Под ручку с фортуной. Повести

– Его отправили в семнадцатую команду. В самом вонючем прессовом цеху будет смолой дышать и спецжиры получать. А я здесь с вами службу нести буду, в отопительной компании. Наверное, в управлении сидеть буду?

После этих наивных речей Миша сразу смекнул, что их майор – тонкий юморист, и не удержался от реплики:

– Прямо в яблочко! – усмехнулся Мишель. – Только у тебя костюма-тройки нет, значит, вместо авторучки тебе вручат топор и пилу «Дружба-2». Затем он спрятал улыбку и, приняв серьёзный вид, принялся втолковывать суровую реальность. – Ты о предстоящей работе имеешь превратное представление. Не забывай, что это та же тюрьма, только с большей свободой передвижения. И даже если бы здесь возвышался Елисейский дворец под названием «Шарашкина контора», тебя бы к нему и на пушечный выстрел не подпустили. Где это видано, чтобы зеки в нарукавниках свой грех искупали? Меня шнырь с самого утра ознакомил, чем здесь развлекаются каторжане с лёгкими статьями. Они круглый год дрова заготавливают – швырок для отопления всей зоны.

Эти слова долетели до ушей Лёхи-шныря, и, чтобы наглядно объяснить характер труда своей секции, он влез в разговор:

– Вот представь, сколько им нужно в смену пилить и рубить, даже летом. Если столовая и баня сжирают в день почти по полвагона кубометров дров, а про зиму я вообще молчу.

– Мне ясно, что командировка лесная, – сник новосёл. – Я мечтал, что устроюсь в творческую мастерскую, к примеру, мебель собирать или лаком её покрывать.

– Радуйся, что сюда попал, – похлопал того по плечу Слива. – В том искусстве ты бы здоровье вмиг потерял. Ишь чего захотел, творец! В курилке будешь творить возле печки. И запомни, у нас только зимой ребятишки устают, а в остальное время кукушек да горлиц слушают на производстве.

– И комаров летом кормят, – добавил Самбист.

– А лучше всего тебе наш бугор Влас объяснит, – с интересом посмотрел дневальный на чудаковатого переселенца, который за полдня умудрился сменить две бригады. – Он у нас в прошлом прапором был, до того дотошный. Если что и будет непонятно из его уст, всё равно утвердительно кивай ему в ответ.

ГЛАВА 6

К семнадцати часам, когда сумрак густо заполнил улицу, секция ожила, наполнившись приглушенным топотом и шепотом голосов, доносившихся словно из-под земли. Михаил, провалившийся в глубокий сон, встрепенулся от резкого тычка в пружинную сетку кровати. Перед ним, словно выросший из-под земли, стоял мужчина с военной выправкой, в чьих глазах читалось нескрываемое недовольство.

– Это что за спячка в разгар дня? – прогремел его голос. – У нас тут, знаете ли, не санаторий. Отдыхать положено после отбоя, когда звезды на небе зажигаются. Если есть вопросы по распорядку, обращайся. Я – Влас, завхоз здешний. В прошлом прапорщик. А ты кто такой и за какие прегрешения здесь оказался?

– Михаил Струнин, – представился он, ощущая привкус затхлости во рту, – за нанесение телесных повреждений осужден.

– И это всё? – Влас скривил губы в саркастической усмешке. – А я уж было подумал, что к нам пожаловал экс-депутат Госдумы СССР, сгоревший дотла в пламени позора.

– Что за бред? – ухмыльнулся Струнин, приглаживая взъерошенные волосы. – Был бы я таким, меня бы в персиковый рай отправили, а не в эту таёжную глушь.

– Давно мечтаю о твоей шконке, – с наигранной обидой протянул Влас, – но наш главный надзиратель не велит. Вчера хотел было матрас сюда перекинуть, да он как отрезал. Видать, знал, что важная птица прилетит.

– Я такой же зэк, как и ты, – Борец устало потер переносицу, – и когда-то тоже носил погоны, только старшего лейтенанта.

– Тогда понятно, почему отрядный хочет слепить из тебя мою замену. Мне через пару месяцев на УДО, – проницательно заметил Влас.

– Мне чужие регалии ни к чему, – отрезал Михаил. – Не собираюсь лезть туда, куда меня не тянет. Отсижу свой срок тихо и спокойно, чтобы выйти на свободу с чистой совестью.

– Предупреждаешь, что за мою активную деятельность мне прилетит черная метка? – Влас прищурился, словно оценивая его слова.

