Обед хомячка

– Ты бывал здесь раньше? – Спросила Ольга, когда они отошли от шума подальше.

– Не спускался, как сейчас, но вообще видел сверху. Мы сейчас к вентиляционным шахтам направляемся?

– Да. Там почти никого не бывает из за роботов охранников и камер.

– Точно! Поэтому я туда и не совался. А ты настолько крутая, что и с роботами драться будешь? – Ненавязчиво, но с явным сомнением спросил Николя.

– Нет. Я знаю безопасный путь.

– О! Так ты начала мне доверять. Я счастлив это слышать.

– Пф, – на этот раз её «пф» был не столь саркастичен, сколь дружелюбно смешлив. – Не думаю, что ты пройдешь этой дорогой во второй раз.

Водный грохот затихал, но впереди нарастал новый мощный гул. Низкие своды канализаций, сменились узкими техническими коридорами с кабелями и решетчатыми полами. Николя радовало, что стало сухо и не воняло гнилью. Да и клаустрофобией он не страдал. Но вот приближающийся рёв турбин вызывал в нём сомнения и тревогу. Ольга шла впереди.

– А какой ты учёный?

– Эколог.

– Так ты планету спасаешь?

– Не планету, а город. Жители должны знать, почему они так живут.

– А как они живут?

– Ты разве не знаешь про трущобы за окраиной Москвы?! – Ольга неожиданно сильно возмутилась.

– Я слышал, что там не очень, но ни разу не был. – Виновато ответил Николя.

– То-то и оно, что почти никто не был. Это же охраняемая территория.

Показался свет в конце пути. Переступая пороги и протискиваясь между балок, они вылезли наружу и оказались над пропастью. Николя обомлел, увидев громадные пустоты вокруг. Узкий мостик из стальных прутьев и литого гранита, соединял между собой нисходящие вглубь отвесные скалы. Края видно не было, только голая стена на другой стороне. Потолок утопал в тенях и терял очертания. Бездна дна казалась бесконечной, а до другой стороны был добрый километр. Николя вглядывался в пространство, насколько позволяло освещение ламп. Вдали от них виднелись другие пустующие мосты. Снизу вздымались потоки свежего воздуха. Дыхание перехватывало от упругого ветра, гуляющего здесь без преград.

– Это сделал человек? – От удивления, Николя стоял с открытым ртом.

– Частично. Под нами установлена турбина подкачки, а над нами ещё одна для закачки воздуха в Полис. Но стены и пустоты природного происхождения. Мы в воздушной шахте.

– Но как ветер может дуть снизу?

– В этом и заключается главная загадка. Мы точно не знаем! – Ольга обрадовалась вопросам, – Никто не спускался так глубоко. Видимо, существует система тоннелей с поверхности, и потоки воздуха, идущие сверху вниз, создают завихрения и выходят здесь. Чувствуешь? Воздух свежий, но тёплый. Где-то в недрах происходит интересный процесс. При этом воздух очищается от примесей, в нём нет пепла от магмы.

– Может, мох, какой растёт внизу и фильтрует его?

– Интересная догадка. – Ольга улыбнулась, – Но наша задача забраться наверх, оттуда до южного рукой подать будет.

– И как ты это сделаешь? Припрятала в сумочке воздушный шар? Или пару кирок?

– Ну, почти шар. А как ты догадался? – Ольга открыла сумку и достала рулон какой-то ткани.

Николя пожал плечами. Он уже ничему не удивлялся рядом с ней.

– На другую сторону нам не пройти. Датчики движения. Дроны охранники сразу выставят арсенал. Сейчас система вентиляции в режиме ожидания. Примерно через час заработают турбины, воздух направится в Полис и сила потока увеличится. Я проделывала этот трюк множество раз, не парься. – Ольга расстелила ткань на пол и присела. – Давай отдохнём. Обычно, дорога сюда не создает столько проблем, как сегодня.

– Давай отдохнём. – Николя подсел рядом. – Я если честно, ещё не до конца верю в твой план, но больно притомился спорить.

– Вот и славно. Мне как раз нужно сделать кое-какие анализы. – Ольга открыла скрытый дисплей на левом предплечье и ввела расчёты. Колбу с крысиной тканью поместила в матовую коробочку и через провод подключила её к своей руке.

– Да ты ходячая лаборатория. – Николя растянулся на полу.

– На заказ делали. – Похоже, что Ольга была не прочь поболтать.

