Данила Павлов
Амнезия
Введение
Белый туман, обволакивающий меня со всех сторон, начал медленно рассеиваться, открывая взору силуэты домов, что мрачными тенями вырастали из мглы. Уже несколько томительных дней я блуждал в этой непроглядной пелене, где не было видно ничего дальше вытянутой руки. Каждая попытка вырваться из тумана лишь усугубляла ситуацию, он становился только гуще и плотнее, словно живое существо, не желающее отпускать свою жертву.
А потом ОНО пришло. Я не знал, что это, но его присутствие ощущалось постоянно: клацанье клыков, тяжёлое топанье, вызывающее едва заметную дрожь земли. Может быть, голод и жажда за эти дни окончательно свели меня с ума? Но вот, прямо сейчас, я увидел проблеск надежды – туман слегка рассеялся и я увидел дома. Они казались покинутыми, но в одном из окон мерцал живой свет. Быть может, добрый хозяин пустит заблудшего путника и обогреет его?
Сделав несколько шагов по пути к этому домику, я заметил силуэт в окне – темный, не разглядеть его, видны только очертания, но я уверен, что это человек. На лице моем отразилась небольшая улыбка и я с ещё большей уверенностью зашагал вперёд, почти что срываясь на бег. Лёгкий ветер обдал мою кожу холодом, и я на подсознательном уровне остановился, будто бы уперевшись в невидимую преграду. Сердце забилось в несколько раз быстрее, по коже пробежали мурашки, а волосы встали дыбом – я не мог понять причину своей реакции, но стоило приглядеться чуть внимательнее к домику, как все встало на свои места: рядом с ним кто-то стоял. Не знаю почему, но этот "кто-то" вызывал у меня мурашки по коже. Судя по направлению его тела, он не видит меня, ведь стоит ко мне боком, развернув голову в сторону двери, что ведёт в дом. Чего он стоит, почему не заходит? Или же вернее будет спросить – почему его не пускают?
Силуэт в окне, кажется, заметил мою реакцию, и слегка покачал головой, отдалившись от него. Тот, кто стоял у дома, легонько постучал в дверь, напрашиваясь в гости, но ему не отпирали. Может, хозяин не такой уж и добрый и не желает видеть в своем доме незваных гостей? И чего это я испугался данного гостя? Обычный человек, может, тот же путник, что заблудился в тумане и хочет найти дорогу обратно.
Набравшись достаточно смелости, я начал шагать к нему. Белесый туман уже давно рассеивался, открывая моему взору мрачные виды: местами поломанные дома, кучка разбитых вещей и деревья, что давно лишились своих листьев. Не дойдя нескольких шагов до гостя, я остановился и крикнул:
– Эй, ты тоже заблудился? Почему хозяин дома не открывает дверь? – мягко поинтересовался я, отчего гость резко дернулся. От неожиданности, что-ли? – Успокойся, не хотел тебя напугать. Так что ты делаешь тут?
Утробный рык разорвал тишину, словно стальной коготь, царапающий по стеклу. Но прежде, чем ужасный звук вырвался из его глотки, мои глаза зацепились за что-то знакомое на его искореженном теле. На его разорванной рубашке, прилипшей к обтянутым кожей костям, я мельком увидел крошечный, металлический значок, похожий на тот, что висел на моих собственных ключах – маленький, выцветший смайлик. Это было невозможно. Оно… оно было когда-то человеком? Или же это была лишь изощренная иллюзия?
Мозг отказывался верить тому, что видели глаза. Это был не человек. Это было нечто, порожденное кошмарами. Существо, которое я ошибочно принял за путника, теперь полностью повернулось ко мне, и его жуткое, искореженное лицо, залитые яростью глаза и зияющие ноздри были невыносимы. Отвисшая челюсть, из которой торчала чья-то плоть, двигалась в ужасающем, медленном танце.
Я не думал. Инстинкт чистого, животного ужаса захватил меня. Я развернулся и бросился бежать, куда глаза глядят, прочь от этого невообразимого зрелища. Каждый шаг отдавался болью в груди, легкие горели, но я не смел остановиться. За спиной я слышал тяжелый, шаркающий топот, который становился все ближе.
