Начальник сновидений

Полина помолчала, потом решила все-таки уточнить:

– Я должна приехать в небесную канцелярию?

– Да, все верно.

– Это какая-то шутка?

Можно было сейчас просто закончить этот дурацкий разговор, но почему-то Полина этого не сделала и напряженно вслушивалась в образовавшуюся неловкую тишину. Красивый голос тоже помолчал, а потом сказал уже не в трубку, а кому-то еще, кто, видимо, присутствовал при разговоре:

– С ней ведь уже было собеседование, да? Ну, конечно. Он сам мне еще позавчера все бумаги принес. На фамилию Голубева. Я вижу, что здесь его подпись стоит. Но ее-то подписи нет. Да, вот тут трудовой договор уже оформлен. И больничный. Да, вот, я вижу.

Высказав все эти сомнения, голос снова обратился к Полине, на этот раз с легким упреком:

– Полина Сергеевна, мы ведь вам больничный оплачивали. Тут все без подписей, я смотрю, и без печатей почему-то… А карточку работника на вас уже заполняли? А личное дело заводили уже?

Полина молчала, не очень понимая, кто должен отвечать: она или кто-то другой, кто наверняка должен был знать ответы на эти вопросы. Голос шуршал бумагами, громко щелкал кнопкой компьютерной мыши и продолжал говорить что-то невразумительное о каких-то документах. Наконец, он задал вопрос, на который Полине все-таки пришлось ответить:

– Полина Сергеевна, так вы сможете в понедельник приехать к нам к десяти утра?

– К вам – это куда?

– Пулковское шоссе, 65, корпус 7. Записали?

– Я запомнила. Подождите… – Полина попыталась сформулировать хоть один вопрос, который объяснил бы этот странный, похожий на нелепый розыгрыш, звонок. А что если все-таки не розыгрыш, а забытая договоренность о какой-то вакансии?

– Вы, кажется, сказали, что у вас есть мой трудовой договор?

– Да, но он пока без вашей подписи. Ваш трудовой договор уже подписан начальником Отдела. Он был заключен девятнадцатого мая сего года, все правильно? И больничный тем же числом оформлен.

– Девятнадцатого мая? Ну, да, конечно. Все правильно. Спасибо.

Получалось, что тот, состоявшийся на крыше разговор с молодым человеком в белой рубашке был не бредом, а хотя бы отчасти явью, повлекшей за собой необъяснимое трудоустройство. Девятнадцатого мая Полина попала под колеса машины. Хотя бы в этой дате она была уверена.

В понедельник утром Полина поехала в бухгалтерию на Пулковском шоссе. Просто устала мучить себя догадками и поехала. Было у нее такое правило: всегда двигаться вперед, потому что если не двигаться, то ничего никогда так и не будет: ни жизни, ни работы, ни отдыха. А если вчерашний звонок был чьей-то глупой шуткой, то пусть этому гаду будет стыдно. Чтобы успокоить себя, Полина остановилась на мысли, что разговор с работодателем у нее в тот день, девятнадцатого мая, все-таки состоялся, только, конечно же, не на крыше. Хотя бы потому, что на крышах собеседования не проводят даже в Питере. Видимо, все произошло тогда иначе, чем ей помнилось: сначала она договорилась о новом месте работы и уже на обратном пути, переходя шоссе во время грозы, попала под колеса автомобиля. А после несчастного случая, из-за травмы, под воздействием сильных лекарств, которые ей давали в больнице, воспоминания перемешались в голове, выстроились в неправильной последовательности и дополнились фантастическими деталями. Могло быть еще и так, что весь этот разговор на крыше ей привиделся, пока она была без сознания, а на самом деле это кто-то из знакомых подсуетился, помог с устройством на работу, замолвил словечко. Может, даже ей об этом и говорили, только пребывание в больнице, особенно первые дни, помнились урывками. А то, что представились «небесной канцелярией» – так это, наверное, такой у них юмор или она сама что-то не расслышала или неправильно поняла. Вроде того, как звонят кому-нибудь из гостиницы «Космос» и говорят: «Это вам звонят из космоса», а человек думает, что над ним подшутили.

