Окно в прошлое

Дмитрий Вектор

Окно в прошлое

Глава 1. Последний эксперимент.

Доктор Сара Митчелл знала, что наблюдает за историей в последний раз. Хронограф – детище её десятилетних исследований – завтра навсегда исчезнет из её лаборатории в подвалах Массачусетского технологического института. Правительственные агенты уже дежурили у входа, дожидаясь утра, чтобы упаковать устройство и увезти в недра Пентагона.

– Покажи мне что-нибудь красивое, – прошептала она, гладя рукой матовую поверхность монитора.

На экране медленно проявлялся вчерашний день той же лаборатории. Двадцать четыре часа назад здесь происходило нечто совершенно обыденное: она сама, более молодая на сутки, стояла у доски, объясняя принципы работы квантового декодера своему коллеге Дэвиду Чену. Сара-из-прошлого размахивала руками, увлечённо рассказывая о фотонах, застрявших в кристаллической решётке стен, о световой памяти материи, о возможности извлекать из неё информацию.

Тогда она ещё не знала, что её изобретение станет игрушкой спецслужб.

Дверь лаборатории тихо скрипнула. Сара не оборачивалась – знала, что это Дэвид с утренним кофе и плохими новостями. Плохие новости сыпались на них всю неделю с тех пор, как о хронографе узнало правительство.

– Там какой-то журналист просится, – сказал Дэвид, ставя бумажные стаканчики на стол рядом с клавиатурой. – Говорит, что ему нужно срочно арендовать наше оборудование на три дня. Предлагает сто тысяч долларов.

Сара наконец обернулась. Чен выглядел взволнованным – для него сто тысяч были огромными деньгами. Для неё тоже, если честно. Грант на исследования закончился полгода назад, а новый всё не утверждали.

– Журналист? – переспросила она. – Какой ещё журналист может знать о хронографе?

– Адам Блэкуэлл из Washington Herald. Говорит, расследует коррупцию в Белом доме. Хочет поставить монитор в Овальном кабинете.

Сара почувствовала, как желудок сжался в холодный комок. Овальный кабинет. Конечно. Самое охраняемое помещение в стране, и какой-то сумасшедший журналист хочет заглянуть в его прошлое.

– Он понимает, как это работает? – спросила она. – Что увидит только то, что происходило в комнате ровно столько часов назад, сколько проработает монитор?

– Понимает. Говорит, что ему нужно увидеть встречу трёхдневной давности. Хочет поставить экран на семьдесят два часа.

Сара посмотрела на хронограф. Завтра его заберут, и она больше никогда не увидит своё изобретение. А может быть, это шанс? Может, стоит дать технологии послужить правде, прежде чем она исчезнет в правительственных архивах?

– Где он сейчас? – спросила она.

Адам Блэкуэлл ждал в коридоре института уже полчаса, нервно теребя ремешок своей сумки с ноутбуком. Высокий, худощавый мужчина тридцати пяти лет с вечно взъерошенными тёмными волосами и острыми зелёными глазами, он производил впечатление человека, который всю жизнь гонится за недостижимыми дедлайнами. Что, в общем-то, соответствовало действительности.

Последние три месяца он по крупицам собирал информацию о тайной встрече в Овальном кабинете. Источники в администрации президента намекали на что-то грандиозное – сделку, которая могла изменить расклад сил в Конгрессе. Но детали ускользали, свидетели молчали, а документы либо засекречивались, либо исчезали.

И тут, словно подарок судьбы, его старый знакомый из МТИ рассказал о секретной разработке – машине времени, способной показывать прошлое любого помещения. Адам сначала не поверил, но когда ему прислали видеозапись демонстрации, сомнения испарились.

Дверь лаборатории открылась, и из неё вышла невысокая женщина с короткими русыми волосами и усталыми карими глазами. Она выглядела так, словно не спала несколько дней.

– Мистер Блэкуэлл? – спросила она. – Я доктор Митчелл. Давайте поговорим.

Они прошли в лабораторию, где Адам впервые увидел хронограф. Устройство выглядело на удивление просто для машины, способной нарушать законы времени. Обычный монитор, подключённый к гудящему серверу.