– И давно экологов оснастили такими игрушками?

– Я особый случай. Меня то и дело припекало по жизни. То руку оторвёт в аварии, то кислота на ногу выльется. К девятнадцати годам, около половины моего тела была протезирована.

– Нехило, – присвистнул Николя. – И, наверное, недешево.

– Папуля всё оплатил. Он у меня при состоянии.

– А с меня кредиты содрала! – Николя наиграно возмутился.

– Тут дело принципа было. И доверия.

– Ладно. – Он не стал притворяться уязвлённым, и заговорил искренне. – А мне вот с родителями не так повезло. Точнее, они у меня по-своему самые лучшие на свете, но, к сожалению, оказались неподготовленными к будущему. Ну, и меня, соответственно, выпустили в свет без крепкого социального статуса. Мой отец, хоть и проектировал и отстраивал Полис, но так и не достиг уровня Благополучия. Даже почётной грамоты не выдали.

– Звучит так, что ты обижен на него за это.

– Немного. Я говорил ему сотни раз, чтобы он зарегистрировал все свои достижения, а не надеялся, что это за него сделают в компании. По итогу его труды присвоили корпораты, а его самого оставили с маленькой пенсией.

– Грустная история.

– А ты значит из благополучных? – Шум ветров убаюкивал Николя и он решил сменить тему.

– Не говори так. Я не выбирала. – Оля нахмурилась.

– Звучит так, что ты тоже обижена.

– Неправда. Мне повезло. – Спокойно призналась она. – Но я не такая как ребята с поверхности, и не стала оцифровывать мозг, вбивать свои характеристики в облако и синхронизировать память с Сетью. У меня нет там личного аватара. Хожу туда, исключительно, как гость.

– Значит только биопротезы без подключения? – Николя уважительно закивал головой.

– Это тренировки. Скорость, реакция, всё моё.

– А как ты пришла к решению спасти город? – Новая знакомая нравилась Николя всё больше, он увидел в ней настоящую личность.

Ольга задумалась. – Я не уверена. Может когда увидела трущобы впервые.

– Там так плохо? – Николя честно ничего не знал них.

– Ну как сказать. Туда свезли немало бездомных. Дали им работу на водоочистительной станции. Ты вообще в курсе, как отравили воду в прошлом? – Результаты крысиных анализов не спешили загружаться, поэтому Ольга тоже прилегла отдохнуть.

– Вроде из-за мусора.

– Вроде… Я до сих пор не могу поверить, что каких-то тридцать лет назад, мы могли не допустить этого. Если бы тогда не свозили все отходы в одну кучу, если бы не врали и не скрывали, что токсины отравляют грунтовые воды. Вот у тебя на воду, сколько уходит в месяц?

– Много. Ужасно дерут по ценам. А гель я ненавижу!

– Понятно. А я когда впервые увидела, в каких условиях рабочие живут, то чуть не разрыдалась. Там же целые поколения мутируют. И ведь не сразу поймешь, что с ними что-то не так. А как общаться начинаешь, то слабоумие их на передний фон вылезает. Некоторые и двух предложений связать логично не могут, но работу выполняют.

– По моему, это не мутанты, а обычные люди. – Вспомнил Николя свои рабочие дни на стройке во времена студенчества.

– Тут другое. У них синапсические реакции, в среднем, на тридцать процентов замедленней, нежели чем у жителя самого бедного района Полиса. – С грустью продолжила Оля.

– Твои исследования?

– Да. Про пятна на коже и заболевание внутренних органов вообще молчу. Каждый третий с патологией.

– А разве не бесчеловечно так поступать с людьми, зная, что условия погубят их? Почему Совет правительства не вмешивается? – Вырвалось у Николя после услышанного.

– Так ведь это и была их инициатива. Все жители трущоб, по документам, являются рабочими станции. А трущобы, это пром. городок с самыми необходимыми для жизни условиями. – Сарказм сквозил в Ольгиных словах. – Мало того, что бомжи всякие теперь пристроены, так и жаловаться никто не станет, что там нельзя жить и, работать, кстати, тоже. Выселят, и иди куда хочешь. А им даже какую-то зарплату платят, так никто и уезжать не хочет, прикинь! Всё как часики работает. От одной экологической катастрофы к другой.

– Мне так это знакомо. По моему, сейчас так везде. Ну, или почти. Я в трущобах не бывал, но вырос в том ещё захолустье. Все жители молились на хим. завод пока на нём трубы не взорвались.

