90-е: Шоу должно продолжаться – 15

И босые ступни нашего внезапного ангела смело нырнули в несущийся по проезжей части поток воды. Мы с Евой переглянулись, я подхватил сумки и чемодан, и мы поспешили следом.

А дождь все лил, так и не собираясь заканчиваться. Вопреки расхожей истине, что сильный ливень – это ненадолго.

– Меня Полина Марковна зовут, если что! – сквозь шум потоков воды прокричала нам проводница. – Народу у меня много, но на одну ночь найду, где вам постелить. А утром уже разберетесь, что да как!

Ехидный внутренний голос, подзуживавший меня периодически за время всей нашей не самой комфортной дороги, заткнулся. Видимо, на появление «ангела из дождя» он ну никак не рассчитывал. А ведь именно из таких вот маленьких чудес и складываются волшебные детские воспоминания.

Шли мы, на самом деле, довольно долго. Во всяком случае, мне так показалось. Свернули с относительно широкой улицы куда-то в узкий переулок между домами, утопающими в мокрой от дождя зелени. Потом поднимались вверх, потом снова свернули. И снова. Это был какой-то лабиринт среди частного сектора. В городе, как будто бы совсем без людей.

– Пришли! – весело сказала Полина Марковна и нырнула в узкую калитку в заборе. Во внутреннем дворике, прикрытом сверху сплошной крышей виноградной лозы, дождь шел не с такой страшной силой, как на улице, но крупные капли все равно падали нам на головы. Я думал, что там будет один дом, вроде того, в котором мы в тот раз с отцом снимали комнату под крышей, но тут все оказалось еще веселее. Здесь было сразу много разномастных построек, которые были как попало прилеплены друг к другу. За калиткой был первый дворик, ограниченный одной глухой стеной, увитой сверху донизу плющом и двухэтажным домом с внешней лестницей. Дальше был узкий проход, в который нагруженный багажом я едва протиснулся. Там имелся второй дворик, пошире первого. И окружали его сразу несколько построек. Очень старая на вид избушка с белеными стенами и черепичной крышей, деревянный сарай, что-то вроде навеса со шторами из бусин… Дальше были еще какие-то проходы и переходы. Как будто мы попали в лабиринт, построенный из самых разных крохотных и не очень зданьиц, возведенных в разное время.

– Давайте сюда! – хозяйка открыла дверь одной из одноэтажных построек. Щелкнула выключателем. Одинокая лампочка под самодельным плетеным абажуром осветила комнату. Две газовых плиты, кухонный стол, шкафчики. Пара табуреток, еще один стол. На стенах развешены тазики и сковородки. Летняя кухня!

– Обалдеть, я даже не думала, что от дождя можно так устать! – Ева села прямо на пол и вытерла лицо руками. На полу под всеми нами немедленно образовались лужи.

– Вы откуда такие красивые? – спросила Полина Марковна. Когда она разоблачилась из своей дождевой одежды, выяснилось, что она скорее бабушка, чем тетенька. Возможно, даже старушка. Сухощавая, с тонкими жилистыми руками, покрытыми темным южным загаром. Кожа на лице похожа на пергамент. А полностью седые волосы убраны в неидеальный пучок на затылке. Надо же так ошибиться! Пока мы шли, я думал, что ей всего лет тридцать пять, может… Очень молодой и задорный голос. И ничего старческого в движениях.

– Из Новокиневска, – сказал я.

– О, надо же, какой совпадение! – она обрадованно всплеснула руками. – А я в Новокиневской области работала! Завклуба была в Малиновке. Знаете такое место?

– Ничего себе! – ахнула Ева.

– Меня туда по распределению отправили, сразу после института культуры, – Полина Марковна говорила и в это же время постоянно двигалась. Набулькала воды из высокой оплетенной бутыли в эмалированный чайник в цветочек, включила газ, поставила чайник. Потом вывалила в раковину те корнеплоды из сумки, которые она тащила. Хрен знает, что это. Может, репа, а может вообще турнепс. – Я тогда в Новокиневск на поезде приехала, а до Малиновки меня уже на зиле подбросили. Хорошо хоть в кабине, а не в кузове. Привезли, выгрузили, выделили прямо целый дом сразу и бросили. А вечером мужики тамошние напились и давай в дверь ломиться. Мол, знакомиться же надо! Ох, как я тогда испугалась! Даже шкаф умудрилась в одиночку к двери передвинуть, чтобы не открыли. А потом ничего, привыкла. Мужики у меня еще слезно прощения просили…