Паника затуманила разум, я едва различал дорогу, спотыкаясь о невидимые обломки. В голове билась одна мысль: бежать, бежать, бежать! Я не знал, куда бегу, но знал, от чего. Наконец, я увидел перед собой темный проем – узкий переулок между двумя покосившимися зданиями. Без раздумий я нырнул туда, надеясь, что узкое пространство замедлит моего преследователя.
Я продирался сквозь завалы мусора, стараясь быть как можно тише, но мое тяжелое дыхание и стук сердца, казалось, грохотали на весь город. Топот затих. Я прижался к холодной, влажной стене, стараясь слиться с тенями.
Внезапная тишина была почти такой же пугающей, как и топот чудовища. Воздух вокруг меня стал тяжелым, давящим, наполненным запахом гнили и чего-то еще, более отвратительного, что вызывало тошноту. Я замер, вслушиваясь в каждый шорох, каждый звук, ожидая, что кошмар возобновится. Мои легкие горели от напряжения, а ноги дрожали, готовые в любой момент снова броситься в бегство.
В этот момент, сквозь густую пелену тумана, прямо из его глубины, донесся приглушенный, плачущий голос. Он звал меня по имени. "Андрей… Андрей, это ты? Помоги…". Голос был до боли знакомым, но искаженным, словно его произносили через толщу воды. Голос моей матери. Или же… это была ловушка? Чудовище могло имитировать голоса, чтобы заманить жертву? В голове билась дилемма: броситься к голосу, чтобы спасти, или бежать, спасая себя от, возможно, еще большей опасности.
Я медленно выглянул из-за угла, стараясь не производить ни малейшего звука. Улица, по которой я только что бежал, казалась пустой. Туман, который до этого рассеялся, снова начал сгущаться, возвращаясь, словно предвестник беды. Дома вновь стали лишь мрачными силуэтами, растворяющимися в молочной пелене.
"Оно ушло?" – промелькнула слабая надежда. Но затем я услышал тихий, едва различимый скрежет, доносящийся откуда-то сверху. Мой взгляд скользнул вверх, и я увидел его. На крыше одного из покосившихся зданий, прямо над тем местом, где я только что стоял, вырисовывался силуэт. Оно смотрело прямо на меня, его глаза светились в темноте красным, словно угольки.
Это было не просто существо из кошмара, это был хищник, играющий со своей добычей. Я понял, что бежать дальше бесполезно. Тупик. Запертый в этом мрачном, забытом богом месте, я был всего лишь игрушкой в его лапах. Медленно, словно во сне, оно начало спускаться по стене, его длинные когти цеплялись за обветшалый кирпич, издавая тот самый пронзительный скрежет.
Я закрыл глаза, желая, чтобы все это оказалось лишь дурным сном. Но ужасающая реальность не отпускала. Я чувствовал его приближение, ощущал его зловонное дыхание. Единственное, что оставалось – это встретить неизбежное лицом к лицу. Мое сердце замерло в груди, когда я услышал его последний шаг, прямо передо мной. Я медленно закрыл глаза, готовясь к концу…
Глава 1
Этан был человеком, который знал каждый поворот, каждую выбоину и каждый одинокий светофор на своем маршруте. Его фургон, старый, видавший виды Ford Transit, был не просто средством передвижения, а почти что продолжением его самого – скрипучим, ворчливым, но чертовски надежным компаньоном в этом бесконечном марафоне дорог и адресов.
Солнце еще только лениво выползало из-за горизонта, окрашивая небосклон в багряные и оранжевые тона, когда Этан уже сидел за рулем, вдыхая знакомый запах дизеля, смешанного с ароматом старой обивки и легким шлейфом вчерашнего кофе.
Каждое утро начиналось одинаково. Кружка крепкого, обжигающего кофе, которую он выпивал, пока фургон прогревался, отпуская клубы белесого пара в прохладный утренний воздух. Затем следовала быстрая проверка груза – коробки всех размеров и форм, сложенные в идеальный лабиринт, который лишь Этан мог разгадать без карты. Сегодняшний день обещал быть насыщенным: от небольших посылок, которые могли уместиться в карман, до массивных ящиков, явно предназначенных для какой-то новой, блестящей электроники. Он щелкнул радио, и по салону разлилась знакомая мелодия кантри, задающая ритм для нового дня.