– Я говорю о себе, а не о тебе, – пожал плечами Струнин. – Возможно, мне скоро на волю, зачем мне портить себе репутацию?

– Да, среди наших богомольных дурачков ходит легенда, что кто на этом месте спит, тому вскоре свободу увидать, – кивнул Влас на его койку. – Чепуха, конечно. Но вот завклубом недавно откинулся, а отсидел всего ничего. И теперь все гадают, почему его к нам, в лесорубы, перевели? Хозяйственной обслуге свой барак полагается, туда бы и поваров, и дворников, и прочих бело́ручек селили. Мне лично плевать на эту легенду о счастливой лежанке. Меня здесь дневной свет привлекает. Темнотой и полумраком я за свою жизнь на Диксоне наелся. Самые длинные полярные ночи…

– Я тебя понимаю, – поднялся Михаил с кровати. – Если так сильно хочешь, я не против поменяться с тобой.

– Нет, тут свои порядки. Такие обмены только с разрешения начальника. А я не хочу из-за своей блажи ему на глаза попадаться. Он мужик непростой, неправильно поймет.

– Пожалуй, да, – согласился Михаил.

– Ну что ж, если вопросов нет, готовься к ужину. А я пойду с другим новобранцем пообщаюсь, – сказал Влас и направился в пролет, где обустраивался Валя Кирка.

После скудного ужина его окликнула группа людей разного возраста, с которыми он делил трапезу за одним столом.

– Завтра будешь с нами лес пилить и рубить. Как думаешь, сил хватит на такую работу? – спросил один из них, с цыганской смуглостью лица, представившийся Цыганом.

– Надеюсь, справлюсь с вашими поленьями. Не из слабых, – ответил он, не отводя взгляда от Цыгана. – Не стоит беспокоиться, помощи просить не буду.

Он не понимал, беспокоятся ли они о его физической форме или просто пытаются завязать разговор. Если первое, то он не собирался сразу становиться передовиком производства. Ему нужно время, чтобы освоиться с инструментами – пилой и топором. Если же им интересно его тюремное прозвище, то его звали Самбистом, а иногда Борцом. Как бы они его ни называли, он не обидится.

– Мы кое-что о тебе знаем, – сказал конопатый, рослый мужчина по кличке Бек, выступая вперед. – Слышали о твоих способностях. Мы гордимся тобой! Но на лесопилке нам герои труда не нужны. Важно, чтобы ты работал наравне со всеми. Никто не может гарантировать, что тебя не отправят раскряжевывать хлысты для нас. Там нет нормы и гонки, они за час делают запас на два дня. Будешь дольше дышать свежим сосновым воздухом.

Они по очереди называли свои имена и прозвища. Бек продолжал:

– О тебе много хорошего говорят. Предупреждаем сразу, наша бригада не блатная, но опытная. Активистов нет, но и нарушителей тоже. Мы, можно сказать, детище Фермера, и он гордится тем, что создал послушный и трудолюбивый коллектив.

– Возможно, по его воспитательной системе когда-нибудь напишут научные диссертации и распространят по всем колониям, – с пафосом добавил Мишель.

В этот момент к нему, опираясь на трость, подошел Всеволод и прервал их общение:

– Прибиваешься к нашей братве? Это хорошо. А теперь пойдем смотреть «Неуловимых мстителей» по телевизору. Всех сразу запомнить невозможно.

– Стропа, откуда ты знаешь этого спортсмена? – дернул его за рукав моложавый парень по имени Март. – Я его впервые вижу, а ты с ним как старый знакомый.

Тот, обведя всю компанию загадочным взглядом, ответил:

– Мы с ним соседи по койкам. Да и вообще, мы с этим атлантом знакомы еще со времен Куликовской битвы. Так что будьте с ним крайне осторожны. И ни в коем случае не хамите, а то он вам устроит веселую жизнь.

Подходя к корпусу, новосел направился к скамейке, которую облюбовал днем.

– Знаешь, сосед, телевизор меня сегодня не прельщает. Голова забита другим. Полагаю, тебе ясно, что наша встреча среди сосен и берез может сыграть злую роль в моем деле. Готов помочь?

