Ступени без лестницы

На работе дела шли тоже неплохо, его даже пару раз приглашали в Москву на совещания в министерстве, как одного из лучших руководителей отрасли. Казалось, ничто не предвещало беды, а она пришла неожиданно.

В один из дней на излёте августа Алёна вошла в кабинет без предупреждения и осторожным жестом положила на стол лист бумаги.

– Что это? – спросил Комаров, беря лист в руки и надевая очки.

– Заявление об увольнении, подпиши, пожалуйста! – её голос был непривычно тихим.

– Что? – не поверил своим ушам Комаров. – Что случилось?

– Я уезжаю. Точнее, мы уезжаем. Ко мне вернулся муж.

– Подожди-подожди, какой муж? Ты же говорила, вы развелись?

Он говорил с упрашивающими интонациями, будто надеялся, что она сейчас сменит своё решение и заберёт заявление обратно.

– Нет, – поправила его Алёна, – я говорила, что мы разошлись, это разные вещи.

– Объяснись, пожалуйста, – попросил Комаров, до которого начал доходить смысл происходящее – я ничего не понимаю.

– Петя, скоро обеденный перерыв, давай встретимся на квартире, там и поговорим.

Он был до такой степени расстроен и угнетён произошедшим, что решил не вызывать такси – к чёрту конспирацию! Вместо этого Пётр Сергеевич позвонил в автопарк и попросил прислать ему директорскую машину. Проезжая мимо остановки троллейбуса он увидел Алёну, она стояла, опустив голову, погружённая в свои мысли.

Пётр Сергеевич попросил водителя остановиться, открыл дверь и предложил:

– Садитесь, Алёна Дмитриевна, подвезём вас.

Она несколько мгновений колебалась, в замешательстве, не зная, как поступить и Комаров повторил настойчиво:

– Ну, садитесь же, чего вы ждёте?

Они вместе вышли у нужного дома, и в подъезд вошли тоже вместе, смысла скрываться больше не было.

Открывая дверь квартиры, Комаров спросил:

– Ты не обедала?

И не дожидаясь ответа предложил:

– Я закажу что-нибудь поесть, через курьера, и бутылку вина, не возражаешь?

Алёна кивнула, Пётр Сергеевич набрал номер и стал диктовать заказ.

Потом они прошли на кухню, Алёна прильнула к нему и поцеловала в щёку:

– Петя, прости меня, я не хотела тебя обидеть, всё так быстро случилось…

– Ну что ты, я не обижаюсь, просто не пойму, что происходит, поэтому расскажи мне всё, не спеша. Курьер прибудет минут через пятнадцать, время есть.

– Мы сильно поссорились, из-за денег, почти два года назад, – начала Алёна, усаживаясь за кухонный стол, – он собрал вещи и ушёл, ничего не сказав. Я даже не знаю где он был все эти месяцы. Иногда присылал деньги, откуда-то с Дальнего Востока. А сейчас вдруг вернулся, стал передо мной на колени и попросил принять его обратно. Оказывается, друзья помогли ему устроиться на какую-то очень хорошо оплачиваемую работу, он скопил денег, в Москве взял квартиру в ипотеку, и теперь хочет, чтобы мы переехали туда. Я подумала и согласилась, по большей части из-за сына. Надеюсь, ты меня поймёшь. Если считаешь, что предала тебя, скажи и я уйду, прямо сейчас.

Она с ожиданием взглянула ему в глаза. Комаров в порыве нежности потянулся через стол и погладил её волосы.

– Милая, я буду только рад, если ты устроишь свою жизнь, понятное дело, что со мной у тебя никаких перспектив…

Голос его прервался от волнения, он закашлялся и замолчал. Они сидели в тишине, несколько минут, не видя способа продолжить разговор. Наконец Пётр Сергеевич оживился и спросил:

– Он знает?

– О чём? – не поняла она. – О нас? Нет, конечно, ну что ты!

– А об этом, – он легонько шлёпнул ладонью одной руки по тыльной части другой.

– А, ты об этом, – криво улыбнулась Алёна, – нет, не знает и не узнает. Ничего страшного, обойдусь, как-нибудь, не это главное в жизни.

И добавила со смешком:

– В крайнем случае, если уж будет совсем невмоготу, позвоню тебе.

А он, глядя на неё, так и не понял, шутит она или говорит всерьёз.