Шум дождя остался снаружи. Новая реальность до мозга доходила постепенно. Вот перестали шуметь в ушах двигатели. Они так-то давно уже замолкли, конечно, но эхо могучих моторов сначала двух самолетов, потом «кометы» продолжало гудеть где-то в голове, и вот только сейчас, когда на плите зашумел чайник, я понял, что это воображаемое гудение замолчало. Мы прибыли в пункт назначения. Пусть пока еще не разобрались, что тут как. И жилье на всю нашу ораву еще не найдено. И придется снова подрываться и мчать в Туапсе, чтобы встретить наших. И потом еще бегать нагруженным, потому что надо же будет девчонкам помочь… Но это все уже была другая суета. Я видел сквозь залитое дождем окно виноградные гроздья, какое-то фруктовое дерево и часть стены, увитой плющом. И понимал, что это он. Тот самый город из моей детской сказки, который я не смог разглядеть в курортном Геленджике в тот, второй раз. Я приехал.

Тут я понял, что, задумавшись, пропустил часть разговора. Ева уже рассказала, что у нас буквально на днях в Малиновке был рок-фестиваль, а Полина Марковна ей в ответ рассказывала про бардов, которые там собирались. И то, как это все начиналось где-то в шестидесятых годах…

*****

Это была очень… гм… необычная ночевка. Только по началу нам показалось, что весь этот лабиринт домов совершенно пуст. Но где-то к девяти вечера, когда дождь совершенно внезапно прекратился, микро-городок под виноградной крышей наполнился голосами, смехом, шагами. Где-то заиграла музыка, кто-то принялся срочно натягивать во дворе веревку. Реальность ожила и наполнилась людьми. Нам с Евой Полина Марковна выделила закуток за занавеской прямо здесь, на летней кухне. Я помог ей достать с антресоли припрятанный туда как раз вот на такой случай матрас, откуда-то взялось старенькое постельное белье в мелкий цветочек. Незнакомые запахи щекотали ноздри. К нам в летнюю кухню то и дело заскакивали разные люди, смущались, знакомились, звали присоединяться. В одном из маленьких двориков затеяли застолье с мангалом, в другом – тихонько играли на гитаре какие-то протяжные песни.

По началу мы с Евой слегка даже стеснялись, опасаясь высовываться наружу из своего временного убежища. Побродили от одной незнакомой компании к другой, послушали обрывки чужих разговоров. Дважды были накормлены, сколько раз нам предлагали винища – со счету сбился. Но вечер получился отличным, конечно. Непривычным, полным позитивных людей, имен которых мы, конечно же, не запомнили. Да и не пытались, если честно.

А когда я проснулся, то обнаружил, что Евы на матрасе уже нет. Но услышал, как она тихонько ходит босиком по летней кухне. И почувствовал, что в воздухе разливается восхитительный аромат яичницы. Вроде бы, банальная такая штука, но здесь и сегодня мне показалось, что яичница никогда не пахла вкуснее.

Исследовать город мы отправились налегке, оставив вещи сохнуть, развешенными на веревке в одном из бесчисленных закутков двора Полины Марковны. Разумеется, она была вовсе даже не меценатом. И вот это огромное количество постояльцев, с которыми мы вчера ели, пили и знакомились, здесь явно не просто гости. С нас денег Полина Марковна напрямую не требовала, но и отказываться, когда я решил заплатить, не стала. Приняла как должное. Значит, правила этой игры я все-таки угадал.

Мы поплутали некоторое время в частном секторе, потом выбрались-таки на одну из улиц, ведущих к морю. И, не особо сомневаясь, двинули туда. А то мы пока до сих пор его толком и не видели. Несмотря на то, что путь от Сочи до Геленджика проделали по воде. В «комете» есть небольшая открытая палуба. И мы даже один раз туда высунулись. Ну да. Такое…

Да, море…

Набережная выглядела именно такой, как я помнил в детстве. Суровый бетонный парапет без всякой претензии на изящные красивости. И на нем, прямо на бортике прилегли рядком трое упитанных мужиков. В труселях и модных головных уборах из носового платочка с узелками по углам. Из каменистого берега в воду выдавались длинные деревянные пирсы. Не те, что для теплоходов и лодок. Это были приспособления для купания людей. Чтобы не наступать на каменистое дно, можно было спокойненько пройти по деревянным мосткам и чинно спуститься по лесенке в теплую соленую воду. Народу было… Ну, много, конечно. Лето, приморский город, солнечная погода. Мы с Евой встали у парапета и некоторое время медитировали на горизонт. «Вот тот мыс – Тонкий, а вон там – Толстый», – вспомнил я. Где-то тут еще должен быть створный маяк, который меня в детстве разочаровал. Потому что оказался не высокой башней, а какой-то невнятной коробочкой.

