Ступени без лестницы

– Знаете, Алёна Дмитриевна, я, похоже, слишком много выпил. Что-то меня в сон потянуло. Вы полюбуйтесь ещё, если хотите, а я пойду прилягу.

И сразу же, не дожидаясь ответа, он даже не пошёл, а чуть ли не побежал к выходу. Лишь у самой двери не выдержал, замедлил шаг и оглянулся – розовый отблеск заката делал лицо Алёны и без того красивое, загадочным и прекрасным.

Ошеломлённый неожиданным пробуждением сильных эмоций, Комаров почти бегом поднялся на второй этаж. Руки его дрожали, ключ-карта никак не мог попасть в отверстие замка, а когда дверь отворилась, он, не раздеваясь, рухнул на кровать, бормоча вполголоса: «Это алкоголь, просто алкоголь, ты слишком много выпил. Перестань, не думай об этом! И вообще, посмотри на себя в зеркало, кому ты нужен, старик?!»

Но сердце продолжало колотиться, а в мозгу вновь периодически возникала всё та же непрошеная, знакомая с первых дней их знакомства фантастическая картина: обнажённые ягодицы стоящей на коленях Алёны Дмитриевны. Он ругал себя последними словами, пару раз сходил в ванную комнату умыться, но холодная вода не помогала, наваждение не проходило.

Промучившись так битый час, Пётр Сергеевич решил спуститься в буфет, располагавшийся в холле, чтобы купить минералки на ночь. Народ уже разошёлся по своим комнатам, в холле было практически пусто. Лишь в углу, за журнальным столиком, трое мужчин резались в преферанс. На столике перед ними стояла открытая бутылка коньяка, блюдечко с нарезанным лимоном и несколько фужеров. Ещё одна пустая бутылка стояла под столом

Всех троих Комаров хорошо знал, он не раз встречал их в здании городской администрации. Завидев его, друзья обрадовались и предложили присоединиться к игре, им как раз не хватало четвёртого, «на прикуп». Пётр Сергеевич тоже был рад возможности отвлечься от тревожащих его мыслей, и карточная игра подходила для этого как нельзя лучше. Но отвлечься не получилось, три друга были уже изрядно навеселе, и разговор, как это нередко случается в подвыпившей мужской компании незаметно переключился на тему отношений с женщинами.

Пётр Сергеевич больше помалкивал, его познания в данной области не шли ни в какое сравнение с богатым опытом собеседников. А те – оперировали диковинными фактами, понимали друг друга с полуслова и хихикали над какими-то не очень понятными ему намёками.

«Напились», раздражённо оценил поведение коллег Пётр Сергеевич, «вот и болтают невесть что, хвастают, привирают».

– Вы не поверите, – руководитель отдела инвестиций местного аэропорта Новиков явно перебрал лишнего на банкете, это было заметно по его речи, он излишне чётко и медленно выговаривал слова, – у меня три года назад была одна подруга, ну, чистый шпагоглотатель! Весь брала, целиком! А сама такая маленькая, худенькая.

– Да, это талант, – с пьяным глубокомыслием согласился начальник регионального отделения МЧС Купцов. Он взял карты, лежащие перед ним и оценивая их продолжил:

– Лет десять назад, я с одной такой сошёлся в Анапе. Я, тогда как раз только с первой женой развёлся, ну и посматривал по сторонам. Девушка была – загляденье: фигурка спортивная, а грудь – третий размер. Сама кинокритик по профессии, из Москвы, она туда на какой-то фестиваль приехала. Ох, мне нелегко с ней пришлось, думал инфаркт хватит, к чертям собачьим! Одно хорошо, я там всего неделю жил! Секс ей был нужен каждый день, причём два раза: один раз утром, один – вечером! А ещё у неё была такая причуда, смешно вспомнить, ей-богу, любила она на публике этим заниматься! Ну, не совсем открыто, но так, чтобы люди были рядом. Идём мы с ней купаться, заходим в кабинку для переодевания, полный пляж народу, стены в кабинке до самой земли не доходят, если присмотреться, всё видно. А она становится раком и говорит…

– Я пас! – прервался он, бросив взгляд на свои карты.

«Раком». Пётр Сергеевич сглотнул комок в горле. Он вспомнил рыхлые телеса супруги, редкие безрадостные совокупления в одной и той же, из года в год, «рабоче-крестьянской» позиции.