Полина опять поехала на метро, и от метро на автобусе. Мимо торговых центров, мимо гигантских новостроек. Перед подъемом на Пулковские высоты заметила справа на обочине шоссе невысокую светлую фигуру. На оставшийся за спиной у Полины город, сложив руки на груди, смотрел памятник Пушкину. Полине сразу вспомнились парящие над крышами пегасы, которые примерещились ей после несчастного случая, да так ярко, что она стала крутить головой, оборачиваться, но отсюда видна была только скучная, покрытая новостройками окраина. Она одернула себя: ну какие пегасы? Она же нормальный, взрослый человек, и вполне в состоянии провести четкую границу между вымыслом и реальностью.

Вышла возле Пулковской Обсерватории. Дома уточнила: Пулковское шоссе, 65 – это где-то здесь. Только где: здесь? У Обсерватории обширная территория, много старинных корпусов, разбросанных на аллеях большого парка. И потом: почему здесь? Кем ее сюда взяли? Размышления прервал телефонный звонок. Звонил Борис, и Полина, немного поколебавшись, не стала отвечать. Они так давно не виделись, столько всего можно было рассказать друг другу, что говорить вот так на бегу не хотелось. Полина решила, что как только решит все вопросы по поводу этого странного трудоустройства, то сразу и перезвонит ему. Оформление документов, наверняка, не займет много времени.

Возле утопающих в зелени старых каменных ворот, украшенных колоннами и барельефами, собралась небольшая экскурсионная группа. Полина тоже остановилась и стала слушать.

– …в середине девятнадцатого века было решено перенести Обсерваторию сюда, на вершину Пулковской горы, именно на нее пал выбор императора Николая I. Торжественное освящение первого здания состоялось в 1839 году. Тогда штат обсерватории состоял всего из четырех астрономов, директора и смотрителя. Теперь же здесь заняты более трехсот ученых, работающих во всех основных направлениях астрономии. Здесь изучают физику и эволюцию звезд, звездную динамику и небесную механику. А сейчас давайте пройдем на территорию.

Экскурсанты послушно потопали за девушкой, и Полина пошла следом за ними. За воротами было припарковано несколько автомобилей, но никого, кроме экскурсантов, не было видно. Асфальтовая дорожка вела к классическому зданию с белыми колоннами. Обогнав неторопливых туристов, которые поминутно останавливались, чтобы сфотографироваться, Полина подобралась к экскурсоводу и спросила:

– А вы не скажете, где здесь седьмой корпус?

– Седьмой? Нет, не знаю, – удивилась девушка. – Но вон то здание – это первый корпус.

Туристы потекли куда-то вправо. Полина отстала, оглядела столпившиеся вокруг древесные стволы и наугад двинулась по одной из аллей, в конце которой угадывалось какое-то строение. Странно, что экскурсовод не знает расположение корпусов. В любом случае, седьмой корпус должен быть где-то дальше от входа. Старинный парк шумел пышной летней листвой, заглушая гул несущихся по шоссе автомобилей, по дорожке метались тени волнующихся под ветром веток, и казалось, что город остался где-то очень-очень далеко. Здесь и пахло иначе: только свежей листвой и влажной землей. На Полину снова накатило чувство, что она что-то забыла, что-то неочевидное, упомянутое вскользь, но важное для нее. Она обернулась, но ни ворот, ни экскурсионной группы отсюда уже не было видно.

В конце аллеи в тени вековых деревьев стояло старое, обшарпанное, выкрашенное когда-то в желтый цвет строение. Оно было одноэтажным, но судя по размеру окон, потолки в помещениях были очень высокими. Крыша бугрилась полукругом – по ночам его створки раздвигаются, открывая астрономам обзор небесного свода.

«Изучают эволюцию звезд и небесную механику», – с уважительным трепетом вспомнила Полина кусочек подслушанной экскурсии. Зачем-то представила себе, что как раз на этой крыше она после несчастного случая и могла беседовать о своем трудоустройстве с молодым человеком в белой рубашке. И сама себя остановила: не стоило тратить время на обдумывание событий, совершенно невозможных с точки зрения логики и здравого смысла.

Небольшая табличка на двери сухо сообщала: «Подведомственное Бюджетное учреждение МВД «НК»».

«МВД? То есть здесь какое-то подразделение Министерства Внутренних дел? – удивилась Полина. – А что такое НК? Какой-то комитет или комиссия? Та самая «Небесная Канцелярия»? Но если это организация при Министерстве Внутренних Дел, то получается, я здесь из-за несчастного случая, а не по поводу работы? Нет, не может быть, ведь по телефону мне говорили что-то про подписанный трудовой договор».