– Вы понимаете риски? – спросила Митчелл, включая оборудование. – Если власти узнают, что мы предоставили технологию журналисту для шпионажа за президентом.

– Я понимаю, – перебил Адам. – И я готов взять всю ответственность на себя. Мне нужна только правда.

– Правда, – повторила Митчелл с горькой усмешкой. – Знаете, что я поняла за годы работы с хронографом? Иногда правда – это последнее, что хочется увидеть.

На экране появилось изображение пустой лаборатории. Вчерашний день медленно разворачивался перед ними.

– Покажите мне, как это работает, – попросил Адам.

Митчелл увеличила скорость воспроизведения. На экране, словно ускоренная киносъёмка, появились люди в белых халатах, сновавшие между столами с оборудованием. Изображение было не идеально чётким – местами размытым, с цифровыми артефактами, – но достаточно качественным, чтобы различить лица и услышать обрывки разговоров.

– Сколько времени нужно для установки? – спросил Адам.

– Несколько часов. Но главная проблема не в установке, – Митчелл посмотрела на него серьёзно. – Главная проблема в том, что вы не можете просто поставить монитор в Овальном кабинете. Это самое охраняемое место в мире.

– У меня есть план, – сказал Адам. – И человек, который поможет.

Он открыл свою сумку и достал планшет с фотографией. На экране была изображена элегантная женщина средних лет с серебристыми волосами.

– Сенатор Элизабет Рамирес, – пояснил он. – Она председатель комитета по этике Сената. Если я предоставлю ей доказательства коррупции в администрации, она сможет организовать официальное расследование и получить доступ к Овальному кабинету.

– А если доказательств не будет? – спросила Митчелл.

– Они будут, – твёрдо сказал Адам. – Мои источники никогда не ошибались.

Он смотрел на хронограф с таким выражением лица, словно видел перед собой Святой Грааль. Митчелл узнавала этот взгляд – она сама так смотрела на своё изобретение пять лет назад, когда впервые увидела прошлое на экране.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Но у меня есть условие. Я иду с вами.

– Это слишком опасно.

– Это моё изобретение, – перебила его Митчелл. – И если что-то пойдёт не так, я должна быть там, чтобы его уничтожить.

Адам кивнул. В глубине души он был рад – техническая поддержка не помешает, особенно когда речь идёт о столь сложном оборудовании.

– Тогда мы начинаем завтра, – сказал он. – У меня встреча с сенатором Рамирес в два часа дня.

Когда Адам ушёл, Сара долго стояла перед хронографом, глядя на экран, где разворачивался вчерашний день её лаборатории. Странное чувство тревоги не покидало её с того момента, как она согласилась помочь журналисту.

Может быть, Адам Блэкуэлл искал правду. Но что, если правда окажется не такой, какой он её себе представляет? Что, если прошлое, которое он собирается увидеть, изменит не только его жизнь, но и жизни многих других людей?

Сара выключила хронограф и направилась к выходу. Завтра будет долгий день, и ей нужно подготовиться. Но тревожное предчувствие не покидало её – словно что-то в самой природе времени восставало против их планов.

А в темноте лаборатории, где фотоны прошлого застревали в кристаллических решётках стен, эхо завтрашнего дня уже начинало формировать свою призрачную картину.

Глава 2. Союзница.

Сенатор Элизабет Рамирес встретила их в своём кабинете на четвёртом этаже здания Рассела ровно в два часа дня. Просторное помещение с высокими окнами, выходящими на Капитолий, дышало властью и многолетним опытом политических интриг. Книжные полки до потолка, дипломы престижных университетов на стенах, фотографии с президентами последних трёх десятилетий – всё здесь говорило о том, что перед ними человек, умеющий играть в большую политику.

Сара нервно сжимала ручку металлического чемоданчика с портативной версией хронографа. Устройство размером с ноутбук было результатом бессонной ночи – она переделала громоздкий лабораторный прототип в компактный прибор, способный работать от обычной розетки.

– Мистер Блэкуэлл, – сенатор поднялась из-за массивного дубового стола, протягивая руку. – Ваши материалы о деле "Каскад" произвели на меня большое впечатление. Надеюсь, у вас есть что-то не менее интересное?