– А что конкретно произошло? – Ольга приподнялась на плечо.

– Что произошло, не знаю. – Николя пару секунд подбирал правильные слова, – А вот жителям сказали, что детонировала копоть. Якобы в трубе фосфора скопилось за пятьдесят лет столько, что разнесло пол цеха. Но вот только зелёного фосфорного пламени никто из жителей не видел. Я тоже. Зато видел второй взрыв недалеко от завода, о котором нигде так и не написали и не осветили. Я вообще, к чему это сказал. Завод закрыли, посёлок вымер. Из нескольких тысяч, осталось, может пару сотен жителей. Уехали люди себе новый завод искать.

– Во-во. Я не понимаю. Неужели нравится людям страдать? – Со вздохом согласилась Оля.

– Они это называют выживанием. Чем больше страданий, тем привычней. Зато, у меня вот один друг никуда не поехал. Остался жить в Пустошке, и знаешь, мне кажется, он счастлив.

– А давно ты сам живешь в Полисе?

– С основания. Но я планировал переехать на поверхность.

– Зачем? – С удивлением отпрянула Ольга. – У вас же экология внизу лучше. Воздух чище. И вода к вам поступает из глубинных подземных источников, а не с поверхности. Ты не знал?

– Нет.

– Да, так и есть. – Закивала она. – С жителей Полиса дерут за воду так же, как и с Москвичей, хотя источники разные. По идее, этой водой могли бы пользоваться все, но установка и проводка труб на поверхность стоит дороже, чем брать воду из озера. А потом ещё и продают её по космическим ценам.

– Я вот не пойму, нам же вроде объявили, что человечество движется в сторону разумной жизни. Что проекты с высокими перспективами для общего благополучия будут получать государственную поддержку. Почему этого не происходит? – Угрюмо спросил Николя.

– Это просто пока не везде происходит. В совете правительства до сих пор решают вопросы люди. Они словно не хотят осознать перспективы последовательной стратегии по улучшению всеобщего мирового благополучия. Мыслят категориями « Мне это выгодно или не выгодно?».

– А где по-другому?

– В мире уже существует, по крайней мере, три независимых Эко города с возобновляемыми источниками энергии. Ты бы съездил, посмотрел.

– Я собирался, да отпуск каждый раз на сезонный карантин выпадает. Уже лет семь из Полиса никуда не выезжал.

– Я была в двух.

– И как, все счастливы?

– По крайней мере, выглядят. – Ольга ненадолго задумалась, прежде чем продолжила. – И дело не только в доступе к энергии и отмене денег, а в том, что люди больше не мыслят шаблонами. Ты знаешь, что в нашем бессознательном есть поле смыслов и замыслов, и чтобы человек осознал всеобщую выгоду, где и ему и соседу хорошо, он должен выйти на соответствующий уровень мышления? Лет сорок назад, мало кто понимал, о каком просветлении говорят индийские гуру и буддийские монахи. Называя связь сознания и подсознания просветлением, мистики востока в чём-то были правы. Мозг постоянно должен быть в тонусе и не захламляться негативными мыслями и воспоминаниями. Просветлённые практиковали медитации. Они учились оставаться в моменте «Здесь и сейчас» и отслеживать круговорот собственных оценочных суждений. Можно сказать, что они освещали все закоулки своего подсознания.

– Я практикую медитации. – Николя давно не обсуждал глубоких материй и с радостью делился с Ольгой своими мыслями. – Понимаю о чём ты. Они учились воспринимать реальность максимально беспристрастно, достигая подобного уровня восприятия через отпускание всех обусловленных кем то форм. Этих людей не заботили авторитеты.

– Так и есть. В наше время, мы уже понимаем, что мозг анализирует и считывает информацию о мире вокруг, используя всё тело. Сознание, которое люди называют своей личностью – вторично, и способно понять и усвоить лишь ту часть информации, о которой как ему кажется, оно что-то знает. Остальное складывается в бессознательное и называется интуицией. А теперь с чипом в мозгу, люди упрощают себе жизнь, удаляя дурные и негативные воспоминания через приложение, но это искусственное вмешательство. Таким способом, люди отрезают от себя частички самих себя. Свои ошибки они постыдно стирают из памяти, не дав сознанию пройти путь конфронтации и принятия. Я не говорю про людей, которым чип реально помог избавиться от неврологии и вернул утраченные возможности. Как мне, например. Я говорю о тех, кто вживил себе чип, чтобы безмолвно общаться в Сети, повысить реакцию или прокручивать воспоминания по желанию. Конфликт это возможность вырасти. Внутренний конфликт это предупреждение, что твоё привычное мышление зашло в тупик. Преодолеть неизвестное, значит расширить границы понимания о себе и о мире. В тех городах, где я была, жителей учат сотрудничеству, эмпатии и продуктивному мышлению. Представь, если бы жители Земли в начале тысячелетия глобально и сообща подошли бы к решению проблемы загрязнения и вырубки лесов, то опустынивание юга Сибири можно было бы избежать.