Полина минуту постояла, изучая табличку, которая ни о чем ей не говорила, потом заметила сбоку еще одну: «Корпус №7». Значит, ей сюда. Она решительно потянула за ручку деревянной двери. Вошла, попала в небольшое помещение с высокой стойкой гардероба и большим зеркалом в старой деревянной раме. Было тихо, душно, пахло пылью и хлоркой. Никого из сотрудников не было видно. Полина подошла к зеркалу, чтобы поправить волосы.

– Добрый день! – сказал вдруг кто-то совсем рядом. Полина вздрогнула. Из щели между зеркалом и стеной в помещение протиснулся невысокий, но крепко сложенный пожилой человек. Его седые волосы были растрепаны, серый пиджак и брюки испачканы пылью. В руках он держал стопку каких-то папок.

– Вы к нам? – подняв седые брови, странный человек внимательно разглядывал Полину.

– Мне назначено на десять часов, – поскорее сказала она, стараясь не думать, как и зачем он сидел позади зеркала. – Мне в пятницу звонили из бухгалтерии, просили прийти и подписать документы.

– Это я знаю. Меня просили к десяти дверь открыть. Обычно-то тут все закрыто. А пропуск у вас есть? Без пропуска нельзя.

– Я здесь в первый раз, – призналась Полина. – Пропуска у меня нет. Только паспорт.

– Сколько лет тут смотрителем работаю, все не перестаю удивляться на таких, как вы, – вздохнул старик. – Так и норовят без пропуска! А как я могу пропустить? Особенно теперь, когда тут такие дела творятся?!

– А что тут у вас творится? – уточнила Полина на всякий случай. Старик взглянул на нее с явной неприязнью, помолчал, потом все-таки ответил:

– Здесь у нас недавно сотрудник умер. Прямо в рабочее время. Молодой еще был. И вот теперь кто разберет, что тогда случилось? Полиция приходила, все тут проверяли. И журнал посещений, и пропуска. А у меня все записано: кто, когда пришел и кто, когда ушел. Вот так-то. А вы говорите: без пропуска. Без пропуска никак нельзя!

– О! – Полина сочувственно помолчала, подождала, не скажет ли он ей, где можно получить пропуск. Но смотритель молчал и сощурившись разглядывал Полину. Она вежливо улыбалась в ответ, стараясь не смотреть на паутину, застрявшую в его седых волосах.

– И как же мне теперь быть? Мне назначили на десять часов утра. Сказали сюда приехать, в седьмой корпус. Может, вы меня по паспорту пропустите?

– Если назначили, значит, должен быть пропуск, – отрезал смотритель, положил стопку папок на стойку гардероба и стал отряхивать брюки от пыли. – Если вы в первый раз, то должны были выписать временный и мне передать.

– Так, может, и выписали. Вы проверьте!

– Так вы бы сразу так и говорили, что хотите пройти по временному пропуску. Сложно разве сказать: «Здравствуйте, Архип Савельич, будьте любезны, посмотрите, а нет ли там временного пропуска на мое имя». А то так и норовят, так и норовят без здрасьте, без пропуска, – он ворчал, неспешно просматривая содержимое принесенных из-за зеркала разномастных папок. Полина вздохнула и посмотрела на часы так, чтобы вахтер, назвавшийся смотрителем Архипом Савельевичем, понял, что она из-за него уже опаздывает. Наконец, пропуск, действительно, нашелся среди других бумаг. Вахтер внимательно сверил его с данными Полининого паспорта.

– Идите по коридору направо, – велел он, протягивая ей пропуск. – Нет, стойте. Сегодня понедельник? По понедельникам налево.

– Мне в бухгалтерию, – уточнила Полина.

– Ну да, ну да, – покивал он, снова берясь счищать пыль с брюк и пиджака. – По понедельникам бухгалтерия почти всегда слева. Там табличка будет на двери. Наверное.

Полина только удивленно пожала плечами, забирая простую картонную карточку пропуска. Старичок был, похоже, слегка не в себе. Она шагнула в полутемный коридор. Ремонта тут, похоже, давно не делали. Окон в коридоре не было, но даже недостаток освещения не мог скрыть трещины на стенах и облупившуюся штукатурку на высоком потолке. Здание казалось необитаемым. Полина сделала несколько шагов влево по коридору. Сюда выходило несколько дверей, все они были закрыты, из-за них не долетало ни звука. Таблички на дверях сообщали, что здесь находится «Архивъ», «СНЫ», «№», «***». Полина постояла в замешательстве, потом решила постучать в первую дверь слева. На ней никакой таблички не было.