– Здесь же где-то должен быть специальный информационный центр для туристов? – сказала Ева, не отрывая взгляд от горизонта.

– Он нам не нужен, – сказал я. – Я знаю, куда хочу пойти.

******

Город вместе с набережной кончился как-то внезапно и превратился в лабиринт из машин и палаток. Мы еще до места не дошли, а я уже понял, что то самое место из моего детства еще живо и здравствует. Огромная территория турбазы «Кубань» все еще была цельной. Пока еще сливки общества не успели отгрызть от нее прибрежную зону и настроить себе там коттеджей. Все было в точности так, как я-ребенок и запомнил. Сосны эти заповедные, которыми нам во второй визит прожужжали уши. Брезентухи, тенты, мангалы, сколоченные из чего попало столики, натянутые межде деревьями веревки с развешанными разномастными шмотками. И самые разные люди, покрытые темным южным загаром, веселые и не очень. Туристическая романтика, как она есть.

В голове творилось странное. Несколько разных картинок-воспоминаний смешались, дробились на кусочки, складывались в противоречивые какие-то эмоции. Я глазел вокруг, как пацан. Иногда меня накрывало волной узнавания. О, лавочка! А я ее помню, ее дядя Миша чинил! Ой, это же куст кизила, который я объедал! Значит сразу за ним палатка Люси и Васи, у них еще собачка была смешная, мохнатая и злобная. А вот тут вроде стоял чум совета… А вон там… Ох! Некоторые лица казались знакомыми. А может и не казались, а реально были. В такие места частенько ездят, ну или скорее ездили год за годом. Не меняя привычек. Так что не исключено, что Люсю и Васю вместе с их собачкой я здесь встречу. Ну, они будут постарше, конечно. Сколько лет, получается, прошло?

– Ищете кого-то? – спросил коренастый мужичок в шортах, темных очках и с наклеенным на нос зеленым листочком.

– Скажите, а как здесь можно поселиться? – спросила Ева.

– Это вам нужно в администрацию сначала, – ответил мужик и махнул ножиком, которым как раз строгал какую-то палочку, в сторону, противоположную от моря. – Там будут основные ворота, белые такие, через них пройдете, а там прямо и направо. Вы вдвоем приехали?

********

Мы с Евой сидели на лавочке перед столовой и глазели вокруг. Столовая была стильной такой, отделанной камнем. А перед входом был круглый… гм… нет, не фонтан, потому что вода там ниоткуда не била. Просто круглый такой небольшой бассейн с мутной водой. Откуда изредка всплывала спина здоровенной ленивой рыбины. Цивильная часть турбазы была прикольной. В прошлый раз мы с отцом сюда не заходили. Были только в гостях в той части, где машины и палатки. Тогда в детстве, мне это, конечно, казалось невероятно крутым. Особенно я радовался, когда мы оставались ночевать… Мне, в принципе, палаточная жизнь и сейчас нравилась. Особенно, когда тепло и нет комаров. А комаров здесь не было. Здоровенные виноградные улитки были. Жуки какие-то, шевелящие длинными усами, тоже были. Горланящие на все лады птички имелись в наличии. Но комаров не было.

– А может мы все-таки в домиках поселимся? – предложила Ева. – До моря дальше, конечно, но тут так… Так миленько.

– И кинотеатр есть, – сказал я, кивнув в сторону белеющей сквозь кусты стены открытого уличного кинотеатра.

– Бочки смешные, – хихикнула Ева.

Домики тут были двух типов – обычные квадратные, при взгляде на который сразу понимаешь, что это домок. И полукруглые, похожие на половинки бочки, которые здесь почему-то назывались «радугами». В радуге жили по четверо, а домики были разные, кажется, до восьми человек.

– Хотя, наверное, надо сначала, чтобы все остальные приехали, и тогда решить, – задумчиво проговорила Ева.

Мимо нас периодически проходили аборигены и обсуждали свои какие-то аборигенские дела. Пока мы не стали частью местного социума, так что речи их звучали практически на иностранном языке. Еще и с гэкающим местным акцентом.

