Диагноз: Развод

Она сделала паузу. Ее глаза, мудрые и усталые, стали холодными, как лезвие.

– …Потом, когда он будет крепко стоять рядом с тобой, когда ты окрепнешь сама – физически и вот тут, – она легонько ткнула меня в лоб, – тогда и разберешься со всеми, кто смел тебе вредить. Тогда найдешь правду. Тогда потребуешь расплату. Но не раньше. Сначала – жизнь. Потом – правда. Потом – расплата. По порядку. Четко. Как в хорошем протоколе лечения. Поняла?

Я смотрела на нее, на ее решительное лицо, на спокойное лицо Раисы Александровны, кивавшей в знак согласия. Внутри все еще клокотал страх за малыша, стыд за «слабость», гнев на прошлое. Но поверх этой бури начало прорастать что-то новое. Твердое. Холодное. Как скала.

Она была права. Абсолютно права. Сражаться с призраками сейчас – значит рисковать самым главным. Его шансом. Его жизнью.

Я сделала глубокий вдох. Потом еще один. Постаралась выпрямить спину, хотя сил было мало.

– Поняла, – сказала я тихо, но четко. Голос не дрогнул. – Сначала – он. Его жизнь. Все остальное… подождет.

Раиса Александровна улыбнулась, одобрительно. Валентина Ивановна хлопнула меня по плечу.

– Молодец. Вот теперь ты на правильном пути. Держись за него. А мы тебе поможем.

Они ушли, оставив меня с рассветом, который уже разгорался в полную силу за окном, и с новым, леденяще-четким решением внутри. Демоны прошлого не исчезли. Они ждали в тени. Но теперь у них был противник не истеричная беглянка, а мать. Мать, поставившая щит из тишины, покоя и холодной ярости между ними и своим ребенком.

– Жди, – прошептала я, глядя куда-то вдаль, за стены больницы, туда, где остался старый мир с его предателями. – Я приду. Обязательно приду. Но не сейчас. Сейчас – не твое время.

Я снова легла, повернувшись лицом к свету. И впервые за долгие недели не просто ждала. Я строила планы. План А: выносить и родить здорового ребенка. План Б: раздавить всех, кто встанет на пути Плана А. Все остальное – детали.

Глава 9

Время текло, как зимнее море у берега – то бурное, то затихающее, но неумолимое. Три месяца. Девяносто дней, каждый из которых проверял на прочность.

Рвало, головокружения, слабость накатывала волнами, вымывая все силы. Горстки таблеток – желтые для тошноты, белые для гормонов – стали моим утренним ритуалом. Рука сама тянулась к пузырькам раньше, чем к чашке чая. Раиса Александровна смотрела на анализы, хмурилась, корректировала дозы. "Стабильно критично, но… держимся. Молодец, Света". Ее "молодец"звучало как высшая награда.

Валентина Ивановна превратилась в неусыпного дракона. "Спать! Сейчас же!"– ее рык гремел, стоило мне взять в руки ноутбук после восьми вечера. "Ешь, белок. О консервах забудь, девочка."– и на столе появлялась тарелка с парной рыбой или курицей. Ее забота была броней. Без нее я бы разбилась о подводные камни этого состояния.

А Даша… Даша стала глотком воздуха. Ее энергия не знала моей усталости. Она врывалась с криком: "Свет, смотри что нашла! Тут тропинка к водопаду – туристы обалдеют."Или: "Прикинь, в кафе у "Родничка"бариста – мой бывший, можно оставить твои визитки?"Она не спрашивала "Как самочувствие?". Она тащила меня в будущее, в ее дерзких, сырых, но безумно живых планах.

Мы сидели за тем самым "офисным"столом, заваленным картами, распечатками и чашками чая. Даша рисовала маркером на ватмане: "Вот маршрут: санаторий Жемчуг – пешком по набережной с легендами о пиратах – кафе Волна с дегустацией местной выпечки – мини-экскурс в старый парк – обратно. Просто. Ясно. Идеально для ослабленных курортников.

