Предатель. Не отрекаются, любя…

– Придётся несколько раз сходить, – как будто извиняется Тёма. Равнодушно пожимаю плечами. Жаль, мне пить нельзя, сейчас бы, наверное, бутылку вина выпила залпом. Забравшись на диван с ногами, кутаюсь в плед – холодно, несмотря на яркое солнце за окном. Гостиная вся залита светом, хочется задёрнуть шторы, чтобы не бил в глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – А вот это внезапно. Горький смех душит изнутри, я даже не пытаюсь его сдержать.

– Как тебе моя новая причёска? – встряхиваю головой. Тёма любил мои волосы. Гладить, перебирать, плести косы, оттягивать и наматывать на кулак. Отросший ёжик меня лично откровенно пугает, но я почти привыкла.

– Странно.

Спасибо, что хоть не страшно. И спасибо, что лгать не стал.

– Ась, я могу найти хорошего врача. Чтобы быстрее восстановилась.

– Откуда такое благородство? Совесть мучает? – Я не могу на него смотреть, и отвернуться не могу тоже. Соскучилась. Прижаться бы к нему, уткнуться носом в шею и сделать вид, что ничего не было. Да только если бы он позволил, я бы так не сделала. Гордость мешает. Она же нашёптывает, напоминает обо всём, что за эти месяцы случилось.

– Просто хочу помочь, – раздражается он. Засовывает руки в карманы, склоняет голову на бок и снова смотрит жалостливо. Пусть эту жалость в жопу засунет. Желательно – своей любовнице.

– Спасибо, обойдусь. Ты собирайся, не отвлекайся. Может, грузчиков нанять, чтобы помогли?

Раздражённо цыкнув, он уходит и несколько раз возвращается. Вещей набралось много, и каждый раз, когда он проходит по коридору, сердце сжимается. Даже зубную щётку с собой не забрал, так и стоит в стакане рядом с моей. Надо выбросить, как и набор его гелей и шампуней, бритвы, крема. Почему-то, когда швыряю это всё в пакет, опустошая полку, становится особенно тяжело. Прикусив щёку изнутри, я бросаю последний тюбик в пакет и жду Тёму в коридоре. Когда заходит, молча протягиваю. Он забирает и говорит со странной интонацией:

– Ну, вот и всё. – И улыбается как-то криво.

– От детей тоже отказываешься? – спрашиваю тихо. Да, это всё. Перечеркнули и забыли.

– Никогда так говорил и говорить не буду. Примут, смирятся. Остынут – будем общаться.

– Как у тебя всё просто: примут, остынут. А если нет?

Понимаю, что у Вики и Дани юношеский максимализм хлещет. Да и отцом он всегда был хорошим. Но факт остаётся фактом – всё произошло на их глазах, и я не думаю, что они смогут до конца простить. С Андрюшей другое дело, всё-таки он ещё маленький, и к папе тянется. Только и тут я лезть не буду.

– Если нет… – он тяжело вздыхает, опускает глаза и смотрит на кончики замшевых топсайдеров. Слово-то какое! Я не так давно выучила, когда Тёма в высшую лигу перешёл и гардероб менять начал. – Если нет – это их выбор. Я их не бросал.

– Я не настраиваю детей против тебя.

Не знаю, зачем это говорю, но мне важно, чтобы он знал. Тёма серьёзно кивает.

– Знаю. Ты бы не стала.

– Но и мостом между вами не стану. Разбирайся сам.

– Я тебя понял. Ну, – он сжимает ручки пакета, – тогда увидимся в суде?

– Да.

Закрываю за ним дверь, поворачиваю ключ и представляю, как окончательно заперла своё сердце.

Глава 5

Ася

Постоянно мёрзну. Погода за окном разгоняется, порой градусник показывает почти летнюю температуру, а я кутаюсь в кофту, чувствуя себя тенью. Дети стараются как могут, развлекают, постоянно вытаскивают гулять. Иногда ловлю в их глазах отголоски страха и пытаюсь представить, как сильно они напугались, пока я лежала в больнице. Предоставленные сами себе, в неизвестности. Теперь они обнимают так, как никогда не обнимали. Не позволяют носить пакеты, делают всё по дому. Я хожу в бандаже – ещё три месяца носить, чтобы всё хорошо заросло. Каждое утро начинаю с того, что расстёгиваю его ненадолго, давая коже подышать. На себя в зеркало смотреть перестала. Врач ворчит, что надо расширять рацион, а мне страшно.

