Окно в прошлое

Адам замолчал. Рассказывать о хронографе означало подписать Саре смертный приговор. Её изобретение станет оружием в руках спецслужб.

– Я хочу адвоката, – сказал он.

– Боюсь, это невозможно, – вздохнул Хантер. – Вы задержаны по подозрению в терроризме. Патриотический акт даёт нам право держать вас без адвоката до семидесяти двух часов.

Семьдесят два часа. Ровно столько времени оставалось до того момента, когда Адам умрёт в Овальном кабинете.

– Это не совпадение, – прошептал он.

– Что вы сказали?

– Ничего, – Адам поднял голову. – Я готов сотрудничать. Но сначала я хочу поговорить с доктором Митчелл.

В соседней комнате Сара отвечала на вопросы молодой женщины-агента. Хронограф лежал на столе между ними, его экран был тёмным.

– Доктор Митчелл, – говорила агент Коулман, – мы провели проверку ваших исследований в МТИ. Официально проект был закрыт полгода назад из-за отсутствия результатов. Но вы продолжали работать.

– Я верила в технологию, – ответила Сара. – И я была права.

– Расскажите, как это работает.

Сара колебалась. С одной стороны, секрет уже раскрыт. С другой – объяснение принципов работы хронографа означало, что технологию смогут воспроизвести другие.

– Квантовые фотоны, – начала она осторожно, – застревают в кристаллической решётке материи. При определённых условиях их можно извлечь и декодировать, получив информацию о прошлых световых потоках.

– А будущее? – спросила Коулман. – Мистер Блэкуэлл утверждал, что видел будущее.

– Это был сбой, – соврала Сара. – Устройство работает только с прошлым.

Но агент явно не поверила. Она придвинула хронограф ближе.

– Тогда вы не возражаете, если мы проведём демонстрацию? Включите устройство и покажите нам эту комнату час назад.

Сара нехотя включила хронограф. На экране появилось изображение той же комнаты, но пустой. Потом появилась она сама в сопровождении двух агентов.

– Удивительно, – пробормотала Коулман. – А теперь покажите мне завтрашний день.

– Это невозможно.

– Доктор Митчелл, – голос агента стал жёстким, – не заставляйте меня применять принуждение. Покажите мне будущее этой комнаты.

Сара с дрожащими руками изменила настройки хронографа. Изображение замерцало и изменилось. На экране появилась та же комната, но завтра. Она была пуста.

– Интересно, – сказала Коулман. – А послезавтра?

Сара перевела изображение ещё на сутки вперёд. Комната оставалась пустой.

– А через три дня?

И тут Сара увидела то, что заставило её кровь застыть в жилах. На экране была та же комната допросов, но в ней сидел Адам. Один. Без наручников. Он что-то писал на листе бумаги, потом встал и подошёл к двери. Дверь открылась, и Адам вышел.

– Он выйдет на свободу, – прошептала Сара.

– Что? – не поняла Коулман.

– Через три дня Адам будет свободен. Он будет в этой комнате, но без наручников. Сам.

Агент внимательно посмотрела на экран, где будущий Адам покидал комнату допросов.

– Это может означать только одно, – сказала она медленно. – Через три дня мистер Блэкуэлл либо будет отпущен, либо станет нашим агентом.

Сара продолжала смотреть на экран. Будущий Адам явно знал, куда идёт. Двигался уверенно, словно следовал заранее известному плану. И самое странное – на его лице не было страха. Только решимость.

– Доктор Митчелл, – сказала Коулман, – я думаю, пришло время для полной откровенности. Ваше изобретение может изменить мир. И мы должны понимать, как его использовать.

– Или как его остановить, – прошептала Сара, глядя на экран, где будущее разворачивалось со страшной неизбежностью.

В это время в третьей комнате сенатор Рамирес сидела напротив директора ФБР собственной персоной. Роберт Стил был старым знакомым – они работали вместе ещё в администрации предыдущего президента.

– Элизабет, – сказал он устало, – что, чёрт возьми, ты натворила?

– Я пыталась защитить демократию, – ответила она. – А вместо этого попала в чью-то игру.

– Расскажи мне всё. С самого начала.

Рамирес рассказала о встрече с Адамом, о демонстрации хронографа, о том, что они увидели в Овальном кабинете. Стил слушал внимательно, время от времени делая пометки.