Раздался звонок в дверь, курьер доставил контейнер с едой. Алёна достала тарелки из шкафа и начала раскладывать доставку. Комаров взялся ей помогать и чуть было не выронил тарелку из рук, внезапно осознав всю трагичность момента. «Мы, будто супруги, готовящиеся к какому-то семейному празднику, счастливые и радостные. А на самом деле будем отмечать наше расставание навеки».

Он посмотрел на Алёну, увидел в её глазах слёзы – она без сомнения чувствовала то же самое.

– Чёрт с ней, с едой, – сказал Пётр Сергеевич, решительно, – давай, сперва выпьем!

Они выпили по глотку, затем ещё по одному, пристально глядя друг на друга. Комаров отставил свой бокал, сделал шаг к Алёне, обнял её и поцеловал нежно и страстно, совсем как тогда, в первый раз, в пансионате.

– Секс будет неважный, – прошептала она виновато, между поцелуями, – я буду плакать.

– Естественно будешь! – ответил Пётр Сергеевич нарочито бодрым голосом. – Ведь я тебя отшлёпаю!

И она наконец улыбнулась сквозь слёзы.

*****

Первые три недели после отъезда Алёны дались ему тяжело. Пётр Сергеевич мучился наступившим так внезапно одиночеством. Он удивлялся этому чувству, ведь они почти не общались, используя драгоценное время своих кратких встреч в основном для сексуальных игр. Тем не менее, даже те несколько фраз, которыми Комаров и Алёна обменивались в минуты отдыха, похоже сблизили их души. Так во всяком случае думалось Пётру Сергеевичу.

«Интересно, она мучится так же, как и я?» – вздыхал он. И тут же сбивался на самобичевание: «перестань ныть, у неё теперь под боком муж, молодой и горячий, не то, что ты!».

В часы обеденного перерыва в сердце просыпались печаль и тоска, чувство необратимой потери мешало сосредоточиться на работе. Однако, оказалось, что время действительно лечит. Где-то через месяц Комаров почувствовал, что уже не так остро переживает расставание с любовницей, да и воспоминания об их встречах заметно потускнели в памяти. В преодолении тоски ему помогли обстоятельства, предприятие получило важный заказ, и Пётр Сергеевич не вылезал из опытного цеха целыми днями, стараясь не допустить срывов графика поставок.

Поздней осенью в судьбе директора случился перелом. Комарова неожиданно вызвали в министерство. Разговор был серьёзным, министру требовался новый заместитель и выбор пал на него. Пётр Сергеевич пытался возражать, правда, больше из скромности, но министр сказал, что отказа не примет и вопрос был решён. Супругам нужно было срочно переезжать в столицу.

Новость взорвала их небольшую семью. Прежде всего Ольга Ивановна села на телефон и обзвонила всех подруг, томным голосом поясняя, как ей не хочется уезжать в Москву. Судя по светящемуся от счастья лицу супруги – подруги завидовали ей страшной завистью.

– Слушай, – сказала она Петру Сергеевичу, положив трубку и продолжая по инерции счастливо улыбаться, – эту новость нужно обмыть.

– В ресторане? Я что-то не хочу туда, где много людей – возразил он.

– Ну хорошо, давай, посидим дома, в узком семейном кругу, отпразднуем. Когда мы в последний раз выпивали? Может, уже и случая такого в жизни больше не будет. Короче, решено, на субботу я приглашаю Настю с Николаем.

– Ладно, – согласился Комаров, – приглашай детей, посидим в семейной обстановке.

В субботу Настя, войдя в комнату и увидев стоящую на столе батарею бутылок, удивилась:

– Что, будет много гостей?

– С чего ты взяла? – удивилась в свою очередь Ольга Ивановна. – Вы с Колей и мы, с отцом.

– Так для кого столько бутылок? И водка? Кто будет пить водку?

– Я буду пить! – уверила её Ольга Ивановна. – И отец будет!

– Ну-ну, – скептически хмыкнула Настя, помня, что родители всю жизнь предпочитали сухое вино, да и то в меру.

Однако за ужином она убедилась, что в её жизненном опыте имеется определённый изъян. Ольга Ивановна, не колеблясь опрокидывала в рот одну рюмку за другой, а главное, что стало неожиданностью для Анастасии, Пётр Сергеевич не отставал от супруги. Комарову вдруг захотелось смыть алкоголем из памяти воспоминания о расставании с Алёной, и он воспользовался оказией.