– Много чего можно было бы избежать. – Со вздохом согласился Николя.

– Но мы вовремя одумались! Ещё бы чуть-чуть, да? – С грустью улыбнулась Оля. – Существование Умных городов, свидетельствует, что у человечества появился шанс. Да и с нефтью вопрос почти решён. По крайней мере, на многих это повлияло. Появилась возможность всё исправить. Люди ведь не меняются, только их мышление и то, крайне редко.

– Поэтому пока не припекло… – Николя усмехнулся.

– Да. – Ольге нечего было добавить.

– А ты медитируешь?

– Да, но у меня долго не получалось, если честно. Всегда казалось, что делаю, что-то не так. А оказалось, что я просто не понимала, что я делаю на самом деле. Ну, сидела по полчаса, дышала, старалась ни о чём не думать.

– Прям старалась?

– Да. Очень! А у тебя сразу получилось?

– Нет, конечно. Но я практикую с детства, мне легче было. Я просто внимал всему, чему мог и в какой-то момент почувствовал, в чём там прикол.

– И в чём же? – Ольга слегка прищурилась, словно не верила ему.

– В принятии. – Со знанием дела, ответил Николя. – Когда беспристрастно смотришь на весь поток мыслей, не желая их оценить, то они начинают выстраиваться в ровный ряд. Мне это напоминало встречу гостей. Пока я был в состоянии покоя, образы по очереди приходили ко мне и я спокойно выяснял для чего они здесь. Где-то за полгода я освоил эту технику и теперь если меня действительно что-то беспокоит, я прошу своё бессознательное дать мне ответ. Уж оно-то точно знает, оно наблюдает, в отличие от меня.

– Да, в общих чертах техника верная. – Подтвердила Ольга. – Но люди так привыкли страдать. Вся их жизнь пропитана скукой. Но я не видела, чтобы кто-нибудь скучал в новых городах. Люди развиваются, участвуют в совместных проектах, заводят семьи и создают нечто важное для всеобщего благополучия. Разве это не счастье?

– Может быть, но звучит как утопия. – Увы, Николя за свою жизнь выслушал немало теорий об идеальном обществе.

– Это не утопия. Эксперимент с уверенной динамикой развития. Всё анализируется. И подходы постоянно совершенствуются. Инструментов для обработки данных хватает, ресурсов тоже. Возобновляемые источники энергии хоть и ограничены, но над этим работают. Это благоприятная среда, где люди кооперируют и, владеют фактами, не забывая при этом об эмпатии.

– Всё равно трудно поверить пока сам не увижу. – Николя лёг у самого края мостка и свесил голову вниз.

– Так съезди!

– А вот и съезжу. Из города выберусь и съезжу.

– Ты, кстати, так и не рассказал, из-за чего вылетел с работы. – Ольгин компьютер наконец-то закончил загрузку и издал звуковой сигнал. – Анализы готовы!

– А я и не говорил, что вылетел с работы. – Николя устал смотреть в бездну и снова сел рядом. – Что говорят анализы?

– Анализы говорят… – Она нахмурилась, – что всё плохо. Этот выводок из местной колонии. Зараза! – Она вскочила на ноги и пнула бортик моста. – А я ведь предупреждала! Я ведь им говорила, как опасны пищевые отходы с гормональными добавками.

– Нас ожидает нашествие крыс гигантов? – У Николя брови невольно полезли на лоб.

– Нас ожидает нечто похуже. Этим гигантам нужно много пищи. Как думаешь, где они будут её искать в жиже? И как быстро им понравится человеческое мясо?

– Крысы каннибалы, жуть какая! – Он схватился за сердце. – А может всё обойдется и кроты выловят их всех? Одной крысой неделю кормиться можно.

Ольгу скривило от этих слов.

– Можно подумать, что у нас тут голод, чтобы люди крыс есть начали. – Добавила она после.

