Император Всея Руси, Однозначно. Книга 1 – Игры Богов. Части 1 – 6

– Постой, а ты… – я сперва замялся, удобно ли обращаться к нему "на ты" из тела юнца, но я-то внутри уже далеко не мальчик, да и статус "княжича" позволял мне это делать, – вот только что упомянул не про моё "Время", а про мой "Мир". Как это понимать?

– Заметил всё-таки? Ну, да ладно. Привык я, что здесь не все понимают мои оговорки, пропускают мимо ушей не осознавая.

И, немного помолчав, врубил… именно врубил электричество! Комната озарилось светом не от лампочки, а от беснующихся по потолку молний!

– Это Мерлин придумал. Мы в его лаборатории сейчас. Точнее, в одной из них.

– Мерлин?! – и снова удивлению моему не было предела. – Который волшебник? Он существует?!

– Ну, уж и волшебник… Так, собиратель и рационализатор. Он коллекционирует всяких самоучек, направляет их на путь истинный, а потом пользуется плодами их чудес. Магии не существует, шарлатанство всё это. Многие принимают за магию самые обычные технические новшества.

– Так что там за Миры?! – я упорно вернул разговор в нужное мне русло, не дав отвлечь себя на появляющиеся новые тоже интересные вопросы, но их задам после, во всём нужна последовательность.

– У, ты настырный! С тобой надо держать рот востро…

– Ухо…

– Чего ухо? А, ну, да. И ухо тоже.

Новоявленный учитель усадил меня на стул возле стола с колбами, больше напоминающий электрический, и протянул мне что-то типа шлема с кучей оголённых проводов.

– На, надень. Надо на энцефалограмму твою взглянуть.

– Чего?!! Ты откуда знаешь такие слова?

– Да, так… Брякнул, что первое на ум взбрело. А что это слово значит?

– То есть, ты, не зная значения слова, использовал его?!

– Ну, честно не знал! Ты же сам сперва так подумал, вот я и озвучил твою догадку. Извини, пошутить решил, подыграть тебе. Да, не очкуй, Шурик. Надевай. Я и сам тыщу раз так делал!

Надевать я этот шлем не стал. Но то, что произошло следом, повергло меня в ещё большее изумление…

Глава Третья. Чародей

3. Лица мужского пола, имеющие от роду более пятнадцати лет, могут быть увольняемы из русского подданства лишь по совершенном отбытии ими воинской повинности, или же по вынутии жребия, освобождающего их от службы в постоянных войсках.

(Устав о воинской повинности от 1 января 1874 года. Глава I. Положения общие)

Двадцать Пятое Мая по старому стилю (Шестое Июня) Тысяча Восемьсот Шестьдесят Седьмой год по Скалигеру. Париж, Подвалы Елисейского Дворца.

Посреди комнаты мелькнула яркая вспышка и образовался синевато-голубого свечения овал, оплавляющий пространство, постепенно расширяясь, он достиг размеров человеческого роста. Потом свечение резко схлопнулось, и на месте этого явления возник словно из ниоткуда человечек в дурацком колпаке.

– Это что за безобразие, Олег? Почему без предупреждения появляешься здесь, да ещё и с чужаком?! – зашамкал губами прибывший, словно горячий кофе посёрбывает.

– Почему без предупреждения? Я тебе голубя отправил в…

– Голубя?! Ты издеваешься? То есть ты хотел, чтобы я получил весточку через неделю, и ты бы успешно провернул здесь свои махинации? – снова зашамкал губами чудной человечек, казалось, что движение его губ не совпадает с произносимыми словами, как будто бы в рассинхронном переводе на видео.

– Да шучу я, шучу! Проверь мысленджер, там явно непрочитанное сообщение есть.

Вновь прибывший завис немного, как поставленный на стоп-кадр, а потом так же резко отмер, шамкая губами, как и прежде не в такт речи.

– Опять в спаме потонуло всё.

– Окстись, старый! Какой спам? Мы вдвоём лишь пользуемся связью. Кроме нас в эфире никого нет! Ну, разве что Ма ещё и Драгон. Но они редко общаются.

– Не знаю, не знаю… – пришёл в движение брюзгавичок. – Наверное, помехи от Солнца. Барометрическая пила… Ну, не знаю, что ты ко мне привязался? Зачем мальчонку привёл? Это твой новый проект?

Колдун, а именно так хотелось его назвать, буквально подплыл ко мне, и бездонные глаза его словно затянули в чёрную бездну Космоса, так проникновенно он уставился на меня. Казалось, что весь Мир замер, и не шевелился даже выдыхаемый мной воздух.