Обида никуда не уходит, как ни пытаюсь. На жизнь, на себя, на мужа. Мы всё ещё официально женаты – у него, видимо, нет времени сходить в суд. У меня нет желания. Это не соломинка и даже не ниточка, я не тешу себя надеждой, что всё можно вернуть. Да и куда?! Я больше не доверяю ему, уважать тоже перестала, а на одной любви далеко не уедешь. Она пройдёт обязательно, надо только пережить этот период.

Шаг за шагом, я постепенно выкарабкиваюсь из темноты. Волосы уже прикрывают уши, сделала модную стрижку – с острыми скулами она неожиданно очень мне идёт. Записалась на татуаж бровей и наращивание ресниц – выпали. Вышла из салона другим человеком, даже поймала на себе пару заинтересованных взглядов. Смешно. Мужчины меня не интересуют от слова совсем. Хватит, обожглась так, что семьдесят процентов пострадало. Нет в душе места привязанностям. Так и сказала Славке, когда пришёл недавно в гости.

Сидим на кухне, он пьёт крепкий кофе, я – чуть тёплый чай. Ни горячего, ни холодного пока нельзя, хотя безумно мечтаю о мороженом. Врач говорит, со временем всё можно будет, только понемногу и осторожно. Хотя пищевые привычки здорово изменились, зато цвет кожи улучшился. Не было бы счастья…

– Что, решила крест на себе поставить? – Славка насмешливо улыбается, щурит глаза, в уголках разбегаются тонкие морщинки. – Не рано?

– Почему сразу крест? Просто не представляю мужчину рядом.

Быть не за мужем тяжело. Я привыкла, что Тёма справляется со всем, а теперь даже подтёкший кран исправить некому. Надо бы вызывать сантехника, да каждая копейка теперь на счету. Деньги исправно поступают, но двое детей и их потребности дают о себе знать. У Вики скоро выпускной, на платье мы недавно потратили круглую сумму, молчу уж о сопутствующих мелочах. Андрюша вырос из летней обуви, купили две пары, но они на нём горят – разбивает в хлам, только вчера на кедах дырка появилась.

– Слав, а у тебя нет на примете работы, которую я могла бы выполнять в силу своих возможностей?

– Работы? – Славка задумывается. Морщит лоб, постукивает пальцами по столу. – Надо подумать, Ась. Ты же у нас без опыта?

– Угу.

Когда было его набирать? Хотя бы пару лет по специальности поработала, но нет – Даня родился, не до того стало. Диплом есть, но его только на стенку повесить, или ножку стола подпереть. В магазин на кассу идти? Нет, я не гордая, пошла бы, но там тяжести ещё таскать, а мне нельзя. Хотя посмотреть на лицо топ-менеджера Газпрома, у которого бывшая жена кричит «Свободная касса!» я бы хотела.

– Я подумаю, поспрашиваю знакомых, может, что и найдётся.

– Спасибо, Слав! Я, если что, особо не надеюсь, но мало ли…

– Не надеется она. Вообще в мои силы не веришь? – Он тяжело вздыхает и залпом допивает кофе.

– Верю! В твои – верю! – отвечаю с чувством и целую в щёку. У нас со Славкой всегда так было – отношения дружеские, доверительные. Он никогда не подкатывал, я же только друга и вижу.

Ключ поворачивается в двери: кто-то из детей? Рано вроде бы. Мама. С порога кричит:

– Я такую рыбу по скидке купила! Сейчас будем котлеты делать!

Морщусь. С мамой всегда так – не спрашивает, надо или нет, просто делает. Как папа с ней жил, ума не приложу. Его три года как не стало. Она входит на кухню, как к себе домой, и замирает – Славку впервые увидела. Я про него говорила, но мимо ушей явно пролетело тогда.

– Это Слава, мой одногруппник. Слава – это моя мама, Елена Марковна.

– Очень приятно, – отвечают оба. Слава встаёт – кофе допил.

– Я пойду, Ась. Напишу тебе, если что-то появится.

Провожаю его и закатываю глаза, глядя на маму: руки на груди скрестила, смотрит сурово.

– И кто это такой? Почему у тебя на кухне как дома сидит?

Почему она себя как дома чувствует – вот вопрос. Вздохнув, смотрю на кучу рыбных хвостов. Представляю, как буду перебирать на филе, и выть хочется. Я не просила котлеты! Мы с детьми вообще сегодня пиццу хотели заказать! Да, я бы на неё только смотрела, но себе бы что-то лёгкое придумала.

– Я тебе про него говорила. Это мой друг.