– Войдите! – сразу же откликнулся мелодичный женский голос.

Полина потянула за ручку. Почему-то показалось, что кабинет за дверью должен быть необычным, а работающая здесь женщина – странной. Но кабинет был самым обыкновенным офисным помещением: светлые стеллажи с папками, рабочий стол с компьютером. А вот женщины, пригласившей войти, нигде не было. Кабинет был пуст.

– Мне вчера звонили из бухгалтерии. Это здесь? – уточнила Полина громко в пустоту кабинета.

– Там же написано на двери, – ответил все тот же молодой звучный голос. Полина узнала его: это с ним она говорила в пятницу по телефону. – А, может, сегодня и не написано…

Полина поежилась. Она начинала чувствовать себя здесь уже по-настоящему потерянной. На минуту ей подумалось даже, уж не живет ли голос в кабинете сам по себе, без хозяина. Но тут из-за стеллажа вышла молодая женщина с бумагами в руках, и Полина увидела, что там, за стеллажом, кабинет не заканчивается, а продолжается такими же заставленными папками шкафами. Ничего удивительного, просто сразу не заметила. И что за глупости в голову лезут? Как будто недостаточно было, что вахтер у них почему-то прячется за зеркалом.

– Ваша фамилия Голубева? – уточнила бухгалтер, села за рабочий стол и сделала приглашающий жест для Полины. – А мы все вас ждем, ждем! Тут столько документов нужно подписать. Вам ведь завтра на работу выходить, а у меня еще и личная карточка не заполнена, и выписку придется задним числом брать. А у вас еще и техника безопасности не прослушана.

– Простите, я не знала… – растерялась Полина, невольно любуясь собеседницей – статной, длинноволосой красавицей в голубом пиджаке, удачно оттеняющем цвет глаз. Та не спеша собирала перед собой стопку документов, которые, видимо, касались Полины, а потом, поймав ее взгляд, улыбнулась и протянула руку:

– Меня зовут Людмила. Заходите на чашку кофейку ко мне, когда захочется поболтать. А то в вашем кабинете – вы скоро увидите! – будет такая скука.

Глаза у красавицы были, действительно, скучающие, как будто она, заполняя документы, витала где-то далеко от своего рабочего места. Документов тем временем набралось недостоверно много: часть нашлась в ящиках стола, часть в папках перед монитором компьютера, часть в сейфе, часть на полках. На первом же бланке значилось Полинино имя, фамилия, год рождения и домашний адрес.

– Это согласие на оплату вашего больничного. Наша организация взяла на себя сто процентов расходов на ваше лечение после несчастного случая. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, все хорошо.

– Если нет претензий, то мне нужна ваша подпись вот здесь и здесь, – Людмила показала строчки ноготком с изящным маникюром.

– Да, конечно, – Полина расписалась и уточнила:

– Простите, вы говорили по телефону про трудовой договор. Это значит, что вы меня принимаете на работу? Тут не может быть ошибки?

– Какая же может быть ошибка, если на всех документах уже стоит подпись начальника Отдела? – брови Людмилы удивленно дрогнули.

Полина кивнула, присела к столу и сосредоточилась на оформлении бумаг. На одних документах нужно было просто расписаться и поставить дату, на других – вписать данные в оставленные пробелы, какие-то заявления следовало написать полностью на чистых листах. Бланки изобиловали непонятными сокращениями, заявления она под диктовку писала на имя неизвестных ей людей, занимающих ответственные должности, что-то вроде «начальника отдела материального обеспечения» или «заведующей сектором учета». Полина все ждала, когда поток касающихся ее документов иссякнет, чтобы непринужденно переспросить у Людмилы, как правильно полностью звучит название этой организации, но постепенно, документ за документом, этот вопрос как-то стерся и потерял значение. Сейчас важнее было правильно заполнить бумаги. Что ж, раз бумаги есть, то, значит, собеседование Полина прошла, и ее кандидатура работодателя устроила. Видимо, и ее устроили условия, предложенные этим загадочным работодателем. Сознаваться сейчас в том, что она совершенно ничего не помнит об этой вакансии, было бы глупо.

