Девятая жизнь Освальда

– Да отстаньте от нее, – властно произнес спаситель Освальда и протянул охраннику тысячную купюру. – Надо еще выяснить, кто выбросил из окна несчастное животное. Может кто-то из вашего персонала?

– Выбросили? – растерянно спросила Берта, но заметив алчный огонь в глазах охранника, охотно взявшего у мужчины деньги, мгновенно пришла в себя и начала действовать. Профессионализм, как всегда, не подвел ее.

Она резко поднялась с колен и выхватила купюру из рук жадного мужика.

– Я заплачу только после того, как мне предъявят график чистки бассейна и анализ состава воды, которой наглотался мой кот.

– Мисс Стивенсон, я приношу извинение за возникшее недоразумение. Ничего оплачивать не надо.

Главный менеджер отеля решительно оттеснил охранника—идиота, который позарился на тысячу, даже не подозревая, кого он сейчас хотел развести на деньги. Да эта адвокатесса выставит им многотысячный иск, если выяснит, что в целях экономии воду меняют в два раза реже, чем положено.

Подобострастный тон менеджера не обманул Берту. Прищурив глаза она окинула его цепким взглядом и жестко сказала:

– Я камня на камне не оставлю от вашего отеля, если узнаю, что это кто-то из ваших сотрудников вышвырнул Освальда.

– Но котик мог и сам выпасть. Гулял на балкончике и оступился, – предположил было менеджер, но мужчина, спасший животное, уверенно возразил:

– Если бы он выпал сам, то лежал бы в нескольких метрах от бассейна.

Его реанимационные действия возымели успех. Кот жалобно мяукнул и открыл свои янтарные глаза.

– Смотрите, смотрите, он ожил, – раздались возгласы в толпе зевак. Кто-то даже зааплодировал.

Мужчина поднялся с колен и бережно подхватил довольно увесистого «британца».

– Давайте я донесу этого парня до вашего номера, мисс..

– Можно просто Берта. Ой, я даже не успела вас поблагодарить за спасение Освальда, мистер…

– Занкадис, но лучше просто Никас.

Белоснежная улыбка озарила мужественное загорелое лицо, и Берта неожиданно смутилась. Спаситель Освальда был чертовски хорош собой, хоть и выпадал из рамок ее «формата». Красивая, успешная сорокалетняя Берта предпочитала тридцатилетних накаченных парней. А стоявшему перед ней мужчине было явно под пятьдесят. Морщинки лучиками расходились в уголках карих глаз, а седина уже посеребрила виски. Но таких глаз, до края наполненных добротой и сочувствием она еще не встречала ни у кого из мужчин.

Симпатия вспыхнула мгновенно и обоюдно. В лифте они уже болтали легко и свободно, словно знали друг друга сто лет. Хотя, оно и не мудрено, ведь у полковника тоже была кошечка Медония, такая же «британка», только палевая. С которой, к большому сожалению, вероятно, придется расстаться. У его невесты аллергия на кошачью шерсть. Она категорически требует избавиться от Медонии, но Никас никак не может на такое решиться.

Берта искренне посочувствовала. У нее аналогичная проблема. Ее избранник постоянно ревнует к ней Освальда и предъявляет претензии. Вот и приходится делать ему подарки, чтобы не цеплялся к коту.

Никас громко рассмеялся. Он ее отлично понимает, потому что тоже откупается за Медонию подарками.

Берта открыла ключом дверь номера и широко взмахнула рукой, предлагая гостю зайти. Он внес Освальда в прихожую, но хозяйка попросила отнести кота в гостиную. Так втроем они перешагнули порог комнаты и…

Обнаженный красавец сидел на диване, широко расставив ноги. А девушка в откровенном шелковом белье склонилась над ним, держа в руках бутылочку с антисептиком.

– Что здесь происходит, Влад? – строго спросила Берта, не ожидавшая увидеть любовника в столь компрометирующей ситуации. Да и вообще застать в номере. Он ведь сказал, что весь день проведет в яхт-клубе. Она лично отвезла его туда два часа назад.

– Сюзанн? – раздался удивленный голос Никаса.

– Это не то, что ты подумал, милый, – защебетала девушка, отставляя в сторону флакон и быстро надевая платье. – Я совсем не знаю этого парня. Просто он громко просил о помощи, а я шла мимо и…

– Сюзанн твой номер на десятом этаже, а это пятнадцатый.

– А что ты здесь делаешь, Никас? – сразу пошла в наступление красотка.

