Полная версия
Тишину кабинета нарушал лишь едва слышный гул серверов и немое мерцание багрового света с экрана – пульс «Сердца Тьмы» в далеком Катманду. Кардинал Баттиста сидел неподвижно, его пальцы бессознательно водили по холодному пергаменту свитка, по линиям Синего Камня.
Внезапно… вздрогнуло пламя свечи в углу. Воздух сгустился, стал ледяным . Сам кардинал не двигался, но его плечи напряглись, как тетива.
И тогда вспыхнули его глаза.
Не отражением экрана. Не безумием. Глубоким, мертвящим, бездонным СИНИМ СВЕТОМ, как свет далекой, умирающей звезды, заключенный в человеческие орбиты. Свет лился изнутри, заливая тени его лица неземным, зловещим сиянием. Он поднял голову. Синие прожекторы его глаз уставились в пустоту перед собой, но видели не стены Ватикана.
БАТТИСТА (Голос, обычно сухой и резкий, теперь звучал НИЗКО, ГРОМКО, НАПОЛНЕННЫМ ЭХОМ ДРЕВНИХ БЕЗДН И ГОРЕЧЬЮ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ):
Я… помню. Помню, Великие!Помню золотые шпили Ду'ккара, пронзающие небо из аметистовых туч! Помню песнь Кристальных Морей! Я – кровь Властителей Ду'ккара! Потомок тех, кого вы, жалкие черви, называете богами! (Он схватился за грудь, где под сутаной могла скрываться странная, холодная отметина). Преданные… ПРЕДАННЫЕ СИНЕМУ КАМНЮ!
Синий свет в его глазах запульсировал, отбрасывая на стены танцующие, ледяные тени. Воздух вокруг него покрылся инеем, Чернила в стакане на столе замерзли с тихим хрустом.
БАТТИСТА (Голос гремел, наполненный немыслимой скорбью и яростью):
Великие Прародители! Творцы Разума! Вы разделили Искру! Три Цивилизации! Три Камня! Дар Защиты! Дар Гармонии! Черный – Жизнь и Воля! Красный – Страсть и Энергия! СИНИЙ – РАЗУМ и ПОРЯДОК! Чтобы каждый народ жил в мире под своим Небом! Много Космовеков длился Рассвет! Вселенная пела в балансе! (Он вскочил, его фигура, освещенная синим светом изнутри, казалась больше, древнее). Пока не пришли ОНИ! СИВАРА! Гадюки в звездном пепле!
Он ударил кулаком по столу. Стекло экрана треснуло, но не разбилось, лишь покрылось паутиной морозных узоров. Багровый свет камня за мерцающей паутиной казался пойманным.
БАТТИСТА (Кричал, и в его крике был вой целой погибшей цивилизации):
Они сковали Синий Камень! Холодной техномагией своей! Вырвали Проводника Разума из рода моего! Сломали его! Сделали марионеткой своего Владыки! Мой народ! МОЙ НАРОД! Из творцов, хранителей знания… в рабов! В батареи для их машин Безмолвия! Строителей их тюрем для реальности! «УНИЖЕННЫХ! РАЗБИТЫХ!» Великие Прародители… вы не предвидели ЭТОЙ ЖАДНОСТИ! ЭТОЙ ИЗВОРОТЛИВОЙ ТЬМЫ!
Синий свет в его глазах пылал теперь ледяным пламенем ненависти. Он подошел к треснувшему экрану, к пульсирующему за инеем багровому изображению.
БАТТИСТА (Шепотом, полным смертоносной тишины):
И теперь… они здесь.
Они хотят ТО ЖЕ САМОЕ. Они жаждут Черный Камень. Жаждут его Проводника. Чтобы объединить Три Искры в ОДИН БИЧ! Чтобы сковать Бесконечность своей волей! Сделать все миры – одним гигантским Ду'ккаром, вечно стонущим в неволе! Он положил ладонь на холодный экран, прямо на изображение гробницы. Но я… я ЗДЕСЬ.
Синий свет из его глаз хлынул по руке, ударил в экран. Трещины засияли ледяным сиянием, на мгновение погасив багровый пульс.
БАТТИСТА (Голос обрел стальную, нечеловеческую твердость):
Выбранный Черным Алмазом… здесь. Мальчишка. Щуплый сосуд. Но Метка на нем… она горит. Сивара… здесь. Их тень скользит за ним. Их порталы открыты. Их ученик… «Бонго» … охотится.