Не знаю, сколько прошло времени, год, столетие или один миг, но окружающее пространство снова ожило, сбросив и с меня оцепенение.

– Да, это он… – прошамкало существо. – Значит, следующий ход за мной. Года через три–четыре я подготовлю материал. Пока что можешь муштровать его, как тебе вздумается. У тебя есть фора.

– Фора? Это ты так шутишь? В прошлый раз у тебя было столетие!

– Будем сейчас Временем меряться? Ты же понимаешь, что для нас это лишь миг, пыль! – и он встряхнул пальцами так, что искры с них разлетелись в разные стороны.

– И-и-и? – приблизился к нам тот, которого раньше отец моего физического тела называл Олегом. – Мы никак это не будем фиксировать?

– А что тут фиксировать? Потенциал парнишки аж прошибает любые экраны, даром что в оболочке застрял дряхлый старик.

"Это я-то дряхлый старик?! – вскипело моё истинное сознание, – да я сейчас в трубочку скручу эту рухлядь, что передо мной!"

Но тут меня самого скрутило будто после неожиданного удара под дых.

Однако я и не таких индивидуумов охаживал. Затаил дыхание, превозмогая боль в чужом теле, и двинул в скулу старика. Нет, я не любитель калечить дряхлых и немощных, но этот божий одуванчик меня сам таким назвал!

Однако дедуля играючи выставил блок лишь ладонью, отведя мой выпад в сторону, затем проскользил кистью вдоль моей выстрелившей руки, неимоверным движением обвёл вокруг неё и шмякнул меня на пол, даже не шелохнувшись остальной частью тела.

– Сильный, однако! – похвалил меня щуплый на вид сморчок и добавил: – Но глупый ещё. Ничего, научишь, Олежа. Хороший экземпляр тебе достался! Не сдался сразу, молодец.

Поднимаясь, я предусмотрительно промолчал, не зная пока обижаться на критику или радоваться комплименту. А чего это я под него подстраиваюсь? Могу же и я атаковать, хотя бы для начала словесно.

– Хорошая школа, дядя! – теперь я похвалил его, вызвав у него удивление. – Это, как я понимаю, айкидо?

– Какое ещё дайка-до? Дайка-до-отдай-после и всякие там ушу-машу – прерогатива Драгона. У меня…

Но договорить чудик не успел, я тупо прижал его горло локтём к себе, уповая на реванш. Но этот тщедушный непоседа снова удивил меня! Он ухватился за сжимающую его мою правую руку, и, как через турник, сделал переворот, вывернув из моей хватки голову. И тут же оседлал меня, удобно устроившись на моей же шее.

Теперь и я, в свою очередь, не сплоховал, сделал кувырок через своё плечо, на котором тот сидел, но не до конца, придавив своим телом оказавшегося подо мной дедка.

– Пусти, изверг! Караул! Негодяи жизни лишают! – захлёбываясь верещал из-под меня неудачник.

Посмеивающийся Олег подал мне руку, я оттолкнулся от сброшенной ноши, напоследок угодив локтём явно в грудину валяющегося на полу противника и встал. Эх, а так хотел между ног попасть ему.

– Знай наших! – возликовал Олег, протягивая уже руку и моему сопернику. – Это тебе не твой Артурчик, что меч из задницы мамонта вытащил, лишь наступив тому на яйца!

– Не было такого! – взвизгнул дедуля, изогнулся и неуловимым движением подбросил своё тело, как Джеки Чан, вмиг оказавшись на ногах. – Враки это всё! Сам он вытащил меч! И не из…

– Да ладно? – рассмеялся мой сопровождающий. – Скажи ещё, будто он сразу понял, что Грааль был всегда рядом с ним, пока по всему Миру бегал в его поисках?

– Ну… Было дело. Не допетрил сразу, что есть такое – Грааль. Зачем прошлое вспоминать? Я же не припоминаю, как ты Игорька своего чуть ли не до пенсии опекал, сам правя вместо него.

"Игорька? – пронеслось у меня в голове. – Это о полку которого…"

– Так ты не просто Олег? – уставился я на исполина. – Ты тот самый Вещий Олег, что сгинул от черепа своего коня?!

– Да никуда я не сгинул! – потупил взор Вещий. – Надоело нянькаться с ним, решил, будь что будет. Я дальше стал Рюрика потомкам помогать со стороны, не отсвечивая.

– А Романовы? – не удержался я. – Как их допустил?