– Да не, ждать – такая себе идея, – махнул рукой я. – Они будут с дороги, базар начнется во все поля, кто-то выпендриться захочет, а кто-то… Короче, давай вернемся в администрацию и скажем, что нам нужно четыре бочки.

– Тогда к двоим могут еще кого-то подселить, ты же слышал, сейчас ребята говорили, – сказала Ева.

– Ой, да к черту эту арифметику! – я махнул рукой. – Скажем, что нам нужно четырнадцать мест, и пусть Мария Георгиевна сама решает, куда нас поселит.

********

Вокзальчик Туапсе был миленьким, ничем особенно не выдающимся и в целом, от других похожих отличался только тем, что был подписан. Мы досюда добрались легко и с ветерком. Как-то само собой получилось. Забрались мы утром наверх, на площадку геленджикского автовокзала, увидели ушатанные икарусы, представили, как сейчас нужно будет сначала туда по серпантинам, потом обратно… И тут этот мужик со своим: «Кому в Туапсе надо? Еду туда, могу подвезти…»

Серпантинов нам избежать не удалось, конечно, тут дорога одна. Но на машине дорога прошла быстрее и веселее. Мы с Евой практически весь путь глазели на величественные горы, а водитель травил какие-то байки.

Я честно заплатил дядьке, сколько он запросил, он высадил нас у самого вокзала, и мы разошлись, довольные друг другом.

Мы посмотрели расписание, узнали, что ждать нам еще два с половиной часа. Купили по стаканчику мороженого, прогулялись до моря. Посмотрели на ряд рыбаков с удочками и тусящих вокруг котов. Было так умилительно, что я даже камеру расчехлил, чтобы запечатлеть это «боевое братство». Потом мы еще погуляли. Остановились рядом с киоском союзпечати, спросили, нет ли у них карты Геленджика. Продавщица обиженно отозвалась, что карту Геленджика в Геленджике и покупайте.

Мы зачем-то заглянули в магазин одежды. Купили себе по дурацкой панамке.

– Мимикрия, – хихикнула Ева, глядя на себя в зеркало. – Теперь мы похожи на местных.

– А я вдруг понял, что местных-то толком и не видел, – пожал плечами я. – Одни сплошные туристы…

– Ну я что-то такое и имела в виду, – сказала Ева. – А то в нас с первого же взгляда новеньких опознают.

– Это потому что мы белые! – изрек я.

Мы вернулись обратно к вокзалу, поняли, что рано. Еще чуть-чуть погуляли. Посидели на скамейке. Время тянулось медленно, но подгонять его все равно не хотелось.

В конце концов ожил громкоговоритель и сообщил, что поезд Красноярск – Сочи прибывает на первый путь.

– Ну наконец-то! – Ева вскочила. – Интересно только, где Астарот с Кристиной. Они же тоже сюда должны были подойти.

Глава 7

«Чтобы выйти из зоны комфорта, нужно сначала туда войти», – со смешком подумал я, взгромождая на себя несколько разномастных сумок. Перрон Туапсе был чуть более «легковесным», чем аэропорт в Сочи. Ну, в том смысле, что тут тоже, конечно, были желающие нас поселить-приютить, но не было ощущения, что эти самые желающие готовы нас разорвать на части и устроить драку, прямо не отходя от кассы. Я лавировал между растерянными пассажирами и настойчивыми местными и уверенно пер вперед как танк. Предварительную разведку мы уже провели, дорогу до автовокзала изучили. На самом деле, было недалеко, конечно. Но не так удобно, как в том же Новокиневске. Где спустился с крыльца вокзала железнодорожного и – хоба! – ты на автовокзале. «Ангелочки» и остальные примкнувшие к нашему южному отпуску как-то поспевали за мной, но я следил не особо внимательно. Задача раз – дотащить вещи. А согнать всех в одну кучу – это уже задача два. Ну и Ева, конечно, помогала.

Я топал вперед, придерживая ремни и ручки.

– …а я в Ростове выхожу на перрон, типа проветриться, а там еще жарче!…

– …и спрашиваю, а что это за такие шары на деревьях? Это чьи-то гнезда? А мне говорят: «Это омела!» Прикиньте?

– …а тут проводница заходит и говорит: «А ну-ка быстро перестали шуметь, сейчас милицию вызову!», а Дюша, такой…

– …жрать хочу ужасно. А все спят, вчера же угомонились в три часа ночи…

– … смотрю, а там какая-то статуя огромная. Я соседку тихонько толкаю и говорю: «Ой, что это за такой монумент?» А она на меня тааак посмотрела и говорит: «Это Мамаев курган, молодой человек, такие вещи знать надо!» Ну мы когда подъехали поближе, я уже тогда понял…

– Это в Волгограде же?