– Значит, президент отказывал нефтяникам, а не соглашался с ними, – резюмировал он. – Адама кто-то дезинформировал. Но зачем?

– Чтобы заставить его создать этот инцидент, – сказала Рамирес. – Подумай, Роберт. Кому выгодно, чтобы технология просмотра прошлого попала в руки правительства?

Стил нахмурился.

– Ты думаешь, это была провокация? Специально организованная операция?

– Я уверена. Адама месяцами готовили к этому моменту. Кормили ложной информацией, направляли по нужному пути. А потом подтолкнули к созданию инцидента, который позволил бы изъять технологию.

– Но кто мог это организовать? И главное – зачем?

Рамирес посмотрела на часы. До смерти Адама в Овальном кабинете оставалось чуть больше шестидесяти часов.

– Не знаю, кто, – сказала она. – Но знаю зачем. Кто-то хочет, чтобы Адам умер. И хочет, чтобы это выглядело как несчастный случай во время попытки побега или теракта.

– Это безумие, – сказал Стил.

– Да, – согласилась Рамирес. – Но это единственное объяснение, которое связывает все нити воедино.

А в это время, в тёмном кабинете одного из правительственных зданий Вашингтона, человек в дорогом костюме закончил разговор по зашифрованному телефону.

– Да, всё идёт по плану, – сказал он. – Через три дня проблема будет решена. Навсегда.

Он повесил трубку и посмотрел на экран компьютера, где отображалась схема Белого дома. Красной точкой был отмечен Овальный кабинет.

Адам Блэкуэлл думал, что ищет правду. На самом деле он всего лишь исполнял чужую волю. И через три дня эта воля будет исполнена до конца.

Глава 5. Невидимый кукловод.

Ночь в здании ФБР была полна теней и шёпотов. Адам лежал на узкой койке в камере временного содержания, уставившись в потолок. Сон не шёл – каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним вставала картина собственной смерти в Овальном кабинете. Пятьдесят восемь часов. Именно столько времени оставалось до того момента, когда пуля агента Секретной службы оборвёт его жизнь.

Странно было думать о смерти как о расписании поездов. Точное время, точное место, неизбежность. Но самое страшное – он понятия не имел, что заставит его вернуться в то проклятое место.

Скрип ключа в замке заставил его обернуться. В камеру вошёл агент Хантер, но выглядел он не как человек, пришедший на допрос. Лицо было напряжённым, движения осторожными.

– Мистер Блэкуэлл, нам нужно поговорить, – сказал он тихо. – И не здесь.

Адам сел на койке.

– Что происходит?

– То, что происходит, выходит далеко за рамки простого шпионажа, – Хантер огляделся по сторонам, словно опасаясь прослушки. – Последние восемь часов я изучал ваше дело. И чем глубже копаю, тем больше вопросов возникает.

Он достал из кармана небольшой планшет и показал Адаму фотографию. На ней был изображён мужчина средних лет с аккуратной бородкой и холодными серыми глазами.

– Узнаёте?

Адам всмотрелся в лицо.

– Нет. А должен?

– Это Томас Грэй. Настоящий Томас Грэй, главный редактор Washington Herald. – Хантер убрал планшет. – А теперь скажите мне: как выглядел человек, который давал вам задание три месяца назад?

Адам попытался вспомнить. Тот "Грэй" был выше, моложе, без бороды.

– Совсем по-другому, – прошептал он.

– Именно. Кто-то потратил огромные ресурсы на то, чтобы создать идеальную имитацию. Поддельный кабинет редактора, поддельные документы, поддельная личность. Всё это требует координации на очень высоком уровне.

Хантер сел на стул напротив койки.

– Но это только начало. Ваши "источники" в администрации президента – все до одного оказались агентами чужих спецслужб. Информация, которую они вам сливали, была тщательно сфабрикована. Кто-то играл с вами в шахматы, а вы даже не подозревали, что находитесь на доске.

– Кто? – хрипло спросил Адам. – Кто мог организовать такую операцию?

– Вот что странно – пока что все следы ведут в никуда. Словно за всем этим стоит призрак. – Хантер наклонился вперёд. – Но у меня есть теория. И для её проверки мне нужна ваша помощь.