– А пробный заезд? – спросила я, глядя на ее энтузиазм. – Где возьмем подопытных?

Даша хитро улыбнулась:

– Баба Валя договорилась! В Жемчужине есть группа бабулек-сердечниц. Им врач прописал прогулки, а скучно. За символическую плату… ну, считай за пирожки, в общем… они согласны!

И вот он день. Я, в максимально удобных кроссовках и свободной кофте, скрывающей уже заметный животик, стою у ворот санатория. Даша – в роли гида-зажигалки. Пять милых, но скептически настроенных женщин в панамках и с палочками. Море шумит, ветер треплет волосы. Я чувствую знакомую слабость, но глотаю ее. Ради Плана А. Ради Плана Б.

Мы идем. Даша несется впереди, сыплет байками, смешит бабулек. Я иду сзади, наблюдаю, подсказываю тихонько, ловлю их удивленные взгляды на красивых видах, на которые они раньше не обращали внимания. Вижу, как скепсис тает, появляются улыбки. Одна бабушка даже взяла меня под руку на обратном пути: "Дочка, а ты молодец. Оживила нас старух!"

Вечером, дома, Валентина Ивановна ставит передо мной конверт. Простой, белый.

– От Люськи, главной той группы. Говорит, "гидам на чай". Хоть и символично, но… первая прибыль, девочка. Поздравляю.

Я открываю конверт. Несколько купюр. Небольшая сумма. Но… реальные деньги. Заработанные моим планом, моим риском, моим (пусть пока крошечным) делом.

Я перебираю купюры. Они пахнут морем, ветром и… будущим. Той самой "спасительной нитью", которую я пыталась нащупать, убегая сюда. Она в моих руках. Тонкая, но прочная.

Валентина смотрит на меня, прищурившись.

– Ну? Какие планы, директор?

Я поднимаю на нее глаза. Внутри нет сомнений. Есть только твердая, как морская галька, уверенность. Три месяца борьбы, поддержки и первых шагов спрессовались в одно решение.

– Открываю фирму, – говорю я ровно, голос не дрожит. – Официально. Бриз, хорошее название, а? Туризм лечебно-оздоровительный. Завтра же иду подавать документы.

Валентина Ивановна хмыкает, но в уголках ее глаз – одобрение.

– Ну, смотри, Бриз, чтобы не сдуло. И помни – ты теперь за двоих отвечаешь. Вернее, за троих: ты, он, и твое дело. Не подведи.

Я киваю, сжимая в руке первые заработанные деньги. За окном шумит море. Уже не чужое. Союзник. Свидетель.

Держись, малыш.

Мы построим нашу жизнь у моря, кирпич за кирпичиком. Первый мы уже положили.

Неделя слилась в череду похожих, но отнюдь не скучных дней. Как прилив и отлив – предсказуемый ритм, но каждый раз с новыми оттенками.

Каждое утро начиналось одинаково: борьба с тошнотой, горсть таблеток, обязательный завтрак, закидываю в рюкзак банан и яблоко с водой. Подхожу к «Жемчужине» вместе с Дашей. А у концу недели прибавился ещё один новый санаторий, чуть дальше по побережью, с белоснежными корпусами и запахом дорогого ремонта. Мои клиенты – уже не только бабульки-сердечницы. Тут и строгие мужчины с гастритами, и уставшие мамаши с детьми-астматиками, и парочки, пытающиеся спасти брак на фоне морских пейзажей. Каждая группа – новый вызов, новая мелодия в моем только что начавшемся дирижерстве под названием «экскурсовод».

Ноги гудели к вечеру, будто налитые свинцом. Спина ныла предательски. Маленький житель внутри устраивал акробатические этюды, особенно когда я пыталась объяснить историю старой крепости или особенности местной флоры. Но – никаких обмороков, никакой паники. Только знакомая усталость и… удовлетворение. Глубокое, тихое.