Адам пожал её руку, отметив крепкое рукопожатие и внимательный взгляд стальных глаз. Сенатор Рамирес была известна как железная леди Сената – беспристрастная, принципиальная и абсолютно неподкупная. Именно поэтому он выбрал её.

– У меня есть нечто большее, чем материалы, – сказал он. – У меня есть способ увидеть правду собственными глазами.

Он кивнул Саре, и та открыла чемоданчик. Сенатор с любопытством посмотрела на устройство, больше похожее на дорогой планшет с множеством кабелей.

– Доктор Митчелл, – представилась Сара. – Массачусетский технологический институт. То, что вы видите, – революционная технология визуализации прошлого.

– Простите? – Рамирес подняла бровь.

– Мы можем показать вам, что происходило в любом помещении в прошлом, – объяснил Адам. – Точнее, на столько часов назад, сколько проработает монитор в этой комнате.

Сенатор медленно опустилась в кресло.

– Вы шутите.

– Нет, – Сара подключила устройство к розетке и включила. – Хотите увидеть демонстрацию?

На экране начало проявляться изображение того же кабинета, но пустого. Время на дисплее показывало 12:47 – примерно час назад.

– Это невозможно, – прошептала Рамирес.

На экране появилась она сама, разговаривающая по телефону. Звук был слабым, но различимым:

Говорю вам, Джонатан, если президент действительно встречался с лоббистами нефтяной индустрии без протокола, это катастрофа для всей партии.

Сенатор побледнела.

– Выключите это. Немедленно.

Сара нажала кнопку, и экран погас.

– Как? – только и смогла произнести Рамирес.

– Квантовая археология, – коротко объяснила Сара. – Фотоны оставляют следы в материи. Мы научились их читать.

Адам наклонился вперёд.

– Сенатор, я знаю, что три дня назад в Овальном кабинете состоялась встреча президента с представителями корпорации "Арктик Ойл". Неофициальная встреча, которой нет ни в каких протоколах. На следующий день администрация неожиданно изменила позицию по вопросу бурения в заповеднике Аляски.

– Это всего лишь совпадение, – сказала Рамирес, но голос её звучал неуверенно.

– Тогда давайте проверим, – предложил Адам. – Дайте нам доступ к Овальному кабинету на семьдесят два часа. Если там ничего не было, я публично извинюсь и закрою расследование. Если же встреча действительно состоялась.

– Это государственная измена, – резко сказала сенатор. – Шпионаж за президентом США.

– Это защита демократии, – парировал Адам. – Вы председатель комитета по этике. У вас есть полномочия инициировать расследование подозрений в коррупции. Все официально, все по закону.

Рамирес долго молчала, глядя на выключенный экран хронографа. Наконец она поднялась и подошла к окну.

– Понимаете, в чём проблема? – сказала она, не оборачиваясь. – Если вы правы, мне придётся возбудить дело об импичменте действующего президента. Это разорвёт страну пополам.

– А если я прав, и мы ничего не сделаем? – спросил Адам. – Тогда демократия умрёт молча.

Сенатор повернулась к ним лицом. В её глазах Сара увидела решимость человека, который привык принимать трудные решения.

– Хорошо, – сказала Рамирес. – Но у меня есть условия. Первое: я присутствую лично при всех наблюдениях. Второе: если ничего компрометирующего не обнаружится, вы уничтожаете все записи. Третье: эта технология остаётся в строжайшем секрете.

– Согласен, – кивнул Адам.

– Тогда мы начинаем завтра утром. – Рамирес взяла телефон. – Мне нужно организовать "неожиданную инспекцию" Овального кабинета.

Вечером в отеле "Мэдисон" Сара не могла заснуть. Она лежала на кровати, глядя в потолок, и думала о том, что они затеяли. Завтра они нарушат самую охраняемую границу в стране – заглянут в прошлое сердца американской власти.

В соседнем номере Адам работал за ноутбуком, готовя материалы для будущей публикации. Он был уверен в успехе миссии – слишком уверен, как показалось Саре. Словно не понимал, с какими силами они собираются играть.

Телефон Сары зазвонил. Звонил Дэвид из лаборатории.

– Сара, у нас проблемы, – его голос звучал встревоженно. – Агенты забрали оборудование раньше времени. Приехали час назад с ордером. Всё упаковали и увезли.