В соседнем крыле здания Сара сидела перед хронографом в сопровождении группы техников ЦРУ. Устройство было подключено к мощным компьютерам разведки, а его сигнал записывался и анализировался десятком программ.

– Покажите нам Пентагон, – попросил главный аналитик, доктор Уилсон. – Конференц-зал А-3, вчерашний день.

Сара нехотя выполнила просьбу. На экране появилось изображение секретного совещания в Пентагоне. Генералы обсуждали планы военной операции в Восточной Европе.

– Невероятно, – прошептал один из техников. – Мы можем шпионить за кем угодно, не оставляя следов.

– А теперь Кремль, – сказал Уилсон. – Кабинет президента России, неделю назад.

– Я не буду этого делать, – твёрдо сказала Сара.

– Доктор Митчелл, вы не понимаете значимости вашего изобретения.

– Я прекрасно понимаю! – взорвалась Сара. – Именно поэтому я его и создала – чтобы служить правде, а не превращаться в инструмент тотальной слежки!

Она резко отключила хронограф. Экран погас.

– Если вы хотите использовать моё изобретение для шпионажа, делайте это без меня.

Уилсон холодно улыбнулся.

– Боюсь, у вас нет выбора, доктор. Ваша технология объявлена секретной разработкой национального значения. Отказ от сотрудничества будет расценен как измена.

Сара почувствовала, как стены смыкаются вокруг неё. Её изобретение, созданное для поиска истины, превращалось в монстра. И она ничего не могла с этим поделать.

– Дайте мне подумать, – сказала она. – До утра.

В это время сенатор Рамирес находилась в своём кабинете в Сенате под домашним арестом. Два агента ФБР дежурили за дверью, а её телефон был отключён. Но Элизабет Рамирес не стала бы председателем комитета по этике, если бы не умела находить обходные пути.

Она включила старый радиоприёмник – подарок деда, ветерана Второй мировой. Настроила на частоту любительской радиосвязи и начала передавать код, который выучила ещё в молодости, работая в ЦРУ.

– Чарли-семь-семь, это Альфа-один. Требуется экстренная связь. Повторяю, требуется экстренная связь.

Через несколько минут в эфире раздался знакомый голос:

– Альфа-один, это Чарли-семь-семь. Рад слышать тебя, Элизабет.

Джон Картер, её старый коллега по разведке, сейчас работал заместителем директора АНБ. Если кто и мог помочь, то только он.

– Джон, я в большой опасности. И дело касается национальной безопасности. За последние полгода кто-то провёл сложнейшую операцию по дезинформации журналиста Washington Herald.

Она быстро рассказала всё, что знала о деле Адама и хронографе. Картер слушал молча.

– Боже мой, Элизабет, – сказал он наконец. – Ты попала в операцию "Зеркало".

– Что это такое?

– Сверхсекретная программа по созданию технологий временного наблюдения. Разрабатывается консорциумом частных военных компаний под эгидой – Картер замолчал. – Чёрт. Элизабет, немедленно уничтожь это устройство. Люди, которые за этим стоят, убьют любого, кто встанет у них на пути.

– Кто это? Кто стоит за операцией "Зеркало"?

– Я не могу сказать по радио. Слишком опасно. Но знай – они планировали заполучить технологию с самого начала. А журналист он просто наживка.

Связь прервалась. Рамирес остался только статический шум.

В подвале здания ФБР Адам следовал за агентом Хантером по пустым коридорам. Их путь лежал в архивы – место, где хранились дела, слишком секретные для обычных кабинетов.

– Сюда, – Хантер открыл дверь в небольшую комнату, заставленную серверами. – Здесь мы можем говорить свободно. Эта комната экранирована от всех видов прослушки.

Он включил компьютер и ввёл серию паролей.

– То, что я вам покажу, официально не существует, – сказал он. – Но я думаю, вы имеете право знать правду.

На экране появились файлы операции "Зеркало". Адам увидел фотографии, отчёты, схемы. Всё складывалось в ужасающую картину.

– Три года назад консорциум частных военных компаний узнал о работах доктора Митчелл, – объяснял Хантер. – Они поняли, что технология просмотра прошлого может стоить триллионы долларов. Представьте: возможность шпионить за любой страной, любой корпорацией, любым человеком без риска разоблачения.