– Давай, я потом тебе сказки про всё это расскажу. У нас сейчас другая задача. У тебя сегодня Инициация. Ты должен из прола в попперы выйти! Тьфу, из мальчика в мужи вырасти. А… А где Мерлин? Вот шельмец! Смылся? Хочет всё испортить нам?

Глава Четвёртая. Похищение

4. В случае перехода на жительство в местности Империи, в которых воинская повинность отправляется по особым положениям, лица, имевшие при этом более пятнадцати лет, отбывают сию повинность на общем основании.

(Устав о воинской повинности от 1 января 1874 года. Глава I. Положения общие)

Двадцать Шестое Мая по старому стилю (Седьмое Июня) Тысяча Восемьсот Шестьдесят Седьмой год по Скалигеру. Париж, Елисейский Дворец.

– Бульдожка! Вставай, Бульдожка! Наш венценосный родитель пропал!

Я подскочил как ужаленный посреди ночи. Передо мной как то приведение стоял в ночной рубашке старший брат моего реципиента – Николай. В руках у него подрагивал канделябр с затухающими уже свечами, видимо, он взял его со столика у моей кровати, что я вечером зажёг и оставил, готовясь отходить ко сну.

– Поставь подсвечник на место, идиёт! – волевым тоном приказал я новоявленному братцу. – Тебе что, плохо меня видно?

– Что? А, не! Я просто… Саш! Отец наш пропал, а ты про какие-то там свечи спрашиваешь! Не брал я их!

Я резко сел на кровати, уставившись на озадаченного юношу, что растерянно моргал, преданно глядя на меня.

– Так. Давай по порядку. Когда ты видел отца в последний раз? – решил я внести ясность.

– Вчера. Так же, как и ты. За ужином.

– За ужином, значит. Ну, и? Я тоже видел его там. А с чего ты решил, что мы должны были видеть его после? У него есть свои, наверняка, ещё дела.

– Да какие там дела ночью?! Я видел, как он сидел у камина и попивал с Александром Адлербергом. Наш батюшка потягивал Херес аж Тысяча Восемьсот Двадцать Первого года, а его друг, как он его называет "милый Саша" Адлерберг попивал Мадейру, доставленную из Индии.

– Стой! Откуда у тебя такие подробности?

– Про вина? Каюсь, я стащил по бутылочке…

– К чёрту ви́на, не их вина́, что они там были. Я про сейшен, что там устроили двое выпивох! Никса, ты же говорил, что видел отца лишь за ужином?

– Конечно, видел! Ты и сам его там лицезрел.

– А откуда тогда знаешь про Каминный Зал?

– А! Ну, так я ко сну отходил уже, когда… В общем, это покушение на нас расшатало мне немного нервы, я решил пригубить немного винца, когда заметил, что они оживлённо беседовали в Каминном Зале.

– Ладно, проехали. Так о чём они там так мило беседовали?

– Сашенька Адлерберг уговаривал Императора свернуть миссию под предлогом озабоченности покушением. Ты же помнишь, что когда мы прибыли на Северный вокзал Парижа, и нас встречал Наполеон Третий со свитой, то толпы парижан кричали не приветствия в наш адрес, а "Vive la Pologne! (Да здравствует Польша!)"

– И что же решил наш Венценосный Отец?

– Я недослушал, прихватил пару бутылочек и по-тихому удалился, пока меня не заметили. Но, вроде как батюшка уверял, что необходимо остаться и помирить Наполеона Третьего и короля Вильгельма Первого.

– Ну, да. До банкета дело так ещё и не дошло. Непорядок покидать страну, не вкусив самые изысканные блюда их кухни! Гастрономический Туризм так не делается.

– Какая кухня, Бульдожка! Это же политика! Мы не заинтересованы в войне между Францией и Пруссией!

– Да? Ты действительно так считаешь? Впрочем… Так что с батюшкой? Почему ты решил, что он исчез, если видел, как два закадычных кореша так мило беседовали?

– Я потом решил снова наведаться в Каминный Зал, но вина там больше не обнаружил!

– Вина? Я думал, ты озабочен пропажей отца.

– Конечно, конечно! Я имел в виду, что ни вина, ни отца уже там не было!

– Так, может, они вместе с Адлербергом отошли отлить в сад? В смысле, подышать свежим воздухом!

– Я видел Сашеньку, как он ушёл в свои покои! Один, без отца и без вина!

– Ах, вот как? Может, вино прихватил отец в свои апартаменты?