– Да вот выясняю, кто сбросил кота с пятнадцатого этажа, – спокойно ответил мужчина и насмешливо посмотрел на «качка». – Ты бы прикрылся, парень.

Он решительно направился к дивану, намереваясь уложить на нем кота. Ему даже в голову не пришло опустить его на пол.

– Уберите от меня этого гада, иначе я его сейчас придушу! Видите, что он со мной сотворил?

Влад без малейшего стеснения указал пальцем на пах. Он безумно гордился своим безукоризненным телом, на котором сейчас багровели глубокие царапины.

– Освальд? А может это твоя подружка так проявила страсть? – издевательски произнесла Берта.

Измена Влада сейчас волновала ее куда меньше, чем состояние кота. Она привыкла к тому, что мужчины приходят и уходят, а Освальд уже три года был для нее всем – и любимцем, и верным другом.

– Нет, это твой бешеный котяра вцепился мне в яйца! И теперь я требую солидную компенсацию. А иначе подам на тебя в суд, Берта. Не думаю, что ты хочешь стать участницей процесса.

– Ты вышвырнул его с пятнадцатого этажа! Он мог разбиться!

– А ты докажи. Кот сам выскочил на балкон и упал вниз, – с победоносным видом заявил Влад.

– Это ты еще докажи, что именно он поцарапал тебя.

– У меня есть свидетель, – наглый изменник указал на Сюзанн, которая под шумок незаметно продвигалась к двери, намереваясь тихо ускользнуть.

– Я ничего не видела, просто случайно шла мимо и услышала…

– Чего ты врешь? Сама настаивала, чтобы я убрал кота.

– Заткнись, придурок. Не мог в лифте сразу сказать, что твоя «старуха» – Берта Стивенсон? Я бы тебя десятой дорогой обошла.

– Конечно обошла бы, Моника, она же Алтея и Сюзанн. Я тебя предупреждала, что в третий раз ты сядешь уже надолго.

– Мисс Робинсон, я не виноватая! Это ваш дебил хотел котика убить!

– Я с удовольствием стану участницей процесса, Влад. Так что встретимся в суде. И с тобой, Моника, тоже, если ты сейчас же не уберешься отсюда, а заодно и из номера на десятом этаже.

Девица выпорхнула из комнаты даже не попрощавшись с женихом, который так и стоял с котом на руках и с открытым от удивления ртом.

Никас никак не мог разобраться во всей этой ситуации. Сюзанн оказалась не Сюзанн, а Моникой, которая была хорошо знакома с хозяйкой кота, причем на какой-то криминальной основе. Впрочем, долго гадать не пришлось.

– Предупреждаю, что каждое твое слово будет использовано против тебя, – четко выговаривая фразу, произнесла Берта в ответ на угрозы, которыми фонтанировал взбешенный Влад. Разжалованный альфонс лихорадочно собирал вещи и сулил бывшей любовнице кучу проблем, а напоследок еще и оскорбил, пожелав лизать ж… своему коту.

Полковник никак не мог допустить, чтобы так разговаривали с женщиной в его присутствии. Пристроив Освальда на диване он уже хотел наброситься на наглеца и заставить его извиниться, но Берта придержала его за руку и выразительно покачала головой, что лишь сильней распалило Влада. И тот с удовольствием прошелся еще по защитнику «старых нимфоманок».

Как только за ним хлопнула дверь Берта достала из нагрудного кармана жакета миниатюрный диктофон, который включила еще полчаса назад, когда подходила к бассейну, и тихо сказала, нажимая кнопку:

– Мальчик забыл, что второе имя нимфоманки – «пиранья», а зря.

Затем она посмотрела на Никаса и виновато улыбнулась:

– Я слишком много взяла на себя, приказывая вашей девушке покинуть отель, но оградить от брачной аферистки – это самое малое, чем я могу отблагодарить вас за спасение моего Освальда.

– Вы еще можете предложить мне чашечку кофе, Берта. Я немного продрог.

Глава 3

Я с любопытством разглядывал ванную комнату. У Берты были клиенты по всему миру, и она всегда брала меня с собой во все поездки. Так что «президентских» роскошных номеров я насмотрелся. Но эта комната была достойна королевского дворца. В ней все сверкало мрамором и позолотой. Маркиз Кантер, муж моей «тёти» Летиции был не только первым советником короля, но и самым богатым человеком в Аскандии. Правда, я узнал об этом много позже, а сейчас почти с испугом смотрел на бассейн, заменявший обычную ванну, в которой клубилась некая чернильного цвета жидкость. Возле него суетилась Молли, раскладывая на стоявшей рядом кушетке большие мягкие полотенца

– Ваша милость, герр барон, разрешите помочь вам раздеться, чтобы немного освежиться, – произнес Чарльз, привычно протягивая руки, чтобы развязать затейливый узел сбившегося набок некогда белоснежного шелкового галстука.