(Он сжал кулак, и синий свет сконцентрировался в его сжатой ладони, как сгусток абсолютного нуля).
От Я знаю их планы. Знаю их страх. Знаю их гордыню. Они думают, что контролируют все. Но они забыли… забыли о ДУ'ККАРЕ! Обо МНЕ!
Я не кардинал жалкой пылинки Земли. Я – ПОСЛЕДНИЙ ГНЕВ ДУ'ККАРА! ПОСЛЕДНЯЯ ИСКРА РАЗУМА, ПРЕДАННОГО СИНЕМУ КАМНЮ! Я отомщу. За золотые шпили. За Кристальные Моря. За сломанного Проводника. За каждый стон моего народа в цепях Сивара!
Черный Камень не будет их ключом. Он станет… ИХ ГРОБОМ. А Проводник… – в его синих глазах мелькнуло что-то страшное, – он станет факелом, в котором сгорят последние надежды Владыки Рахмара!Операция «Падший Ангел»? Нет. Теперь это – «ГЕЕННА ДУ'ККАРА»! Пусть Сивара узнают вкус своего же Безмолвия… изнутри!
Синий свет в его глазах погас так же внезапно, как и вспыхнул. Кардинал Баттиста стоял, опираясь на стол, дыша тяжело. В кабинете было холодно, как в склепе. На экране, сквозь паутину морозных трещин, багровый свет камня пульсировал с новой, тревожной яростью.
Но в глазах человека, смотревшего на него, уже не было фанатизма веры. Там горел холодный, расчетливый огонь древней расы, готовой сжечь галактику, чтобы утолить свою месть …
Знак Пути.
Глубина Разлома у Гробницы Тура'кея. Хаос после активации Камня.
Багровый свет, извергнутый «Сердцем Тьмы» при прикосновении Алана, медленно рассеивался, как дым после взрыва. В воздухе висел запах озона, расплавленного камня и крови. Перед зияющей нишей, где пульсировал Черный Алмаз, лежал Алан . Бледный как смерть, истекающий кровью из глубокой раны на боку – осколок скалы или луч Бонго сделали свое дело. Сознание ускользало, цепляясь лишь за жгучую пульсацию Меток на его руках и магнетическую тягу самого Камня. Его окровавленная рука бессильно лежала на холодной поверхности артефакта.
Рядом, придавленный огромным обломком скалы, стонал Роб Скальный Кулак. Его могучая грудь тяжело вздымалась, борода была слипшейся от крови и пыли. Броня гнома была пробита и опалена. Его древний боевой топор лежал в метрах десяти, под грудой щебня. Сила Земли, которую он призвал, чтобы обрушить часть свода на отряд крестоносцев, истощила его до предела.
Принц Воло стоял на коленях, опираясь на иззубренный клинок. Его королевские одежды превратились в лохмотья, лицо покрыто сажей и ссадинами. Он использовал Воздух – рассекая техномаггические вихри Бонго и разбрасывая солдат, – и теперь каждое дыхание давалось с трудом. Его сине-зеленые глаза, полные боли и ярости, метались между Аланом, Робом и эпицентром разрушения чуть поодаль.
Там, в клубах пара и ледяной пыли, продолжался апокалиптический поединок:
Кардинал Сильвио Баттиста парил над землей, окутанный ледяным сиянием. Его глаза пылали бездонным синим светом – светом погибшей Ду'ккара, светом абсолютного холода и ненависти. Он взмахивал руками, и из воздуха, из самой земли, вырывались гигантские копья иней-камня, летящие со свистом.
Бонго, агент Сивара, отвечал красным кошмаром. Его гибкая фигура в черном комбинезоне мелькала как тень, уворачиваясь от ледяных смерчей. Два кристаллических жезла в его руках извергали не лучи, а вихри искаженного пространства, алые, как запекшаяся кровь, и сгустки чистой термоядерной ярости. Они сталкивались с ледяными копьями, взрываясь раскаленным градом и шипящим паром. Земля вокруг них представляла сюрреалистический пейзаж: синие кристаллические леса, внезапно вырастающие и тут же оплавляемые в стеклянные лужицы адским жаром.