– Ну а что можно в этой ситуации сделать? Сообщи на поверхность, пусть сюда спустят стрелков. Те зачистят территорию.

– Но это не искоренит проблему! Где-то может быть матка и огромный выводок крысят. Я планирую найти её сама.

– Зачем?

– Если меня опередят, то и исследовать будет нечего. А значит, и виновных не накажут. – Сделав записи, Ольга прищурилась и хитро взглянула на Колю. – А ты не хочешь мне помочь?

– Ого! Думаешь, я вывезу? Мне показалось без пары боевых протезов, как у тебя, мои шансы в борьбе с мутантами незначительны. – Николя не спешил принимать правила новой игры, хоть ему почему-то и льстило Ольгино предложение.

– Да мне не сила нужна! Не смеши! Я надеялась на иной вид помощи.

– Скормишь меня крысам, если вдруг нас окружат? Я не сочный.

– Это крайний случай. – Без тени юмора согласилась она, – в первую очередь ты можешь помочь мне как свидетель. Одного моего голоса не хватит. Живой свидетель гораздо важнее любой видеозаписи.

– Вот именно, живой! – Николя покачал головой, – не, я пас.

– И всё-таки ты в бегах. – Ольга снова хищно улыбнулась.

– Опять твои догадки… – Закатив глаза кверху, Николя отвернулся.

– Я тебя уже проверила, Николай код сто четырнадцать. Тебя, вообще то, считают покойным. – Заявила она с менторской интонацией.

– Что? Откуда у тебя доступ к базе? Ты из Ядра? Или ты тоже специалист класса S? – Николя попятился назад.

– Успокойся, дурик. Я же сказала, что меня нет в Сети, но доступ это другое. Доступ у меня есть почти ко всем базам. – Она усмехнулась, словно припрятала горшочек золота за пазухой.

– Если ты не специалист, тогда ты… – Николя ещё с секунду обдумывал правильное слово, – из этих.

– Кого этих? – Ольга угрожающе приподняла бровь.

– Что-то не сходиться. – Выдохнув, Николя вновь уселся на пол. – Если ты не просто из богатых, а из высших, то спуститься сюда для тебя стало бы роковой ошибкой. Тебя, наверное, поэтому и выслеживают. Хотят выкуп за тебя получить или что?

– Или что. Ладно, если ты такой не интересный, то забудь. Выведу тебя через окраины, а там пусть патруль с тобой разбирается.

– Ты меня сдать решила?

– А почему бы и нет? Сказано, что ты шпионил, значит, душонка у тебя продажная! Что с тебя взять? Могу прямо здесь и оставить. – Вот так резко Оля изменила тон беседы, лишив Николя своей милой улыбки.

– Вау, а ты жёсткая! Только я никому не продавался! Просто использовал программный код и создал нечто своё. Не собирался я уходить из компании. Сегодня могло состояться моё повышение.

– Это ты перед погружением в сон будешь говорить. – Похоже, Ольгу не волновали никакие объяснения.

– Ну и ладно! Хочешь сдать меня, давай! А лучше оставь здесь, пойду к кротам, может кого из знакомых встречу. Что мне тебе доказывать, я же тебя даже не знаю!

Ольга молчала. Снизу послышался грохот турбин и, поток воздуха сильно возрос. Становилось шумно.

– Не сдам я тебя! – Ольге пришлось сильно повысить голос. – Мне от этого ни холодно, ни жарко. Да и кредит ты свой уплатил. Было бы некрасиво.

– Что теперь?

– Полетаем! – Она снова рассмеялась.

Николя осознавал, что скоро начнётся какое-то безумие, но не смог оставаться серьезным и улыбнулся в ответ. Оля взяла ткань с пола и расправила её. Материал выглядел как парусина, но был легок и невероятно эластичен. Ухватив за скрытые в складках ручки, Ольга расправила это подобие паруса.

– Ну, что, готов, Николяшка? – Разыгравшись окончательно, Ольга подмигнула ему. – Значит так, хватайся за мои плечи и держись крепко! Ты вроде тощий, поток скоро станет сильнее, двоих выдержит. Всё понял?

– Кажется. – Николя обхватил её за плечи.

Шум возрастал. Ветер свистел и хрипел и шквалом дул снизу. Уши заложило настолько, что Николя не успевал продувать их.

– Сейчас! – Крикнув это, Ольга выкинула вперед парусину и прыгнула с Колей вниз.