– Я тоже так подумал и отправился к нему в опочивальню. Но его и там не было!

– Кого? Отца или вина?

– Э… Отца тоже там не было.

Меня стало уже утомлять это пьяное откровение братца, и я решил проводить оного в его палаты, всё равно он сам не успокоится, а мне так хотелось спать.

В коридоре мы столкнулись с начальником Третьего отделения, шефом корпуса жандармов, графом Петром Андреевичем Шуваловым, который тоже был слегка не в себе. Завидев нас, он поменял направление движения, куда бы ни шёл, и обратился к нам:

– О! Вы тоже не спите, как и Ваш папочка!

Я уцепился за проскользившую ниточку и решил раскрутить этот клубочек:

– Вы видели Императора? А, может, знаете, куда он мог запропаститься?

– Конечно же! Он не пожелал со мной разговаривать и прямиком направился на улицу Бас-дю-Рампар.

– Откуда у Вас такие сведения, граф? – встревожился я.

Еле держащийся на ногах начальник Третьего отделения хитро сощурился и помахал указательным пальчиком:

– Я знаю, кто его туда заманил… Но я обязан молчать. На то воля Божия.

– Заманил? – встрепенулся мой брат. – Вы хотите сказать, что его похитили?!

– О, да! Вашего папеньку похитили! – и причмокнул, разведя руки в полупоклоне.

– И Вы ничего не предприняли, чтобы это предотвратить?! – теперь уже вознегодовал я.

– Предотвратить? – удивился граф. – Где я? И кто наш Великородный Государь!

– Бульдожка! – припал ко мне вмиг трезвеющий брат. – Мы должны его спасти, раз даже люди, поставленные его охранять, отказываются это делать!

Ох, как мне не хотелось во всё это влазить. Как я мечтал выспаться после таких уже потрясений, что выпали на мою голову в первый же день пребывания в Новом для меня Времени. Точнее, в Старом. А, ещё точнее, не Времени, а, как выразился Вещий Олег, в Новом Мире.

Медлить было нельзя, о том, чтобы сходить переодеться, и разговора не могло быть. Пришлось отправиться в погоню за похитителями в том, что было на нас – в ночных сорочках.

Но едва мы выскочили через окно Елисейского Дворца, минуя стражу, как сразу же столкнулись с неприятностями.

Глава Пятая. Уловимые сыщики

5. Вооружённые силы государства состоят из постоянных войск и ополчения. Сие последнее созывается лишь в чрезвычайных обстоятельствах военного времени.

(Устав о воинской повинности от 1 января 1874 года. Глава I. Положения общие)

Двадцать Шестое Мая по старому стилю (Седьмое Июня) Тысяча Восемьсот Шестьдесят Седьмой год по Скалигеру. Париж, Елисейский Дворец – улица Бас-дю-Рампар.

Покинуть Елисейский дворец для меня в нынешнем теле не составило труда. Открыл окно и ловко спустился за пределы Дворца прямо по стене, хватаясь за выступы кладки и держась иногда за обрамления окон. А, вот, Николай не рискнул так поступить и побежал на первый этаж искать выход или отворяемое окно.

Пока я ожидал его, попытался сориентироваться. Мне уже приходилось бывать в Париже в Девяностые. В наши Девяностые. Эдичка тогда меня познакомил с Жан-Мари Ле Пеном в их родовом поместье под Парижем. Не скажу, что я был фанатом этого городка тогда, но теперешнее поселение, которое предстало мне сейчас, если честно, немного удручало. Да, я помню безусловно, где в Париже находился и тогда, и сейчас Елисейский Дворец. А, вот, улицы Бас-дю-Рампар в моё время уже не было. Но, как ни странно, моя память не подкачала меня, и я отчётливо вспомнил, что это где-то в направлении квартала Гайон моего времени.

Безошибочно определив направление и дождавшись брата, я двинул на поиски отца реципиента. Да хватит уже мыслить такими категориями, пора привыкать называть его своим отцом, раз уж мне придётся застрять здесь навсегда!

А, вот, и приключения на наши задницы! Нас заметили, когда мы покидали стены дворца. Местные копы не зря кушали свой хлеб. И теперь кинулись отрабатывать его по полной программе.

Словно безумные лани мы кинулись прочь от Резиденции. Самое простое было бы двигаться напрямую по улице за Замком, но преследуемые охраной и, скорее всего, тайной полицией, мы стали петлять по саду, что раскинулся между зданием и самим авеню Елисейские Поля. Нам повезло, что время было уже позднее и сад не был освещён. Нам удалось среди растительности оторваться от преследования, но как только выйдем на освещённое место, станем хорошей мишенью, чему поспособствуют наши белоснежные ночные одеяния, которые мы не успели сменить.

