Репатриантка

– Во-первых, у меня главная роль в спектакле, а он выдвигается на государственную премию, во-вторых, какие мои годы, я ещё успею, – так она объяснила своё решение о прерывании беременности любимой бабушке Жаклин, с которой была всегда очень откровенна.

Феликс узнал обо всём, что произошло, са мым последним. Для него это был удар в спину. Всё рухнуло разом: и ожидание родительского счастья, и мечты о сыновьях, и даже любовь к своей единственной и неповторимой, к Кларе. Феликс сломался. Он стал пить и пить беспробудно. В институте, где он работал, начались неприятности. Для Клары наступили не лучшие времена: постоянные гулянки, беспричинные исчезновения из дома, дебоши и даже приводы в милицию. Однажды Феликс сел за руль в пьяном состоянии и, как результат всего этого угара – трагедия на дороге со смертельным исходом. Феликс разбился. Овдовев в 32 года, так и не познав материнского счастья, Клара посвятила себя театру, который любила больше своей жизни, бабушке Жаклин, с которой была тесно связана с самого рождения, маме Анаис и Богдаше, которым помогала, чем только могла, своим друзьям, которых она обожала и почитателям её творчества, которые обожали её, актрису Лебедянскую.

* * *

С самого утра в хостеле началась суета. Именно сегодня должны были привезти новые стулья для актового зала, который располагался на нулевом этаже. И завхоз Мириам волновалась, ожидая времени, когда придут на службу её технические работники – электрик Изя и слесарь Офер. Два настоящих мужчины, на которых держалась вся жизнь этого большого дома. Хостель – это ведь не туристический бюджетный отель, это, по сути, настоящий жилой дом со своими обитателями. Просто эти обитатели – одинокие люди пенсионного возраста, и государство, заботясь о них, предоставляет им социальное жильё! Это благоустроенные квартиры, правда, малых размеров, 20–25 метров, но с кухонной зоной и душевой кабиной, а иногда и с балконом. Техническое обслуживание ведут управляющие компании, но мелкий ремонт, если такой необходим, выполняют Изя и Офер. Они-то и являются для жильцов «палочкой выручалочкой», именно к ним можно обращаться 24 часа 7 дней в неделю. Мириям, завхоз, в них души не чаяла и относилась с большим уважением и трепетом, прощая им все недочёты, если таковые наблюдались.

В комнате, который все называли «мисрад»[9], то есть офис, сегодня было людно. И сестра-хозяйка Берта пришла необычно рано, и соц. работник Фаина не опоздала, и вот-вот должна была появиться заведующая хостелем Ада Фрадкин.

Коллектив был не большой и дружный, все рабо тали вместе давно, почти со дня открытия в 2000 году. Все бывшие репатрианты, приехавшие в Израиль из бывшего Союза в разные годы. Все хорошо говорили на двух языках: на иврите и на русском, так что проблем с языком у проживающих не было. Жизнь в хостеле начиналась с раннего утра: кто-то просыпался с восходом солнца и шёл на прогулку к морю, более моложавые выходили на спортивную площадку сделать спорт (как здесь было принято говорить), а некоторые шли за свежевыпеченными круассанами в ближайшую кондитерскую. Но к 10 часам все уже были на ногах, и начиналась движуха. У каждого постояльца была своя жизнь со своей историей. Здесь жили разные люди, с разным достатком и разным мировоззрением, в основном, русскоязычные. Одни экономили на себе, но баловали своих питомцев – собачек и кошек, другие предпочитали скромно питаться, но не отказывали себе в удовольствии путешествовать по стране или даже выезжать зарубеж. Были и такие, кто мог себе позволить авто – благо на территории хостеля была бесплатная стоянка. И всех объединяло одно общее – здесь жили одинокие люди, которые не могли себе позволить собственное отдельное жильё. Государство шло им навстречу, беря на себя заботу об их содержании. Конечно же, это было для постояльцев не бесплатно, но вполне приемлемо для каждого. В хостеле работали волонтёры. Они проводили различные культурно-массовые мероприятия, кроме того, функционировали библиотека, кружки по интересам, а в Шабат любители потанцевать могли не отказывать себе в этом удовольствии. Словом, скучать было некогда.

– Шалом, мои хорошие! Ма нишма?[10] А Коль бесэдр?[11] – входя в офис, громко и резво сказала Ада. – Все на месте? У нас сегодня много дел. Мириам, стулья привезли?