– И они решили её украсть?

– Хуже. Они решили заставить правительство украсть её для них. – Хантер указал на схему на экране. – Смотрите: они создали ложную угрозу национальной безопасности, используя вас как инструмент. Правительство изымает технологию, объявляет её секретной, а потом передаёт на разработку частным подрядчикам. То есть им.

Адам почувствовал тошноту.

– А моя смерть? Зачем им убивать меня?

– Мёртвые журналисты не задают вопросов, – мрачно сказал Хантер. – К тому же, ваша смерть при попытке "теракта" в Белом доме даст им дополнительные основания для засекречивания всего проекта.

– Но хронограф показал, что я вернусь в Овальный кабинет добровольно. Без принуждения.

Хантер задумался.

– Значит, они найдут способ заставить вас пойти туда самостоятельно. Возможно, угрожая жизни доктора Митчелл или сенатора Рамирес.

В это время в лаборатории ЦРУ происходило нечто странное. Один из техников, работавших с хронографом, внезапно выхватил пистолет и направил его на доктора Уилсона.

– Отойдите от устройства, – сказал он спокойно.

– Агент Смит, что вы делаете? – воскликнул Уилсон.

– Выполняю приказ, – ответил техник. – Доктор Митчелл, соберите хронограф. Мы уходим.

Сара растерянно посмотрела на происходящее.

– Кто вы такой?

– Друг. Но у нас очень мало времени.

Он бросил Саре спортивную сумку.

– Быстро. Через пять минут здесь будет полно настоящих агентов ЦРУ.

Сара начала разбирать хронограф, укладывая компоненты в сумку. Её руки дрожали.

– Куда мы идём?

– К единственному человеку, который может остановить эту безумную операцию, – сказал псевдо-Смит. – К президенту.

А в тёмном кабинете человек в дорогом костюме получил сообщение о побеге доктора Митчелл. Он нахмурился, но не расстроился. План предусматривал различные варианты развития событий.

Он набрал номер на зашифрованном телефоне.

– Активируйте план Б, – сказал он. – Пора заставить мистера Блэкуэлла сделать последний ход.

Время шло, и невидимые нити судьбы всё туже затягивались вокруг всех участников этой смертельной игры. До роковой встречи в Овальном кабинете оставалось меньше сорока восьми часов.

Глава 6. Бегство к истине.

Президентский лимузин мчался по ночному Вашингтону без эскорта и включённых маяков. За тонированными стёклами Сара сжимала сумку с хронографом, всё ещё не веря в происходящее. Рядом с ней сидел человек, которого она знала только как агента Смита, но который явно был кем-то гораздо более важным.

– Кто вы на самом деле? – спросила она, когда машина свернула к задним воротам Белого дома.

– Полковник Джеймс Райдер, военная разведка, – ответил он, снимая поддельные очки. – Последние два года я работаю под прикрытием в ЦРУ, расследуя утечки секретной информации к частным военным компаниям.

Лимузин остановился у служебного входа. Охранники, явно предупреждённые заранее, пропустили их без проверок.

– Операция "Зеркало" – это только верхушка айсберга, – продолжал Райдер, ведя её по пустым коридорам. – За ней стоит целая сеть коррупции, протянувшаяся от Пентагона до частных корпораций. Ваша технология должна была стать их главным козырем.

Они поднялись на второй этаж резиденции, где их ждал человек в домашней одежде – джинсах и свитере. Сара узнала его мгновенно, хотя выглядел он совсем не так, как на официальных портретах. Усталый, постаревший, с глубокими морщинами вокруг глаз.

– Мистер президент, – представил Райдер, – доктор Сара Митчелл, создатель хронографа.

Президент Джеймс Коннер подошёл к ней и пожал руку.

– Доктор Митчелл, простите за такую обстановку, но времени у нас крайне мало. Полковник Райдер рассказал мне о вашем изобретении и о том, что с его помощью планируют сделать.

Сара поставила сумку на стол.

– Сэр, я создавала хронограф для поиска истины, а не для шпионажа. Если вы хотите его уничтожить, я понимаю.

– Уничтожить? – президент покачал головой. – Нет, доктор. Мы собираемся использовать ваше изобретение, чтобы раскрыть заговор против американской демократии. Покажите мне, как это работает.