На наше везение у дороги стояла повозка с сеном. Что она делала в центре Парижа, да ещё и в такое время, мы разбираться не стали, а просто нырнули в неё. На облучке прикимарил какой-то сельский житель, рядом с ним, прижавшись к нему, расположилась девушка. Я моментально снял с руки перстень, не задумываясь о его ценности, и просунул крестьянину. Девушка собиралась уже вскрикнуть, но, завидев цацку, с горящими глазами потянулась к ней.

Французский я хорошо знал и при своей жизни, подозреваю, владело этим языком и тело княжича, так что мне не составило никакого труда объяснить неожиданно ставшему извозчиком мужичку, куда нас необходимо доставить.

Спрятавшись в сене, мы наблюдали, как тайная полиция пообщалась с нашим дедом, и они кинулись в указанном им направлении догонять преступников, то есть нас.

Дорога заняла немного времени. На ходу мы договорились с парочкой, и они одолжили нам свои запасные наряды, даже не потребовав дополнительной оплаты. Мешковатая одёжка крестьянина была мне коротковата, я вынужден был подкатать ночные панталоны, чтобы они не отсвечивали своей белизной. А, вот, Николаю пришлось облачиться в женский наряд. Выглядел он как дурнушка из шапито, которую возит по ярмаркам показывать всем, представляя бородатой девушкой. У меня же были лишь аккуратненькие усики. Нам бы поменяться нарядами, но думать было некогда, да и издалека никто не заметил бы бороды моего брата, тем более что он повязал на русский манер на голову платок, слегка скрыв растительность.

Мы не знали, куда именно похитители потащили нашего отца, но нам несказанно повезло! Видимо, мы приехали гораздо раньше, чем прибыл наш отец, преодолевший это расстояние пешком. На удивление он был один, без похитителей, и мы заметили, как он входил в красивый небольшой особняк. Лишь потом обнаружили двух шпиков, остановившихся почти открыто на противоположной стороне улицы. То ли они его сопровождали да отправили в этот особняк, то ли следили за ним тайно. Ну, или по крайней мере считали, что тайно.

Мы себя перед ними пока ещё не обнаружили и спрятались в проулке между особняками, прикрывшись повозкой наших спасителей. Я лишь успел заметить, в каком окошке горел свет.

Попав на задворки особнячка, мы нашли чёрный ход, который был на удивление открыт, так что пробраться внутрь нам не составило труда. Нам не повстречались ни постояльцы дома, ни их слуги, ни обслуживающий персонал, а создавалось впечатление, что это гостевой дом.

Стараясь не шуметь, мы крадучись отправились по коридорам, безошибочно найдя лестницу на второй этаж. Хоть особняк был небольшой, но лестницы оказались с двух его сторон. Поднимаясь по одной из них, мы услышали, как по второй кто-то тоже твёрдой поступью вышагивал. Потом послышались еле заметные слабые шлепки, будто кто-то спешил в лёгкой обуви навстречу тяжеловесу.

Мы готовы были к разоблачению, но, скорее всего, тем двоим было не до нас, так как мы услышали приглушённые возгласы, один восторженный женский, другой деловитый мужской.

– Брат, ты думаешь то же, что и я? – прошептал мне на ухо Николай.

– Если ты ни о чём не думаешь, то я и подавно.

– Мне кажется, никто нашего отца не похищал! Это наша матушка приехала вслед за ним, и он поспешил к ней с визитом!

Мне показалось странным его предположение. Почему бы ей не приехать к нам в Елисейский Дворец? Но с тем, что никакого похищения не было, я полностью был согласен.

И тут мы увидели своего папашу. Однако сцена сконфузила нас окончательно.

Глава Шестая. Ловкая Ситуация

6. Постоянные вооружённые силы состоят из войск сухопутных и морских.

(Устав о воинской повинности от 1 января 1874 года. Глава I. Положения общие)

Двадцать Шестое Мая по старому стилю (Седьмое Июня) Тысяча Восемьсот Шестьдесят Седьмой год по Скалигеру. Париж, улица Бас-дю-Рампар.

Вы когда-нибудь заставали своих родителей в неподобающей позе? Вот вспомните, как Вы проснулись среди ночи от какого-то кошмара, шлёпаете в комнату родителей, ища утешения, открываете дверь и видите ещё более кошмарное действие – родители причиняют друг другу телесные неудобства и Вам непонятно, зачем они борются друг с другом, да ещё и тихо страдают от этого, постанывая и скуля.