– Ой, Ева, мы такие вкусные конфеты купили в Саратове! Я специально для тебя парочку припрятала…

– В Самаре же!

– Разве в Самаре? А мне показалось, что в Самаре продавали мочалки… Или наоборот было?

– …и тут эти малолетние бандерлоги устроили бег по полкам…

– …а я говорю, да мы только к друзьям зайти! А проводница встала, как краб и ни в какую!

– А на море мы пойдем? Хочу купаться немедленно!

Галдели на все голоса, конечно. Растрепанные, немного опухшие, раскрасневшиеся от жары. Никаких кондеров в поезде, разумеется, не было. Даже в СВ. Хотя в целом Кирюха с Бельфегором выглядели бодрее остальных. Судя по отрывочным пока что рассказам, девчонкам здорово не повезло с соседними купе. Буквально на следующей станции туда погрузилась целая компания из нескольких семей с детьми. Но дети были вполне нормальные такие, их было в общей сложности трое. И они из всех соседей были самые тихие. Две рассудительные девочки лет десяти и мальчик. Которые искали периодически акустического убежища, потому что старшие родственники отправившихся на отдых семейств то громогласно пьянствовали, то громогласно же скандалили. И затыкались на очень короткий промежуток времени где-то между четырьмя и девятью часами утра.

У Бориса имелись многозначительные ссадины на костяшках пальцев. Но подробностей появления этих отметин он сообщать не стал, отшутился, что, мол, фигня, бандитская пуля.

В общем, нормально домчали. Можно сказать, практически без приключений. Никого не потеряли, все здоровы, бодры и даже где-то веселы. Ну, со скидкой на жару и тяжеленные сумки-чемоданы.

В целом, по дороге до Геленджика нам повезло дважды. В кассе нам сообщили, что ближайший – только через три часа и четырнадцати билетов на него нет, и не надейтесь. А следующий – завтра утром. И пока я шел к нашим, прикидывая варианты наших дальнейших действий, взгляд мой натолкнулся на потрепанный жизнью Икарус, пункт назначения – Порт-Кавказ, промежуточный – Геленджик. Я тут же сменил траекторию, переговорил с водилой, выяснил, что отправляется он через полчаса. И вообще наполовину пустой. Так что…

Ну и второй момент удачи был в том, что как раз когда мы обсуждали животрепещущий вопрос «Куда, черт возьми, делся Астарот?!» как к автовокзалу подъехала приземистая серебристая иномарка, из которой первой выскочила Кристина и тут же бросилась обниматься к Еве и Наташе.

Погрузились. Забили своими вещами практически весь багажный отсек икаруса. Оккупировали всю заднюю часть автобуса. И погнали. Ну, то есть как, погнали? В принципе, чисто технически от Туапсе до Геленджика всего-то километров сто с чем-то. Но есть нюанс – эти самые километры весьма неровные. То вниз, то вверх, то перевал, то долина. Так автобус сначала медленно-медленно карабкался вверх, потом медленно-медленно сползал вниз. Впрочем, никого это особо не парило. Мои друзья спешили поделиться эмоциями, то прилипали к окнам, обалдело восклицая на открывающиеся виды на горы, облака и непривычные деревья вокруг.

Я подсел к Астароту. Было прямо-таки чертовски любопытно его послушать.

– Да смешно получилось, – не то смущенно, не то самодовольно развел руками Астарот. – Мы с Кристиной на вокзал пришли, ну, чтобы билеты купить. А там какое-то столпотворение. Реально, настоящий ад, вроде как «Ласковый май» приехал или еще кто-то в этом роде. К кассам не протолкнуться, машин вокруг стоят десятки, все сигналят, орут…

– Тихий ужас вообще! – Кристина прижала ладони к щекам. – Я сначала предложила вернуться обратно на ту же квартиру, но тут к нам подходит этот… как его… Блин, у него такое имя дурацкое, я так и не смогла запомнить.

– Варфоломей, ага, – засмеялся Астарот.

– Я его звала Ваней, он был не против, – махнула рукой Кристина.

– Короче, он нас срисовал, еще когда мы по улице шли, – продолжил Астарот. – Прикинь, он был на «Рок-Виски-Браво»! Подходит и говорит: «Ты же солист «Ангелов»?»