Да, освежиться явно не мешает. От одежды исходил неприятный запах застоявшейся воды и тины. И весила она прямо целую тонну. Расшитый драгоценными камнями костюм сам по себе немало весил, а сейчас он еще и насквозь промок. Мне не терпелось сбросить мокрые тряпки. Но я не собирался раздеваться на глазах у посторонних. Хотел сначала сам посмотреть, какое тело мне досталось. А Чарльз, как, впрочем, и Молли явно не торопился уходить. Наверное, здесь заведено мыть хозяину задницу. Придется отучать.

– Я сам разденусь, Чарльз, – высокомерно заявил я камердинеру, а потом приказал Молли: – Принеси какой-нибудь таз. Я не собираюсь лезть на глубину после того, как чуть не утонул в том пруду.

– Сию минуту, ваша милость. Простите, что не подумала об этом, – виновато произнесла служанка и выбежала из комнаты.

– Прощаю, – милостиво произнес я, позволяя Чарльзу снять с моей шеи галстук. А затем решительно отвел в сторону его руки, принявшиеся было расстегивать пуговицы на одежде.

– Сказал же – сам.

– Как скажете, ваша милость, – отступил в сторону слуга.

– — Что еще не так, Чарльз? Я должен обращаться к тебе на «вы»? – спросил я у поджавшего губы камердинера.

– И называть Коупманом, а не Чарльзом, ваша милость. А Молли – Вайн.

– Как хочу, так и называю. Считай, это особым знаком доверия к вам. Или ты не хочешь быть моим доверенным слугой?

Я свысока посмотрел на камердинера, и тот испуганно закивал головой.

– Нет-нет, очень хочу, ваша милость. Просто это так необычно.

– Ладно, при посторонних буду звать тебя по фамилии. Но когда мы наедине, ты – Чарльз, а я – герр барон.

Камердинер почтительно поклонился и тут же бросился помогать Молли, пытавшейся втащить небольшую, вероятно, детскую ванночку.

Еще несколько минут ушло на то, чтобы наполнить ее обычной теплой водой, а затем я вытолкнул слуг из ванной комнаты и велел не входить, пока не позову. Но для надежности все равно подпер дверь стулом.

Подрагивавшими пальцами я нетерпеливо стягивал одежду и уже вскоре стоял полностью обнаженный перед огромным зеркалом и критичным взглядом оценивал свое новое тело.

Даниэль не был Аполлоном. Ноги и руки довольно тощие, а живот, наоборот, уже начинает свисать по бокам. Да и лицо уже начало расплываться. Барон явно был любителем нездоровой пищи. Даже Молли специально взял сюда, чтобы она жарила его любимые пончики. Впрочем, если сбросить несколько килограмм, подстричь длинные лохмы и сбрить неопрятные усы, то внешность Даниэля станет вполне приятной. А если еще отрастить двухдневную щетину, так и вовсе приобретет брутальный вид. Но я решил подумать об этом завтра, а сейчас с трудом уместившись в маленькой ванночке, начал усердно тереть себя мочалкой.

То, что люди не стесняются животных и в их присутствии занимаются разными вещами, даже сугубо личными всегда безумно раздражало меня – кота. Но сейчас все те наблюдаемые непотребства сослужили прекрасную службу мне – человеку. Да и память тела Даниэля, к счастью, сохранила основные физиологические навыки. Руки, впрочем, не слишком умело управлялись с мылом и губкой. Похоже, барона действительно купали, как малое дитя. Да и обтирали тоже, судя по тому, как я чуть не упал, запутавшись в огромном полотенце.

Хорошо еще, что с более интимными процедурами эти ручки были неплохо знакомы. И пока я в размышлении пялился на этот, гм, орган, они привычно обхватили его и направили струю в некое подобие современного унитаза. Правда, с точностью подкачали. Ну, что взять с бывшего кота? Впрочем, в прошлых жизнях встречавшиеся мне мужики тоже отличались некой косорукостью и косоглазием, и обычно этим не заморачивались.