– Я сразу понял, – согласился Сева. – Ведь отчасти и по моей вине ты оказался за сто пятьдесят километров от дома. Поэтому, когда все уснут, я в курилке на бумаге изложу всю комическую криминальную историю. Валета вряд ли посадят, у него дядька – заместитель комиссара области. Всё замнут. Но мои кореша обиды держать не будут. По сути, мы не преступники, а просто оказались фигурантами глупого сценария нашего друга детства. Я всё подробно опишу и оставлю тебе в тумбочке. А хочешь, сам Злобину на стол положу и дам любые комментарии.

– Так даже лучше будет, – обрадовался Михаил. – Я к этому майору проникся доверием. Он мужик правильный и толковый!

ГЛАВА 7

На следующий день Михаила не вывели в промзону – ночью начались резкие боли в животе. Всеволод отвёл его в больницу, где диагностировали аппендицит и срочно прооперировали.

Очнувшись после наркоза, он чувствовал слабость. Медсестра принесла манную кашу и чай. Он ел вполсилы, думая о будущем. Вскоре зашёл главврач – военный, судя по мундиру под халатом.

– Вам повезло, – сказал врач. – Ещё чуть-чуть – и аппендикс лопнул бы. Поблагодарите того, кто вас сюда привёл. А в лучшие времена закажите ему столик в ресторане. Заслуги таких спасателей нужно ценить.

Эти слова врача, метафора о взрывающемся аппендиксе, сравнимом с нейтронной бомбой, заставили Всеволода задуматься о хрупкости жизни и о невероятном стечении обстоятельств, подарившем ему второй шанс.

К вечеру пришёл Фермер – огляделся, убедился, что в палате никого нет, и сел рядом.

– Слушай, – понизил голос. – У меня для тебя новость.

Михаил насторожился.

– Амнистию объявили. Ты в списках. Через пару дней можешь собираться.

– Как так? – не поверил Михаил.

– Спаситель твой, который доставил тебя сюда, написал заявление. Дело твоё теперь чистое – хочешь, можешь даже репутацию восстановить.

К вечеру в его палату проник Фермер, его лицо скрывала таинственная, почти хитрая маска. Он осмотрелся, убедившись в отсутствии посторонних, подставил стул к тумбочке, создавая таинственную атмосферу заговора.

– Где другие доходяги? – спросил Фермер, его голос был тихим, но полным скрытой энергии.

– Я особо не прислушивался, кто-то говорил про телевизор, кто-то про улицу, – прошептал Всеволод, с трудом ворочая языком, словно его голос ещё не полностью восстановился после наркоза. Он был слаб, но в глазах его горел огонек ожидания.

– Вы опасаетесь чужих ушей, значит, явились ко мне с секретной миссией? – спросил Михаил.

– Как вам поведать, чтобы не напугать, – Фермер положил руку на папку, излучая таинственность и некую непреодолимую власть над ситуацией. – Вот здесь у меня твоя вольница находится. Уверяю тебя, то, что с тобой произошло…

Фермер замолчал, его взгляд был наполнен значимостью, обещающей разгадку загадки, которую Всеволод так долго ждал. Воздух в палате сгустился от ожидания, от предчувствия перемены, от того самого призрачного освобождения, о котором Всеволод мечтал все это время. Он с нетерпением ждал продолжения рассказа, понимая, что наконец-то близок к цели. Папка в руках Фермера была не просто папкой, а символом его надежды, ключом к будущему.

– Видимо, ребята с крылышками рьяно встали на твою защиту, – обещающе заявил он.

– Сомневаюсь, – покачал он головой на подушке. – Если бы они опекали меня по совести, то не позволили бы посадить на скамью подсудимых.

– Они исправились, и на них обиды держать ни к чему, – тихо рассмеялся тот. – Соседушка твой написал в чистоте целый трактат, по которому перед тобой легко откроются не только жалюзи нашего заведения, но и имеет шансы попасть в разработку драматургов. Из таких неординарных случаев они стряпают литературные произведения и сценарии для кинофильмов. Твой случай неординарный, и мёртвым камнем он не будет лежать ни в каком архиве. Поздравляю тебя дважды!

– Почему так? – сверкнул надеждой Мишин облик.

– Объявили амнистию, которая ярко светит и тебе, так что выздоравливай и собирай вещи. А что у меня здесь спрятано, – достал он скрепленные листы и осветил их перед его глазами. – Этим воспользуетесь дома, даже адвокат не понадобиться. Если, конечно, захотите. Всё-таки с незапятнанной репутацией жить легче. Вы же тренер и педагог, а с судимостью проблематично будет вам занимать подобную нишу. В общем, перед волюшкой я вас всем заряжу для реабилитации.