– О, это тебя здесь в Туапсе так опознали? – перегнулся через спинку сиденья Бельфегор.

– Да не, в Сочи, говорю же, – ответил Астарот. – Это когда мы в Туапсе пытались уехать.

– Погодите, я не понял! – подключился Бегемот. – Вы что, не вместе что ли были?

– Длинная история, – отмахнулся я. – Саня, ты давай дальше рассказывай!

– Да чо там уже рассказывать? – Астарот улыбнулся. Вот теперь стало понятно, что самодовольства в улыбке больше, чем смущения. – В общем, если помните, это была группа «Атас». Отсюда, кстати, из Сочи. Они в «Африке» выступали. А на «Рок-озеро» не остались.

– Боже, нас на такую виллу увезли, просто отпад! – сломала всю интригу Кристина. – Сказали, что раньше она была партийная, но потом она каким-то хитрым путем досталась тому мрачному типу, Пегасову…

– Он сказал, что на самом деле это дом отца, просто он сейчас в Москве и вообще редко сюда приезжает…

– Там дом прямо на берегу, представляете?!

Народ скучковался вокруг нас с Астаротом, все опять принялись галдеть.

– Так это вы купались, получается?

– А что, там концерт какой-то был?

– А что за машина такая?

– Слушайте, я что-то пропустила. А как вы вообще там оказались?

Астарот с Кристиной вразнобой на вопросы отвечали, и картинка постепенно сложилась. В общем, этот Варфоломей со своими музыкантами корыстно подружился с этим Пегасовым (называли этого человека исключительно по фамилии). А Пегасов этот – какой-то мажор, которому досталась невероятная совершенно жилплощадь чуть ли не с частным пляжем. Он там устроил настоящий шалман, притащил туда разномастных рокеров. Ну и как-то сами собой к тусовке прибились мелкие авторитетики. Вот как раз один такой Астарота с Кристиной подвез от Сочи до Туапсе на машине.

Еще я отметил, что Кирюху с Бельфегором подкалывают «буржуями» и немного на них дуются. Проводники СВ оказались настоящими драконицами, так что сходить в гости в особо комфортабельное купе никому не удалось. А сами «привилегированные» сначала тусили вместе со всеми то у девчонок в купе, то в плацкарте. А потом как-то перестали. Заперлись там у себя и не высовывались. Бельфегор на подколки обижался и доказывал, что они там как раз-таки делом занимались. А Кирюха делал загадочное лицо, но не торопился показывать новые песни. Впрочем, в автобусе все равно неудобно играть на гитаре. Так что всему свое время…

******

Я сел на лавочку под платаном и вытянул ноги. Рядом со мной тут же плюхнулся Бельфегор и заговорщически спросил:

– Слушай, а вот эти ягоды, которые похожи на как будто черную малину, но на дереве, они съедобные?

– Это шелковица, – отозвался я. – И они…

– В смысле – шелковица? – удивился Бельфегор. – Это типа червяки их жрут, чтобы шелк делать?

– …съедобные, – закончил мысль я. – А червяки, насколько я знаю, жрут не ягоды, а листья. Но это не точно. Но ягоды вкусные, точно тебе говорю.

– Не, что-то я теперь не уверен, – Бельфегор подозрительно прищурился. – А то наешься каких-нибудь ягод, а из тебя шелковая нитка начнет лезть.

– Ты так говоришь, будто это плохо, – лениво произнесла Наташа, тоже усаживаясь рядом с нами. – Прикинь, замотаешься ты в кокон, проспишь там три месяца, а потом – хоба! – и у тебя крылья.

– Брр, крылья в октябре… – Бельфегор поежился.

– Кстати, Велиал, – Наташа вытянула длинные тонкие ноги и блаженно улыбнулась. – Хочу вынести тебе огроменную благодарность!

– Это за что еще? – удивился я.

– За вот этот пионерлагерь для взрослых, – сказала она, обводя руками окружающее пространство. – Я боялась, что мы будем реально в палатках на берегу жить.

– До моря далеко топать только… – вздохнул Бельфегор.

– С рыбами в бассейне искупаешься, – огрызнулась Наташа.

– Мне, кстати, уже рассказали, что этот бассейн на самом деле бездонный колодец, – Бельфегор хихикнул. – И что если нырнуть с аквалангом, то вынырнешь в другом таком же, только в пустыне Атакама… Кстати, я забыл. Атакама – это же где-то в Америке, да?