Он вырулил со двора склада, минуя сонных охранников, которые лишь лениво махнули рукой. Дорога под колесами была еще влажной от ночной росы, и деревья вдоль обочины казались призрачными силуэтами в предрассветной дымке. Этан любил это время – тишину, которую нарушал лишь рокот двигателя, и ощущение того, что мир еще не проснулся, а он уже в пути, опережая суету. Его первый пункт назначения находился на другом конце города, в промышленном районе, где здания из красного кирпича громоздились одно на другое, словно гигантские, спящие чудовища.
По пути он проезжал мимо маленьких кафе, где уже зажигались первые огни, и мимо людей, выгуливающих собак, их фигуры казались крошечными на фоне расширяющегося неба. Каждый день был похож на предыдущий, но в то же время каждый день был уникален. Никогда не знаешь, что ждет тебя за следующим поворотом – застрявший на дороге грузовик, неожиданный объезд или, что еще хуже, нервный клиент, который ждал свою посылку с утра до ночи. Этан усмехнулся. Нервные клиенты были неотъемлемой частью его работы, чем-то вроде фонового шума, к которому привыкаешь.
Когда Этан въехал в город, утренний трафик начал набирать обороты. Улицы, еще час назад пустынные, теперь заполнились вереницами машин, их фары прорезали остатки сумерек. Он ловко маневрировал в потоке, его фургон, несмотря на свои габариты, казался удивительно проворным. Каждый поворот, каждый перекресток был для него не просто элементом маршрута, а частью большой, постоянно меняющейся головоломки, которую он решал каждый день. Он знал, где притормозить, чтобы избежать ямы, где можно проскочить на желтый свет, а где лучше подождать, чтобы не нарваться на полицию. Эти знания приходили с годами, они были выгравированы в его памяти так же прочно, как морщины на его лице.
Его первая остановка – маленькая цветочная лавка, расположенная в самом сердце старого города. Узкие мощеные улочки, старинные здания с лепниной и коваными балконами – здесь время словно замедлило свой ход. Он аккуратно припарковался, стараясь не задеть припаркованные машины, и, кряхтя, вытащил из фургона большой ящик с экзотическими цветами. Внутри лавки царил аромат свежей зелени и нежных лепестков. Хозяйка, пожилая женщина с добрыми глазами и волосами цвета осенней листвы, встретила его улыбкой.
– Ах, Этан, ты как всегда вовремя! Мои новые орхидеи! – воскликнула она, ее голос был так же нежен, как и ее цветы. Этан лишь кивнул, привычно поставил ящик на прилавок и быстро оформил накладную. Обмен несколькими фразами о погоде и дорогах – и он снова в пути.
Следующая остановка – многоэтажный офисный центр, где ему предстояло доставить целый паллет бумаги для принтера. Здесь все было по-другому: холодный блеск стекла и металла, спешащие люди в строгих костюмах, шум лифтов и постоянный гул кондиционеров. Этан привык к контрастам своей работы. От уютных магазинчиков до безликих офисов, от частных домов до шумных фабрик – каждый адрес был отдельным миром, со своими правилами и своей атмосферой. Иногда он чувствовал себя археологом, который каждый день открывает новые слои жизни города, исследуя его вдоль и поперек.
Погрузка и разгрузка, подписание бумаг, короткие вежливые беседы – это был его ритм. Он двигался быстро и эффективно, не теряя ни минуты. Но за этой отточенной механикой скрывалась постоянная внутренняя работа. Его глаза сканировали улицы, его уши улавливали обрывки разговоров, его мозг непрерывно просчитывал оптимальные маршруты, учитывая пробки, ремонтные работы и даже просто количество светофоров. Он был своего рода живым навигатором, намного более точным и гибким, чем любая электронная система.
День постепенно перевалил за полдень. Солнце стояло высоко в небе, и асфальт уже источал нагретый запах. Этан остановился на своей обычной стоянке – небольшой, заросшей травой площадке у старого заброшенного завода, где можно было спокойно перекусить и немного отдохнуть от шума и суеты города. Он достал из термоса остывший чай и бутерброды, завернутые в фольгу, которые собрала ему его жена, Анна. Эта простая еда всегда казалась ему самой вкусной в мире.