– Классно! – пробормотал он и, не открывая век, изобразил счастливую улыбку.

Утром следующего дня, когда ослепляющее солнце разбудило его, вошла санитарка и преподнесла ему пакет яблок с плиткой Бабаевского шоколада.

– Этот подарочек от вашего Комбата, – сообщила она и скрылась за дверью.

А через неделю его выписали, но без допуска на работу, и вот в этот период к нему нагрянула ожидаемая радость.

– Если будешь звонить отцу по вопросу встречи, заходи ко мне в кабинет, – пригласил его к себе начальник отряда. – У тебя ещё есть время для связи.

– У него навигация идёт полным ходом, – ответил Струнин. – Он у меня капитан трёхпалубного теплохода. Поэтому я свяжусь со своей кузиной, у неё права есть, и она лихо рулит.

– Тогда и Буслаева захвати с собой, он ещё не знает, но освобождаться будет с тобой. Так что я жду тебя до девятнадцати часов. А сейчас аккуратненько обрадуй его: «пускай тоже готовится к старту». На весь корпус не кричи, а то буча от недовольных может подняться. У нас есть отдельные экземпляры, хоть и с маленькими сроками, но с тяжёлыми статьями, им этот гуманизм не в пору ни с какого боку. Вот такие элементы и смогут на всю вселенную выразить неприятное недовольство.

Но всё прошло безмятежно и благородно, никаких волнений не случилось. В основном в их учреждении она коснулась инвалидов и участников военных действий, чему словно глухонемые радовались к этому времени уже два близких друга.

Покидая вахту, их у ворот встретил Злобин с двоюродной сестрой спортсмена Лерой.

– Надеюсь, ныне вам понятно, что такое ангелы и птица счастья? – как бы в противовес своей фамилии добродушно смотрел он на бывших зеков. – Так что в будущем, если возникнут сомнения при ходьбе, просчитывайте каждый шаг.

– На этот раз вы и оказались для нас главным спасителем, – заявил Сева. – Вытащить судимых людей из такой клоаки не каждому высокому чину под силу. Царёв всей зоне сказал, что воля доступна только пятидесяти двум человек, это из полутора тысяч каторжан, смех, да и только. Но мы рады, что судьба свела нас с вами.

– Неправильно, Буслаев, мыслишь, – оборвал его майор. – Я хоть мало верю в бога, но в данный момент ты встретился здесь с Архангелом Михаилом, – указал он пальцем на Самбиста. – А ему повезло, что он настиг тебя даже за колючей проволокой и сделал из тебя своего соратника. Мобилизуйся вместе с ним и помоги ему снять с него незаслуженное обвинение. Не послушаешь меня, будешь питаться кислятиной, после которой сгоришь, как свеча, – и он вручил ему собственноручно написанные им же бумаги, оправдывающие Струнина.

– Ну а теперь в путь, забудьте этот комариный край, а меня вспоминайте иногда, но без проклятий, – он протянул им руку.

– Ожидайте от меня в ближайшие дни астраханских деликатесов, – пообещал Мишель.

– С этим ты опоздал, мой друг, – повернулся он к единственной женщине в компании. – Твоя сестрёнка привезла мне увесистый чувал воблы, икры и даже массивный осетровый балык. Мне таких яств хватит надолго. Огромное спасибо за это твоим родителям!

Он проводил их до «Нивы», на которой приехала Лера. Когда они оба устроились в салоне, он помахал им ручкой и распахнул дверцу своего «Ваза».

Бывшие арестанты сидели в салоне автомобиля тихо, чтобы не отвлекать водителя от дороги. В этот знойный день им было не до разговоров, даже когда они проезжали через лесные просторы и наслаждались красотой природы. Несколько раз по пути они останавливались, чтобы утолить жажду квасом. Последней остановкой стал жилой район «Мещерское озеро». Затем Севу довезли прямо до подъезда на Краснофлотской улице.

– Не торопись с бумагами, – посоветовал ему Мишель, когда тот вышел из машины. – Не стоит спешить, ты же знаешь, как умны наши полицейские. Они могут использовать эту петицию в своих интересах, и вся твоя компания вместе с тобой окажется на каторге.

– Я уже думал об этом, – сказал Всеволод, взглянув на Леру. – Но нас встречает совсем другая страна, в которой можно без проблем добиться правды.

– Дяде Стёпе стыдно верить в такие байки, – саркастически усмехнулся Михаил.