Порядком насвинячив в ванной комнате я, наконец, закончил свои банные и туалетные занятия и, накинув длинный бархатный халат, вышел из нее. Чарльз, просидевший все это время в коридоре, живо подхватился и, поддерживая меня под локоток, повел в гардеробную, которая оказалась столь же роскошной, как и ванная комната.

А в ней меня ожидал очередной сюрприз. Нет, меня поразили не огромные шкафы, забитые одеждой, и не расставленные вокруг круглого стола удобные пуфики. И вовсе не размер комнаты, хотя я привык, что гардеробные даже в номерах люкс – это обычные большие кладовки. Меня удивило обилие одежды, которое предстояло надеть. Сначала я подумал, что камердинер разложил на длинном комоде несколько пар штанов для того, чтобы я выбрал, какие хочу надеть. Но оказалось, что надевать надо все! Какой бред! Да, я кот, и в штанах никогда не ходил, но все мужики, у которых я жил, и те, которые приходили к моим «хозяйкам» носили только трусы и штаны, а некоторые обходились даже без трусов, чтобы не тратить лишнее время на свиданиях.

Этот никчемный Чарльз явно потешался над бароном. Тот ведь дурачок. Ему и бабские панталоны с ленточками и кружевами подсунуть можно. Ну, погоди! Я тебе не Даниэль!

– Снимай штаны, – резко приказал я камердинеру.

– Бить будете, ваша милость? – побледнел слуга. – Но в чем я провинился?

– Сначала покажи, что у тебя под штанами. А там посмотрю бить, или нет.

– Ваша милость, умоляю вас. Говорят, что сейчас новая мода повелась, и некоторые занимаются такими делами. Даже поговаривают, герцог Картис с друзьями иногда позволяют себе подобные развлечения. Но я не из этих самых.

Я внимательно посмотрел на блеющего Чарльза и заподозрил, что говоря о моде, тот имел в виду вовсе не панталоны. Живя среди людей я много чего повидал, правда некоторые забавы только по телевизору, в фильмах для взрослых. Все мои служители придерживались традиционных взглядов. А вот среди котов встречались экземпляры, пытавшиеся навязать мне свое внимание. И тут же получали за это удар по морде или укус за хвост. А сейчас похоже мне самому дали бы по морде, не будь я бароном.

– Да зачем вам это надо, ваша милость? Ну, не приласкала вас Молли, так найдёте другую девушку. Давайте, я поговорю с Тильдой. Она благосклонная ко всем.

– Не мели глупости. Еще с «давалками» я не связывался, – прошипел я, но видя, что Чарльз уже чуть не плачет, смягчился: – Просто покажи свое нижнее белье. Хочу знать, все ли мужчины носят подштанники с кружевами.

– Только аристократы, ваша милость, а остальные носят кальсоны из полотна.

– А трусы у аристократов тоже с кружевами?

– Какие-такие трусы? – удивился Чарльз, приспуская штаны и тут же быстро натягивая их обратно.

– Понятно, каменный век, – недовольно скривился я. Ну и планета мне досталась. На ней даже трусы еще не придумали. Но пусть меня убивают, я в жизни не надену кружевные тряпки.

– А зачем ты разложил столько кальсон? Их, что надо все надеть?

– Да, так ноги выглядят мускулистей.

– Спортом заниматься надо, а не напяливать сто одежек, – проворчал я, откладывая в сторону подштанники, на которых кружева были пришиты только снизу. – Ножницы есть в этом доме? – и увидев утвердительный кивок, коротко приказал: – Неси.

Камердинер решил, что барон окончательно рехнулся, когда я лихо кромсал штанины и приговаривал:

– И брюки превращаются в элегантные шорты.

Пока Чарльз от изумления таращил глаза я напялил некое подобие удлиненных шорт и почувствовал себя хоть как-то защищенным. Как же мне не хватает моей уютной мохнатой шкурки. Надо срочно искать способ возвращения обратно в свой мир. Долго морочить голову этим инопланетянам вряд ли получится. Да что там долго! Меня могут разоблачить в любую минуту. Как же мне узнать заклинание?

Я машинально потер браслет на руке и едва не взвыл от пробежавшей по телу горячей волны. Хватая воздух, я опустился в кресло, так удачно стоявшее в гардеробной.

Чарльз, горестно вздыхая, поднял с пола лоскуты с кружевами и огорченно произнес:

– Ваша милость, ну что вы творите? А если вам придется где-нибудь раздеться, то что все подумают о вас? О моей репутации я, вообще, молчу. Меня сразу понизят до должности младшего садовника. И кружева такие дорогие, зачем вы их столь безжалостно порезали?