– Что? – Сара села на кровати. – Они должны были прийти завтра!

– Кто-то их предупредил, – сказал Дэвид. – Они знали про портативную версию. Спрашивали, где ты.

Сара почувствовала, как холод пробегает по спине. Если правительство знает о их планах.

– Дэвид, уезжай из города. Прямо сейчас. И не звони мне больше.

Она отключила телефон и постучала в стену.

– Адам! Срочно ко мне!

Через минуту журналист появился в её номере в пижаме и тапочках.

– Что случилось?

– Нас засекли, – коротко сказала Сара. – Правительство знает о наших планах.

Адам побледнел.

– Это меняет всё.

– Это ничего не меняет, – перебила его Сара. – Просто теперь у нас есть только один шанс. Завтра мы либо найдём доказательства, либо окажемся в федеральной тюрьме.

Она посмотрела на чемоданчик с хронографом в углу комнаты. Завтра это устройство покажет им прошлое Овального кабинета. Но что, если прошлое окажется не таким, каким они его себе представляют?

И самое страшное – что, если технология действительно покажет больше, чем они готовы увидеть?

В коридоре отеля послышались тяжёлые шаги. Сара и Адам замерли, вслушиваясь. Шаги прошли мимо их номеров и затихли у лифта.

Пока что они в безопасности. Но завтра всё изменится. Завтра они откроют окно в прошлое – и, возможно, заглянут в свою собственную судьбу.

Глава 3. Проникновение.

Белый дом на рассвете выглядел обманчиво спокойным. Сара смотрела на него из окна чёрного седана сенатора Рамирес, сжимая в руках чемоданчик с хронографом. Её ладони вспотели, несмотря на прохладу октябрьского утра.

– Помните: мы проводим внеплановую техническую инспекцию систем безопасности, – в последний раз повторила Рамирес, поправляя строгий деловой костюм. – У меня есть полномочия комитета по этике и личное разрешение главы администрации. Вы мои консультанты по кибербезопасности.

Адам кивнул, но Сара заметила, как дрожат его руки. Вчерашняя уверенность куда-то испарилась. Может быть, он наконец понял, на что они идут.

Охрана Белого дома проверила их документы с обычной тщательностью. Поддельные удостоверения, изготовленные знакомым хакером Адама, прошли все проверки. Металлодетекторы не реагировали на хронограф – Сара специально создавала его из немагнитных материалов.

– Добро пожаловать в Белый дом, – улыбнулся им агент Секретной службы. – Агент Кларк будет вашим сопровождающим.

Молодой темнокожий мужчина в безупречном костюме провёл их через запутанные коридоры западного крыла. Сара украдкой оглядывалась по сторонам, поражаясь тому, как просто они оказались в самом сердце американской власти. Неужели всё действительно так просто?

– Сенатор, а зачем именно вам нужен доступ в Овальный кабинет? – поинтересовался Кларк. – Там вроде бы нет критически важных систем безопасности.

– Проверяем систему записи разговоров, – ответила Рамирес без запинки. – Были жалобы на технические сбои.

Сара восхитилась её самообладанием. Сенатор лгала федеральному агенту, не моргнув глазом.

Овальный кабинет оказался меньше, чем Сара представляла по фотографиям. Знаменитый Резолют-деск, американский флаг, портреты отцов-основателей – всё было на своих местах, но помещение казалось почти уютным.

– Президент сейчас в Кэмп-Дэвиде, – пояснил Кларк. – У вас есть полчаса.

– Этого достаточно для диагностики, – сказал Адам, открывая свой ноутбук для маскировки.

Как только агент вышел, Сара быстро извлекла хронограф из чемоданчика. Руки тряслись – от волнения или страха, она не могла понять. Устройство нужно было разместить так, чтобы оно могло сканировать максимальную площадь помещения, но при этом оставалось незаметным.

– За креслом президента, – подсказал Адам. – Там его не будут искать.

Сара установила хронограф на небольшой полке за массивным кожаным креслом, замаскировав среди декоративных предметов. Включила устройство и синхронизировала с планшетом.

– Семьдесят два часа, – прошептала она. – Начинаем отсчёт.