– Нет ещё… Вот ждём, должны были в десять, а сейчас уже одиннадцатый час, – посмотрев на часы, спокойно ответила завхоз.

– А как насчёт новенькой, ну той, что из России прилетела, ну как её… Артистка которая? Её комнату подготовили? Берта! Я к тебе обращаюсь, – заведующая пытливо взглянула на ещё одну из подчинённых.

– Да! Всё готово! Она уже едет, вот недавно звонили ей, сказала, что Хайфу проезжают, значит совсем скоро будут здесь… – ответила сестра – хозяйка, попивая из стаканчика кофе афух, что значит, «с молоком».

– Бесэдр! Позовёте меня, когда она будет на месте, хочу с ней познакомиться, всё-таки артистка, – усмехнувшись, сказала Ада и быстро вышла из комнаты.

– Куда это она? – спросила Фаина, провожая взглядом начальницу.

– Куда, куда? Понятно куда! Узнать, как прошло дежурство у нового ночного сторожа, у Илюши, – улыбнувшись с ноткой ехидства, пропела Берта. Женщины переглянулись и засмеялись.

За окном послышался шум подъезжающей машины, и присутствующие в офисе поняли, что кто-то приехал! Мириам выглянула в окно. Увы, вопреки её ожиданиям, это были не стулья. Из такси вышла артистка Клара Лебедянский.

Глава 4

До пункта конечного назначения оставалось, видимо, совсем немного. Давид, человек, повидавший многих и разных людей за время своей работы водителем, научился улавливать настроение своих клиентов. Поначалу старался развлечь пассажирку, рассказывая о мелькающих в окне достопримечательностях, а потом, увидев, что Клара молчит и не поддерживает беседу, прибавил звук магнитолы.

Клара волновалась. Конечно же, волновалась. Мысли в её голове постоянно путались. Она то вспоминала своё детство, то начинала перечислять в уме все пункты списка дел, которые она непременно должна была выполнить до отъезда. По натуре, да и по шкале психотипов людей, Клара была конструктором с элементами рефлектора, то есть человеком с аналитическим мышлением и творческими наклонностями, способным тонко чувствовать реальность и воспринимать её через призму значимости для себя лично. Так научно говорила она о себе, ссылаясь на формулировки модного психолога Курпатова. Хотя для этого у неё были все основания – ещё с детства она любила всё делать сразу и основательно. Если играла с игрушками, то никогда их не разбрасывала, а тщательно складывала в коробки, а уж в школе и подавно, аккуратнее и дисциплинированнее её, пожалуй, никого и не было. Бабушка Жаклин с гордостью отмечала: «Как приятно, что девочка пошла в нашу породу… В Арье!» Арье – это потомки французской фамилии, корни которой уходили далеко в историю. Родители Жаклин, то бишь прабабушка и прадедушка Клары были французами: Инесса и Аим Арье, но, в силу сложившейся в те далёкие годы реальности, супруги изменили свою фамилию и стали Аристовыми, и Аим превратился в Аки ма. Но Инессу изменения в имени не затронули. Они были потомками некогда пленных французских солдат, которые после Отечественной войны 1812 года были этапированы в Поволжье. Многие из них приняли православие, поменяли свои имена на русские и пошли служить русскому государству. Но всё, что было заложено в них, у них и осталось. А это знание языков, умение разбираться в искусстве и даже врожденное чувство вкуса. Кто-то шёл в гувернёры к русским помещикам, кто-то открывал свои небольшие мастерские по пошиву одежды и обуви. История помнит таких знаменитых французов, как Сервье, Пожеле, Савен, которые привнесли много красивого и интересного в жизнь провинциального Поволжья.

Инесса и Аким Аристовы, поженившись, продолжили дело своих предков и открыли небольшую мастерскую по пошиву обуви в Саратове, где они обосновались в последние годы девятнадцатого столетия. Инесса, имеющая пристрастие ко всему изящному, любила красиво одеваться. Но особую тягу она испытывала к удобной обуви из натуральной кожи. Она считала, что обувь, особенно у женщины, должна была быть изящной, ведь именно она, обувь, придавала особый шарм её походке. В семье Аристовых самую сложную работу выполнял глава семейства Аким, а ему помогал сын Виктор, они вдвоём и делали все скорняжные и пошивочные работы. Инесса отвечала за художественную часть, то есть, следила за новинками так называемой сапожной моды и вела бухгалтерию. С рождением дочери Жаклин, которая была младше своего брата Виктора на десять лет, хлопот в семействе прибавилось, но интерес к любимому делу не угас. Модницы всего Саратова выстраивались в очередь на пошив удобной и модной обуви в мастерскую Аристовых.