– Друг, значит… – тянет мама и вдруг улыбается. – А знаешь, это хорошо. Бери, пока предлагают. Он вроде выглядит прилично, наверное, и при деньгах.

– Мне никто ничего не предлагает. Я же говорю – друг. Нечего меня сватать.

– Ох, посмотрите на неё, королева взялась! Ты бы не перебирала, сама понимаешь, что на такой товар найдётся мало купцов.

– Ну, спасибо на добром слове, – глотаю очередную обиду. Королева… Больше нет и никогда не буду.

– Кто тебе ещё правду скажет, кроме меня?

Маме не объяснить, что не нужна мне её правда. Пройтись по своей внешности сама могу, без помощников. Недавно решила вернуться в зал. Пресс напрягать нельзя, но руки и ноги же можно. После первой тренировки мышцы приятно ныли, тренер нагрузку дал небольшую, но ощутимую. Пересмотрела гардероб, половину пришлось отдать на благотворительность. Все эти дни ходила в старом, но, если Славка реально с работой поможет, надо будет обновиться. Деньги. На всё нужны деньги.

Тёма звонит в конце мая, спустя почти месяц молчания. Сердце подскакивает к горлу. Я отпускаю, честно, но выздоровление от болезни под названием «любовь» проходит медленно. Хотя бы голос не дрожит, когда отвечаю на звонок.

– Ась, когда у Вики выпускной?

Надо же – вспомнил. Дочь с ним не общается, демонстративно сбрасывает, когда звонит. Андрюша разговаривает, но неохотно. Так его жалко! Он в папе души не чаял, до сих пор пытается уложить в голове произошедшее.

– Двадцатого июня. У неё экзамены впереди. А что, хочешь прийти?

– Приду, – отвечает он твёрдо. – Даже если прогонит, хочу увидеть и поздравить.

Жмурюсь до белых точек перед глазами. Можно называть его какими угодно словами, когда дело касается меня, но дети и его отношение к ним – это другое. Какие бы бытовые конфликты не приходили в нашу семью, Тёма всегда принимал верную сторону. Он за справедливость, а не за наказание, лишь бы воспитать. Вижу ведь, что Вика тоже переживает, только скрывает это за злостью. Не могу её винить. Сказать или нет, что папа придёт на выпускной?..

– Скажи ей об этом. Не хочу, чтобы праздник был испорчен. Она может расстроиться.

Слышу, как он тяжело вздыхает. Тут я не помощник, налаживать отношения с дочкой должен сам. Хорошо ещё, что Даня далеко, боюсь, с его темпераментом простым разговором с отцом могло бы не обойтись.

– Она трубку не берёт.

– Напиши. Что я тебя учить должна? – раздражение рвётся наружу. Мне его, что, пожалеть надо? По головке погладить и сказать, что всё наладится? Заварил кашу, теперь пусть хлебает по полной. Хотя раньше успокоила бы. Пусть привыкает – поддержку ищет на стороне, не у меня.

– Ась, – говорит тихо, – как у тебя дела?

– Жива, и на том спасибо. Тём, давай не будем играть в сочувствие, ты мне его сполна дал, когда нуждалась.

– Прости.

А это что-то новое. Нашёл, когда извиняться.

– Не прощу, Тём. Но попытка засчитана. Напиши Вике.

Первой отключаю звонок. Не в силах слушать, как он враз стал виноватым. Раньше надо было думать, когда бросал. И когда изменял. Странно, но про измену я почти не думаю. Своим предательством он причинил столько боли, что не осталось места думать о другой. Он с ней сейчас живёт? Плевать. Хоть с ней, хоть с другой.

Тренировки и правильная диета пошли на пользу: постепенно нарастают мышцы, хотя бондаж жутко мешает нормально заниматься. Стиснув зубы, я повторю упражнения снова и снова, пока не начинает лить пот. Живот берегу, шрамы уже не пугают. Привыкла. Когда всё окончательно заживёт, набью на боку татуировку. Всю жизнь о ней мечтала, но вбитые мамой в голову «Как ты на старости будешь с ней ходить» и «А как она будет выглядеть, когда кожа обвиснет» мешали. Как-как. Как все. Никому не будет дела, уверена. Вика воспринимает мою идею с энтузиазмом, вместе долго выбираем эскиз и останавливаемся на скрещенных крыльях и слове «Свобода» на английском вязью. Будет красиво. На работу устроюсь – стану копить. Славка сказал, что у одного знакомого вроде бы скоро появится вакансия секретаря. Я рассмеялась:

– Слав, какой из меня секретарь? Туда же берут молодых и дерзких.