– Дозируй нагрузки, Светлана, – напутствовала строго меня Раиса Александровна на очередном приеме, просматривая мои анализы, ее пальцы легонько постукивали по столу – знак легкого недовольства. – Свежий воздух – хорошо. Но три часа на ногах – это уже перебор. Сокращай маршруты. Или садись на лавочку, пусть Даша скачет. Ты теперь не просто гид. Ты у нас объект стратегической важности. Помни об этом.

Я помнила. Каждый шаг, каждый вдох соленого ветра был подчинен плану. Но и новое будущее – требовало топлива. И топливо это текло ко мне в руки все увереннее.

Каждый вечер, дома, я пересчитывала выручку. Небольшие купюры, монетки – плата «на чай» от благодарных или просто вежливых туристов. Но их становилось больше. Конверт от Валентины за первую пробную экскурсию казался теперь тоненькой тетрадкой по сравнению с растущей стопкой. Я аккуратно складывала деньги в старую шкатулку, купленную на рынке. Звон монет, шелест купюр – это был лучший звуковой фон для вечерней усталости.

Шкатулка тяжелела. Мысли кристаллизовались. Офис. Не угол в гостиной, заваленный картами, а настоящее помещение. Маленькое, скромное, но – свое. С вывеской. С телефоном. С местом для Дашиного ватмана и моих будущих проспектов. Мечта перестала быть воздушным замком. Она обретала смету: аренда, мебель, телефон, интернет, печать визиток… Я выписывала цифры на обороте старого счета, прикидывала, пересчитывала шкатулку. Еще неделя? Две? Пока тут хватит лишь на первый месяц.

Валентина Ивановна наблюдала за моими финансовыми медитациями, прихлебывая вечерний чай.

– Опять в свои сокровища играешь? – хмыкала она. – Не зарывай, как Скупой Рыцарь. В дело вкладывать надо, чтобы росло. А то будешь лишь чахнуть над своим златом.

– Расту, – улыбалась я, перебирая купюры. – Скоро закопаю… в аренду офиса.

Ее бровь взлетала вверх, но в глазах читалось одобрение.

– Оно тебе надо? Сидела бы дома, ноги выше головы, бизнес по телефону…

– Надо, – твердо отвечала я. – Чтобы видеть. Чтобы чувствовать. Чтобы знать, что это – реально. Не угол на диване. Кирпич и стены.

Сегодня был очередной день «Жемчужины». Я провела группу диабетиков по тенистым аллеям старого парка, рассказывая о местных целебных травах, благо, Даша снабдила меня распечатками из интернета, а Валентина – комментариями.

Вернулась домой, ноги горели огнем, но на душе было светло. Шкатулка пополнилась еще одной порцией. А на столе ждала папка. Толстая, синяя. В ней – все, что удалось собрать за неделю для регистрации ИП: копии паспорта, заявление, квитанция на госпошлину, коды ОКВЭД, которые я выбирала долго и мучительно. Туристическая деятельность… Деятельность по организации отдыха… Консультирование… Да, все это про нас!

Я положила руку на папку. Плотный картон, шершавая поверхность. Тактильное подтверждение движения вперед. Завтра утром – не в «Жемчужину». В налоговую.

Даша пришла на ужин, и смотрела на меня с неуемным любопытством. Я поставила перед ней тарелку с ужином, запечённые овощи с красным и сочным лососем. В доме приятно теперь пахло травами и специями. Навевая ароматами воспоминания о бабушке. И наверное потому теперь я чувствовала себя так уютно, как нигде до этого.

– Даже не верится, что вот завтра все уже будет, – проговорила Дарья, откусывая хлеб. – Ты же не станешь меня гнать, когда другие сотрудники появятся? Я и с учебы смогу тебе помогать.

Я взяла ложку. Усталость была приятной, как после хорошей тренировки. Море за окном шумело ровно, будто подбадривая.