Маленькая Жаклин, хоть и воспитывалась в строгих семейных традициях любви к труду, не проявляла интерес к сапожному ремеслу, но матери помогала и училась вести приём и учёт изготавливаемой продукции. Обувь шили прямо в доме, в котором жила семья. Дом был достаточно большой: в одной половине находилась непосредственно мастерская, а в другой были жилые комнаты и гостиная. Семья жила по своим законам и средствам, но с приходом новой власти в 1917 году все изменилось. Начались мятежи и беспорядки, растаскивалось имущество, громили всё и всех подряд. Не повезло и Аристовым. Однажды в начале зимы семнадцатого года, под видом проведения рейда по конфискации имущества зажиточных семей, группа подвыпивших солдат ворвалась в дом и разнесла всё, включая мастерскую. Уходя с полными мешками награбленного, кто-то бросил зажженную спичку, отчего начался пожар. Инесса и Аким до последнего боролись с огнём, но безуспешно. Виктор успел вынести сестру Жаклин из пламени, а родители сгорели заживо. Это было большим потрясением для юноши. Оставшись без крова с маленькой сестрой на руках, он был в отчаянии. Клара помнила, как часто Жаклин рассказывала про те нелёгкие годы и о том, как брат отдал её в детский дом, и о том, как он уехал из Саратова в поисках новой жизни, и о том, как позже она будет искать его через Красный крест и найдёт следы брата во Франции…

Клара открыла глаза. Оказывается, всё это время она ехала с прикрытыми веками. Нет-нет, она не спала, просто это было очередное путешествие её мыслей в прошлое, и это, похоже, будет часто повторяться. Наверняка она ещё не раз вернётся к рассказам своей бабушки Жаклин.

– Зэу! Всё! Приехали, твой хостель! А Коль беседр? Все хорошо? Можно выходить. Вещи твои я отнесу сам. Бай!

– Благодарю вас, Давид, – ответила Клара.

Она никак не могла перейти в обращении на «ты» с человеком. Видимо, для этого нужно было время, и немалое.

Глава 5

Клара с волнением в сердце вышла из такси и осторожно огляделась вокруг. Вот и новое пристанище: перед ней стояло высокое здание хостеля. Просторный дворик со стоянкой для машин, спортивная площадка с тренажёрами, небольшой палисадник и большое раскидистое дерево с зелёными листьями. Да, это «делоникс королевский»! Об этом дереве, которое ещё называют «огненным» деревом, Клара читала в Интернете и видела только на картинке. На иврите делоникс называют «цеэлон», по имени дерева, которое упоминается в Библии, и об этом она вычитала всё в той же пресловутой Википедии. Название происходит от слова «цэль» – «тень», из-за развесистой кроны, под которой можно легко укрыться от палящего солнца. Цветёт это огненное дерево от двух месяцев до полугода, но сейчас оно было без цвета, видимо, только готовилось расцвести специально к приезду Клары. Она мысленно улыбнулась. Как интересно… Тогда, читая информацию о дереве, она визуально представляла его, и вот теперь оно перед нею. «И, вправду, нужно свои мечты представлять. Как говорят эзотерики, визуализировать», – подвела черту своим мыслям Клара. В небольшом сквере перед зданием стояли скамейки, и на них уже кто-то сидел. Приближался полдень, и жизнь в хостеле набирала свой традиционный темп. Клара обратила внимание на миловидную женщину, которая кормила кошек, похоже, что здесь это было принято. Это хорошо – любовь к животным. А вон там, прогуливается семейная парочка: он, приятный мужчина с бородкой и в очках, нежно придерживает за локоть свою спутницу, она, женщина его же возраста, небольшого роста, полненькая, с короткой стрижкой, со следами былой красоты. А чуть поодаль молодая женщина, видимо, социальный работник, помогает престарелому человеку сесть в инвалидное кресло. «Нет, не может быть, чтобы здесь все были немощные… нет, нет… я не хочу так!» – невольно промелькнула мысль у Клары.