Пока он ел, его взгляд скользнул по заброшенным стенам завода. Ржавые трубы, выбитые окна, граффити на стенах – когда-то это место кипело жизнью. Десятки, а может и сотни людей приходили сюда каждый день, работали, создавали что-то, жили. Теперь здесь царила лишь тишина, нарушаемая лишь редким порывом ветра, шелестящим в сухой траве. Этан помнил, как мальчишкой, он часто бегал здесь, играл в прятки среди этих стен, которые тогда казались ему гигантскими и непоколебимыми. Все меняется, подумал он, и не всегда к лучшему.
Эти мысли о прошлом часто посещали его в моменты затишья. Он вспомнил, как впервые сел за руль этого фургона, еще совсем молодым парнем, полным энтузиазма и мечтаний. Тогда ему казалось, что это лишь временная работа, ступенька к чему-то большему, более значительному. Но годы шли, фургон оставался его верным спутником, а дороги – его бесконечной трассой. Он видел, как менялся город, как появлялись новые здания и исчезали старые, как менялись лица людей, которых он встречал. И все же, что-то в этой работе цепляло его. Ощущение свободы, когда ты один на один с дорогой, предвкушение каждого нового дня, несмотря на его предсказуемость, и даже этот старый, пыльный фургон, который стал частью его жизни.
Он допил чай, собрал остатки еды и откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза. Несколько минут абсолютной тишины и покоя – и снова в путь. Впереди еще были десятки адресов, сотни километров и неизвестные повороты. Чувство усталости начинало подкрадываться, но Этан игнорировал его. Он был натренирован, как спортсмен, его тело привыкло к долгим часам за рулем, а разум – к постоянной концентрации. Он знал, что должен продолжать, пока не будет доставлена последняя посылка, пока его фургон не вернется на склад, где его ждет кратковременный покой перед новым, таким же ранним утром.
После обеда маршрут Этана привел его в жилые районы. Здесь фургон двигался медленнее, пробираясь по узким улочкам, мимо детских площадок, где звенел смех, и мимо палисадников, утопающих в цветах. Каждая улица имела свой характер, каждый дом – свою историю. Этан доставлял посылки самым разным людям: молодым мамам с колясками, пожилым парам, которые ждали внуков, студентам, заваленным учебниками. Он стал свидетелем тысяч маленьких моментов их жизни, пусть и мимолетных.
В одном из дворов ему предстояло доставить посылку для художника. Этан с трудом протиснул свой фургон между припаркованными машинами и остановился у дома, который выделялся своей необычной архитектурой и яркими пятнами краски на стенах. Дверь открыл мужчина средних лет с растрепанными волосами и пятнами охры на свитере. Он выглядел так, словно только что оторвался от холста.
– А, это мой новый мольберт! – воскликнул художник с детской радостью. Этан отметил про себя, что иногда именно такие встречи, полные искренней, неподдельной эмоции, скрашивали его будни. Он видел, как вещи, которые он доставлял, превращались из безликих коробок в источник счастья, вдохновения или облегчения для других людей.
Дальше по маршруту его ждала доставка в большой загородный дом, окруженный высоким забором. Здесь все было по-другому – строгие, ухоженные газоны, камеры видеонаблюдения, отсутствие признаков жизни, кроме одинокого охранника, который вышел, чтобы принять посылку. Безликие, но необходимые транзакции. Эти контрасты были для Этана частью обычной жизни. Он был связующим звеном между разными мирами, мостом между теми, кто отправлял, и теми, кто получал. Он видел, как распределяются богатства, как протекают потоки товаров, поддерживая всю эту сложную систему, в которой он был лишь маленькой, но незаменимой шестеренкой.
Время шло, и солнце начало медленно клониться к западу, окрашивая небо в нежные пастельные тона. Этан почувствовал знакомый приступ усталости, но он был уже почти дома. Последние несколько остановок, и можно будет наконец-то поставить фургон на стоянку и отправиться домой, к Анне, к горячему ужину и к долгожданному покою. Его руки, огрубевшие от постоянных погрузок и разгрузок, привычно сжимали руль, а глаза, хоть и немного усталые, по-прежнему остро следили за дорогой.