– Куда уж я без тебя, – улыбнулась я, отпивая компот из сушенных яблок. – когда будет возможность, я всегда буду рада твоей помощи.

– Да у меня этих возможностей каждый день! – рассмеялась Даша.

А я замерла, ощутив лёгкое еле ощутимое шевеление. Даша вскочила со стула, звякнув вилкой.

– Что такое? Звать бабу Валю? – начала паниковать Дарья, ища телефон в джинсах.

– Даш, нет-нет, – медленно прошептала я, боясь спугнуть момент. Иди сюда.

Она ещё испуганная моей реакцией, все же сделала шаг ко мне. Взяв ее руку, я приложила к своему животу, еле сдерживая слезы.

– Даш, кажется… он только что пнул меня, – прошептала я.

– Пнул? – ужаснулась Даша, а после улыбнулась и хмыкнула, присаживаясь возле меня. – Эй! Давай малыш, маму обижать нельзя, нужно нежно, хорошо?

Я замерла, прислушиваясь к себе и чувствуя новый толчок на слова девушки, от которого сердце замерло.

– Чувствовала? – прошептала я еле слышно.

Даша подняла на меня растерянный взгляд с какой-то незнакомой до этого улыбкой.

– Над нежностью ему явно ещё нужно поработать, – прошептала она и я рассмеялась.

Глава 10

Четыре года. Иногда мне кажется, что это был один долгий, насыщенный, шумный и невероятно солнечный день. А иногда – что прошла целая жизнь. Жизнь, которая началась заново у этого моря.

Алиса рванула через двор, ее смех звенел, как колокольчик, опережая крик чаек. Солнечные зайчики прыгали по ее темным, чуть вьющимся волосам – ну вылитый Марат, черт возьми. И характер – его же, упрямый и жизнелюбивый.

– Мама, догоняй! – заливаясь смехом, она оглянулась, споткнулась о корень старой акации, но не упала, лишь закачалась, как юнга на палубе.

Ее легкие, слава всем морским богам и Раисе Александровне, работали четко. Астма? Редкий гость, почти забытый, если не считать профилактики каждые полгода.

– Алиска, осторожно! – крикнула я, уже не пытаясь догнать – куда уж мне с моей вечной усталостью от бизнеса против этого урагана в розовых кедах. – Помни про санаторий! Через полчаса надо выходить!

– Ааа, маам! – она остановилась, надув губки, классика. – Мне же холошо. Я бегаю. Видишь?

Она сделала преувеличенно глубокий вдох, разводя ручонки в стороны.

– Воооот тяк! Зачем эти скучные плоцедулы?

Я подошла, поправила ей сбившийся воротничок платья. Прикоснулась лбом к ее теплому, вспотевшему лобику. Пахло солнцем, морем и детством.

– Потому что, моя рыбка, – сказала я тихо, глядя в ее карие глаза, – чтобы ты всегда могла так бегать и дышать. Чтобы чайки завидовали. Это как… витаминки для твоих крылышек внутри. Чтобы они были сильными. Договорились?

Она покосилась, оценивая мою честность. Потом вздохнула с преувеличенной скорбью трехлетней старушки, совсем как бабушка Люда.

– Лааадно. Но потом моложенко! Двойное! – она подняла палец, пригрозив мне им так, будто она тут самая главная.

Хотя… Кто бы с ней поспорил?

– Потом, – пообещала я, целуя ее в макушку. Главное – "потом". Здоровое, счастливое "потом".

В этот момент в калитку ворвался еще один ураган. Темноволосый, в своих любимых джинсах с дыркой на колене и футболке "Я не грубиян, я – опытный образец".

– Клестнууууля! – завопила Алиса, забыв про санаторий и мороженку, и бросилась навстречу.

Даша поймала ее на лету, закружила, подбрасывая вверх, от чего Алиса визжала от восторга. Даша повзрослела в чертах лица, но не в энергии. Глаза все так же горели авантюризмом.