БАТТИСТА (Голос гудел, как ледник, двигающийся по камню, наполненный древней яростью):
ТЫ – ИСКУШЕНИЕ МАШИНЫ! СОЗДАНИЕ СИРИУСА! ТЫ НЕ ДОСТОИН ДЫШАТЬ ОДНИМ ВОЗДУХОМ С ПЕРВОТВОРЕНИЕМ! ДУ'ККАР ПРОКЛИНАЕТ! Он сжал кулак – из-под ног Бонго взметнулся лес ледяных шипов, едва не пронзив его.
БОНГО (Механический визг достиг ультразвука, щель шлема пылала алым адом):
РАСЧЕТЫ СИРИУС-9 НЕПОГРЕШИМЫ! ПРОВОДНИК ПРИНАДЛЕЖИТ ВЛАДЫКЕ РАХМАРУ! ВАША МЕСТЬ – СТАТИСТИЧЕСКАЯ ПОГРЕШНОСТЬ! (Жезлы слились, выпустив сгусток красной энергии, который пробил ледяную баррикаду и ударил Баттисту в плечо. Кардинал с проклятием отлетел, синий свет в его глазах подернулся дымкой, сутана на плече обуглилась).
Воло увидел, как рука Алана безвольно соскользнула с Камня. Сознание студента гасло. Страх за будущее всего сущего сжал сердце принца. Он собрал воздух в легкие, крича так, что голос сорвался в хрип, но пробился сквозь грохот битвы:
ВОЛО (Обращаясь к Алану и Робу, голос – вопль отчаяния и последней надежды):
АЛАН! ДЕРЖИСЬ! КАМЕНЬ… НИША… ОПУСТИ РУКУ ГЛУБЖЕ! АКТИВИРУЙ КЛЮЧ НА ГЛУБИНЕ! РОБ! ВСПОМНИ! ОТЕЦ!.. ПОСЛЕДНИЙ ДАР ОТЦА! РУНА ПОРТАЛА! ОН СПРЯТАЛ ЕЕ В САМОЙ СУТИ ТУРА'КЕИ! ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС! АКТИВИРОВАТЬ – И УЙТИ! СПРЯТАТЬСЯ… СРЕДИ ЗВЕЗД!
Слова «Отец» и «Портал» как удар током пронзили туман в сознании Роба. Гном застонал, упираясь руками в давящий обломок. «Клятва… предков…» – прохрипел он, кровавая пена выступила на губах. «Да… Самеи… в самый камень… врезал путь к бегству… Руна Исхода…» С нечеловеческим усилием он рванулся, сдвигая камень ценой хруста в ребрах, и протянул окровавленную руку в сторону багрового сияния.
Алан, на грани, услышал не слова, но зов самого Камня. Он почувствовал углубление в гладкой поверхности под своей ослабевшей рукой. Последним усилием воли, на грани черноты, он вдавил руку в эту нишу, до упора. Кровь с его пальцев смешалась с холодной твердью Алмаза.
«Файр'акан…»– прошептали его губы, теряя связь с разумом. Руна Огня. Ключ.
Сер
дце Тьмы ОТКЛИКНУЛОСЬ.
Не взрывом света, а пульсацией, сотрясшей саму реальность. Багровое сияние сжалось, а затем вырвалось из ниши с новой, невероятной силой. Оно уже не просто светило – оно тело, как жидкий багровый металл. Оно окутало Алана, потянулось к Воло и Робу, формируя вокруг них защитные коконы чистой энергии. Камень не активировался – он ПРОБУДИЛСЯ ОКОНЧАТЕЛЬНО.
На его поверхности, прямо под рукой Алана, вспыхнула и засияла Руна Порога. Не огненная, а сложнейшая, золотосеребряная спираль, мерцающая светом далеких галактик. Руна Исхода. Последний дар Короля Самеи.
ВОЛО (Собрав последние капли силы, вложил в крик всю волю короля и отчаяние сына):
ДОВЕРЬСЯ ПОТОКУ! КАМЕНЬ ВЕДЕТ! ПОРТАЛ ОТЦА! ОТКРЫВАЙ ВРАТА В БЕЗДНУ ЗВЕЗД!
Роб, вырвавшись из-под обломка, с рыком бросился вперед, в багровый свет. Воло последовал за ним, отталкиваясь от земли. Энергия Камня схватила их, втягивая к Алану и нише.