– Ладно, не нуди. Раздеваться я нигде не собираюсь, так что не переживай, никто тебя не выгонит. А если тебе жаль кружева, тогда сам отрежь их и отдай Молли. Пусть пришьет их на платье, – великодушно произнес я, уже полностью приходя в себя. Надо осторожней обращаться с волшебным браслетом. Он сразу почуял самозванца. Надеюсь только, что жаром обдал и все. А то вдруг говорить начнет? Тогда я точно пропал.

– Спасибо, герр барон, за щедрость, – низко поклонился Чарльз, проворно хватая самые расшитые кальсоны. Он аккуратно отпорет кружева и подарит их Молли. Она просто ахнет от такого роскошного подарка, и конечно позволит сорвать поцелуй, а может дело дойдет и до… Но его смелые мысли о благодарности девушки прервал категорический голос барона.

– Я не желаю быть павлином. Найди мне среди этого барахла что-нибудь нормальное, вроде того, что сам носишь.

– Но это одежда слуги, а господа носят шелка и бархат.

– Пусть будет бархат, но без всяких камней и оборок. Хочу синий или серый костюм, или как вы там его называете.

– Но синий и серый – это королевские цвета, – смутился Чарльз.

– А я сын короля, ты же сам мне это сказал. Короче, придумай, что-нибудь. Ты ведь камердинер, а не я. Но никакого коричневого и желтого, – недовольно произнес я, брезгливо откидывая тряпки этой расцветки. Такие цвета порядочный кот согласен видеть только в лотке.

Я вошел в раж и забросал Чарльза своими хотелками. Бедный слуга краснел, бледнел, хватался за голову, выслушивая мои указания. А потом твердо заявил, что увольняется, потому что сшить новый камзол невозможно не только к завтрашнему утру, но и через неделю.

Не знаю, до чего бы мы договорились, но в дверь гардеробной постучались и не дожидаясь ответа в комнату вошел высокий светловолосый мужчина. Судя по одежде это был явно не слуга.

– Ваше сиятельство, – низко поклонился камердинер и заметив удивленный взгляд мужчины, быстро набросил на меня шелковый стеганный халат, шепнув при этом на ухо: – Это ваш дядя, маркиз Кантер.

Я скрипнул зубами. А имя какое? Или мне его по фамилии называть прикажете?

– Мальчик мой, что с вами произошло? – взволнованно спросил мужчина, участливо обхватывая меня за плечи и пытливо вглядываясь в лицо.

Пронизывающие насквозь серые глаза смотрели тревожно и внимательно. Похоже, маркиза действительно заботило состояние Даниэля, то есть мое.

– Случайно упал с моста, дядюшка, головой вниз, – старательно обходя звук «р» ответил я.

– Как вы себя чувствуете, Данни? – встревожился маркиз и строго спросил у Чарльза, рассматривая мои «шорты»: – Что за странный наряд на его милости, Коупман?

Тот начал было оправдываться, но в этот момент его господин вдруг начал валиться на бок, и он едва успел подхватить барона, не дав свалиться ему на мраморный пол и вновь ударить свою многострадальную голову.

Глава 4

Я открыл глаза и уставился в незнакомый потолок. Очередной отель, куда меня притащила Берта. Голова гудела. Она опять накормила меня таблетками, чтобы я легче перенес полет в самолете. Берта моталась по всему миру по делам клиентов, и мне приходилось мотаться вместе с ней, ведь она и на день не желала расставаться со мной. Похвальная преданность. Хотя я предпочел бы ждать ее в каком-нибудь приличном «кошачьем» отеле, но разве ее переубедишь? Вот и приходится глотать противные таблетки, после которых потом так хреново себя чувствуешь. А в этот раз их еще заменили на новые, более убойные. Мне даже привиделось, что я стал человеком. Фу, какая жуть была!

Ай! Жуть продолжается!

Я посмотрел на волосатые руки и пальцы с обкусанными ногтями, и заплакал. Да, я – хладнокровный и уравновешенный кот постыдно плакал на широкой мягкой кровати в огромной роскошной комнате. Безутешно и горько. Дверь скрипнула и послышались тихие голоса. Поспешно вытерев слезы я закрыл глаза. Но потом слегка приоткрыл их, услышав шелест юбок и осторожные мужские шаги.

Мои «родственники» склонились над племянником и тихо зашептались.