– Вспомни, что говорил нам Злобин. Он не пророк, но его слова принесли свои плоды. Как ни посмотри, мы с тобой избавились от решёток и оков и выпили по дороге целую цистерну русского популярного напитка. И я, конечно, послушаю тебя, не буду ничего предпринимать, так как именно твоя персона в данный момент является господином положения.

– Ну вот и ладно, – протянул ему руку Самбист. – Сегодня пообщаемся в семейном кругу, а завтра встретимся на речном вокзале в зале ожидания.

ГЛАВА 8

Вечером в квартире Струниных за столом собрались его крестная тетя Мара, Лера и Софья Ивановна, самая любимая и родная женщина. Перед началом застолья Миша предупредил всех о том, чтобы не поднимались темы, связанные с его заключением.

«Мне больно вспоминать об этом,» – сказал он. «Хотя в моей истории нет трагических событий, и существует вероятность моего оправдания. В случае, если это произойдет, я выражу свою благодарность Буслаеву и своему командиру. Однако, если этого не случится, я не буду унывать и начну адаптироваться к новым условиям жизни.»

После употребления вина тетя поинтересовалась его планами на будущее.

«На данный момент я не могу точно определить свои дальнейшие шаги,» – ответил он. «Многие предприятия закрыты, а трудоустройство на преподавательскую должность представляется маловероятным. Я планирую обратиться к своему отцу с просьбой о временной работе до завершения навигационного сезона. Это позволит мне постепенно адаптироваться к свободе и найти подходящее занятие.»

Лера, кузина Струнина, предложила ему рассмотреть возможность женитьбы.

«Тебе следует задуматься о создании семьи,» – сказала она. «Ты привлекательный мужчина, и длительное одиночество не идет тебе на пользу.»

«Кто бы говорил,» – улыбнулся он ей в ответ. «Мы с тобой ровесники, но у тебя до сих пор нет семьи.»

«У меня была веская причина для отсрочки – я училась в аспирантуре и защищала диссертацию,» – объяснила Лера. «Сейчас у меня есть мужчина, и мы планируем скоро зарегистрировать наши отношения. Свадьба состоится в его ресторане.»

«Интересно, кто он?» – проявил любопытство Миша.

«Он не знаком тебе. В прошлом он был банкиром, а сейчас занимается ресторанным бизнесом. Кроме того, у него есть оптовая база, которой я руковожу уже два месяца.»

«Замечательно. Тогда предлагаю выпить за твое будущее и успех во всех начинаниях!» – сказал Миша и поднял свой бокал.

После завершения застолья Струнин отправился в свою спальню и, не раздеваясь, прилег на канапе с приподнятым изголовьем. Несмотря на усталость, сон не приходил к нему. В его голове возникали различные мысли, напоминающие сказочные образы. Он пытался избавиться от них, но перед его глазами возникло лицо начальника исправительного учреждения Царёва, который, как старик Хоттабыч, делал магические жесты и говорил: «Заклинаю тебя, о мой зрелый балда, не поддавайся на пустые и дурные мысли. Выбери себе умную и привлекательную спутницу жизни. Только с ней ты будешь счастлив.»

Однако, переворачиваясь на другой бок, он случайно упал с узкой лежанки на пол. В этот момент он пробормотал: «Как только я встречу свою королеву, сразу куплю себе двуспальную кровать.»

Затем он начал мысленно перебирать всех своих знакомых девушек, но ни одна из них не привлекла его внимания. Вместо этого он решил провести своеобразный аутотренинг, считая пульс на своем запястье со стороны мизинца. Когда счет дошел до пятисот, он медленно лег, положив голову на тонкую подушку. После этого он погрузился в глубокий сон.

Утром, проснувшись, он отправился в ванную комнату, где с удовольствием принял водные процедуры. Насытившись ими, он направился на кухню, где его ждал завтрак, приготовленный матерью. Он был приятно удивлен разнообразием блюд, так как в период его заключения рацион был весьма ограничен.

«Куда ты собираешься идти?» – спросила его мать.

«Я планирую прогуляться по набережной и перекусить в кафе „Маяк“, – ответил он. – В одиннадцать у меня назначена встреча с оформителем, у которого много заказов. Он предлагает мне подработку.»

«Не забыла ли ты о том, что твоя сестра предлагала тебе варианты трудоустройства?» – напомнила мать.

«Кажется, я не был пьян, когда она перечисляла их,» – сказал он с удивлением.