– Ну что, мои девочки? – поставила Алису на землю Даша, слегка запыхавшись. – Поздравляйте бывшую студентку! Теперь я официально тертый калач с дипломом менеджера по туризму! Хоть и с грехом пополам!

Она гордо потрясла над головой темно-бордовой корочкой.

Я рассмеялась, искренне, от души. Гордость теплой волной разлилась по груди. Моя шумная, дерзкая, бесценная Даша. Моя правая рука в "Бризе". Моя крестная для моей дочки. Семья, которую я собрала по кирпичику здесь, у моря.

– Даша, это прекрасно! – Я обняла ее. – Поздравляю! Теперь уж точно без повышения не обойдешься. Главный менеджер? Как звучит?

– Звучит как "где моя прибавка?"– парировала Даша, подмигивая.

Алиса тут же подхватила:

– Плибавка! Плибавка! На моложенко!

Мы смеялись все трое, стоя под утренним солнцем в нашем дворике, пахнущем морем и жасмином. Валентина подошла от калитки с пакетом, от которого за версту разило ароматом пирожков с яблоками:

– Шум-гам! Чего расшумелись? Алиска, ты почему еще не в санатории?

– Уже бежим! – взглянув на часы, я ужаснулась, пытаясь словить дочь. – Даша, вечером отпразднуем твой диплом? Пицца, торт?

– Естественно! – Даша уже схватила Алису и усадив себе на спину подпрыгнула на месте. – Я сама Алису на процедуры отведу, крестная я или как? Сегодня же презентация нового проекта, ты не забыла?

Я улыбнулась и кивнула. Не забыла, но как обычно пыталась все успеть.

Я смотрела им вслед и улыбалась. Моя дочь, смеющаяся на плечах у самой настоящей феи-крестной. Сердце было переполнено. Трудные годы, страхи, бессонные ночи – все это отступило перед этой картиной. Перед утренним солнцем, смехом и чувством прочного, заслуженного счастья.

Я улыбнулась, готовая к новому, такому же солнечному дню. Последний, как оказалось, в нашем старом, безмятежном мире.

Глава 11. Марат

Еще один санаторий. Еще один «жемчужный» или «коралловый» – названия давно слились в серую массу вечной медицины.

В этот раз Анапа. Солнечно, но в холле пахнет пылью и дезинфекцией. Я шагал по натертому до блеска полу, чувствуя усталость глубже костей. Еще один семинар.

«Передовые методы диагностики редких неврологических патологий у детей». Сотня лиц, которые забудутся к ужину. Блестящая презентация, безупречные ответы, вежливые аплодисменты, фуршет с безвкусными канапе. Ничего личного. Только работа. Мое последнее убежище от… всего.

Машинально поправил манжет. Попытался отогнать призрак: синие шторы всегда напоминали мне ту ночь. А в больницах и в санаториях их будто обожали.

Телефон завибрировал и лишь взглянув на экран я мысленно послал его к черту. Снова. Очередной звонок матери.

Я, итак, прекрасно знал, что она скажет, даже отвечать нет смысла. Снова начнет говорить о своей Татьяне. Четыре года прошло, а она никак не уймется.

Татьяна. «Достойная», как твердила мать. И часть того кошмара. Я избегал ее. Как избегал всего, что напоминало о том провале. О ней.

Мысль оборвал резкий удар в ноги – маленький, но стремительный. Едва устоял.

– Ой! Извините! – детский голосок где-то у пояса.

Опустил взгляд и замер. Девочка. Лет четырех. Темные растрепанные волосы были даже не заплетены и удерживались лишь ободком, розовое платьице и розовые кеды… И карие глаза. Широко распахнутые, виноватые…

Ледяной панцирь внутри треснул. Ее глаза. Точь-в-точь. Тот же оттенок меда, та же глубина, даже испуганный разлет бровей. Воспоминание вонзилось остро: Света, с таким же виноватым взглядом, над осколками моей любимой чашки…

– Я бежала к клестной! – выпалила она, не отрывая от меня глаз, страх сменился любопытством. – Вы кто? Доктол? Как дядя Валела? Только… вы выше.