Приближался «золотой час» – то волшебное время суток, когда солнце опускается низко над горизонтом, окрашивая все вокруг в теплые, медовые тона. Обычные улицы преображались, приобретая кинематографическую красоту. Длинные тени домов вытягивались по асфальту, деревья отбрасывали причудливые узоры, а блики на стеклах машин играли всеми оттенками оранжевого. В это время суток Этан чувствовал особую связь с дорогой. Усталость отступала, уступая место почти медитативному состоянию. Мотор фургона урчал размеренно, словно колыбельная, а последние лучи солнца пробивались сквозь лобовое стекло, согревая его лицо.
Его маршрут теперь вел его через промышленные окраины города, где склады и ангары выстраивались в ряд, словно гигантские коробки. Здесь воздух был наполнен запахом бензина, металла и какой-то неуловимой сырости. Последние доставки были здесь – тяжелые, громоздкие посылки для небольших предприятий и производственных цехов. Этан уже чувствовал, как напряжение накапливается в его плечах и спине, но он продолжал двигаться, привычно поднимая и опуская коробки, сверяя накладные и получая подписи.
Каждый раз, когда он завершал очередную доставку, в его сознании пропадала еще одна галочка, еще один пункт из бесконечного списка. Это ощущение завершенности, пусть и временной, всегда приносило ему удовлетворение. Он был последним звеном в длинной цепочке, и от его работы зависело, дойдут ли товары до своих конечных потребителей. На его плечах лежала ответственность, и он воспринимал ее всерьез, не позволяя себе расслабляться, пока фургон не опустеет.
Последний адрес на сегодня находился на самой окраине города, у дороги, ведущей в поле. Небольшая ферма, освещенная единственной лампочкой над входной дверью. Этан заглушил мотор, и тишина тут же поглотила его. Слышались лишь стрекот цикад и далекий лай собаки. Он вытащил из фургона последнюю коробку – небольшой ящик с запчастями для сельскохозяйственной техники. Фермер, суровый, но добродушный мужчина, встретил его у ворот. "Наконец-то! Я уже устал ждать тебя!" – сказал он, похлопав Этана по плечу. Этан лишь улыбнулся в ответ, чувствуя, как приятная усталость разливается по телу.
Когда Этан повернул фургон в сторону склада, ночь уже полностью вступила в свои права. Звезды сияли ярче, а воздух стал прохладнее. На стоянке было тихо, лишь несколько фургонов уже вернулись с рейсов, стояли рядами, словно спящие гиганты. Он медленно въехал на свое обычное место, заглушил мотор и выключил фары. Тишина внутри фургона была оглушительной после целого дня шума и движения.
Он сидел за рулем несколько минут, просто вдыхая знакомый запах салона, ощущая приятное онемение в мышцах и легкую пульсацию в висках. Усталость навалилась на него всей своей тяжестью, но это была та усталость, которая приходит после хорошо сделанной работы, после дня, прожитого не зря. Он окинул взглядом пустой кузов фургона. Все посылки были доставлены, все задачи выполнены. Еще один день, еще один круг.
Выходя из фургона, Этан потянулся, разминая затекшие суставы. Воздух был свежим и чистым, с легким запахом озона после недавнего дождя где-то вдали. Он закрыл дверь фургона, и щелчок замка прозвучал в тишине, словно последний аккорд уходящего дня. Он пошел в сторону служебного входа, где его ждала последняя задача – сдать накладные и отчитаться за маршрут.
По пути он встретил Генри, ночного сторожа, который дремал за столом.
– О, Этан, ты как всегда последний, – пробормотал Генри, протирая глаза. – Тяжелый день? – Этан лишь усмехнулся.
– Как всегда, Генри. Как всегда. – Он быстро заполнил бумаги, сдал ключи и направился к выходу. Его машина ждала его на парковке, и мысль о доме, об Анне, о горячем ужине и мягкой кровати наполняла его приятным предвкушением.
Он сел за руль своей старой Honda Civic. Двигатель завелся с первой попытки, и он вырулил с парковки. Дорога домой была короткой, но каждая ее минута казалась благословением. Он видел, как редкие ночные фонари отбрасывают тени на дорогу, и как вдали начинают пробиваться первые, едва заметные проблески нового рассвета. Еще несколько часов – и цикл начнется снова. Но сейчас, в этот момент, Этан был просто мужчиной, едущим домой после долгого дня, наслаждающимся тишиной и предвкушающим покой. И в этой простоте было нечто глубокое, почти сакральное.