– Как пуля резких, – хмыкает Славка. – Нет, Ась, там человек успел устать от старлеток. Ему нужен помощник, а не желающая залезть в трусы.

– Надо же. От такого тоже устают? – веселюсь вовсю. Представляю, как сижу в приёмной и отвечаю на звонки. Впрочем, работа как работа, нечего нос воротить.

Будущий начальник ждёт в среду в первой половине дня. Волнуюсь до трясучки, руки ходуном ходят. Поддалась на дочкины уговоры и купила дорогущий костюм цвета седой лаванды и новую бежевую блузку. Почти все оставшиеся деньги на эту роскошь спустила, благо, туфли на невысоком каблуке новые, покупала на Новый год. Укладка, лёгкий макияж и прозрачный блеск для губ – не королева, но на принцессу может и потяну. Впервые за долгое время нравится то, что вижу в зеркале. Худоба уже не так бросается в глаза, скулы даже красивые. Подмигнув себе, выхожу из дома и по дороге до офиса пытаюсь успокоиться. Почти получается. Спокойствие рассеивается, когда подхожу к новенькому двухэтажному зданию: фирма занимает его полностью. Славка расплывчато сказал, что они занимаются импортом из Китая, но что именно продают, так и осталось тайной.

Фойе оформлено стильно, со вкусом: натуральные материалы, несколько живых деревьев. Красиво. В такое место хочется возвращаться. А ещё тут ненавязчиво пахнет цитрусами. Девушка, возрастом чуть старше Дани, приветливо уточняет, на когда мне назначено, и провожает на второй этаж. Тут много света, окна в пол выходят на оживлённую улицу. Стол перед кабинетом директора пуст.

– Матвей Алексеевич, к вам на собеседование.

По-хорошему я сперва должна была пройти через отдел кадров, но Славка подмигнул и сказал, что по блату попаду сразу к главному. Задержав дыхание, надеваю приветливую улыбку и вхожу. Кабинет просторный, у окна стол, и мужчина за ним… Впечатляет. Поднимается, смотрит с нескрываемым интересом, я отвечаю тем же. Высокий, но ниже Тёмы. Чёрные волосы уложены волной, а глаза – синева. Такой глубокий цвет, что первая моя мысль о линзах.

– Ася, верно? – Голос у него густой, насыщенный, а рукопожатие твёрдое. На запястье часы – слегка выглядывают из-под манжета голубой рубашки в тонкую белую полоску. А ещё от него потрясающе пахнет. Поняв, что слишком долго разглядываю, смущённо опускаю взгляд. Кровь приливает к шее.

– Славян про вас все уши прожужжал: умница, красавица. Не обманул, правда, красавица. Думаю, и с умницей не прогадал.

Непривычно слушать комплименты, не теперь, когда самооценка на нуле. Присев на край кресла, я складываю руки на коленях и снова поднимаю глаза на Матвея. Улыбается. Губы у него тёмные, резко очерченные, на такие невольно заглядываешься.

– Оговорюсь сразу: мне нужна не секретарша, а именно помощник. Понимаю, что опыта нет, Славян сказал об этом, поэтому много сходу требовать не буду. Планирование моего дня, назначение встреч, согласование поездок. День у меня не то, чтобы сильно загружен, но иногда бывают запары. График пять-два, но иногда могу дёрнуть на выходные, предупреждать буду заранее.

От его чёткого, ровного голоса проходят последние остатки волнения. Задаю несколько уточняющих вопросов, обходя главный – зарплату. Матвей говорит о ней сам, сумма приятная. Не сотни тысяч, конечно, но я и не мечу в топы.

– Приступать можете завтра. – Матвей встаёт, давая понять, что встреча завершена. Смотрит на часы. – Рабочий день с десяти. Оформитесь в отделе кадров, Соня всё покажет.

Соня – девушка, которая меня встретила. Когда мы выходим из кабинета, подскакивает – ждала. Чуть ли не в рот Матвею заглядывает. Смешно даже. Он равнодушно мажет по ней взглядом, поворачивается ко мне.

– Надеюсь на наше плодотворное сотрудничество.

– Постараюсь не разочаровать.

– Точно не разочаруете.

Всё-таки улыбка у него обаятельная. Такая сердце топит на раз-два. Я улыбаюсь в ответ, прощаясь. Выхожу на улицу, и солнце словно ярче светить стало. Когда есть уверенность в завтрашнем дне, гораздо проще смотреть в будущее.

