Полная версия
«Ну что ж, хотя бы имя и фамилия у меня гладко транскрибируются на английский», – полагал Игорь. – Для начала и это неплохо». Глупости. Как он убеждался не раз впоследствии, в простые в русском понимании слова и мысли иностранцы вкладывают иной смысл, вплоть до противоположного. Везде свои легенды. Точно так же русский человек, никогда не встречавший в лесу Бабу-ягу, не сомневается, что она летает в ступе, жарит в печке и ест маленьких детей в избушке на курьих ножках. Всякий оказавшийся случайно перед Бабой-ягой, разумеется, немедленно вспомнит и будет руководствоваться этими точными сведениями, впитанными с молоком матери.
– 2—
С Нидерландами Игорь дважды сталкивался: в министерстве и в банке. И хоть свободного времени в командировке мало, он успел влюбиться в извилистые улочки Амстердама с характерными домами со ступенчатыми крышами, называемыми «грахтенхаус», или, буквально, «дом на канале». Вдоль прорезанных сквозь город каналов ходили лодки и катера. Музей Ван Дейка и морской музей, которые Игорь успел посетить, расходуя немногие свободные часы, по обыкновению с целью постичь что-то новое, впечатлили и запомнились своим размахом. Голландия – одна из мировых держав в период так называемого «длинного XVI века». Город напоминал паноптикум под открытым небом, в домах которого жили люди.
Но в этот раз предстояло добраться до Лейдена, причем одному, без помощи нянек из консульства. Дата собеседования установлена на час дня 15 октября.
В пять часов накануне Игорь приземлился в амстердамском Schiphol и после непродолжительной поездки на поезде вышел на центральном железнодорожном вокзале города. Путешествие проходило гладко. Воздушные перелеты тех лет не содержали в себе и доли тех неудобств и задержек, которые наступили спустя двадцать лет как в части проверок и придирок, так и доброжелательности и радушия персонала авиакомпании.
После двух бокалов красного вина и приличного обеда на борту, сопровождаемого наблюдением с места у прохода над левым крылом самолета, за дефиле вдоль рядов кресел соблазнительной с ног до головы стюардессы, тупая гнетущая тревога отступила. Но перед паспортным контролем засосало под ложечкой. Не из-за сомнений, что пропустят, а перед выходом в неизвестность, где точно некому соломку подстелить, и как оно там сложится – непонятно.
Опасения подтвердились на вокзале в Амстердаме. Центральный железнодорожный терминал города оказался небольшим, но при этом движение, на взгляд заезжего русского, организовано странно и непривычно. Платформы были не тупиковыми, как на московских вокзалах в то время, а сквозными.
Перронный комплекс хаотично пульсировал. Поезда шли в разные направления с обеих сторон платформ, задерживаясь для остановки на пару-тройку минут, пока многочисленные пассажиры входили и выходили. И если после нескольких нажатий кнопки Cancel билет в Лейден все же удалось купить в билетном автомате за конскую цену, то свести воедино расписание с точкой отправления на нужной платформе не удавалось никак. Как выяснилось, Игорь приобрел тогда проездной на пять дней по маршруту Амстердам – Лейден. Опять английский подкачал.
Игорь шипел и костерил себя последними словами, из которых «тупица» самое невинное. В набор характеристик персонажа, за которого выпало играть Игорю в компьютерной саге под названием «жизнь» умение ориентироваться в пространстве не входило. Герой пребывает в неведении в отношении недостатков до тех пор, пока не выскочит здоровенный монстр с секирой и не станет лупить по твоим доспехам 2-го из 16 уровней, забрызгивая экран кровью. Хлипкий лук со стрелами компьютерного персонажа, за которого приходится играть в начале аркады, не действует на предельно короткой дистанции. Но поскольку в схватках с окружающими в реале объектами у каждого из нас одна жизнь и магическая мана на нуле, выход все же найден.
Через четверть часа метаний между табло прибытия и отправления и платформами, вспотевший и раскрасневшийся Игорь оказался на месте, где, судя по расписанию, через 18 минут в 17:55 ожидается поезд до какого-то там Рейсвейка с остановками в Лейдене, Гааге и еще куче мест с не только непроизносимыми, но и не читаемыми названиями.
Немного придя в себя и отдышавшись, Игорь через пару минут засомневался, там ли он стоит. То и дело поглядывая на циферблат наручных часов и подсчитывая в уме время до отправления поезда, он решился развеять сомнения с помощью приличного вида господина в очках и с портфелем, говорившего с кем-то по телефону.