БАТТИСТА (Увидев ускользающую надежду на месть, вскрикнул с ледяной яростью, смешанной с ужасом):
НЕТ! МОЙ ГНЕВ! МОЯ МЕСТЬ! ОНИ НЕ УЙДУТ! (Он рванулся вперед, вытягивая руку, покрытую сияющим инеем, пытаясь сковать багровый поток вечной мерзлотой).
БОНГО (Его системы зафиксировали критический выброс энергии. Визг достиг частоты, разбивающей стекло):
ПРОВОДНИК! ПРИНАДЛЕЖИТ ВЛАДЫКЕ! ПЕРЕХВАТ! Оба жезла выпустили сдвоенный луч алой аннигиляции, направленный в сердце багрового сияния… Луч исчез в нем, как камень, брошенный в океан, не вызвав и ряби).
Портал разверзся.
Не просто дыра. Врата. Колоссальные, сотканные из чистой багровой и золотосеребряной энергии, обрамленные пылающей Руной Исхода. За ними клокотал мерцающий вихрь звездных дорог – туманности, чужеродные созвездия, бездна космоса. Воздух наполнился холодом вакуума и запахом чужих солнц.
Багровый поток рванулся внутрь Врат, увлекая за собой безвольное тело Алана, истекающего кровью, Роба и изможденного Воло. Они растворились в сверкающем водовороте.
Баттиста успел лишь коснуться края багрового сияния. Синий лед на его руке треснул и испарился с шипением адской боли. Ударная волна отшвырнула его назад. Он рухнул на камни, наблюдая, как Врата начали неумолимо схлопываться.
Бонго замер, его сенсоры захлебывались от непостижимых данных. «Цель… утрачена… Системы… перегрузка… Ошибка матрицы Сириус-9…» – механический голос звучал растерянно и.… почти испуганно.
ГРОХОТ! Портал схлопнулся с ударной волной, сбившей с ног и кардинала, и агента Сивара. Энергия рассеялась, оставив после себя лишь тихое багровое пульсирование «Сердца Тьмы» в своей нише и глубокую тишину, нарушаемую лишь потрескиванием остывающих камней и тяжелым, хриплым дыханием двух врагов.
Баттиста поднялся. Его лицо, освещенное холодным багровым светом Камня, было искажено беспредельной яростью, горечью поражения и холодной решимостью. Он смотрел на пустое место перед нишей, где исчезли его «факел» и единственная надежда на Геенну Ду'ккара». Бегство… не спасение… лишь отсрочка… Я найду вас среди звезд… и месть Ду'ккара свершится…– прошипел он, синий огонек в глазах тлел, как последний уголь в пепле.
Бонго повернул шлем к Баттисте. Красная щель сузилась до тонкой, смертоносной линии. Сенсоры сканировали кардинала. Органический субъект 'Баттиста'. Уровень угрозы: Экзистенциальный. Происхождение: Аномальное. Приоритет цели: Абсолютный. Нейтрализация: Непреложна. Жезлы загудели с новой силой, нацеливаясь на поверженного, но все еще опасного врага.
Над безмолвным Разломом, в клубах пара и ледяной пыли, два антагониста, лишившиеся главной цели, уставились друг на друга. Их личная война, война Льда и Техноогня, была далека от завершения. Но Алан, Воло и Роб были уже в пути. Унесенные последним даром Короля Самеи в бескрайние просторы Вселенной, оставив за собой лишь багровый отблеск угасших Врат, запах чужих звезд и горечь несостоявшегося апокалипсиса для тех, кто остался у пульсирующего Сердца Тьмы. Путь к Камню завершился бегством. Цена – кровь, сломанные силы и пробужденная мощь Первотворения. Что ждало их на другой стороне звездного вихря, знал лишь сам Тура'кея, уносящий своих избранников в неизвестность. Первая глава их звездной одиссеи началась с исчезновения.
Миры за Порогом (Дом Князя Багара – Начало Великой Игры)
Богатая усадьба князя Багара. Кабинет/Библиотека. День Прибытия.
Воздух сдавлен тишиной дорогих ковров и тяжестью взглядов. Алан («Горан») сидит в глубоком кресле, голова перевязана безупречным льном – свидетельство «падения с полки». Его мир перевернулся. Фиолетовый ад Кель'нара, раны Роба, хрип Воло – все сменилось холодным мрамором, золотом портретов и удушающей ложью семьи.