Я, обычно ледяной с чужими детьми, неожиданно для себя присел на корточки. Колени предательски хрустнули.

– Можно сказать, доктор, – услышал собственный голос, странно приглушенный, без привычной резкости. – Ударилась? Больно?

– Не-а! – бодро тряхнула головой девчушка. – Я клепкая! Как моя мама! Она тоже клепкая, хоть и не бегает так быстло, как я. Она говолит, я всю ее энелгию съела, когда у нее в животике жила!

Девочка тараторила так быстро всю свою подноготную, а после залилась смехом, звонким и беззаботным.

Этот смех… Еще один осколок. Света так смеялась редко, но когда смеялась… Что-то теплое, давно задавленное, дрогнуло где-то под грудной клеткой. Глупое, иррациональное.

– Алиска! Алиса! – к нам бежала молодая девушка в потертых джинсах, лицо которой раскраснелось. – Простите, пожалуйста! Она у меня – ураган! Надеюсь, ничего страшного? Алиса, ты извинилась?

– Извинилась! – весело отрапортовала Алиса, все так же уставившись на меня. – Он доктол! Гляди какой высокий!

– Даша, – бросила девушка, кивая мне, но кажется даже не думая ждать от меня ответа. – Еще раз извините.

Я поднялся, кивнул. Автоматическая вежливость. Но взгляд не отпускал девочку. Эти глаза. Эта дикая жизненная сила. Алиса…

– Ничего страшного, – пробормотал, девочку уже тянула Даша в сторону лифтов.

– Пошли! А то мама будет ругаться, что мы опять опаздываем, когда идем с тобой вдвоем.

Они заспешили по коридору. Я стоял. Разум кричал, что нужно идти в конференц-зал. Через 15 минут у тебя уже начнется семинар.

Но ноги… ноги будто отключились от мозга. Шаг, еще шаг. И я сам не понимаю, что пошел за ними. Не сводя глаз с темной головки. Зачем? Не знал. Просто не мог остаться. Этот ребенок, этот взгляд… Они копались в чем-то глубоком, больном и… невероятно родном.

Я почти настиг их у лифта, из которого сам только недавно вышел. Как вдруг сзади, прямо у меня за спиной, раздался голос. Женский, напряженный и знакомый до мурашек, до спазма в горле, несмотря на годы.

– Даш! Алиска! Вы карту забыли! Как же так? Без нее же не…

Я замер. Весь мир схлопнулся, время остановилось. Медленно, с трудом, словно преодолевая сопротивление невидимой силы, я обернулся.

Она стояла в нескольких шагах. Солнечный луч из окна золотил ее волосы. В руках – синяя медицинская карта. Лицо… Старше. С легкими тенями усталости у глаз. Но та же. Света. Моя Света. Только не та хрупкая девушка, что сбежала от меня. Передо мной стояла женщина. Сильная. Укорененная здесь. В ее глазах мелькнуло привычное беспокойство за дочь… а потом взгляд наткнулся меня.

Воздух вырвало из легких, раздавшись звоном в ушах. Гулкий холл «Жемчужины» превратился в пустыню. В этой пустыне остались только мы двое. Я, в своей броне из льда и вины. И она, застывшая с картой в руке, лицо – маска шока, ужаса и… чего-то еще. От этого «чего-то» сердце рванулось в бешеной гонке, грозя разбить ребра.

Она замерла. Словно превратилась в соляной столп, немой памятник нашему разбитому прошлому, внезапно возникший на моем пути.

Глава 12

Он.

Марат.

Не призрак. Не кошмар. Плотная, живая плоть в дорогом, идеально сидящем костюме, загоревшая шея под белоснежным воротничком. Стоял там