Конечно, мы с моим новым братом далеки от столь ранимого возраста, мне Двадцать Два, а ему не полных Двадцать Четыре, да и к родителю своему я ещё не привык, как к родному, но развернувшаяся перед нами сцена сконфузила даже меня!

Прямо на верхней ступени, не успев до конца подняться, разгорячённый мужчина с остервенением льва накинулся на хрупкую женщину и, как могло показаться, с такой же кровожадной яростью впился в её шею, дабы прокусить её и насытиться хлещущей кровью!

Брр… Я скинул наваждение, продиктованное мне просмотрами всяких ужастиков про вампиров, и мне предстала совсем иная картина – вполне зрелый мужчина покрывал тело женщины множеством поцелуев, нежно удерживая её за плечи. А она, словно заправская балерина, откинула назад одну ножку, как в старинной мелодраме, и прильнула к нему. И тут она, не боясь нарушить его равновесие, откинулась в имитации обморока, задрав далеко назад подбородок так, что Императору было не дотянуться до её губ, и он лишь покрывал поцелуями её шею и грудь. А теперь… Нет, не буду описывать. Эх, прав был я в той жизни – все преступления в мире совершаются из-за женщин, все!

– Матушка! – вскричал в сердцах Николай, не заметив, видимо, пикантность ситуации. – Как хорошо, что ты приехала к нам!

От неожиданности мужчина чуть не выронил свою обожаемую игрушку, лишь ослабив хватку. Дама же не замечала ничего и продолжала стенать и извиваться, создавая остепенившемуся вмиг взрослому дядьке проблемы.

Да, я узнал его. Это действительно был наш отец! Но, вот, была ли женщина нашей матушкой – я сомневался. Теперь, смотрю, и Николай понял свою ошибку.

– Мальчики, – прокашлялся Александр Николаевич, – это совсем не то, что Вы подумали! Княжне Екатерине стало плохо, и я поспешил ей помочь!

– Она Вам по Телеге скинула просьбу? – не удержался я и тут же понял, что они не знают ни про какой Телеграм.

– Нет, я пешком пришёл, здесь недалеко от Елисейского Дворца, – растерялся Император, но тут же спохватился: – А как Вы тут оказались?

– Граф Шувалов сказал, что Вас, батюшка, похитили. И мы с Бульдожкой кинулись к Вам на помощь! Даже не успев переодеться.

Княжна уже пришла в себя и кокетливо смотрела на нас:

– Не успели переодеться? То есть, Вы были в таком виде, когда Вас отправили шпионить за отцом?

Мы как-то пропустили шпильку про "шпионить", больше испугавшись, что подумают про наши наряды.

– Вы играли в какую-то игру, находясь в этих нелепых нарядах? – засмеялась Екатерина. – Мальчики, а Вам идут костюмы простолюдинов. Особенно Вам, князь Николай! Вы так мило смотритесь в женском сарафане! Вы часто так одеваетесь?

Братишка мой был смущён настолько, что даже потерял дар речи. Он лишь испуганно посмотрел на меня. Пришлось оправдываться мне:

– Вы неправильно поняли, уважаемая княгиня. Мы были в обычных ночных одеждах, когда нас застало известие о пропаже нашего батюшки. А эти одежды мы одолжили у крестьянина с дочкой, которые помогли нам сюда добраться, когда нам пришлось скрываться от французской тайной полиции.

– Так Вы и их ещё сюда привели?! – возмутился Император.

– Нет, Ваше Императорское Величество, копы пришли за Вами, они нас не заметили и сейчас стоят прямо напротив этого особняка, можете сами в этом убедиться, выглянув на фасадную сторону комнаты, – поспешил прояснить ситуацию я.

– Да, и телега, на которой нас доставили, тоже стоит возле дома, можете убедиться, – подтвердил Николай.

– Телега? – не поверил Император, – это по которой Вы скидываете свои просьбы?

Я сделал вид, что не понял шутки. Подтолкнул брата, предлагая этим ему покинуть пределы особняка. Всё стало ясным. Александр Николаевич, оторвавшись от семьи, всего лишь ушёл в загул. Налицо самый обыкновенный адюльтер. Конечно, мне на руку иметь компромат на Венценосного папашку, но продолжать дискуссии дальше мне сейчас точно не хотелось, и я поспешил попрощаться с этой сладкой парочкой: