отмёл одним взглядом. Богатства – преходящи, а у меня его и так будет в избытке. Мой выбор должен быть мудрее.

Первым в моих руках оказался кулон – неказистый с виду, но скрывавший в себе дыхание самой жизни. Одноразовый, увы, но для Вейлы – дар бесценный. Один раз, если она окажется в смертельной опасности, он её спасёт, не даст умереть.

Вторым – пара кинжалов, чьи клинки изгибались, как молодые месяцы в ночном небе. Рукояти, обтянутые алой кожей и прошитые серебряной нитью, словно звали в руки. Большой Пуф оценит. Его стиль. Тем более они были не простые. Судя по приписке, могли исчезать и появляться по желанию хозяина. Как те, что были у Крианы. Там много чего было написано, но мне и первых строк хватило.

Третьим – кираса для Бренора. Тяжёлая на вид, однако на деле оказалась лёгкой, словно пушинка, когда я её взял в руки. Нагрудник был испещрён рунами. Надпись на бумажке гласила: «Отражатель». Магия, ударившая в него, станет его же оружием.

Именно то, что нужно.

Теперь – очередь меня любимого.

Книга.

«Тьма: что это такое и с чем её едят». Шутливый заголовок, но содержание… Страницы шептались от древних знаний.

Однозначно беру.

Шкатулка, схожа с той, что предлагал нам Скверноликий или кто он там был на самом деле… Ах да, Тайко Ливандус. Надо бы выяснить, кто это такой.

Внутри лежало настоящее богатство. Пять «зёрен возрождения». Беру.

Глаза уже устали от этого изобилия. Да и время поджимало. Зажмурил глаза и, отбросив все мысли, протянул руку наугад.

Яйцо. Синее. Страусиного размера.

С виду обычное… Если не считать цвета. И зачем оно мне? Что я с ним буду делать? Вон там меч лежит, способный разрубить всё что угодно. Буду как Артур Бесстрашный с его шпагой. Может, ну его? И главное, подписи никакой нет. Просто яйцо.

Быть может, оно увеличит источник магии в десять раз, если я приготовлю яичницу? Хм-м. Сомнительно. Но раз уж судьба подсунула его мне в руки… Значит, так надо. Даже если он останется просто сувениром. Памятью. Пусть будет так. Первый обелиск, первая победа, первая… надежда. Положив его в сумку, куда только вот-вот закончились перебираться горошины, я побежал вниз. Но замер в проёме.

Криана – прошептал я, внезапно осознав забытое. Она сражалась плечом к плечу с нами, пролила кровь за общее дело – разве не заслужила свою долю?

Мысль о встрече с ней вновь вызвала странное чувство. Встретимся ли? Узнает ли? Или её взгляд наполнится холодной яростью, а клинки – жаждой мести? Но таков путь – мы не выбираем, кого терять и кого обретать.

Да, она пала в битве… с самой собой. Горькая ирония судьбы.

Я вернулся к сокровищам, закрыл глаза и протянул руку, позволив интуиции вести меня. Пальцы наткнулись на что-то прохладное, почти живое.

Кристалл.

Мутный, словно подёрнутый утренним туманом.

Умещался на ладони, но тяжелел с каждой секундой, будто вбирал в себя тишину веков.

Что он даст?

Да кто ж его знает.

Но в этом выборе, как и во всех предыдущих, была та же необъяснимая уверенность – я поступаю правильно.

Спустившись по лестнице, я застал свой отряд сидящим на полу.

– Народ, у нас меньше двенадцати минут, и этого мира не станет. Бежим в тюрьму. Надо забрать гнома и Тораксию. Все вопросы потом.

– Кстати, это тебе, потом расскажу, что это, – впихнул кирасу гному.

– Бежим, друзья, иначе останемся здесь навечно, – договаривал я, вбегая в расщелину в стене. Через три минуты я уже находился в подвале.

– Бренор, освобождай своего дружка, а я за пчёлкой.

Я встал перед ней и с довольной улыбкой.

– Ну что, вы не ждали, а мы пришли. Готова дать клятву? Только время поджимает.

– Да, – ответила она мгновенно. Я даже немного растерялся. Думал, сейчас начнётся, мол, давай пересмотрим условия, и всё такое.

– Тогда повторяй за мной.

"Пусть жала моего рода никогда не коснутся твоей плоти

и плоти тех, в ком течёт твоя кровь.

Клянусь:

– Не подниму жало против тебя и твоих родичей,

Отдавать стану семьдесят процентов из ста процентов урожая горошин в год, как обещано,

Приду на зов, когда застонут рог тревоги.

Кто нарушит —

Кровь в жилах его превратится в желчь,

Крылья отсохнут, как лист в засуху,

А последний укус будет дан самому себе.

Пусть печать мироздания скрепит этот договор навеки.

Она повторила всё слово в слово. Ни разу не сбилась.

– Взамен ты, Кайлос, клянись:

Защищать Улей мой от меча и пламени,

Не нарушать границы Цветущего Чертога,

Делиться сладким, когда урожай будет щедр.

Кто нарушит —

Кровь в жилах его превратится в желчь,

Ноги и руки отсохнут, как лист в засуху,

А последний удар будет нанесён самому себе.

Пусть печать мироздания скрепит этот договор навеки.

Нас двоих окутал лёгкий ветерок.

– «Услышано».

Я поднял руку и одним ударом молнии сбил с неё оковы, а после вырвал замки у клеток. Далее надел кольцо.

– Знаешь, что это?

– Да, артефакт пленения.

– Верь мне, это всего лишь артефакт, что даст мне возможность спасти вас.

Она ничего не ответила, когда я подал магию в кольцо, ни королева, ни её подданые не сопротивлялись. Перед ним открылся портал, куда они все и влетели.

Пока я решал свои вопросы, горец с помощью Грохотуна освобождал старика.

– Так, все готовы?

– Да, – услышал я нестройный хор голосов.

«Nox Transitus Domum» – на последние крохи энергии я создал портал.

– Не стоим, товарищи, двигаем ножками, – подталкивая их в спину, запихнул в портал. Оказались мы недалеко от рыбного леса, где, как только потух мой портал, открылся тот, что ведёт наружу.

– Будем надеяться, нас там не ждут, – и мы шагнули.

***

Когда краски мира вновь обрели свои цвета, а мы, проморгавшись, начали оглядываться, то первое, что увидели, это как напротив нас стоит отряд вооружённых до зубов гномов. Растерянные, озираются. Это, видимо, те самые, о которых предупреждал архимагистр Эльрикас. Их, похоже, выкинуло вместе с нами.

Обернувшись, я обнаружил, что обелиска более нет.

Ага, теперь понятно, чего это их растерянные лица становятся такими злыми. Кормушка-то закрыта.

– Отряд к бою, – закричал гном, вскинув молот вверх.

Молот не простой, а с мана-накопителем. В отличие от моего, он забит под завязку. Вон как сверкает.

Так и что же нам делать? Но помощь пришла откуда не ждали.

Стоило гномам сдвинуться с места, как их остановил окрик. Дед, которого мы освободили, если верить нашему бессмертному другу, является истинным королём. А тот, что правит сейчас, его младший брат. И нет, он не подставил старшего, а только принял бразды правления, когда Ториндус Старквилл сгинул в обелиске.

– Стоять именем короля Ториндуса Старквилла Звёздного, – вышел им навстречу Бренор, сын Рунара, а с ним и тот самый дед. Эх, сюда бы попкорн и колу. Нервы ни к чёрту.

Ещё не погасло эхо произнесённых слов по пещере, а боевые гномы встали как вкопанные.

Стоило нашему деду зажечь на ладони яркий шарик света размером для пинг-понга, как все тут же замерли, а после преклонили колени.

Я обалдел. Откуда у гномов маг света? Потом до меня дошло, дар зерна.

На ногах остался стоять только тот, что был с молотом. Он подошёл и склонился в поклоне возле деда.

– Великий король Ториндус, вы ли это?

– Я-то это я, а вы кто таков будешь?

Его голос окреп. Видимо, зелье исцеления уже подействовало. У него даже румянец появился.

– Балмор Громовой Горн, сын Дурина Каменная кожа.

– Уважаемый гном.

– Мой отец… – голос Балмора дрогнул. – Он…

– Твой отец пал в бою, защищая короля, а вот к остальным братьям, кто ушёл со мной в поход, вот к ним у меня будут вопросы. Если, конечно, они ещё живы, – с каждым словом его голос креп и становился более властным.

– Мой король, прошу вас, оставим эти вопросы, когда окажемся во дворце. Сейчас же надо покарать чужаков, они лишили нас…

И вот тут я напрягся. Да, мы освободили его, но и в то же время лишили его народ возможности добывать зёрна. А это, извините, не шутки.

Дед расхохотался.

– Балмор, ты серьёзно хочешь напасть на того, кто в одиночку убил всех монстров? Ты умом тронулся?

– Он не в одиноч… – но гоблину не дала договорить Вейла, зажав рот.

– Ваше величество, но он виноват в том…

– Он спас твоего короля. Этого тебе должно быть достаточно. «Или моё слово для тебя ничего не значит?» – произнёс с явной угрозой Старквилл, вместе с тем зажигая свет на руке. Я знал, что у него источник почти пуст. Клетка, в которой он содержался, не давала ему возможности наполнять его полностью. А вот Балмор нет. Да, он тоже сильный маг, но опыт играет здесь куда больше, чем сила. Да и дед, похоже, умело скрывал своё опустошение.

– Прошу простить меня, мой король. Гнев затуманил мой разум.

– Вижу, а ещё вижу, что вы, гномы, совсем обленились, коли выбрали благом зерно раз в сто лет, чем убивать монстров в ничейных землях. Или пока я сидел в заточении, их захватили?

Судя по лицам бородатых, им стыдно.

– Всё, довольно. Открывай портал в мои чертоги.

– А вы, – повернулся он к нам, – будьте моими почётными гостями. Вас никто не тронет, а если и тронет, – старик усмехнулся, – то я за него помолюсь Великому Наковалю.

Первым в открывшийся портал вошёл король, затем мы, а за нами все остальные.

Нас разместили в комнатах дворца, Вейла в одной, Гоблин и Горец со мной, по моей просьбе. Пока приняли душ, привели себя в порядок и всё прочее, прошло часов шесть.

Я сидел в медитации и восстанавливал источник. Кто знает, как всё обернётся. Сейчас старый король нам благодарен, а уже к вечеру потащит на плаху. Двери открылись, и в комнату вошёл Бренор.

– Ну и как там твои, рады? – спросил я, не открывая глаз. Гном ходил проведать семью. Я ему посоветовал, мол, нас всё равно скоро не позовут, так что у него полно времени. А так как мы не заложники, он спокойно вышел со дворца и так же вернулся. Только перед уходом я ему намекнул, чтобы при общении с близкими держал язык за зубами. Пусть, если что, опирается на то, что дал клятву о неразглашении и всё такое.

Бренор оказался понятливым, а потому согласился. Лишних проблем для родных никому не хочется.

– Мама долго плакала, но от радости. Отец, узнав о даре, чуть ли не прыгал на месте. Брат и сестра также обрадовались, что я жив.

– Так мы же письмо им посылали или не дошло?

– Ну так-то оно так, вот только увидеть живым – это совсем другое.

– Согласен. Живой да во плоти – это куда лучше. Вот что хотел спросить, этот твой король давно сгинул?

– Очень. Отец моего отца ещё даже не родился, – он сел напротив и налил себе медовухи, которую Грохотун выпросил у меня.

– Как думаешь, Торвальд отдаст трон?

– Конечно, – с уверенностью произнёс он. – По-другому и быть не может. Ториндус Старквилл Звёздный – один из лучших королей нашего народа. Мудрый, справедливый и сильный. На него никогда ни один клан не мог повлиять, я имею в виду его решения. Правда, уж больно был горяч. Вот и полез к Скверноликому. Думал, одолеет.

– Если там только магическая сила была нужна, то, может, и одолел. А так… Ну ты сам помнишь, чем он бил.

– Такое вряд ли забудешь, – они с гоблином чокнулись.

– А у вашего народа нет предрассудков по поводу нашего зеленокожего друга?

– С чего бы? Мы нормально относимся ко всем народам. Разве к крысам не очень, да и к гноллам. Всё-таки они не совсем разумны.

– Это хорошо, – я встал и сел к ним за стол. За всё это время накопил процента три. Да, крохи, но хоть что-то.

– А с пламенем не расскажешь, что там было?

Он отставил стакан, вытер бороду и проговорил:

– Спросили, кем я готов пожертвовать.

– Понятно. Спасибо тебе, друг. Но, как я понимаю, в тот момент ты не знал, выживешь ты или нет? – Он кивнул. – Ещё раз тебе спасибо от всего сердца.

Выпив с ними стаканчик, я решил уточнить кое-что.

– А не хочешь мне рассказать, что ты за дар получил от зерна? – И вот тут он потупил взгляд.

– Давай-давай, колись. А то, когда из меня не по моему желанию вырывается магия чистой тьмы, мне как-то не по себе становится.

– В общем…

– Слышь, Пуф, сгоняй за Вейлой, подарочки буду дарить, – понял я правильно его заминку.

Я ещё только к сумке потянулся, а его уже ветром сдуло.

– Дар называется «Связь с Кайлосом», – заговорил он, как только гоблин скрылся за дверью.

– О как, звучит круто, продолжай.

– Когда я умираю, то твоя тьма, та чистая первозданная, лечит меня и быстрее возвращает к жизни. Ещё изредка мы будем видеть сны друг друга. Как это работает, я не скажу.

– Понял. Ещё что-то?

– Да, – начал он неуверенным голосом, – когда ты применяешь тьму без своих молний, то я её чувствую. Как бы объяснить. Такое ощущение, будто она исходит из меня. В этот момент что-то во мне меняется.

Я задумался. Тьма, судя по тем не многочисленным трактатам, которые я читал, меняет людей не в лучшую сторону. Если я могу с ней бороться, то вот он вряд ли.

– Это происходит, когда ты рядом, или теперь всегда так будет? – Он пожал плечами.

– Ясно. Разберёмся.

В дверях появилась Вейла – свежая, будто утренний ветерок, в струящемся платье, что колыхалось при каждом шаге. Я прям залюбовался. Рядом шёл надутый Большой Пуф, его лицо выражало недовольство, а ещё обеспокоенность.

– Господина Кайлоса, – проскрипел Пуф, – соблаговолите убедить эту недоверчивую особу, что намерены осыпать нас дарами. А то грозится ухо откусить, если я сказал не правду.

– Он говорит правду, – подтвердил я его слова, – присаживайтесь.

Бренор, уже облачённый в новую кирасу, стучал по нагруднику костяшками пальцев:

– Красивая вещица.

Я ударил по нему искрой, и она вернулась в меня.

– Теперь понял, в чём её суть?

– М-да, так понятнее, но мог и просто рассказать.

– Так неинтересно, друг мой, – улыбнулся я. – Ну что, доволен? Стоило это твоих смертей?

– Ещё бы. Древние мастера знали толк – нынче так не куют.

Я повернулся к нашей волчице.

– Вейла, это тебе, – протянул кулон, и он замерцал в её ладони, будто пойманная звезда. – Запомни: он одноразовый. Но если смерть заглянет в твои глаза – будь то клинок, яд или магический удар – ты выживешь. А он… рассыплется прахом. Причём он выдержит удар архимагистра.

– Ничего себе… Кай, я… Глаза её блеснули влагой. – Огромное спасибо.

– Это тебе спасибо, – улыбнулся я искренне, вспоминая, сколько раз она прикрывала мне спину.

– Ну а тебе, Большой Пуф… – Я извлёк два изогнутых кинжала, чьи лезвия искрились в свете магических светильников. – Произнеси заклинание – и они станут твоими. Будут приходить по зову и исчезать, когда не нужны.

Последующий час гоблин пропал из виду, увлечённо экспериментируя с новым приобретением. То тут, то там в воздухе вспыхивали стальные полумесяцы, то растворяясь в ничто, то материализуясь вновь – будто капризные духи стали.

Далее хотел раздать горошины, но к нам постучались.

– Входите.

Дверь медленно открылась.

– Здравствуйте, вас просят прийти в малый зал короля.

– Какого именно? – От моего вопроса вошедший гном завис.

– Ладно, не грузись, а то ещё зависнешь, – гном от моих слов завис. Блин, сломал коротышку.

– Идёмте, друзья, – я встал и направился на выход, – а после чуть тише добавил, – и будьте готовы ко всему.

Но тут слуга вновь заговорил:

– Простите, господин Кайлос, но просят только вас.

– Что ж, ожидаемо. Тогда прошу, позаботьтесь о моих друзьях. Первое, хочу, чтобы вы их вкусно накормили, второе, когда, именно когда, а не если, я вернусь, и вдруг случится так, что с ними что-то не так, вы пострадаете первым. Затем все те, кто этому причастен. Это не угроза, а сухая констатация факта.

– Да, господин маг, – ответил он и глаз не отвёл. А молодец, умеет себя держать. Хотя, может, не верит и считает, что такой малец, как я, лишь сыплю словами. Ну, тогда всё останется на его совести.

– Тогда идём, – весело повторил я. Будто ничего и не было. Однако мой провожатый не разделял моего веселья.

Глава четвёртая.      

Торги.

Когда меня ввели в зал, там уже ожидала троица важных гномов: Торвальд Каменное Сердце Старквилл, восседавший во главе стола словно высеченная из гранита статуя. Ториндус Старквилл Звёздный, чьи проницательные глаза мерцали, как далёкие созвездия. А ведь недавно казался немощным стариком. Быстро идёт на поправку, ничего не скажешь. И тот гном, вроде Балмор Грозовой Горн или Горомой, не суть, от которого веяло мощью, сравнимой разве что с разбушевавшейся стихией. Реально силён.

Они сидели за чёрным, массивным, с ожившими словно молниями прожилками, мраморным столом, на удивление пустым – ни яств, ни кубков, исключительно холодный камень, разделявший троицу. Такое напряжение стояло в комнате, что поставь тут лампочку, и она засветится. Вот только откуда ей здесь взяться?

Я сделал несколько размеренных шагов вперёд и склонился в почтительном поклоне, чувствуя, как тяжесть их взглядов давит на мои плечи.

– Ваше величество, – начал я, тщательно подбирая слова, – позвольте представиться: Кайлос, ученик Торгуса «Громовержца» Ворхельма, хранителя замка Разрушенных небес. – Моя рука скользнула к внутреннему карману, откуда я извлёк письмо с оттиском учительской печати. – Честь знакомства с вами бесценна, даже если обстоятельства этого знакомства… несколько необычны.

Хорошо, что я успел снять кольцо по дороге сюда – иначе бы непременно привлёк ненужное внимание. Надеюсь, Бренор не проболтался о его существовании. Мой проводник и вправду необычен: в то время как у всех магов, которых я встречал, в оправе сиял лишь один камень, в моём кольце их два, переплетённые в странном танце.

Да, Ридикус упоминал, что архимагистры со временем перестают нуждаться в подобных артефактах… Но таких волшебников во всём Кероне – раз-два и обчёлся.

Но хватит отвлекаться. Вон король Торвальд смотрит на меня так, будто пытается прожечь взглядом.

Он сидел неподвижно, словно изваяние, высеченное из самой сердцевины горы, но я заметил, как его пальцы впились в подлокотники трона, сдерживая бурю эмоций. Этот жест уважения к придворному этикету вызвал во мне тихое одобрение.

Признаться, я чувствовал себя не в своей тарелке. До этого момента самым важным лицом, с которым мне доводилось общаться, был директор школы – и то лишь во время вручения грамот. А теперь передо мной восседал монарх, облачённый в парчу и многовековую власть, маг, чья сила могла сравниться разве что с разъярённой стихией. Да, он был могуществен – этого не отнять. Вообще-то, если разобраться, здесь присутствовали сразу два монарха… Но для меня он оставался просто гномом. Пусть и в короне.

Я никогда не испытывал пиетета перед сильными мира сего. Возможно, потому что знал: моя собственная мощь ничуть не уступает их. Да, это звучит самонадеянно, но что поделать – правда есть правда. Максимум, на что я способен – сдерживать грубости и не выпячивать грудь с видом «ну-ка попробуйте троньте».

Хотя… если бы здесь оказался наш президент, дело приняло бы иной оборот.

Письмо первым взял Балмор Грозовой Горн. По мере чтения его брови всё плотнее смыкались над переносицей, пока лицо не окаменело в суровом выражении.

– Всё верно, – пророкотал он, складывая пергамент. – Паренёк действительно ученик Ворхельма. Печать настоящая. Старый маг просит: если его подопечный натворит глупостей – вызвать его через портал. А если… – Балмор сделал многозначительную паузу, – если «глупости» окажутся слишком серьёзными, он нам искренне сочувствует и советует… договориться с ним.

Ториндус Старквилл неожиданно рассмеялся, и звон его смеха разлетелся по залу, как рассыпавшиеся звёзды:

– Я же говорил вам, он не так прост! Кем бы ни был этот потомок Ворхельмов, но он определённо маг достойный, если осмеливается так откровенно предупреждать нас. Ведь он прекрасно понимает, какие последствия могут иметь эти строки для наших с ним отношений. С учётом как близко его земли к нам.

– Прежде чем мы приступим к столь важной беседе, достопочтенные господа, – произнёс я, неторопливо доставая из сумки завёрнутые в пергамент снеки, – позвольте создать подобающую атмосферу.

Мои пальцы ловко раскладывали на полированном столе хрустящие чипсы и ароматные хлебцы, щедро приправленные экзотическими специями. Даже королевская маска невозмутимости дала трещину, когда перед ним появились эти скромные, но душевные яства.

– Мой наставник, архимаг Ридикус Огнебровый, говаривал: «Истинная беседа требует достойного сопровождения». Не найдётся ли в ваших кладовых доброго эля?

К счастью, в этом мире не принято допытываться о возрасте. Хотя напиваться до положения риз я, конечно, не собирался – достаточно было создать непринуждённую атмосферу. Для их же благорасположения.

Король едва заметно кивнул, и уже через мгновение перед нами красовался бочонок литров на десять, а в массивные кружки звонко лилось золотистое пенистое. Я лишь слегка пригубил напиток, желая сохранить ясность ума, тогда как мои собеседники сначала с подозрительной осторожностью пробовали мои скромные угощения… чтобы затем с истинно гномьим энтузиазмом приняться за трапезу. Разумеется, не прежде чем королевский дегустатор трижды проверил каждую крошку – вот ведь дотошный служака! Не упустил ни малейшей детали. Что ж, заслуживает уважения такая преданность долгу. Или ему просто они понравились, вот он и ел, якобы дегустирует.

– Откуда это ты такие нам вкусности принёс? – спросил Ториндус, закидывающий чипсы в рот с скоростью автомата.

– Сам приготовил. Нашёл как-то книгу на кухне, что принадлежала алхимику. Вот там и вычитал рецепт.

– Как звали его? – впервые подал голос король (действующий).

– Эльрикас Серебряный Лист. Пришлось много трав собирать, до того как научился готовить хотя бы пару блюд из неё.

– Уважаемый маг, – со знанием дела произнёс старший Старквилл.

А я мысленно присвистнул. Это ж сколько лет алхимику? Тысяча, две, пять? Интересно, а он бы так говорил, если бы знал, кто его пленил? Ну не он сам, конечно, а его страж, но, думаю, это не сильно бы поменяло его мнение.

Пока уважаемые гномы наслаждались трапезой, я поведал им историю своего проникновения в замок. Первая часть рассказа – о том, как встретил Ридикуса, как стал учеником Торгуса – не вызвала у них особого интереса. Но когда речь зашла о том, что древняя башня сама впустила меня, признав своим другом, – в зале воцарилась гробовая тишина.

Недоверие гномов было столь велико, что они потребовали священной клятвы перед мирозданием. Даже после этого они ещё целый час горячо обсуждали, как такое вообще возможно. «Камни не принимают чужаков!» – гремели голоса. «Это противоречит всем законам архитектурной магии!»