– I’m going to Leiden, am I right here? – в волнении обратился к нему Игорь. Господин в очках перестал разговаривать и убрал телефон в портфель.
– What? Leiden?
– Leiden. Yes! – Игорь закивал.
– Sure, you can go there from here.
И как бы в подтверждение слов господина с портфелем к платформе с характерным звуком тормозящего скоростного поезда подкатил двухэтажный состав. Удивляясь удаче, что ребус разгадан правильно, Игорь поблагодарил и поспешил на посадку.
Через минуту или две длинный, пестрый, в рекламных вывесках – тату внутри и снаружи, состав, с шипением закрыв складные двери, бесшумно и плавно начал набирать ход. Оказавшись в поезде, Игорь прошел сквозь тамбур и занял место у окна, положив небольшой чемоданчик, проходивший за ручную кладь при недавнем полете на багажную полку.
Воздух был спертым, как после лекции популярного профессора, слушателям которого в зале не хватило мест, и потому опоздавшие толпились у дверей и сидели на ступеньках в проходе. Развалившись в удобном кресле и расслабив утомленные ноги, Игорь, скорее по привычке, чем по необходимости, взглянул на часы.
Серебряные стрелки на темно-синем циферблате настоящего швейцарского Wertex показывали без десяти минут шесть. «Смотри-ка раньше отъехали», – отметил Игорь, и отступающая при любовании женскими ножками на борту лайнера тревога, словно тошнота, подобралась к горлу.
За окном проносились предместья большого города. В сумерках осеннего дня отражение лица Игоря смутно проступало сквозь сменяющие друг друга домики, офисные центры и склады, рекламные плакаты и начинающие желтеть деревья. Кто-то, напуганный этим мельканием и беззащитный, таращился из окна.
Поздний вариант компьютерного персонажа, прокачавший броню до четырнадцатого из шестнадцати уровней и поражающий врагов мощными заклинаниями, самым экономным по расходу маны из которых были молнии посоха с редким камнем 20-й магической силы в навершии, не дал бы промаха в столь простой миссии. Он бы понял, что сел не на тот поезд.
Ободренный попутчиком на перроне, Игорь вскочил в первый же подошедший пассажирский состав. С точки зрения техники продаж, вопрос собеседнику сформулирован неправильно, ибо голландец не соврал. Вместо того, чтобы спрашивать, стоит ли он на ПРАВИЛЬНОЙ ПЛАТФОРМЕ до Лейдена, надо спросить, едет ли ЭТОТ ПОЕЗД в Лейден.
Ибо платформа оказалась правильная, а нужный Игорю поезд прикатил с пятиминутным опозданием в 18:00, поскольку пропускал скоростной Intercity.
О том, что едет в интерсити на Париж, Игорь с ужасом врубился со слов вагонного контролера, который меланхолично и с отсутствующим видом обходил состав, проверяя билеты. В довершение всего выяснилось, что тариф на интерсити дороже пятидневного проездного до Лейдена, приобретенного Игорем. С недоумением глядя на предъявленный пассажиром билет, пожилой кондуктор в форме, смахивающий на дирижера военного оркестра, не мог сопоставить два и два и понять, что делать с несвязно бормочущим иностранцем. На плохом английском он уверяет, что ему надо в Лейден, а едет на парижском экспрессе, ближайшая после Амстердама остановка которого в Антверпене. Ни в какой Лейден поезд не следует. Типичный «заяц».
Формально полагается взять 50 евро штрафа плюс стоимость проезда и оставить разбираться со своими проблемами, которые контролера волнуют так же, как проигрыш нескольких сотен евро в казино бармена из вагона-ресторана. Герту грозит уходом жена, ибо проигрыш этот далеко не первый. «Славно, что он ныл мне об этом всю дорогу после Зандама», – кондуктор, глядя симпатичного иностранца, продолжал привычный внутренний диалог. «А то ведь я бы мог элементарно влипнуть, попроси он у меня взаймы». И скорее довольный тем, насколько лихо он теперь отбреет Герта, посмей тот заикнуться о деньгах в долг, чем входя в положение Игоря, 52-летний одинокий и бездетный кондуктор вернул бесполезный на этом поезде билет, произнес короткую нотацию на нидерландском и пошел дальше по вагону.