– А… Вот вы какая! Пока, не познакомились по-настоящему, я не могу вас назвать на «ты», – весело встретила её минаэль. – Брухимхабаим![12] Добро пожаловать, Клара Лебедянский. Меня зовут Ада Фрадкин, я заведующая этим хостелем. Смелее, дорогая, мы рады вас приветствовать! Шалом!

– Здравствуйте, и я рада вас видеть… – как можно деликатнее произнесла Клара.

– Как добрались? Беседр? – и, не дожидаясь ответа, Ада решила продолжить свою приветственную речь. – Наш хостель считается одним из лучших на севере! У нас хорошие условия обслуживания, отличные постояльцы. Да вы сами убедитесь в этом, не пройдёт и нескольких дней. А для начала вы должны знать главное: Израиль – прекрасная страна! Его надо полюбить. Как ты сам к нему будешь относиться, так и он отнесётся к тебе! – на оптимистичной ноте заключила Ада. – Идём, я покажу тебе твою комнату.

Клара ещё не могла привыкнуть к такому фамильярному отношению, ей резало слух это напористое «ты». «Ничего, ничего, надо привыкать и принимать новые для себя правила», – подумала она, вступая на территорию нового для неё, жилища.

Они вошли в холл здания. Это было просторное помещение с большими стеклянными окнами в пол, стояло много цветов в вазонах и ящиках. Она вздрогнула, вспомнив свою гримёрку в театре, в которой всегда было море цветов от любящих её поклонников, но там цветы были предназначены ей, а здесь просто деталь интерьера. Идя вслед за Адой дальше, она увидела большой чёрный рояль, а за ним маленькую сцену. Видимо, это был так называемый «музыкальный зал», где проводились различные культурные мероприятия, а может даже и концерты.

«Может, и мне придётся здесь выступить, а, с другой стороны, почему бы и нет? У меня есть программа из замечательных стихов Анны Ахматовой, очень люблю её читать», – мысли так и роились в голове у актрисы.

– А это наша гордость, наш музыкальный салон! Здесь у нас проходят различные творческие встречи, концерты и танцевальные вечера! Наши постояльцы любители всего этого, к нам приходят волонтеры, да и сами мы частенько организовываем что-нибудь интересненькое! И ты можешь кружок театральный организовать, ты же артистка! – заключила Ада.

«Боже, что я слышу… «Кружок!»… Я и кружок!»…

Это слово никак не вписывалось в её планы. Мысли унесли её в свою театральную стихию: вот она стоит на сцене любимого театра, в луче прожектора и читает монолог Любови Андреевны Раневской из «Вишнёвого сада». Тот, первый монолог, где героиня чеховской пьесы рассказывает о том, как многое изменилось в её жизни и как нелегко возвращаться в родной дом, в любимый сад. А, может, это не случайность? В том, что она вспомнила именно этот монолог о доме. А, может, это, на самом деле, её дом, дом на исторической земле предков.

– Да ты так не расстраивайся. Это ты там, в стране исхода, как говорится, была знаменитой. У нас здесь, знаешь ли, много таких… и профессоров, и директоров. А здесь они сейчас все равны… Репатрианты! – безаппеляционность Ады зашкаливала. – Идём, идём, не останавливайся.

Твоя комната чуть дальше, по коридору.

Клара на минуту растерялась от такого обращения, но вовремя взяла себя в руки, гордо подняла голову, выпрямилась и плавно пошла дальше уверенной походкой актрисы.

Она повидала на своём веку многое: были встречи с выдающимися режиссерами, и работа с ними, и даже романы. Обожание и признание публики, и ревность, а порой и ненависть коллег. За небольшой отрезок пути по коридору незнакомого ей дома с таким непривычным названием «хостель», она в своих воспоминаниях прошагала весь свой творческий путь. Было всякое: и головокружительные взлёты, и неминуемые падения…

– Ну, вот и твоя комната, Клара, – доставая из связки ключи, сказала Ада. – Комната номер 112!

Увидев на двери номер комнаты, Клара заулыбалась.

– Это хороший номер, мне подходит, у меня день рождения 12 числа, а нумерологи говорят, что если номер твоей квартиры совпадает с числом твоего дня рождения, значит, это неплохое жилище! И я верю в такие совпадения, – на одном дыхании выпалила Клара, чтобы как-то отогнать от себя грустные мысли.

– Нахон![13] Значит, мы не прогадали с комнатой. Всё будет беседргамур! Это значит, очень хорошо. Ну вот, проходи, бевакаша, пожалуйста.