На экране планшета медленно начало проявляться изображение. Тот же Овальный кабинет, но три дня назад. Качество картинки было хуже обычного – стены Белого дома, похоже, хуже сохраняли фотонную информацию из-за специальных покрытий.

– Ускоряю воспроизведение, – сказала Сара, настраивая параметры.

События трёхдневной давности понеслись перед ними в ускоренном темпе. Президент работал за столом, принимал посетителей, проводил встречи. Обычная рутина главы государства.

– Вот! – воскликнул Адам, указывая на экран. – Остановите здесь!

На экране застыло изображение президента, пожимающего руку пожилому мужчине в дорогом костюме. Сара узнала его по фотографиям – Уильям Коннорс, генеральный директор корпорации "Арктик Ойл".

– Боже мой, – прошептала Рамирес. – Это действительно он.

Адам торжествующе взглядом окинул экран, но его лицо постепенно менялось. Радость сменялась удивлением, затем тревогой.

– Что-то не так, – сказал он. – Где остальные? Мои источники говорили о встрече с несколькими топ-менеджерами компании.

Сара замедлила воспроизведение и включила звук. Голоса были едва различимы сквозь цифровые помехи:

Адам побледнел.

– Этого не может быть. Президент *отказывал* им, а не соглашался на сделку.

– Может быть, это было только начало переговоров? – предположила Сара.

Они продолжили просмотр. Встреча длилась всего пятнадцать минут. Коннорс ушёл явно расстроенным, а президент остался работать в одиночестве.

– Где коррупция? – спросила Рамирес. – Я вижу только то, как президент защищает окружающую среду.

Адам нервно пробежался рукой по волосам.

– Мои источники они не могли ошибиться. Здесь что-то не так.

– А может быть, ваши источники вас обманули? – мягко предположила Сара.

– Нет! – резко ответил Адам. – Я проверял информацию месяцами. Эта встреча была частью большого плана.

Он замолчал, глядя на экран, где президент в одиночестве читал документы.

– Перемотайте назад, – попросил он. – К моменту прихода Коннорса.

Сара выполнила его просьбу. Они пересмотрели встречу ещё раз, затем ещё. Каждый раз результат был одинаковым: президент отказывал нефтяному магнату в его просьбах.

– Я не понимаю, – пробормотал Адам. – Всё указывало на коррупцию.

Дверь Овального кабинета открылась. Вошёл агент Кларк.

– Как дела с диагностикой? – спросил он.

– Почти закончили, – ответила Рамирес, но Сара заметила напряжение в её голосе.

– Отлично. Кстати, к вам просьба подняться в кабинет главы администрации. Срочно.

Сара почувствовала, как желудок опускается куда-то в пятки. Их раскрыли.

– Конечно, – сказала Рамирес. – Только дайте нам собрать оборудование.

Кларк кивнул и вышел. Как только дверь закрылась, Сара быстро схватила планшет.

– Нужно уходить. Сейчас же.

– Подождите, – Адам вглядывался в экран. – Ускорьте воспроизведение дальше. Может быть, была вторая встреча?

– Адам, нас разоблачили! – зашипела Сара.

– Ещё пять минут!

События трёхдневной давности мелькали на экране в ускоренном темпе. Внезапно изображение начало меняться. День сменился ночью, потом снова днём. На экране появилось текущее время.

– Что происходит? – спросила Рамирес.

– Мы дошли до настоящего момента, – объяснила Сара. – Хронограф проработал семьдесят два часа и теперь показывает то, что происходит прямо сейчас.

На экране была видна та же комната, где они стояли. Сара увидела себя, Адама и сенатора, склонившихся над планшетом.

– Боже мой, – прошептала Рамирес. – Мы смотрим на себя в реальном времени.

Но Адам не слушал. Он продолжал смотреть на экран с нарастающим ужасом.

– Перемотайте вперёд, – прохрипел он.

– Что? – не поняла Сара. – Вперёд от настоящего момента?

– Да! Если хронограф показывает настоящее, значит, он может показать и будущее!

– Это невозможно, – начала Сара, но её пальцы уже двигались по сенсорному экрану.

Изображение на экране изменилось. Они увидели тот же Овальный кабинет, но через несколько часов в будущем. В кресле президента сидел не президент, а Адам собственной персоной. Он что-то писал, но изображение было размытым.