К немалому удивлению дочери, её родители мало того, что упились до состояния, в каком она их не видела ни разу за всю свою жизнь – они ещё принялись петь какие-то старые песни, и это тоже было для неё впервые. Настя в конце концов не выдержала культурного шока, и они с мужем отправились спать. Ольга Ивановна и Пётр Сергеевич даже не заметили их отсутствия, они выводили на два голоса – «а любовь, как сон, стороной прошла!»

Часам к одиннадцати ночи супруги утомились пением и побрели, обнявшись в спальню. Там Ольга Ивановна подошла к кровати, включила ночник, широким жестом сбросила с плеч домашний халат, хлопнула рукой по перине и объявила тоном властительницы замка:

– Петя, запри покрепче дверь, у меня для тебя сюрприз!

Если честно, Петя не хотел никаких сюрпризов, он чувствовал, что слегка переборщил с водкой и мечтал о мягкой подушке, но желание женщины, как известно, закон! Поэтому Пётр Сергеевич бухнулся в кресло и принялся послушно стягивать с себя брюки.

– Пётр Сергеевич, дама ждёт! Чего ты там копаешься?

Голос супруги заставил Комарова взглянуть в сторону кровати и то, что он увидел, привело его в полное изумление, Ольга Ивановна встала посреди постели на четвереньки, задрала ночную рубашку и стояла так, призывно отсвечивая мраморными ягодицами.

– Лечу-лечу, рыбка моя! – заторопился Пётр Сергеевич, срывая с себя остатки одежды и неуклюже взбираясь на кровать.

И вот тут случилось ужасное, спешка, водка и поведенческие стереотипы сыграли с Комаровым злую шутку. Увидев сквозь алкогольную пелену прямо перед собой голую женскую задницу, он «на автомате» выполнил обычную программу, то есть шлёпнул по ней ладонью и прокричал ту самую выученную наизусть кодовую фразу:

– Что же ты, сучка, жопу перед мужиком оголяешь?!

В спальне наступила короткая грозная пауза, а затем раздался страшной вопль обиженной львицы. В этом вопле было всё: и шок от неожиданной выходки мужа, и обида за то что он не оценил самопожертвование вставшей в «роковую» позу супруги, и боль от удара (Пётр Сергеевич под влиянием выпитого не рассчитал силу шлепка), и возмущение от того, что в спальне прозвучали слова, которые не должны произноситься в присутствии интеллигентной женщины.

Было бы, конечно, преувеличением сказать, что вопль этот мог поднять мёртвых в округе, тем не менее Настю с Николаем он разбудил. В коридоре послышалось шлёпанье босых ног, затем стук в дверь.

– Мама, что случилось? У тебя всё в порядке? Мама, ответь!

К чести Ольги Ивановны, нужно сказать, что она довольно быстро пришла в себя и сообразила, как успокоить перепуганную дочь.

– Настя, прости, мне показалось, в спальне мышь пробежала!

– Мышь? – с сомнением переспросила Настя сквозь закрытую дверь. – Откуда у нас мышь?

– Да это я уже потом сообразила, что неоткуда ей тут взяться, а сперва рефлекс сработал. Иди спать, у нас с папой всё в порядке.

Настя удалилась, а в тишине спальни начался второй акт трагедии. Были слёзы, были упрёки злым шёпотом и опять слёзы, были смущённые оправдания Петра Сергеевича: «даже не знаю, что это мне в голову взбрело»; «думал пошутить»; «это всё водка проклятая». Потом пошли успокаивающие поцелуи и закончилось всё примирительным сексом, но уже в привычной, «рабоче-крестьянской» позиции. Было глубоко за полночь, когда Ольга Ивановна наконец уснула. Комаров собирался последовать её примеру, но ему не давала покоя какая-то ускользнувшая мысль. Она пришла ему в голову за праздничным столом, Петра Сергеевич тогда подумал о чём-то хорошем, но, как это часто бывает, забыл. И лишь промучившись минут десять, наконец вспомнил.

«О! Меня же, чёрт возьми, переводят куда? В Москву! А кто теперь живёт в Москве? Правильно, Алёна! Так что, это ещё не конец истории!»

И он наконец спокойно уснул с улыбкой на губах.

***

НОВОГОДНЯЯ СУМАТОХА

Бывают сумасшедшие моменты в нашей жизни, когда мы вдруг, ни с того ни с сего, начинаем вести себя так, будто начисто утратили инстинкт самосохранения. Само собой, я имею в виду мужчин, насчёт женского менталитета мои познания не заходят так далеко. Каждый из нас наверняка переживал хотя бы раз в жизни такой эпизод, после которого ходишь по комнате, обхватив голову руками и повторяешь: «ну зачем, зачем я это сделал?»