Секунду они и впрямь падали, но как только ткань расправилась, их тела замерли в воздухе, а затем резко начали подниматься вверх. Вот уже и мост казался тонким ручейком в озере пустоты. Поток поднимал их всё выше и выше.

– Круть! – Сухо выдавил Николя, выражая свой восторг.

Ольгины протезы не нуждались в отдыхе, она могла висеть так хоть до бесконечности. Николя чувствовал себя довольно неуклюже, потому что был больше девушки, и ощущал себя огромным орангутангом на бамбуке. Стараясь не давить ей на интимные места, он всё-таки почувствовал крепкий торс и рельеф мышц.

– Долго ещё лететь? – Без особого восторга спросил он.

– Готовься спрыгивать!

Показалась грузовая платформа и Ольга начала раскачиваться, приближаясь к ней. Николя эта затея не понравилась, но его никто не спрашивал.

– Спрыгивай!

– Кавабанга! – Николя, будучи уже настоящим профессионалом в прыжках, сделал перекат при приземлении и ловко сгруппировался к ближайшей коробке.

Ольга отпустила ручку парусины и спикировала вниз, словно ястреб. В последний момент перекувыркнулась в воздухе и приземлилась на ноги.

– Впечатляет. – Николя снова уважительно затряс головой.

– Это служебный склад, нам опять надо спуститься в канализацию. – Она кивнула в сторону люка в полу.

– Надо, так надо. – Сказал он, и помог ей снять крышку.

Вновь почувствовав запах жижи, Николя горестно поморщился. Пройдя вглубь трубы, они заметили свет старой масляной лампы, под которой висел истлевший скелет.

– Это предупреждение. – Усмехнувшись, Ольга пнула черепушку. Та звонко забренчала, улетев куда-то в непроглядную темноту.

Николя снова надел очки ночного видения и почувствовал себя чуточку смелее.

– Полегче с останками. А вдруг это Вуду магия? – С укором сказал он Оле.

– Это кроты. – Без тени суеверий ответила эколог. – Видишь, что творят? Раньше спирт с машин сцеживали и бухали по-тихому где-нибудь под трубами, а сейчас у них новый лидер. – Она пошла дальше, рассказывая на ходу. – Там раскол произошёл в общине. Те, что по агрессивней, ушли к Боссу и стали пешками. Обычные отребья, сделают всё за пузырь. А вот у кого сознание больше от пьянок и паров спиртных пострадало, что аж видения начались, те к Людоеду пошли в общину.

– Людоед? – Николя слегка передернуло, не то от смеха, не то от мурашек.

– Какой-то отбитый самогонщик создал довольно химерный культ. Смесь старых сказок и пьяных откровений. Он людей не ест, а только людское всё из них выедает. Пороки их. – Ольга, как можно дольше пыталась сохранить серьезное лицо, но у неё не получилось, – Представляешь, нашёлся и в жиже спаситель. Короче, они не агрессивные, но попугать любят. Труп найдут где-нибудь, повесят у входа или ещё чего учудят, но обычно не нападают, если только толпой. Хиленькие они просто, почти как ты.

– Благодарю. – Николя с достоинством принял правду, и не зацикливаясь на ней, поинтересовался следом. – А о чертях, что слышно?

– А, эти…. – Припомнила Оля. – Они года три назад забаррикадировались и не показываются из своего убежища. Я про них больше ничего не знаю. Ты спускался когда-нибудь к ним?

– Я знаю, где был вход в их тоннели. Прямо у автостоянки на улице Килиманджару.

– Вот его изнутри и закрыли, о других входах я не слышала. – Не спеша, преодолев сырые коридоры и несколько узких лазов в стене, Ольга привела их в крохотную комнатку, спрятанную в лиане сточных труб.

– Мы сейчас прямо под южным входом. Что ты решил? В бега ударишься или поможешь мне?

– Я бы с радостью, но мне срочно нужно уладить личные дела.

– Значит, ты пас. – Спокойно заключила Ольга.

– Не сегодня. Извини. – Николя успел привязаться к боевому экологу и по правде сказать, в ином другой день, непременно помог бы ей. Он протянул код от второго кредита. – Как договаривались.

– Оставь, ты мне крысу помог одолеть. – Похоже, незаметно для самой себя, Ольге нашла общество Николя вполне приемлемым.

– Значит, до следующей встречи. – Николя протянул руку.

– Понятно. Разбирайся со своими делами. – Ольга ответила на рукопожатие.