– Что я там делаю? – прошептал Адам.

Сара увеличила скорость воспроизведения. Будущий Адам работал за президентским столом, явно что-то ища. Потом встал, подошёл к сейфу.

Внезапно в кабинет ворвались люди в форме. Адам поднял руки, но один из агентов выстрелил. Будущий Адам упал за президентским креслом.

– Нет, – прошептал настоящий Адам, глядя на собственную смерть. – Это будет через три дня. Именно через три дня я умру в этой комнате.

Дверь кабинета распахнулась. В комнату вошли агенты Секретной службы с оружием наготове.

– Руки вверх! Все трое!

Сара инстинктивно сжала планшет. На экране будущий Адам уже был мёртв. А настоящий Адам смотрел на неё глазами человека, увидевшего собственную судьбу.

– Я вернусь сюда, – прошептал он. – Что бы ни случилось, я вернусь сюда через три дня. И умру в этом кресле.

Агенты окружили их, но Сара не спускала глаз с экрана хронографа. Технология, которая должна была раскрыть прошлое, вместо этого открыла будущее. И это будущее было ужасным.

Глава 4. Западня.

Комната для допросов в здании ФБР на Пенсильвания-авеню была выдержана в традиционном стиле государственного учреждения: серые стены, металлический стол, две неудобные стулья и зеркало, за которым наверняка кто-то наблюдал. Адам сидел с наручниками на руках уже третий час, мысленно прокручивая кадры собственной смерти.

Три дня. Именно через три дня он вернётся в Овальный кабинет и умрёт за президентским креслом от пули агента Секретной службы. Картинка была размытой, но достаточно чёткой, чтобы понять – это неизбежность, записанная в квантовой структуре времени.

Дверь открылась. Вошёл мужчина лет пятидесяти в безупречном сером костюме. Седые волосы, стальные глаза, лицо человека, который видел слишком много, чтобы удивляться чему-либо.

– Агент Хантер, ФБР, – представился он, садясь напротив. – Мистер Блэкуэлл, вы попали в очень серьёзную ситуацию. Незаконное проникновение в Белый дом, шпионаж, использование неизвестной технологии слежения.

– Где доктор Митчелл? – перебил Адам. – И сенатор Рамирес?

– Сенатор Рамирес временно отстранена от обязанностей pending расследование. Доктор Митчелл находится в другой комнате и отвечает на наши вопросы. – Хантер открыл папку с документами. – А вот вы, мистер Блэкуэлл, вызываете у нас особый интерес.

Агент выложил на стол несколько фотографий. Адам узнал кадры из своих прошлых расследований – встреча с информатором в парке, разговор с бывшим сотрудником администрации в кафе, передача денег за секретные документы.

– Последние полгода вы очень активно интересовались деятельностью президента, – продолжил Хантер. – Встречались с подозрительными личностями, платили за информацию, которая, как выяснилось, была ложной. Возникает вопрос: кто вас финансировал?

– Никто меня не финансировал, – сказал Адам. – Я работал на газету.

– Washington Herald официально заявила, что не поручала вам никаких расследований деятельности президента. Более того, ваш редактор утверждает, что вы взяли отпуск три месяца назад и с тех пор не выходили на связь.

Адам почувствовал, как мир начинает рушиться вокруг него. Это было невозможно. Главный редактор лично одобрил его расследование. Дал carte lanche на любые расходы.

– Томас Грэй сам дал мне задание.

– Томас Грэй находится в отпуске в Европе уже две недели, – перебил Хантер. – А человек, с которым вы встречались в его кабинете, был самозванцем. Очень хорошо подготовленным самозванцем.

Адам откинулся на спинку стула. Пазл начинал складываться, и картинка получалась ужасающей. Его использовали. Месяцами кормили ложной информацией, подталкивали к неправильным выводам, направляли по ложному следу.

– Кто? – хрипло спросил он. – Кто меня подставил?

– Вот это мы и хотим выяснить, – сказал Хантер. – Но для начала расскажите мне об этой удивительной технологии. Устройство, которое может показывать прошлое и, судя по вашей реакции в Овальном кабинете, будущее.