– Мужики! – попробовал он внести трезвую струю в дискуссию. – Вот вы мне скажите, только без обид, а вам не страшно? Я имею в виду с теми, которые – и в рот, и в зад и раком и боком? Понятно если с женой, но с незнакомой посторонней женщиной?

– Вистую! – добавил он, оценив взятки.

Собеседники повели себя странно. Они как по команде положили карты и посмотрели на Петра Сергеевича так, будто впервые его видят. Молчание продолжалось секунд двадцать, пока он не прервал его сам.

– Что? Что я такого сказал? Чего вы на меня уставились?

– А разве ты, – осторожно начал заместитель мэра по капитальному строительству Мишка Ройтман, – эту свою секретаршу длинноногую не потягиваешь?

– Миша, думай, что говоришь! – привстал с диванчика от возмущения Пётр Сергеевич. – Она мне в дочери годится!

– Ты сам думай, что говоришь! – обиделся за Ройтмана Купцов. – А мы значит, что, по-твоему, исключительно старухами интересуемся?

Такая постановка вопроса не приходила в голову Петру Сергеевичу, и он не нашёлся что возразить, решив пропустить этот раунд. А Купцов продолжил разжигаемый любопытством.

– Слушай, это конечно не моё дело, но ты что, правда с ней не спишь? Ну, ты даёшь! Когда вы на веранду пошли недавно, мы уже подумали, у вас там романтическое рандеву происходит. Даже позавидовали, по-хорошему.

Купцов хихикнул, но быстро осёкся под тяжёлым взглядом Петра Сергеевича и продолжил уже серьёзно:

– С ума сойти! Такая девка аппетитная – а он, оказывается, её боится! Она, видите ли, для него слишком молода! Да у вас же самая нормальная разница в возрасте – мужчине за пятьдесят, женщине чуть больше тридцати! И потом, если секретаршу не топтать – что это вообще получается? Весь мир на этом держится, босс и секретарша всегда были одно целое!

– Иди ты! – отмахнулся от него Комаров. – Наслушался глупых анекдотов и болтаешь всякую чушь!

– Нет, Петро, он прав и сейчас я тебе объясню почему.

Это Ройтман вновь вступил в разговор. Опрокинув для прочистки горла рюмку коньяка он откинулся на диванчике, заложив ногу за ногу так, чтобы всем были видны его шикарные жёлтые португальские штиблеты. До прихода в мэрию Мишка долгое время работал по культурной линии, начинал с директора кинотеатра, потом какое-то время был заведующим отделом культуры и теперь не упускал возможности блеснуть эрудицией, по делу и без дела.

– Женщины любят, чтобы мужчина был старше, опытнее, не зря же девчонки поголовно влюбляются в учителей и преподавателей институтов. Это нормальное чувство, так заложено природой…

– Ты слышал? – прервал лекцию Ройтмана Новиков, пьяным жестом выставив вперёд указательный палец. – Может, у твоей секретарши было трудное детство, может ей всю жизнь не хватает отеческой ласки, а ты, сухарь, не хочешь помочь девочке!

– Коля! – Пётр Сергеевич посмотрел на Новикова зверем.

– Спокойно, Петя, не обращай внимания на провокации.

Ройтман налил себе ещё одну рюмку, одним глотком выпил и продолжил:

– Скажи, только честно, между нами, ты сколько раз в месяц с супругой кувыркаешься?

– Ну, – Комаров замялся, – когда один, когда два раза, а когда – и ни разу.

– Вот! – торжествующе подчеркнул Ройтман. – И ей, само собой, больше и не нужно?

– Если честно, оно и мне не очень-то нужно, – сознался Пётр Сергеевич.

– А вот это ты брось! – лицо Ройтмана посерьёзнело, в голосе зазвучал металл. – Это в юности можно было полагаться на судьбу: дала, не дала – найдём другую. А в нашем возрасте регулярная половая жизнь – жизненная необходимость. Иначе скорый простатит, импотенция, рак простаты и смерть в цветущем возрасте! Это тебе нужно?

– Ну, ты, давай, не преувеличивай, – криво усмехнулся Комаров.

– К сожалению, Петя, это чистая правда. Тебе мои слова любой врач подтвердит! Свежая красивая молодая женщина, вот что тебе нужно и тогда ты сам поймёшь, чего лишён в своём пуританстве!

Перед мысленным взором Петра Сергеевича вновь предстала так долго мучившая его греховная картинка. Пользуясь случаем, он решил рассмотреть её получше, и пришёл к выводу, что Алёна Дмитриевна вполне подпадает под определение «свежая красивая молодая женщина».