Наиболее часто подобное случается в области отношений с прекрасным полом, конечно. А всё потому, что головной мозг в такие моменты отключается, а руководят нами сигналы из спинного мозга. Как метко подметила однажды моя супруга Анна: «штурвал у вас перехватывает вторая голова». Зная за собой такие наклонности, единственное, что мы можем сделать, постоянно напоминать себе о вероятности подобных эксцессов. А уж если предотвратить инцидент не удалось, то хотя бы попытаться минимизировать ущерб, нанесённый нашим идиотизмом близким людям.

Это было краткое предисловие, предваряющее мой рассказ об одном праздновании Нового года, которое чуть было не закончилось семейной драмой.

Необходимо заметить, что Новый год – наш главный праздник в году. Причина проста: мы поженились тридцатого декабря, вот так совпало, да! И теперь каждый Новый год мы с Анной встречаем дома.

Подготовка к празднику – само по себе приятное занятие. Первым делом – мы сплавили нашего девятилетнего отпрыска Макса к Аниной маме, чтобы не путался под ногами. Макс собирался без особого воодушевления, так что пришлось разрешить ему взять с собой игровую приставку. Провожая сына, я даже слегка пожалел тёщу, ей предстоял бурный новогодний вечер, но договор с ней был заключён давно, ещё месяц назад. Зато мы с Анкой ликовали, уже предвкушая радость свободного безудержного секса, когда не нужно прислушиваться к каждому шороху, доносящемуся из детской спальни.

Анна целый день крутилась на кухне, и ближе к вечеру оттуда потянулись такие запахи, что я даже предложил – а не встретить ли нам Новый год вдвоём, без лишних ртов? Понятно, что это была шутка, мы и так довольно редко с кем-то встречаемся.

Стол из обычного превращался понемногу в праздничный, заполнялся вазочками с салатами, стаканами и рюмками. Я же, тем временем, делал мужскую часть работы: выставил на отдельном столике набор напитков; проверил ассортимент фейерверков; растянул на маленькой ёлочке гирлянду из разноцветных лампочек. Последним аккордом стало включение телевизора, который обрадовавшись, тут же выдал порцию новогодней попсы.

Поясняю для эстетов: телевизор в эти часы, необходим для создания традиционной новогодней атмосферы, весёлого фона. Если с детства, много лет подряд встречаешь Новый год под звуки включённого телевизора, он становится такой же неотъемлемой частью праздника, как ёлка, обвешанная гирляндами или бутылка шампанского на столе. Что касается транслируемых передач, ну кто, скажите, в хорошей компании обращает внимание на бубнящий телевизор, если не считать, конечно, момента боя курантов?

А компания ожидалась хотя и небольшая, но тёплая. Около десяти вечера к нам должны были присоединиться мой коллега Томас, со своей женой Иолантой.

Анна колдовала над духовкой, распространявшей божественный аромат запечённого гуся, я сидел за кухонным столом, протирая бокалы для шампанского, и тут мне в голову пришла отличная идея, которой я поделился с супругой – выпить по рюмочке ликёра и обсудить один важный вопрос.

Анна на моё предложение охотно согласилась, и мы полчаса провели мило беседуя. Но нет, вру, это не было милой беседой, мы решали больной вопрос – что будем делать с Робертом?

Своего одноклассника Роберта Чилинского я не видел, пожалуй, с выпускного вечера, и как-то не особо сожалел об этом. Но в прошлом году судьбе было угодно свести нас на какой-то художественной выставке, и с тех пор Роберт уверенно вписался в наш семейный пейзаж.

Первое время я недоумевал, откуда в нём взялась эта внезапно открывшаяся симпатия к бывшему однокласснику? В школе мы с Робертом не особо дружили, у каждого из нас были свои компании: у меня русская, у него – польская. Очень быстро выяснилось, что дело вовсе не в ностальгии по школьному прошлому, истинная причина заключалась в Анне, бедняга влюбился в неё с первого взгляда.

Когда мы с Анкой открыли для себя этот факт, то отнеслись к нему легкомысленно, используя влюблённость приятеля в качестве темы для шуток в узком семейном кругу. Я иногда называл Анну «покорительницей миллионеров», она же, в свою очередь, заметив, что мой взгляд излишне долго задержался на чьей-то аппетитной женской заднице, грозила «уехать на виллу, к миллионеру Хосе Альберто».