Глава 6

Матвей

Славян не подвёл – Ася способная, быстро схватывает. За две недели успел привыкнуть видеть каждый день за столом перед кабинетом. У неё мягкий голос, и вся она кажется мягкой, нежной, как будто из света соткана. Светлые волосы в лучах солнца искрятся. Глаза серые, прозрачные. Женщин привык оценивать сходу, и Ася – не про однодневную интрижку. Смешно даже, ведь давно приучил себя не заводить шашни на работе. А она как улыбнётся, у меня привстаёт. Такую хочется не грубо нагнуть и трахнуть, а долго и со вкусом любить. Какая она в постели? Последнее время только об этом и думаю. Подкинул Славян задачку с одной неизвестной. Она замужем, трое детей – посмотрел личное дело. Подкатывать бесполезно. Да и не действуют на неё мои подкаты, несколько раз пробный шар бросал, всё мимо. Отбивает с неизменной улыбкой, делает вид, что не замечает, или на самом деле равнодушна?

К сорока двум ни разу петлю на шею в виде брака не вешал. Есть Кристина – секс по дружбе без обязательств, когда обоим приспичит. Она – диктор на телевидении, график плотный, выходные редкие. Мы два года спим и до сих пор не поняли, что это: видимость отношений или перепих в перерывах между работой.

– Матвей Алексеевич, к вам Кристина Разина, – звучит голос Аси из динамика на столе. Легка на помине. Не то, чтобы я скрывал наши отношения, но перед Асей их точно не хочу демонстрировать.

Кристина входит, улыбаясь знакомой лисьей улыбкой. Медные волосы собраны в гладкий пучок, безупречный макияж, костюм Dior. Со съёмок. Покачивая бёдрами, подходит к столу, опирается о него и мурлычет:

– Как дела у моего котика?

У неё в детстве был кот Матвей, так за мной и прикрепился «котик». Терпеть не могу звериные клички, спасибо, хоть зайчиком не зовёт. Это то немногое, что в ней раздражает. Кристина привыкла, чтобы всё по её было, без компромиссов. Ей бы яйца отрастить, хотя подозреваю, они у неё есть. Стальные. Мужиков на работе в кулаке держит. Не раз видел, как она горилл операторов строит или с осветителями ругается. Нет, с такой я бы долго не прожил на постоянке – сам себе командир.

– Выдалась свободная минутка, решила про меня вспомнить? – спрашиваю иронично. Обычно при одном взгляде на неё кровь зажигается, только сегодня не так. Точнее, вообще никак. Красивая, но не хочет на неё вставать. Мы три недели не виделись, тревожный звоночек.

– Не дуйся. У нас новый цикл передач запустили, заколебалась сниматься. – Опустившись в кресло, она небрежно закидывает ногу на ногу и стреляет глазами из-под густых ресниц. Свои, тщательно прокрашенные. Глаза янтарём вспыхивают.

– Ты вроде в отпуск собиралась, – замечаю, закрывая документ на ноутбуке. Мы в Китай вдвоём хотели лететь: я по работе, она – отдыхать.

– Откладывается. Прости, но полетишь без меня. – Надув губы, Кристина отворачивается к окну. Тянет с деланным равнодушием: – У тебя новая секретарша.

– Помощница, – поправляю. Секретарша звучит как-то дешево, не про Асю. Кристина пантерой следит за женщинами, которые меня окружают. Смешно даже: я сразу сказал, что верность хранить не планирую, хотя с ней выходит именно так. Никто другой не интересовал, как только у нас всё началось. Но это не повод для её гордости, просто так вышло.

– Помощница, – повторяет задумчиво и впивается взглядом. – Красивая.

– Надо было уродину взять? – начинаю раздражаться. Складываю руки в замок на столе. Напряглась. Соперницу почуяла?

– Она для тебя старовата. – Кристине тридцать один, для неё все, кто к сорока, уже старики. Почти все, я – исключение, подтверждающее правило.

– Ей сорок, – отвечаю сухо. Не собираюсь Асю с ней обсуждать. – Так ты зачем пришла? Сказать, что отпуск отменяется?

– Какой ты сегодня злой. – Усмехнувшись, Кристина поднимается и гладит по щеке. – Пришла, чтобы пригласить на ужин, после которого я сполна заглажу свою вину. – Она склоняется и шепчет на ухо, обжигая дыханием: – Любой каприз, котик. Только попроси.

– Что, и в задницу наконец дашь? – зло усмехаюсь. Анал для Кристины тема запретная. Не скажу, что сам нахожу в нём что-то особенное. Трах, он и в жопу трах, но иногда прощупываю её границы. Наши взгляды пересекаются.