Вытирая носовым платком испарину на лбу, Игорь судорожно пытался найти выход. Чтобы быть вовремя на собеседовании, предстояло переночевать в гостинице Fourth Meridiem hotel в Лейдене. О том, что номер забронирован именно там в последний момент до выключения компьютера перед отъездом в аэропорт, Игорю поведал е-мейл, полученный на личный почтовый ящик в Yahoo с неизвестного адреса с расширением @vanbardt.com.
«Dear Mr. Indin.
Herewith we confirm that Sales Director EMEA Ted Kahn will be meeting you at 1 pm in the afternoon October, the 15th in our office with principal address Transformatorweg 22 Leiden.
We strongly recommend you to arrive a day before the meeting time. For that purpose, please feel free to use accommodation at the Fourth Meridiem hotel Leiden booked for you for 1 night prior to the meeting date.
Best regards,
Sue Bowlen,
PA Sales Director EMEA»
Игорю крупно повезло, что это письмо оказалось во входящих замечено и прочитано до ухода из дома, поскольку никакими контактами принимающей стороны (канцеляризмы все еще крутились в голове бывшего чиновника) он не располагал. Поездка – экспромт. Выстрел наудачу.
Теперь к непредсказуемым последствиям слабого владения английским, ожидающим на предстоящем собеседовании, добавился риск вообще не попасть на встречу.
Стоя с чемоданом в руке, готовый выскочить из ставшего ненавистным поезда, со скоростью 110 км в час мчащегося в родной Париж, Игорь вглядывался в расписание движения, пытаясь прикинуть шансы.
Перспективы так себе. Предположим, он выйдет в Антверпене. Ближе остановок действительно не предполагалось. Предстоит каким-то непостижимым образом попасть в Лейден. Учитывая приближающуюся ночь и неумолимо накапливающуюся усталость после 9 часов в дороге, Игорь уже сомневался, что завтра обменяется рукопожатием с ожидающим встречи на трансформаторной улице Sales Director EMEA.
Досада на себя выбивала из колеи. Горечь и отчаяние переполняли. Хотелось махнуть рукой, доехать до Парижа и прогуляться по дорогим сердцу бульвару Османа, где он жил с родителями, Елисейским полям, площади Конкорд (то есть, площади Согласия, но кто из парижан ее так называет?). О, прогулка будет роскошной, ведь в Версале доводилось проводить больше времени, чем в Петергофе, а Вандомскую колонну он огибал чаще, чем Александрийский столп. И пропади оно все пропадом.
Внутренне опустошенный и обессиленный, Игорь рухнул на откидное место в тамбуре вагона, где стояли сложенная прогулочная коляска и велосипед. Воздух наполнен какой-то дурманящей смесью из запахов дороги и судьбы.
Он провалился в тяжелый сон, в котором герой из «Брата 2» голосом Бодрова кричал контролеру в мундире военного дирижера: «Но! Ай эм доктор! Май кар… кирдык, в общем. Ай го Нью-Йорк!».
А это мысль!
Около половины девятого на стоянке такси перед вокзалом в Антверпене на изумительном французском языке Игорь агитировал подвезти до Лейдена. Собрав поначалу вокруг себя извозчиков с настороженными лицами разного возраста и масти, он с грустью наблюдал, как, убедившись, что персонаж не шутит насчет цели поездки, кто-то, разочарованно вздохнув, а кто-то и вертя пальцем у виска, отходил в сторону. «Обратную дорогу не оплатит, поди? Да и смена заканчивается… пора пить пиво. На ужин, кстати, спагетти. И наши с Брюгге скоро играют».
В первые годы XXI века приложения для вызова такси еще не успели изобрести. И потом, ну разве что псих мог среди ночи рваться в такую даль, не позаботившись заказать поездку у диспетчера заранее. «Французский у парня подозрительно хороший и вид надутый, как у чинуши. Уж не налоговик ли? А счетчик у меня Этьен вчера подшаманил. На такой дистанции не скроешь. Ну его».
Скоро Игорь остался один.
Боковым зрением он заметил рослого мужика в короткой кожаной куртке, легко справляющегося с двумя огромными пластиковыми баулами. Он тащил их к припаркованному поодаль от желтого моря автомобилей разных фирм пикапу черного цвета с изображающей пламя из пасти китайского дракона наклейкой во весь борт.