Тишина и покой, окутывавшие Этана по пути домой, были обманчивы. Он уже предвкушал, как расслабится в теплом душе, забудет о пыльных дорогах и тяжелых коробках, но жизнь, как это часто бывает, имела на него свои планы. Проезжая по одному из редких, плохо освещенных участков дороги между промзоной и спальными районами, Этан заметил нечто странное. На обочине стоял автомобиль, старый, разбитый пикап, а рядом с ним – две фигуры, склонившиеся над чем-то на земле. В свете фар фургона он увидел, что одна из фигур пытается поднять другую, лежащую без движения.
Его первое желание, инстинктивное желание любого водителя-дальнобойщика, который видел на своем веку всякое, было проехать мимо. Не вмешиваться, не искать приключений на ночь глядя. Но что-то внутри, какой-то едва уловимый сигнал тревоги, заставил его притормозить. Возможно, это была слишком странная поза лежащего человека, или нервные, отрывистые движения того, кто пытался его поднять. Этан медленно снизил скорость, и его фургон, привычно рыча дизелем, остановился в нескольких метрах от пикапа.
Он опустил стекло. Ночная прохлада тут же ворвалась в салон, принеся с собой запах сырой земли и чего-то еще, чего-то резкого и тревожного.
– Эй! Все в порядке? – крикнул Этан, его голос прозвучал немного хрипло от долгого молчания. Фигуры на обочине резко выпрямились, словно застигнутые врасплох. Одна из них, высокая и широкоплечая, повернулась к нему. Даже в полумраке Этан различил в ее глазах что-то недоброе, настороженное. Вторая фигура, более худая и нервная, сделала шаг назад, в тень деревьев.
– Всё нормально, парень. Езжай своей дорогой – ответил высокий. Его голос был низким и грубым, а в его интонации чувствовалась скрытая угроза. Но Этан уже понял, что "всё нормально" – это самое последнее, что здесь происходит. Лежащий человек по-прежнему был бездвижен. Что-то ёкнуло внутри Этана. Может быть, это было чувство ответственности, которое он неосознанно нес за каждый пройденный километр, за каждый перекресток, через который он проезжал. Или просто его внутренний компас подсказывал, что сейчас нельзя пройти мимо.
Этан выключил двигатель, и тишина тут же стала ещё более давящей. Это был плохой знак. Он знал, что если заглушил мотор, значит, уже ввязался. Открыв дверь фургона, он вышел на дорогу. Холодный воздух обвил его, а под ногами хрустнул гравий. Теперь он мог рассмотреть высокого мужчину лучше. Тот был одет в темную одежду, а его лицо, хоть и скрытое тенью от козырька бейсболки, казалось суровым и неприветливым. Худой мужчина нервно оглядывался по сторонам, словно ожидая подмоги или спасения.
– Что здесь произошло? – спокойно, но твёрдо спросил Этан, делая шаг ближе. Он старался не показывать страха, хотя сердце уже начало колотиться в груди. Он был доставщиком, а не героем боевика. Его оружием были маршрутные листы и знание дорог, а не кулаки. Однако что-то в этой ситуации заставляло его оставаться на месте. Возможно, это был многолетний опыт наблюдения за жизнью, который подсказывал, что некоторые вещи просто нельзя игнорировать.
Высокий мужчина сделал шаг вперед, перекрывая обзор на лежащего человека.
– Я же сказал, езжай своей дорогой. Не твоё дело. – В его голосе прозвучали нотки нетерпения и угрозы.
– Иначе что? – спокойно произнёс Этан, хотя внутри все сжималось от напряжения. Он взглянул на лежащего. Теперь, когда он был ближе, он увидел, что это был мужчина, возможно, моложе него. Его одежда была порвана, а на земле вокруг головы виднелось темное пятно, подозрительно похожее на кровь. Это было не просто "всё нормально". Это было кое-что очень серьезное.
– Иначе ты пожалеешь – прошипел высокий. Его рука скользнула куда-то под куртку, и Этан инстинктивно напрягся. Он почувствовал, как адреналин хлынул в кровь. Все его чувства обострились, время словно замедлилось. Он заметил блеск металла, который показался ему слишком знакомым. Возможно, нож. Или что-то похуже. Эта мысль пронеслась в голове молниеносно, но он не отступил. Что-то не давало ему уйти, бросить этого человека на произвол судьбы.