Клара украдкой заглянула в проём двери, как бы страшась войти, и вдруг увидела большое зеркало – трельяж. Не раздумывая, она стремительно вошла в комнату. Здесь было просторно. Стояла не старая, вполне приличная мебель: диван, два кресла, небольшой журнальный столик. Зеркало! Как же она любила зеркала. Они сопровождали её всю жизнь, они были талисманом для неё. И этот зеркальный трельяж не случайно здесь оказался.

«Это явно знак, – подумала Клара. – А на знаки нужно обращать внимание, они несут в себе сакральный смысл».

– Ага! Здесь и зеркало есть, отлично! – увидев, что Клара улыбнулась, глядя на трельяж, сказала Ада. – Это от прежних жильцов осталось, не хотели увозить, говорят, старомодное. Ну, тебе-то в самый раз, артистам нужнее. Ладно, обустраивайся, не буду тебе мешать. Если что-то понадобится, приходи к нам в мисрад, ну, в офис, тоже на этом же этаже, миспар 103, там сестра хозяйка, её Берта зовут, поможет. Бай! Ах да, чуть не забыла: завтра надо пойти в ирию, то есть, в мэрию нашего города, в Мисрад Клита, отдел абсорбции, там тебе помогут все необходимые документы оформить, ну это завтра! – быстро протараторила Ада, видимо уже кудато спеша. И так уже много времени потратила на новенькую, это можно было прочитать на её лице. Дверь за ней захлопнулась сама или от ветра, который вдруг подул в балкона. Да! У неё в комнате был большой балкон-лоджия.

«Мне сказочно повезло! – с радостью подумала она. – И балкон выходит на сквер, это плюс!»

Клара стояла посреди комнаты, не шевелясь. Краем глаза она видела себя в зеркале! Ну, что же дальше?! Мадам Лебедянская! Ваш выход! Покажем себя?! Непременно! Мы ещё покажем себя!

Глава 6

А показывать себя Клара научилась ещё с детства. Да что уж там с детства, она такая уродилась. Родилась знойным летом, 12 августа 1950 года… Бабушка Жаклин очень хотела, чтобы это случилось 11-го, потому что это был день ангела всех, кто носил имя Клэр – популярное французское имя. Жаклин любила все французское, вот и имя она не случайно выбрала для будущей внучки. Клэр в переводе с французского означало – «светлая, чистая, ясная». Мама Анна (Анаис) не придавала особого значения выбору имени родившейся у неё дочери:

– Клэр? Пусть будет Клэр, Кларис. Всё равно запишем в документах Клара… Клара Верещагина. Богдан Михайлович, Богдаша, не будет против.

И Богдан Михайлович, главный инженер Саратовского машиностроительного завода «Серп и молот», старейшего промышленного предприятия Поволжья, конечно же, согласился, ему просто некогда было всем этим заниматься. Человек он был слишком занятой, но Анну полюбил с первого взгляда и во всем с ней соглашался.

Клара с рождения была особенной, не похожей на своих сверстников, и, тем более, на своих родственников. Своенравная, независимая ни от чьего мнения. С детства она старалась установить во всём свой порядок, её кипучая энергия направлялась всегда на дело. Успевала всё и везде. В школе была самой активной, возглавляла комсомольскую организацию средней школы номер 76, что была на Вишневой улице. Школа была на передовых позициях. Клара гордилась школьным духовым оркестром, самым многочисленным хором в 150 поющих, среди которых была и она сама, потому как очень любила петь. Алла Ивановна Корнеева, руководитель хора, часто её хвалила и пророчила творческое будущее. И ведь не ошиблась. Клара всегда хотела быть лучшей, настойчиво шла к поставленной цели и добивалась её. Поражала своей серьезностью и принципиальностью.