Мужик в кожанке перекидывал баулы через борт пикапа. Скорее чтобы окончательно и бесповоротно загубить озарившую идею, чем с последней надеждой утопающего Игорь заговорил.
– Excusez-moi, monsieur! Pourriez-vous m’emmener en Hollande dans votre magnifique voiture?
Парень замер как вкопанный. Спустя пару секунд, ни говоря ни слова в ответ, отмахнулся, как от наваждения, и открыл дверцу, собираясь сесть за руль.
«Мало мне сегодня мудаков, епрст!» – прочитал по губам парня в кожанке Игорь.
– Ну так сразу и мудаков. В жизни и не такое… – Игорь не завершил фразу и повернулся, чтобы уйти.
– Слышь. Ты это мне щас? – небритый подбородок навис, как топор палача. Пульс забился воробьем. Но подбросить на север Игорь попросил. Уже на русском.
Минут через пять, превозмогая зевоту и млея то ли от внезапного избавления от беды, то ли от обогревателя в не по сезону жарко натопленном салоне, Игорь отдувался и слушал рассказ Данилы (так назвал себя парень в кожанке) о событиях пережитого дня.
Оказалось, что в баулах находится свежая рыба вперемешку со льдом. Причем отборная, из огромной емкости, в которой она мирно плавала, пока этот (дальше рассказчик выдал ряд непечатных выражений в адрес вьетнамского работяги по имени Нгуен) все не испортил. При довольно развитом воображении Игорь не представлял размера емкости, чтобы содержать рыб ценных пород для сети ресторанов в Бельгии, и того, как из нее ушла вся вода. Но какая разница?
Чтобы хоть как-то уменьшить размер ущерба, нанесенного бывшим гражданином великого социалистического лагеря из страны Хошимина, Данила, в обычное время снабжавший осетром, форелью, угрем и другими сортами свежей пресноводной рыбы рестораны Антверпена, Гента и Брюсселя, напрягся и вместо ежедневных 10—15 кг живого веса раскидал по лавкам и рынкам единоразово порядка 200 кг. Задешево, само собой, убытки еще скажутся с безжалостностью гильотины. Но свежая рыба хранится не более полу суток, потом тухнет. Так что Данила гнал Тойоту в Амстердам, поскольку не нашел платежеспособного спроса ближе.
«Представляешь. К матери в Тобольск мотался срочно. Она там чуть концы не отдала. Без меня бы точно отдала. Валерка, сука, брательник мой младшенький, на зону загремел.» Данила вещал, чувствуя рядом родные уши.
В течение недели, пока Данила отсутствовал, за аквариумом следил Нгуен, который в обычное время приходил только чистить. Нгуен, получив в свои руки всю ответственность за заботу о бессловесных, мокрых и холодных обитателях аквариума, беспокоился о них не больше, чем о симпатии болтливой и горячей штучки Go-Go-Girl по имени Куонг из стриптиз-шоу на окраине Антверпена. Нгуен давно подбивал клинья к соотечественнице и отъезд нанимателя решил использовать по полной, раз так встали звезды, что получившая пару синяков от сутенера Куонг временно не могла выступать и наконец-то ответила взаимностью Нгуену, добивавшемуся ее почти год. До рыб ли в подобные блаженные дни?
Одним словом, синяки оказались заразными, поскольку неведомо как передались с плеча и запястий Куонг на правую сторону лица Нгуена. Данила был левша.
Не стараясь разобраться в веренице неудач и ошибок в коммерции четкого пацана Данилы, в одночасье лишившегося доходного бизнеса, временами задремывая, но не спуская с лица приветливого выражения, чтобы не обидеть ненароком спасителя, Игорь блаженствовал в полузабытьи, пока что-то не показалось странным.
– Погоди, куда ты рыбу везешь? – не спросил, а утвердительно произнес Игорь.
Перебитый на полуслове и не отличавшийся ангельским характером, Данила завис на пару секунд.
– Ты вообще слушаешь меня, или я тут зазря полчаса разоряюсь? Так в Амстер я еду. Говорю же. Эти козлы не хотят никто брать ближе. Им роттердамские турки задвигают, будь они неладны.
Перспектива вернуться на стартовую точку железнодорожного турне по Европе не показалась Игорю заманчивой. При выезде из дома утром кто мог предположить такое?
– Да я слушаю, брат. Ну, ты крут, в общем, раз все разрулил. Респект! Мне бы в Лейден, это ж по дороге. Закинь меня, а? И потом в Амстердам. Там близко. Я проезжал.