Сара собрала хронограф на президентском столе. Её руки дрожали – не от страха, а от осознания исторического момента. Она включила устройство.

– Что вы хотите увидеть, сэр?

– Пентагон, – сказал президент. – Кабинет министра обороны, три дня назад. В это время должно было состояться совещание по вопросу финансирования частных военных компаний.

На экране появилось изображение роскошного кабинета в Пентагоне. За массивным столом сидели несколько человек в военной форме и дорогих костюмах. Сара увеличила звук.

Президент побледнел.

– Боже мой. Мой собственный министр обороны.

– Это ещё не всё, сэр, – сказал Райдер. – Покажите кабинет вице-президента, тот же день.

Сара переключила изображение. На экране появился вице-президент Ричард Хайнс, разговаривающий с тем же человеком в сером костюме.

Президент инстинктивно схватился за грудь.

– Они хотят убить меня. Мой собственный вице-президент.

– Сэр, – Райдер подошёл к нему, – когда вы в последний раз проходили медицинский осмотр?

– Вчера утром. Плановый осмотр у доктора Симмонса.

– Нужно немедленно сделать анализ крови, – сказал Райдер. – И найти противоядие.

В это время в здании ФБР Адам сидел в кабинете агента Хантера, изучая файлы операции "Зеркало". Чем больше он читал, тем яснее становилось: его использовали как марионетку в грандиозной игре.

– Посмотрите на это, – Хантер указал на документ. – Три месяца назад корпорация "Страйк Секьюрити" получила правительственный контракт на два миллиарда долларов. Официально – на разработку систем кибербезопасности. Неофициально – на создание технологий временного наблюдения.

– Но технология уже была создана доктором Митчелл.

– Именно. Им нужно было только её заполучить. И вы стали идеальным инструментом для этого. – Хантер открыл другой файл. – Смотрите: все ваши "источники" получали деньги от подставных компаний, связанных со "Страйк Секьюрити".

Адам почувствовал, как гнев закипает внутри него. Месяцы работы, риск, надежды на большое расследование – всё это была ложь.

– Кто стоит за "Страйк Секьюрити"?

– Официально – группа бывших военных и разведчиков. Неофициально – Хантер понизил голос. – Мы подозреваем, что это фронт для иностранных спецслужб. Возможно, китайских или российских.

– Они продают секреты врагам?

– Хуже. Они продают технологии тому, кто больше заплатит. А технология просмотра прошлого в руках враждебных государств.

Хантер не закончил фразу, но Адам понял. Хронограф мог превратиться в оружие массового шпионажа.

– Что мы можем сделать?

– Пока что – только ждать. У нас нет достаточных доказательств для арестов. А завтра – Хантер посмотрел на часы. – Завтра вы должны умереть в Овальном кабинете. Если верить вашему хронографу.

– А если я просто не пойду туда? – спросил Адам. – Что если я сбегу, спрячусь?

– Тогда они найдут другой способ заставить вас прийти, – мрачно сказал Хантер. – Возможно, похитят кого-то из ваших близких. Или доктора Митчелл.

В этот момент зазвонил телефон Хантера. Он ответил, выслушал и побледнел.

– Доктор Митчелл исчезла из-под охраны ЦРУ, – сказал он. – Вместе с хронографом.

– Её похитили?

– Не знаю. Но если это так, то игра переходит в новую фазу.

В резиденции Белого дома президент закончил экстренную консультацию с врачами. Анализ крови подтвердил худшие опасения – в его организме был обнаружен редкий яд замедленного действия.

– Сколько у меня времени? – спросил он у главврача.

– При таких концентрациях не больше суток, – ответил доктор. – Но у нас есть экспериментальное противоядие.

– Тогда у нас есть время остановить заговор, – сказал президент, поворачиваясь к Саре и Райдеру. – Доктор Митчелл, можете ли вы показать мне будущее этого кабинета? Хочу знать, что планируют делать после моей смерти.

Сара настроила хронограф на показ будущего. На экране появилось изображение того же кабинета через сутки. В президентском кресле сидел вице-президент Хайнс, подписывающий какие-то документы.

– Увеличьте изображение, – попросил президент.