Людмила тем временем принялась вносить данные новой сотрудницы в какую-то электронную базу, и под тихое щелканье клавиш, Полина попыталась отогнать беспокойное воспоминание о том, что перед несчастным случаем устраивалась она, вроде бы, администратором в отель. А сейчас ее оформляют почему-то в какое-то подразделение МВД.

«Кем же я буду здесь работать?» – все больше теряясь, подумала Полина, но Людмила уже протягивала ей для заполнения еще один бланк, и надо было переписывать в него цифры пенсионного и налогового свидетельств. Документов для приема на работу было действительно много, но Полина совсем не ощущала раздражения, даже наоборот: ей стало неожиданно уютно. После нескольких месяцев безработного неприкаянного существования она наконец почувствовала свою причастность к чему-то серьезному, стабильно и прочно оформленному и вписанному в реальность. Оставалось только вспомнить, что это за организация.

– Ну вот, – проговорила, наконец, Людмила, вздохнула и откинула за спину мягко струящиеся по плечам волосы. – Поздравляю! Теперь вы, Полина Сергеевна, стали сотрудницей Небесной Канцелярии.

– Небесной Канцелярии? – Полина взяла толстую стопку копий только что оформленных документов из рук Людмилы и растерянно улыбнулась. – Но это ведь не полное название организации?

– Нет, конечно, но официальное название слишком длинное. Мы-то с вами понимаем, о чем идет речь. Так что добро пожаловать в Отдел Сновидений, – Людмила в ответ тоже улыбнулась, а Полине захотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что она не спит, но руки были заняты документами. Она подождала немного, надеясь на разъяснения, но Людмила только вежливо улыбалась и смотрела отсутствующим взглядом даже не на Полину, а куда-то сквозь нее.

– А теперь мне куда?

– Куда теперь? – переспросила Людмила и на минутку задумалась. Потом мечтательная улыбка на ее губах растаяла, и Полина с удивлением увидела, что глаза красавицы начали наполняться слезами. – Теперь вы должны прослушать технику безопасности.

– Людмила, простите, что-то случилось? – Полине показалось, что сейчас было бы уместно сделать какой-то подбадривающий или успокаивающий жест, чтобы как-то развеять печальные мысли бухгалтера, но пока она пристраивала на столе выданные бумаги, та уже достала платочек и вытерла глаза.

– За технику безопасности у нас в Отделе отвечал Михаил Белозеров. Вы, Полина, не представляете себе даже, как это печально, что его больше нет с нами!

– Он уволился? – решила уточнить Полина. Людмила замотала головой, снова достала платок и зашептала:

– Он умер. Или – невозможно поверить! – его убили. Да, говорят, что его убили. Прямо здесь, в этом здании. Прямо в рабочее время. И главное – как! Во сне! Он умер во сне! Вы же понимаете, Полина, что это значит для нашего Отдела?

– А что это значит? – спросила Полина, чувствуя уже, что задает совершенно дурацкий и, вероятно, нетактичный вопрос. Людмила подняла на нее полные слез глаза, затрясла головой и замахала в сторону двери рукой со скомканным в ладони платочком:

– Идите, Полина Сергеевна, идите! Я больше ничего не знаю. Найдите начальника Отдела. Он один сейчас в себе силы находит. Раз уж он в такой ситуации даже нового сотрудника взял, то, наверное, знает, что делает.

«Новый сотрудник в такой ситуации – это, видимо, я», – запоздало догадалась Полина, когда дверь бухгалтерии закрылась у нее за спиной.

Глава 4

Полина стояла в пустом полутемном коридоре, не понимая даже, в какой стороне находится выход из здания. За закрытыми дверями кабинетов царила тишина, открыть одну из них и обратиться с вопросом к кому-нибудь, Полина, после разговоров о смерти сотрудника Отдела, не решалась. Вдруг в сумке взорвался звонком телефон, эхо гулко полетело по коридору. Полина вздрогнула от неожиданности, чуть не выронила увесистую стопку выданных в бухгалтерии документов, неловко прижала их к груди одной рукой, а другой нашарила в сумке телефон. Едва взглянув на экран, она отклонила вызов. Это опять был Борис. Ладно, она перезвонит ему, как только освободится.