«Нет, это ты не слушал ее внимательно,» – возразила мать. «Она предлагала тебе должность начальника охраны или телохранителя в ресторане своего жениха. Но ты отмахнулся от этих предложений, сказав, что сначала хочешь поработать с отцом, а затем решать свои вопросы.»

«Как я и предполагал,» – сказал он, потирая бровь. «Прошло всего семь часов с момента моего освобождения, а я уже начинаю думать о работе. Но это не должно меня беспокоить. Я планирую отдохнуть в первом рейсе, а затем приступить к планированию своего будущего. Отец обещал помочь мне с трудоустройством, если в спортивной сфере мне откажут из-за судимости. Но я все же решил сначала восстановиться после пережитого.»

«Сынок, ты уже взрослый, и я не могу дать тебе конкретных советов,» – сказала мать. «Однако я бы рекомендовала тебе рассмотреть предложение от отца. Он приедет на один день через четыре дня, так что подумай об этом.»

ГЛАВА 9

Михаил вышел из подъезда в хорошем настроении. Соседки-пенсионерки, сидевшие на скамейке, с любопытством разглядывали его наряд.

– Это что, Михайло, в тюрьмах теперь так одеваются? – спросила баба Сима.

– Почти угадали, – улыбнулся он. – Только это норвежская тюрьма. В ней кормят лучше, чем в наших санаториях – семгой по ресторанным рецептам, а на полдник подают цейлонский чай с шоколадом.

Старушки разинули рты, а он тем временем отправился в свою любимую закусочную на улице Маяковского. Несмотря на домашний завтрак, не смог отказаться от порции сарделек с горошком и любимого розового мороженого.

«Теперь я точно свободен», – подумал он, вытирая пот со лба.

Посмотрев на часы, он расплатился и направился к Волге. Пересекая площадь у вокзала, он случайно наткнулся на Всеволода, который прислонился к бетонному столбу.

– Ценю пунктуальность, – протянул руку Всеволод. – Пойдем в летнее кафе, там прохладнее.

Они заняли крайний столик и заказали грушевый напиток. К причалу как раз подходил теплоход «Советский Союз».

– Красавец, правда? – показал Миша на судно. – Может, скоро на таком же отправлюсь в круиз. Мой отец капитан на «Октябрьской революции».

Выпив лимонад залпом, Всеволод спросил:

– Значит, отказываешься от моего предложения подзаработать?

– Путешествие недолгое, не переживай. К тому времени, как ты найдешь клиентов, я уже вернусь.

У меня тут охраняемый коттеджный поселок новых русских в очереди. Они очень обрадовались, когда я откликнулся.

– В банке счет открыть собираешься? – ухмыльнулся Миша.

– У меня и так есть квартира в центре и вилла с мастерской и бассейном. Только там сейчас родители живут.

– Неплохо устроился. Живность держишь?

– Нет, не могу – жалко потом резать тех, кого кормил, – вздохнул Всеволод.

– Совсем размягчал за эти годы, – покачал головой Миша. – А насчет твоей истории: ты не виноват, что так сложилось. Просто неудачное стечение обстоятельств. Хотя тот ментик действительно сволочь.

– Не совсем так, – возразил Всеволод. – Мы сами пошли на поводу у Артема. Он знал, что мы угоняли катер его отца, вот и держал нас на крючке.

– И ради чего всё это затеяли?

– Его дочь Беата – настоящая красавица, копия актриса Фатеева. И мать её не хуже. Тебе бы их увидеть…

– Где же их можно найти? – заинтересовался Миша.

– Вон в том павильоне «Попутка с пирожком» напротив вокзала. Только сам я туда не пойду – меня там сразу узнают.

– Я просто зайду оценить меню… и красоту этих дам, – ухмыльнулся Миша.

– Главное, не влюбись, а то наши планы рухнут, – предупредил Всеволод. – И не ешь их пирожки – подозрительные они какие-то. – Он закурил, откинувшись на спинку стула.

Михаил пересек широкую дорогу и свернул к знакомому павильону. Внутри царила приятная прохлада от кондиционера. Хотя ему не хотелось ни кофе, ни чая, взгляд случайно упал на холодильник с напитками. Он взял минералку и попросил хозяйку открыть бутылку.

Платя за воду, он заметил ее бейджик: «Тереза Шиманская». Всеволод не преувеличивал – перед ним действительно стояла красивая женщина. Она смотрела на него как на обычного клиента, не узнавая в нем того, кто когда-то помог ей. Да и сам он в тот вечер видел ее мельком.