Сара приблизила картинку. На документах была видна печать – "Передача технологических разработок в частное пользование". Хайнс передавал хронограф корпорации "Страйк Секьюрити".

– Значит, всё именно так, как мы думали, – сказал Райдер. – После вашей смерти они получат полный контроль над технологией.

– Не после моей смерти, – твёрдо сказал президент. – Потому что я не собираюсь умирать. – Он повернулся к Саре. – Доктор, сколько времени нужно, чтобы создать ещё один хронограф?

– При наличии необходимого оборудования – несколько часов. Но зачем?

– Потому что завтра мы устроим им ловушку. Они ждут, что я умру, а мистер Блэкуэлл погибнет в Овальном кабинете. Но что, если всё пойдёт не по их плану?

Президент взял телефон и набрал номер.

– Это президент. Соедините меня с директором ФБР. Срочно.

А в тёмном кабинете человек в сером костюме получил тревожное сообщение. Президент был жив, доктор Митчелл исчезла, а план начинал давать сбои.

Он поднял трубку зашифрованного телефона.

– Активируйте план С, – сказал он холодно. – Пора перейти к радикальным мерам.

Часы тикали, отсчитывая время до роковой встречи в Овальном кабинете. Но теперь неизвестно было, кто станет охотником, а кто – жертвой в этой смертельной игре.

Глава 7. План С.

В подземном бункере под Пентагоном экстренно собрался узкий круг заговорщиков. Министр обороны Фрэнк Моррисон нервно постукивал пальцами по столу, вице-президент Хайнс мрачно смотрел в стену, а человек в сером костюме – Виктор Стоун, теневой глава корпорации "Страйк Секьюрити" – изучал поступающие сводки.

– Президент жив, – констатировал Стоун холодным голосом. – Яд нейтрализован. Доктор Митчелл и хронограф исчезли. Наш человек в ФБР сообщает, что агент Хантер подозревает о существовании заговора.

– Как это возможно? – взорвался Моррисон. – Мы планировали операцию два года!

– Полковник Райдер, – сухо ответил Стоун. – Военная разведка внедрила к нам агента. Очень профессионально.

Хайнс поднял голову.

– Что предлагаете?

– План С. Прямое действие. – Стоун открыл планшет с картой Вашингтона. – У нас есть спецназовцы в городе под видом охранников частных компаний. Президент думает, что контролирует ситуацию, но он ошибается.

– Вы предлагаете государственный переворот? – прошептал Моррисон.

– Я предлагаю устранить угрозу нашим интересам, – ответил Стоун. – К утру и президент, и все свидетели будут мертвы. А мистер Хайнс получит полномочия главы государства при чрезвычайных обстоятельствах.

В резиденции Белого дома президент Коннер чувствовал, как противоядие борется с ядом в его крови. Головокружение не проходило, но мышление оставалось ясным. На столе перед ним лежали документы, подготовленные Райдером – досье на всех участников заговора.

– Сколько у нас людей? – спросил он у полковника.

– Двадцать морских пехотинцев, которым я доверяю безусловно, – ответил Райдер. – Плюс несколько агентов ФБР. Но у них может быть больше.

Сара настраивала второй хронограф, собранный из запасных частей, найденных в технических службах Белого дома. Устройство было примитивнее оригинала, но функциональным.

– Готово, – сказала она. – Но качество изображения будет хуже.

– Покажите мне здание Пентагона, – попросил президент. – Подземные уровни, текущий момент.

На экране появилось размытое изображение бункера. Сара с трудом разобрала фигуры людей за столом.

– Можете улучшить звук?

– Попробую. – Сара повозилась с настройками. Голоса стали различимы:

Президент нахмурился.

– Какой рычаг?

Ответ пришёл через несколько минут. В кабинет вбежал агент Секретной службы.

– Сэр, срочное сообщение от директора ФБР. Сенатор Рамирес похищена неизвестными. Требуют обмена на мистера Блэкуэлла.

В здании ФБР Адам получил видеозвонок на конфискованный, но внезапно активированный телефон. На экране появилось лицо сенатора Рамирес. Она была привязана к стулу в каком-то складском помещении.

– Адам, – сказала она, явно читая с листка, – если хочешь, чтобы я осталась жива, приди сегодня в полночь в Овальный кабинет. Один. Не пытайся связаться с ФБР или.