Полина вздохнула и повернула наугад направо. Не стоять же на месте: толку от этого не будет. Тут где-то в глубинах здания у нее за спиной хлопнула дверь, все ближе зазвучали мягкие, уверенные шаги и появился молодой человек – высокий, подтянутый, без пиджака, в небрежно повязанном галстуке, со странно торчащим из нагрудного кармана белой рубашки птичьим пером. Белоснежный рукав перетягивала черная лента, какие повязывают в знак траура.

«Кажется, это он! – обрадовалась Полина. – Тот самый, который сидел на крыше!»

Но тут же сама себя одернула, исправилась:

«Тот самый, который проводил со мной собеседование».

– Полина Сергевна? Вот, наконец-то, и вы! Вас, стало быть, уже выписали из больницы. Рад, чрезвычайно рад! Как вы себя чувствуете? – бодро спрашивал тем временем Тот Самый.

– Спасибо, теперь уже намного лучше, – вежливо кивнула Полина, стараясь не смотреть на траурную ленту на его рукаве, и заторопилась, боясь, что он сейчас уйдет, и все так и останется непонятным. – Я сейчас была в бухгалтерии. Оформляла документы. Скажите, а теперь мне куда? Мне сказали, что нужно найти начальника отдела. Я еще не совсем разобралась в … в своих обязанностях.

– Не разъяснили? – строго нахмурился Тот Самый, сверкнул сердито глазами в сторону закрытых дверей. Потом вздохнул, поправил траурную ленту на рукаве, сделал для Полины приглашающий жест и зашагал обратно вглубь длинного темного коридора.

– Впрочем, это понятно. Вы, может быть, заметили, что сотрудники Отдела расстроены. Видите ли, у нас тут недавно произошел один трагический случай, – взялся объяснять он. – Не знаю, возможно, вам и сказали уже.

– О том, что умер один из сотрудников? – стараясь не отставать от Того Самого, переспросила Полина.

– Да. И это странно. Не человеческая смерть, нет. Это-то как раз явление обыденное. Странно то, что он умер во сне. И прямо на рабочем месте…

Тот Самый замолчал, как будто на полуслове. Полина покрутила в голове несколько вопросов, но не решилась их задать. По правде говоря, ее сейчас больше волновала встреча с будущим начальником, чем то, что случилось с незнакомым ей человеком.

Коридор оказался таким длинным, и идти пришлось так долго, что Полина растерялась: снаружи здание вовсе не показалось ей настолько огромным. Наконец, в торце бесконечного коридора обнаружился еще один кабинет. Тот Самый пригласил ее войти, вежливо пододвинул одно из кресел поближе к столу. В кабинете было неожиданно уютно: стены понизу обшиты темными деревянными панелями, вся мебель – тоже темного дерева – не похожа на стандартную офисную. У высокого окна в кадке на полу – растение с пышными листьями. На полках массивных застекленных шкафов – аккуратные ряды книг и папок, а над рабочим столом – почему-то большой портрет Пушкина в резной позолоченной раме. Запах пыли и хлорки, висевший в коридоре, здесь пропал. Пахло в начальственном кабинете приятно: кожей и деревом. Полина изо всех сил постаралась вспомнить, как проходила здесь собеседование, но не смогла. Компьютер, стоявший на рабочем столе, мигнул и на мгновение повернул к ней монитор точно таким движением, как сделал бы человек, оглянувшийся на вошедшего посетителя.

«Показалось», – строго сказала себе Полина и моргнула, чтобы отогнать странное видение. Тем временем молодой человек прошел к столу и сел. Полина увидела, как компьютерная мышь вильнула хвостом-проводом и придвинулась к его руке. Молодой человек не обратил на шевеление компьютера никакого внимания, и склонив голову на бок, с приветливым любопытством стал смотреть на Полину.

– Мне сказали в бухгалтерии, что нужно найти начальника отдела, – повторила на всякий случай Полина. Тот Самый кивнул, порылся в бумажных стопках, лежащих перед ним на столе, выудил табличку, какие ставят перед выступающими на конференциях. Задумчиво рассмотрел ее, зачем-то встряхнул и поставил так, чтобы Полине было видно. На табличке значилось: «Иван Петрович Белкин. Начальник Отдела».

«Так он и есть начальник? – удивилась Полина. – Не слишком ли молод для такой должности? Иван Белкин? А ведь, кажется, его как-то иначе звали в прошлый раз? Или он тогда вообще не представился?»