Перед ним – Князь Багар: отец. Седой, с орлиным профилем и шрамом от виска до скулы, как сабельный удар по репутации. Темные глаза – ледяные, полные неприкрытого разочарования. Он курит трубку, дым кольцами уплывает к потолку, словно сигналы презрения.
Рядом – Лиана: «мать». Невероятной красоты, с черными волосами и синими, как горный лед, глазами. В них – тревога, любовь, но глухая стена непонимания. Ее нежность – бархатная петля.
Лула: «сестра». 16 лет, живое отражение матери, но с искоркой беззаботности. Она только что заливисто смеялась, назвав его «никчемышем» с любовью, от которой сжималось сердце. Ее смех – кандалы.
Лекарь Арос, умные глаза цвета лесного ореха, только что закончил осмотр. Его пальцы, ловкие и точные, замерли над рукой Алана, скрытой под рукавом, где пульсировали темно-бордовые узоры. Он почувствовал бурю под кожей.
Арос (Обращаясь к Багару, голос осторожен, но тверд):
– Сотрясения нет, ваша светлость. Ушиб, испуг. Голова ясна. – Пауза. – Но… позвольте дерзость. Ваш отец, герцог Богот… перед кончиной он видел в Горане искру. Древнюю силу. Скрытую. – Взгляд Ароса скользит к руке Алана. – Я… чувствую ее сейчас. Могущественную. Может, старый герцог был не так уж не прав, считая его… не тряпкой?
Багар медленно оборачивается. Бархатный голос режет как нож:
– Арос, ты – лекарь. В мужской доблести – судья я. – Шаг к Алану. Тень падает на него. – Отец? Дряхлый старик, мозги выедены вином. Видел великанов в щуплых внуках.– Уничижительный взгляд скользит по Алану. – Сила? В нем? Он шпагу еле держит! Тряпка! Капризный ребенок! Каким дед его видел – таким он и остался. Лечи ушиб. Не забивай мне голову сказками. – Отворачивается. – Мой сын – Горан. Его удел – тишина под моим крылом. Подвиги – для племянника Толена. Вот где княжеская кровь!
Лула подбегает, садится на подлокотник кресла:
– Пусть папа думает что хочет! Я тебя больше всех люблю, братик-князек! – Нежно гладит его по перевязанной голове. – Толен – скучный медведь! А ты умный! – Смеется. – Папа тебя любит! Он просто… думает, что ты никчемыш!
Слово «никчемыш», сказанное с любовью, – последняя капля. Узоры под рукавом взрываются леденящим смехом. Перстень с черным алмазом (сжавшийся до размеров кольца при переходе) впивается в палец ледяной агонией. Боль – якорь в реальность. Алан вскрикивает.
Багар оборачивается, гнев в глазах: «Капризы?»
Лиана делает шаг: «Горан!»
Сжечь все! – мечется мысль Алана. Вырваться! Найти Воло! Роба!
И время останавливается.
Звуки гаснут. Краски блекнут. Багар, Лула, Лиана, Арос – статуи. Только багровый свет перстня разливается, окутывая Алана сферой вне иллюзии. Внутри – ГУЛ. Знакомый гул земли Кель'нара. Но это – ГОЛОС.
ГОЛОС КАМНЯ (Древний, безжизненный, но полный цели):
Ярость губит. Ты не в ловушке. Ты – в школе.Твои друзья живы. Пока. Время пластично. Чтобы спасти их – стань Мастером.
В сфере вспыхивают образы:
1. Эльф: Вихрь ветра с зелеными искрами жизни.
2. Гном: Молот бьет – жилы золота встают из скалы.
3. Орк: Сгустки лавы из рук, кожа светится жаром.
4. Человек-монах: Камни парят от фиолетового свечения мысли.
Пять Стихий: Вода, Огонь, Воздух, Земля, Разум. Картины сменяются звездными кораблями Сивара, ледяными легионами Баттисты. Властители Цивилизаций рвут миры. Ты можешь стать Щитом. Объединителем. Но нужны Знания. Глубинные тайны правильного владения Стихиями. Тайны, что каждая раса хранит ревниво.