Что касается термина «миллионер», Роберт и в самом деле довольно богат. Он является владельцем пары магазинчиков в Старом Городе, раскатывает по тамошним мощёным камнем улицам на серебристом «Порше», и два-три раза в год летает развлекаться на всякие тропические курорты.

Не скрою, первое время мне было даже приятно наблюдать, как известный столичный плейбой смотрит на мою жену взглядом пятиклассника, попавшего в школьную раздевалку для девочек. Анке, как и всякой нормальной женщине, его внимание тоже импонировало, хотя она мне призналась, как-то, что Роберт совершенно не в её вкусе. Сперва наш новый друг вёл себя довольно тактично, вольностей не позволял, изображал из себя потомственного шляхтича, но вся ситуация до поры до времени напоминала старинную китайскую игру – «дерни тигра за усы».

Закончилась игра быстро и некрасиво. Однажды вернувшись домой, я застал Анну в дурном настроении. «Всё, больше не хочу видеть здесь твоего миллионера», заявила она. Как выяснилось, в моё отсутствие приходил Роберт, он был нетрезв, и узнав, что Анна дома одна, с порога принялся приставать к ней с поцелуями. Та уворачивалась как могла, но после неудавшейся попытки завалить её на диван – озверела, надавала ухажёру пощёчин и вытолкала на лестничную площадку. Нужно заметить, что Анна у меня крепкая девушка, в недалёком прошлом – участница национальной сборной по лёгкой атлетике.

По её просьбе я сделал вид, будто ничего не произошло, но с той поры двери нашего дома были закрыты для Роберта. Тот сперва обиделся, подчёркнуто не замечал нас при случайных встречах, и всё это выглядело даже забавно. Увы, долго он не выдержал и принялся вести себя как ребёнок, то есть ловил общих знакомых и напрашивался вместе с ними в гости. Приходилось терпеть, не выгонишь же человека, если он приходит вместе с вашими друзьями.

Мы уже заранее смирились, что новогодний праздник не обойдётся без Роберта – он был хорошо знаком с Томасом с Иолантой. Нужно было лишь обговорить необходимые меры обороны. Так и не придумав ничего радикального сошлись в одном: если заметим, что Роберт опьянел, тут же вызовем такси и отправим его домой.

В прихожей раздался звонок. Мы с Анкой поспешили к двери и по пути переглянулись с тяжёлым вздохом, с лестницы доносился знакомый баритон Роберта.

Он ввалился в прихожую первым, и сразу же, чуть ли не с разбегу кинулся на меня с объятиями:

– С Новым годом, братишка!

Наш план обороны провалился с первой минуты, от «братишки» уже ощутимо пахло спиртным. Пока я барахтался в объятиях Роберта, Анна просчитала его дальнейшие намерения, и когда тот, оставив меня, попытался накинуться с теми же объятиями на неё – ловко нырнула мимо распахнутых рук.

– Знакомьтесь, – махнул тогда картинно рукой Роберт, – это Стелла, моя новая подруга.

Обнаружилось, что кроме Томаса, Иоланты и собственно Роберта, в прихожей присутствует ещё некое существо – симпатичная блондинка, в голубых джинсиках и коротенькой меховой курточке. По возрасту она вполне годилась Роберту в дочери, и выглядела страшно смущённой, как ночная птица, попавшая в яркий луч света.

В прихожей стало шумно и тесно; Роберт с ухватками фокусника вытаскивал из карманов своего сверкающего блёстками пиджака коробочки, перевязанные цветными лентами, пытался всучить их нам, а мы уговаривали его подождать хотя бы до первого тоста. Тем временем, у меня в глубине души уже сидела занозой тревога. И связана она была вовсе не с нашим буйным гостем.

Чтобы было лучше понятым, мне придётся раскрыть некоторые интимные детали, связанные с формированием моей сексуальности. У каждого из нас есть своя история, связанная с первыми эротическими впечатлениями, о них обычно не рассказывают никому, но именно они определяют ход нашей дальнейшей интимной жизни. Вот и у меня есть своя история, которую я никому не рассказывал, даже Анне.

Давным-давно, когда я был сопливым учеником начальной школы, на лето меня отвозили к бабушке в деревню. Любимым моим времяпровождением там было – сидеть на веранде бабушкиного дома в кресле-качалке и читать книги.