Помнится, был такой случай: в начале сентября учащиеся 9-х и 10-х классов школ Саратова отправлялись на неделю в подшефные колхозы на сбор урожая картофеля. 76-я школа тоже отправила своих подопечных в колхоз. Руководителем был назначен Пичугин Валерий Николаевич, зам. директора школы по воспитательной работе, с ребятами также поехали физрук, преподаватель по труду и завхоз школы. Старшеклассников возглавляла комсорг школы Клара Верещагина. Приехали на место, обосновались в общежитии колхоза «1-е мая», определили фронт предстоящих дел, и на следующий день приступили к работе с самого утра. У каждого комсомольца был свой план, каждый должен был собирать по 100 вёдер за день. Трудились ребята по серьёзному, уставали изрядно. Клара вела строгий учёт проделанной работе и никому не давала поблажек, так что вечерами все валились с ног от усталости. Пичугин В. Н. как-то не очень проявлял инициативу в организации досуга детей после трудовой смены, но сам с коллегами «культурно отдыхал в своей комнате», о чём в один из вечеров Клара и узнала. Ей это не понравилось, здесь она вспомнила о моральном облике коммунистов, коими учителя являлись, и решила их проучить. Дождавшись, когда вся дружная компания наставников в очередной раз собралась «культурно» провести время, Клара, подговорив всех своих товарищей, организовала побег. Все дети, в полном составе в 30 человек, собрав вещи, дружно покинули общежитие и ушли пешком на станцию, откуда на ночной электричке уехали в Саратов. Нужно было видеть выражение лица Пичугина, который утром ждал детей на построение, а никто не вышел. Учителя в ужасе покидали колхоз «1 мая», пред ставляя, что их ждёт по возвращению в город. Клара была бы не Кларой, если бы по возвращении домой, не выразила бы своё негодование поведением старших товарищей и не рассказала всё за поздним ужином семье.

Жаклин хитро улыбалась и одобрительно кивала головой: «Вся в меня»! Анна выслушала весь рассказ без интереса, а Богдаша, был возмущён:

– Как это так? Где это видано, чтобы дети, пусть и взрослые уже, указывали учителям как себя вести?

Только зря он это произнес. Строгая хранительница морального облика в лице юного комсорга, выпалила в ответ:

– Ну почему у вас, у взрослых, такие двойные стандарты? Если им, учителям, доверили подрастающее поколение, значит, они должны отвечать за всё и интересоваться всем: как дети питаются, какие у них условия труда, и как ребята отдыхают после смены! Разве не об этом говорится в партийных документах, товарищ Верещагин, а?

Клара продолжала свою обличительную речь. Слушая её, Богдаша, Богдан Михайлович, главный инженер, уважаемый человек, чуть было не поперхнулся. Такого напора от юного комсорга он никак не ожидал.

– Далеко пойдёте, Клара Богдановна! – покраснел он. – Спокойной ночи. Утро вечера мудренее, – и откланялся, было уже поздно.

– Завтра обязательно пойду к Виктору Ивановичу и всё расскажу. Ну, нельзя же так… Бабуля, скажи хоть ты! – все не унималась Клара.

Анна мирно убирала посуду, она не любила спорить и дискутировать, но в душе, все же была на стороне дочери.

Утром в школу Клара пришла очень рано, поднялась на третий этаж, встала у окна напротив кабинета директора. Дверь была заперта. Клара ждала и смотрела в окно, которое выходила во двор.

«Надо все чётко изложить. Я скажу, что нельзя было нам там оставаться и наблюдать за всем этим безобразием», – начала она собираться с мыслями, но тут её окликнул голос Виктора Ивановича:

– Верещагина, доброе утро, ты ко мне? Заходи!

– Виктор Иванович, – начала с порога Клара. – Вы знаете…

– Я уже в курсе, – снимая плащ, и, садясь за свой стол, строго сказал директор. – Знаю, что ты всех организовала, и вы покинули колхоз, покинули до окончания срока. Клара, зачем? – Вик тор Иванович посмотрел на ученицу выпускного класса, комсорга школы, которую он, несмотря на её юный возраст, уважал. Он видел в ней большой потенциал и был уверен, что она будет гордостью школы.

– Виктор Иванович, вы знаете…Это было так некрасиво со стороны Валерия Николаевича, не ожидала от него такого… – пытаясь объяснить своё разочарование учителем, сказала Клара.

– Давай договоримся, что мы с тобой сейчас не будем ничего обсуждать. Я выясню все обстоятельства случившегося и сделаю выводы. А тебя попрошу, Клара, впредь так не поступать, ты должна знать, что вопросы отношений с учителями не входят в компетенцию комсорга. Ты же не хочешь, чтобы тебя исключили из школы, а основания для этого есть. Займись, пожалуйста, учебой, всё-таки выпускной класс у тебя. А заодно и своими творческими делами. На тебе театральная студия, или ты забыла? – подвёл итог разговору Виктор Иванович. – На этом закончим, можешь идти, скоро звонок на урок!