В ответ на эти слова Данила долго и нудно объяснял маршрут, что, дескать, в Лейден по А4 надо, а они встали на А27 через Утрехт, там по карте крюк меньше. И вообще, если рыба будет с душком, пошлют его. И нафига тогда козе баян?
На это возражений не нашлось.
– Ну, ты хотя бы меня поближе подбрось. Я из Утрехта как-нибудь уж доеду.
– Не кипишуй. Будешь ты на месте. Ты вот что. В Москву полетишь? Вот. Мне от тебя тоже помощь понадобится. Зайти там кое к кому, записочку передать и на словах кой-чего. По телефону нельзя. Мне не поднять заново фирму в одиночку. И, кстати, в нее не мои деньги вложены. Сечешь?
В час сорок ночи или утра, в день интервью, обалдевший от усталости Игорь нажал кнопку звонка у запертой уже гостиницы Fourth Meridiem hotel и, не обращая внимания на кислое лицо портье, по-своему истолковавшего помятый вид Игоря, назвался. Получив ключ, ввалился внутрь маленького гостиничного номера без окна на первом этаже и рухнул на кровать.
Данила таки довез до гостиницы и наотрез отказался от денег. Игорь всучил жестяную, с видами Москвы банку дорогого чая, которую захватил с собой как сувенир в традициях «руссо туристо». Новые приятели обменялись номерами телефонов не ради продолжения дружбы, а в основном, чтобы Игорь мог выполнить обещание, данное в салоне Тойоты. Но Данила так и не позвонил. С той ночи Игорь о нем не слышал.
Путешествие в Лейден позади.
– 3—
Утром Игоря разбудил звук трамвая. Хоть комната без окна, сквозь сплошную стену ощущалась вибрация и скрип колес тормозящего у поворота на соседнюю улицу младшего брата поезда. Ссутулившись, сел на кровати.
Сон не помог восстановить силы, ведь проспал Игорь от силы пять часов. Дальше как ни старался заснуть, но трамвай выводил из полудремы, возвращая к реальности наступившего дня.
Хотя соискатель вакансии исхитрился добраться в срок до цели, самое сложное еще предстояло сделать. Пройти интервью.
Игорь не ел с того момента, как принял финальный бумажный стаканчик кофе из рук очаровательной стюардессы. За 18 евро в ресторане отеля предлагались на выбор яичница всевозможных способов приготовления, жареные шампиньоны, фасоль в соусе, бекон, сосиски, овощи, холодная нарезка, в том числе свежая ярко-красная копченая лососина, булочки и сладости.
После ресторанных изысков убогость гостиничного номера еще отчетливее резанула взгляд и не добавила радости к утренней хандре утомленного странствием. Крохотная полутемная комната с покосившейся картиной «Тюльпаны в Кекенхоф» на стене. Еще до завтрака, залезая в ванную, Игорь заметил черные полоски плесени в промежутках между плитками на стене и желтые подтеки в самой ванной и с брезгливостью вообразил, кто тут мылся прежде. «Жмоты! Не могли приличный номер снять. И зачем мне туда?».
Здравые суждения мешались с предвзятостью. О скупости и экономности голландцев ходит много легенд. Но к недостойному размещению соискателя компания VanBardt не имела отношения.
Гостиницы балансируют на грани соотношения расходов и выручки. Экономнее заполнять сначала номера, спрос на которые невысок в силу их низкой привлекательности. Люксовый номер к тому же сопряжен с большими расходами на уборку. Поэтому «разовых» клиентов селят там, где подешевле, чтобы удобнее разместить более выгодных постояльцев.
Впоследствии Игорь не раз возвращался в ту же гостиницу, уже принадлежа к одной из лучших компаний в городе. Начиная с четвертого или пятого визита, занимал один и тот же просторный полулюкс на верхнем этаже с окнами в маленький дворик – колодец, где трамвай не заменял wake-up call. Кто бы из клерков не дежурил на стойке рецепции, при очередном появлении Игоря всегда приветствовали словами Welcome back! Звучало это искренне, чем располагало постояльца к благодушному приятию временного пристанища.