Книг у бабушки было много, целый шкаф, но особенно я любил перечитывать французскую сказку о принцессе-воине. Я был уже в том возрасте, когда мальчики от сказок переходят к более серьёзной литературе, но эта была особенная. В ней красавица-принцесса по имени Стелла спасала своего любимого от верной гибели, прорубаясь с мечом сквозь толпу врагов. Там и рисунок был: белокурая девица в латах рубит наотмашь мечом какого-то оскалившегося негодяя.

Именно с этой книжкой и было связано моё самое интимное детское воспоминание. Однажды, в обычный летний день я сидел, покачиваясь в кресле, и не столько читал давно выученную наизусть сказку – сколько рассматривал картинку с прекрасной принцессой.

Мир был объят полуденной дремотой, кресло скрипело, тёплый летний воздух обволакивал моё тело, солнечные зайчики бегали по дощатому полу веранды, лицо принцессы то приближалось, то отдалялось, и вот тогда я впервые испытал это чувство: в самом низу живота сладко заныло; мне нестерпимо захотелось прижаться к нарисованной девушке, потрогать её нарисованные губы и припасть к нарисованной груди. Поначалу я даже испугался своих новых ощущений, но ничего страшного не происходило, было просто приятно и хорошо.

Позже я уже осознанно пытался вызвать это чувство, разглядывая рисунок. А когда в одиннадцать лет лучший школьный друг научил меня мастурбировать – эта книга заменила мне порножурналы.

В пятнадцать лет я прочёл отпечатанный на принтере «Учебник сексопатологии», всерьёз испугался что стану маньяком и сжёг замусоленную книжку в старом жестяном ведре за бабушкиным сараем. И потом ещё долго прислушивался к своим ощущениям, но никаких особых последствий детской привязанности не обнаружил.

В этот период, лет в пятнадцать-семнадцать, гормоны ударяют в башку с такой силой, что особые предпочтения не имеют силы, блондинки привлекали меня точно так же, как и брюнетки. Цвет волос моей первой женщины, одноклассницы Виты, которая отдалась мне после выпускного вечера в тёмном спортзале, на холодных кожаных матах – я не смог бы определить точно. Кажется, такой тип называется «шатенка», но я не уверен до конца в правильности термина.

К моменту нашей женитьбы с Анной я уже практически забыл этот эпизод из детства, и трудно сказать, насколько он повлиял на мой выбор. Тем не менее, волосы у моей жены светлые, а когда она вздумала однажды со скуки перекраситься в брюнетку, я возражал настолько категорически, что даже сам себе удивился.

К чему я это всё вспомнил? В эту новогоднюю ночь судьба с лихвой отомстила мне за все пошлые шуточки над Робертом! Детские воспоминания настигла меня! Оказывается, дело было не в цвете волос или глаз. Имя! Вот что всколыхнуло мою память! Я никак не мог узнать это раньше по одной простой причине: мне никогда за всю мою жизнь не встречалась реальная, а не нарисованная девушка с таким редким именем.

Мало того, что новую подругу Роберта звали Стелла, но её белокурые волосы, хрупкие черты лица, большие голубые глаза – всё совпадало с моими детскими воспоминаниями. Впрочем, справедливости ради нужно отметить – одно несоответствие всё же было: её совсем не детский, туго обтянутый голубыми джинсами зад. У той нарисованной красавицы не существовало даже намёка на ягодицы – книжка всё же предназначалась для детей. Но это расхождение работало скорее в пользу гостьи.

Пока наш шумный приятель раздавал подарки и выкрикивал поздравления – мне, как хозяину, выпала честь помочь его подруге раздеться. Я старательно отводил взгляд от милого личика, и вообще, изо всех сил пытался держаться от неё подальше, но все мои усилия напоминали попытку удержать руками плотину из песка, рушащуюся под напором воды. Плотина очень скоро рухнула, и теперь, чтобы скрыть вздыбившийся гульфик, мне приходилось ещё и совершать сложные телодвижения. «Походочка ходи-боком», как говаривала бабушка, наблюдая как петух подбирается к курице.

К моему счастью никто ничего не заметил. Только Анка насторожилась; она не могла понять причину моего волнения, но от её взгляда не ускользнуло, что я веду себя несколько странно.

Новогодний вечер шёл обычным путём, мы выпивали, закусывали, шутили, гости хвалили кулинарное мастерство хозяйки – а я время от времени чувствовал на себе внимательный взгляд жены. Ей явно не давало покоя моё смущение там, в прихожей. Должен признать, женское чутьё у моей супруги всегда работало отменно. В конце концов, Анна не выдержала и, поманив меня пальцем, скрылась за кухонной дверью. Я извинился перед гостями и последовал за ней.