Сфера сужается, фокусируясь на застывшей «семье»:
Этот мир. Эльфы – Воздух/Жизнь (Вода). Гномы – Земля/Огонь недр. Орки – Яростное Пламя. Люди – дремлющий Разум, но боятся его. Ты – Горан. Княжеская кровь. Ключ ко всем. Твой статус – доступ. Твое «бессилие» – маскировка. Твоя семья – твой первый клан. Твоя школа. Здесь, среди их предрассудков и войн, ты должен научиться. Объединить расы под знаменем Пяти Стихий. Тогда встретишь Властителей как Повелитель. Тогда спасёшь всех.
Новые видения – острые, тревожные:
Северная Крепость. Воло стоит не перед преклонившим колено ярлом, а перед советом вождей. Лица – озлобленные, недоверчивые. Седая борода (ярл?) стучит кулаком:
«Чужеземец! Орда Теней не сказка! Докажи, что ты Объединитель Людей, а не фокусник!»
Воло выпрямляется, королевская гордость против грубости: «Язык камня ваших стен. Пути ветра. Стратегия Короля. Ропот вызова. Легенда дала аудиторию. Лидерство предстоит завоевать.
Подземный Город Гномов. Роб не перед восхищенными старейшинами, а перед враждебной толпой. Чужак! Выскочка! Докажи! Старейшина с косой бородой: Докажи, что ты Вождь Гномов, достоин вести кланы!
Роб оскален, ярость в глазах: Докажу! На наковальне! В бою! Выходи, мешок с костями! Рев азарта. Легенда дала испытание. Титул Вождя надо вырвать силой.
Сфера гаснет. Звуки, краски, движение возвращаются. Боль от перстня сменяется тяжестью миссии. Ярость в глазах Алана – холодной, багровой решимостью. Он смотрит на Багара не с вызовом, а с… новой, расчетливой покорностью. Он опускает руку, скрывая узоры. Перстень под перчаткой – скрытый источник силы и боли.
Алан/Горан (Голос тихий, дрожащий – искусно?):
– Прости, отец… Я испугался. Голова кружится… – Он делает паузу, внутри – сталь. – Я… я просто Горан. Прости меня.
Багар хмыкает, удовлетворенный видимостью покорности. Лиана облегченно улыбается. Лула радостно хлопает в ладоши. Арос смотрит на Алана пристально, его умные глаза видят нечто большее за маской «никчемыша».
Интерлюдия: Камнедробители. Испытание Вождя.
Место: Грот Золотых Жил. Сердце подземного города гномов. Воздух густой от запаха раскаленного металла, камня и пота. Гигантские своды, покрытые искрящимися прожилками чистого золота и светящихся кристаллов, бросали мерцающий свет на собрание.
Роб Скальный Кулак стоял посреди грота, как скала посреди бушующего моря. Его броня, некогда могучая, была пробита, погнута, покрыта сажей и подплавалена. Грубая повязка на груди скрывала страшную рану, из-под которой проступало темное пятно. Его лицо, скрытое зарослями спутанной бороды, было бледным, но ярость горела в каменных глазах, как угли в горне. Он опирался на древний боевой топор, вонзив его лезвие в каменный пол. Перед ним, на возвышении из полированного базальта, сидели Вожди Трех Великих Кланов:
Борн Железный Кулак (Клан Железных Кулаков): Массивный, как глыба. Борода, заплетенная в толстые косы, перехваченные стальными кольцами. Глаза – узкие щели под нависающими бровями. Смотрит на Роба с открытым скепсисом.
Торгрин Плавильное Сердце (Клан Плавильных Сердец): Старее, тоньше. Борода седая, аккуратная, усыпанная крошечными рубинами, мерцающими как угольки. Глаза умные, пронзительные. В них – оценка, расчет, и тень древнего знания.