Игорь нервно ходил взад-вперед по холлу, держа в поле зрения стойку рецепции в единственном, привезенном с собой, извлеченном из чемодана и выглаженном сером костюме. Он по наивности ждал, что кто-то из компании VanBardt за ним приедет и отвезет в офис, ведь Игорь попал в город впервые. За час до встречи он решился прервать становящееся бессмысленным ожидание и предстать перед сменившимся утром портье за стойкой рецепции. Игорь, мучительно подбирая слова, задал вопрос, нет ли сообщений.
Несимпатичная женщина с короткой стрижкой неопределенного возраста в фирменной одежде отеля сначала отказывалась понимать постояльца, видимо, разделяя исходящую от того неприязнь. Потом с довольным видом заявила, что о мистере Индине никто не справлялся и не оставлял сообщений.
Изнывая от неопределенности и внимательно оглядывая всех входящих в двери, Игорь спросил о том, как добраться до Transformatorweg 22.
Женщина-портье взяла дешевую шариковую ручку с логотипом отеля и стала что-то рассказывать, чертя по крупномасштабной карте города, отрывные листки которой лежали на стойке рецепции.
После нескольких минут объяснений Игорь убедился в том, что пешком или на городском транспорте добраться и не опоздать нереально.
На крыше желтого мерседеса размещался плафон с рекламой местного парка развлечений. Расстояния в Лейдене небольшие. Спустя минут пятнадцать такси остановилось на краю исторической застройки у серого высокого здания, декорированного напоминающим полированный гранит камнем, в торце которого располагались автоматические вращающиеся двери под вывеской VanBardt Publishing. Еще через пять минут Игорь улыбался и жал руку полной, рыжеватой, с веснушками во все лицо ирландке на пятом этаже здания. Энергичная дама оказалась той самой Sue Bowlen, автором сообщения по электронной почте, ставшего путеводной звездой.
Ее шеф Ted Kahn не вернулся пока со встречи, но ожидался с минуты на минуту. Рабочее место персонального ассистента директора по продажам по странам Европы, Ближнего Востока и Африки находилось перед дверью отдельного кабинета начальника, в углу большого открытого офиса с рабочими отсеками будущих коллег Игоря.
Игорь пил кофе, предложенный радушной ирландкой, и невпопад реагировал на любезные вопросы. Как полет? Как понравился Лейден?
«Great, great. I am incredibly good. All is perfect». Игорь старался не проболтаться ненароком о приключениях прошедших суток. Понимал он свою собеседницу через слово.
К счастью, Сью не могла уделить много внимания гостю. Ирландка разрывалась между телефонными звонками, документами и подчиненными, то и дело отвлекающими от беседы с русским. Эндрю срочно просил передать для Томаса, который улетает в Лондон вечером. И тому подобное.
Допив кофе, Игорь сложил на коленях руки, как студент перед экзаменом, и уперся сквозь оконное стекло взглядом в зеленый скверик с маленьким водоемом и склонившейся к водной глади плакучей ивой.
Мужчина лет пятидесяти, среднего роста и телосложения, в больших очках, голубой рубашке с расстегнутым воротом и пиджаком, перекинутым через локоть, появился, когда стрелки часов на стене приблизились к половине второго. В облике проступал неуловимый налет богемности.
Будущий начальник Игоря, ибо вошедший был никто иной, как Тед Кан, разговаривал приятным низким грудным голосом. Длинные каштановые волосы с благородной проседью зачесаны назад. Ладонь, которую Игорь пожал во время приветствия, оказалась мягкой.
В кабинете директора по продажам, единственном помещении на этаже с закрывающейся дверью, царил деловой беспорядок. Основной рабочий и приставной столы из современного пластика сероватого оттенка покрывали стопки деловых документов вперемежку с кнопочным телефонным аппаратом, статуэтками и наградами победителю «капиталистического соревнования», фотографиями и письменными принадлежностями, массивной керамической кружкой с надписью THE BOSS и еще десятком каких-то мелочей. На стенах висели маркерная доска Magneto-plan вперемешку с рекламными постерами. И опять фотографии, вымпелы и награды.
Внимание Игоря задержалось на прикрепленном на стене справа у входа плакате, карикатурно изображающем Брежнева в военном мундире. Брежнев указывал рукой на награды на груди. «Is your collection complete»? – спрашивал зрителя Брежнев, видимо, намекая, что ничто не сравнится по полноте с коллекцией на кителе. «Это про наборы журналов, посвященных научным дисциплинам по разным темам», – поделился разгадкой содержания плаката Томас спустя несколько месяцев.