– Коупман сказал, что Данни ударился головой и потерял память. Смог вспомнить только свое имя, и то второе, – тихо сказал маркиз жене.

– Но он узнал меня. Так и сказал – тетушка Летти, – возразила женщина и нежно погладила племянника по голове. – Бедный мальчик. Смотрите, Эдмунд, он плакал. Наверно, ему очень больно.

Маркиза сама чуть не плакала, и муж поспешил ее успокоить.

– Дорогая, лекарь сказал, что с Даниэлем все в порядке, и память к нему скоро вернется. Мы все поможем ему.

– Ах, Эдмунд, я опять не уберегла мальчика.

– Летти, я знаю, вы до сих пор упрекаете себя в том, что произошло двадцать лет назад в нашем доме. Но кто же мог подумать, что Максимус Картис окажется настолько жестоким, что нападет на мальчика много младше себя и попытается его утопить? Такое даже в голову никому не могло прийти. Но сегодня это был обычный несчастный случай. Даниэль просто поскользнулся на мостике.

Маркиз не стал тревожить жену своими подозрениями. Коупман сказал, что видел какую-то серую тень, мелькнувшую за спиной барона. Камердинер сразу не предал ей значения, бросившись спасать хозяина. Он даже не уверен не показалось ли ему.

А Эдмунд сразу понял, что ничего слуге не показалось. Злобный десятилетний мальчишка вырос, стал герцогом, но ненависть в нем так и осталась. Он был из рода серебристых волков, и вполне мог обратиться зверем, чтобы незаметно подкрасться к Даниэлю и столкнуть его в пруд, закончив дело, начатое двадцать лет назад. А именно – избавиться от соперника.

Но маркиза была умной женщиной, и даже не зная всех подробностей, сразу заподозрила, что несчастный случай вполне мог быть подстроен герцогом Картисом.

– Эдмунд, надо рассказать Карлу и Элизабет о случившемся. Может хоть теперь Карлу удастся убедить императора освободить Даниэля от этого смотра? Я так переживаю за него.

– Мы все переживем за него, дорогая. Этот смотр – полнейший фарс, все и так прекрасно знают, кто женится на принцессе Авроре.

– Непонятно, зачем император настоял на участии Даниэля. Мальчик ведь никому не мешал, жил себе тихо в поместье. К чему выставлять его на посмешище перед всеми королевскими дворами? Карл ведь в почете у императора, тогда почему тот так жаждет растоптать его сына? – всхлипнула Летиция, вытирая слезы.

– Вы же знаете, Летти, что у императора из детей и внуков есть только три внучки – вы с сестрой и Агния, королева Нардании. Потомки мужского рода имеются только у Агнии и Элизабет. Вот император и пожелал, чтобы один из правнуков стал королем Аскандии, а в будущем, возможно, занял бы и его трон.

– Но ведь Светлейшему известно о состоянии здоровья Даниэля. Уж он точно не станет преемником!  – возмутилась маркиза. – Хотя лично я предпочла бы пусть и не блещущего умом, но доброго императора, чем жестокого тирана, каким явно станет герцог Картис.

– Я тоже, моя дорогая. Боюсь, что при новом принце Аскандии я буду опасаться уже не за должность главного советника, а за жизнь – свою и моих близких. Картис не забыл, кто ударил его за подлый поступок.

– Да, этот негодяй нам точно отомстит. Но я всегда гордилась вами, Эдмунд. И тогда, и теперь. Ничего, мы выстоим. Я попрошу Элизабет приютить нас.

– Летти, мы с Карлом давно уже договорились об этом. И я рассчитывал, что мы переедем в Ласканию до начала смотра, но желание императора видеть на нем Даниэля изменило все планы.

– Но сейчас планы могут опять измениться. Надо поговорить с его родителями.

– Поговорим прямо сейчас из библиотеки, я уже направил запрос в Ласканию.

Услышав удаляющиеся шаги, я открыл глаза. И поняв, что в комнате один, вскочил на ноги, подбежал к двери и осторожно выглянул в коридор. Увидев, как за мелькнувшим подолом платья захлопнулась дверь, я понял, что вероятно это и есть библиотека, в которой должен состоятся (наверное, по телефону) разговор с родителями барона.

С радостью отметив, что память тела Даниэля полностью восстановилась, а навыки кота никуда не делись, я на «мягких лапках» подкрался к библиотеке и слегка приоткрыл дверь. Небольшая щель давала ограниченный обзор, но позволяла хорошо все услышать.