Даргун Камнедробитель (Клан Камнедробителей, Хозяин Грота): Самый могущественный. Борода – черная, как смоль, заплетена в сложнейшие косы, вплетенные с золотыми нитями и осколками алмазов. Лицо – карта шрамов. Глаза – бездонные, как шахты, полные непоколебимой воли и авторитета. Именно он говорил. Его голос, низкий, как грохот обвала, наполнял Грот, заглушая даже гул далеких кузниц:
Даргун:
– Чужак. Роб. Ты пришел с Пыльных Путей, пахнешь чужим камнем и кровью врагов, о которых мы не знаем. Ты назвал себя Роб Скальный Кулак.Ты топнул, и корни гор дрогнули под нашими ногами. – Он сделал паузу, его алмазные глаза буравили Роба. – Легенды Глубин говорят: «Когда придет Великий Раздор, из Чертогов Забытых Явится Вождь, Чья Поступь Сотрясает Корни Гор. Он принесет утраченное Знание Огня Глубин и Откроет Путь к Двери Предков». – Даргун встал, его тень легла на Роба. – Если ты ТОТ, о ком гласят Каменные Саги… Докажи это. Не словами. ДЕЛОМ.
Роб хрипло хмыкнул, перекладывая вес на здоровую ногу. Боль в груди была адской.
– Делом? – Его голос, хриплый от боли и ярости, прогремел в ответ. – Говори, бородач! Что надо разбить? Какая гора мешает? Говори – разнесу в щебень!
Даргун не улыбнулся. Его лицо оставалось гранитным:
– Первый Камень Испытания: ПОЕДИНОК. – Он махнул рукой. Из тени за колонной вышел гигантский гном. На голову выше Роба, шире в плечах. Брони как у штурмового тарана. В руках – не топор, а огромную каменную кувалду, похожую на обломок колонны. Лицо скрывал шлем с прорезью, из которой светились тупые, яростные глаза. – Грот Тяжелая Рука. Лучший боец Клана Железных Кулаков. Победи его – докажешь, что твоя поступь не просто грохот, а сила, достойная Вождя.
Роб оглядел противника. Размер. Вес. Мощь. А сам он – изранен, еле стоит. Топор в его руке казался игрушечным против кувалды. Но ярость в его глазах вспыхнула ярче. Вызов принят.
Даргун продолжал:
– Второй Камень Испытания: ЗНАНИЕ. – Он кивнул Торгрину. Тот с почтительным поклоном поднял с каменного пьедестала объект. Не оружие. Книгу. Фолиант из черного камня, скрепленный массивными стальными скобами. На обложке – высеченный барельеф: перекрещенные молот и язык пламени. – «Хроники Первогорна» Книга Предков. Многие тысячелетия ее страницы слиплись, замкнулись магией утраченного слова. Никто не может открыть. Если ты – Вождь из Легенды, твоя рука, твоя кровь, твоя связь с Истинным Огнем Глубин… должны разомкнуть замок Знания. Прими ее после поединка. Открой. Или признай себя лжецом.
Роб смотрел на каменную книгу. Магия? Знания? Это было не его. Он – воин. Кузнец. Ломать – его стихия, а не читать. Но выбора не было. «Утраченное Знание Огня Глубин» … Эти слова эхом отозвались в его душе. «Отец?» – мелькнула мысль. Твои знания?
Даргун сделал последний шаг к краю возвышения. Его голос стал громоподобным:
– Третий Камень Испытания: ПУТЬ. Если ты откроешь Книгу Предков… она укажет тебе дорогу. Найди Дверь в Скале Монтимора. – Он указал рукой куда-то в темноту бесконечных туннелей. – Она скрыта. Защищена. Хранит не золото, не кристаллы. Она хранит Утраченные Знания Наших Потомков. Знания, которые МЫ, предки, оставили для тех, кто придет после Великого Раздора. Знания, которые помогут выковать Будущее. Принеси их. Докажи, что ты не только Воин и Чтец Древних Печатей, но и Проводник в Грядущее. Тогда… тогда Ты – ВОЖДЬ. Тогда кланы сложат топоры распри и пойдут за ТОБОЙ. – Глаза Даргуна сверкнули. – Согласен ли ты, Чужак-Роб, встать на Костяной Путь Испытаний? Или предпочитаешь уйти в Пыль Забвения?
Тишина в Гроте Золотых Жил стала глухой, давящей. Три вождя смотрели на Роба. Грот Тяжелая Рука бил кувалдой по ладони, вызывающе фыркая. Каменная книга лежала на пьедестале, как немой укор.
Роб выпрямился во весь рост, превозмогая боль. Он выдернул топор из пола. Лезвие блеснуло в свете золотых жил. Его каменные глаза встретились с бездонными шахтами глаз Даргуна. В них не было страха. Была ярость. Была усталость. Была непоколебимая воля.
